Костя Селезнев покинул офис мрачнее тучи, что с утра нависла на небосводе. В руках он нёс коробку с немногочисленными пожитками. Добравшись до автомобиля, забросил коробку на заднее сидение и в последний раз посмотрел на здание, где до сегодняшнего дня были его офис, работа и приличная зарплата. Теперь ничего этого нет - он "потерял лицо" и из-за насмешек сослуживцев вынужден уволиться. Дом его опустел - Костина подруга покинула его. Он остался один - одинёшенек, без вкусных салатиков и блинчиков на завтрак, аппетитных отбивных на ужин и кофе в постель, когда захочешь. Кроме того, с уходом подруги, он лишился возможности устраивать ежевечерние выездки великолепной "лошадки", которую любил объезжать ежедневно перед сном. При воспоминании об этих выездках Костя расплылся в улыбке. Впрочем, улыбка вышла кривой и с горчинкой - память обожгло воспоминание о случившемся с ним недавно несчастье, собственно и ставшим причиной всех его последних бед, включая исчезновение подруги из его жизни. Это был первый случай когда бросили его.
Месяцем ранее.
Борис Волков, высокий, задыхающийся от палящего солнца и плавящегося под ним асфальта, сухопарый пенсионер нырнул в манящую прохладу торгового центра. Отыскав крохотное кафе, он расположился за одним из свободных столиков с чашечкой кофе и вафельным рожком мороженного. У него было три желания: взбодриться, охладиться и провести "полевые" испытания нового девайса - слухового аппарата, настроенного по индивидуальным характеристикам.
Отпив несколько глотков кофе и внимательно прочитав инструкцию, Борис вставил устройство в ухо и погрузился в мир звуков, которых до последнего момента был лишен. Ему открылся удивительный мир волшебных вибраций, исходящих от работающих эскалаторов, кондиционеров, шаркающих и цокающих шагов многочисленных посетителей, людского гомона и... щебетания двух девиц за соседним столиком. Обе особы, как понял Борис из их общения, лакомясь мороженым, коротали время в ожидании какой-то Зайки, которая по телефону сообщила, что немного задерживается. Её же, как водится, они и обсуждали.
- Наверное, от своего Альфа-самца оторваться не может, - съехидничила первая девица, кладя на столик смартфон, и продолжила. - Ты представляешь! Костик принуждает нашу Зайку вытворять такое, - округлив глазки, разгорячённо и с нескрываемым восторгом, тараторила она подруге.
- Так уж и принуждает? - скептически отреагировала вторая. - Она в любви сама себе дирижёр. Не новичок - Маэстро!
- Этот арабский скакун, - проглатывая с остатками мороженого слюну зависти продолжила первая, - гонял её в постели словно лошадь по манежу. Чтобы не застоялась, наверное - жокей чёртов. Ещё, и подбадривал - гоп, гоп, гоп! - Девица, изображая скачущего наездника, трижды, словно в седле, энергично приподняла попку над стулом, взмахнув над головой рукой. - Будто гопак на крупе отплясывал.
- У кого на крупе, у Зайки?
-Не преувеличивай её достоинств, да она килька сушеная. Ты перед ней - толстуха.
- А ещё... - не обращая внимания на язвительную реплику подруги и, как бы дразня её, кончиком языка эротично слизнула с верхней губки пару капель мороженого, отчего у визави внезапно участилось дыхание и пересохло горло, - постоянно требовал от неё трястись в своём "лионском дилижансе ". Понимаешь? Его любимая поза.
- Как это? - Хрипло выдавила из себя подруга, и щёчки её запылали.
- Не знаю - не знаю... Не говорит... Только улыбается... Сказала, что необычайно сладко и... опасно для мужиков - могут достоинство своё ненароком повредить. Ну, те, которые помощнее. Как её Костик. Не мужик - мачо... Кадык, что твой абрикос, а волос на теле... А ещё...
- Кончай же ты, наконец, - промямлила хрипатая, - на грех наведёшь. Люди кругом.
- Щас кончу! - скорчив озорую рожицу, ответила первая девица и засмеялась.
- Дура!
Эффект от работы девайса превзошёл все ожидания Бориса - звук яркий и хорошо различимый. Хотя, увлечённый трансляцией с настенной плазмы, в смысл слов, произносимых за соседним столиком, экспериментатор не вникал - не до того было. Он просто одурел от окутавших его звуков, как когда-то в молодости на весеннем лугу одурел от аромата цветов и трав - ведь там, на экране, Волк из "Ну, погоди!" на цирковой арене, подгоняемый Зайцем, лихо галопировал на лошади. Звук плазмы был отключен, и лишь девайс сопровождал происходящее. Сопровождал довольно синхронно. Видно, девица, увлёкшись рассказом, устремила взгляд на экран, возбудилась, погрузилась в зрительный экстаз и... потеряла связь с реальностью. Оборот Волка на полном ходу вокруг тела лошади, у неё ассоциировался с описанием смены положения партнёров из позы "наездницы" в Камасутре, а описание позы "жокей" - с тряской Волка на крупе.
Под воздействием движущихся картинок и обрывков слов восторженной девицы за соседним столиком воображение Бориса разыгралось не в меру, и он вошёл в раж: волчья морда на экране приобрела черты его лица. Теперь все трюки на арене выполнялись уже им самим - неосмотрительное увлечение пожилого мужчины в общественном месте. Всю нелепость происходящего Борис осознал, лишь тогда, когда голова галопирующего коня на полном скаку повернулась к всаднику и, произнеся: "Щас кончу", - заржала. Борис от неожиданной выходки многообещающей лошади вздрогнул и хотел было с неё соскочить, но та встала на дыбы, изобразив позицию "Свеча", и всадник инстинктивно, чтобы не грохнуться оземь, крепко сжал воображаемую гриву руками. Сжал вместе с мороженым, которое незамедлительно переместилось на разноцветные длинные шорты наездника.
Проклиная всё на свете, включая злополучный слуховой аппарат, Волков удалился в сторону ближайшего туалета. Там, вдали от суеты торговых залов, с его губ долго слетали слова мантры: "Горячая вода, капля мыла и обжигающая струя воздуха из фена - что ещё надо человеку, чтобы встретить свою старость в этой обители?!"
Его сегодняшняя миссия, состоявшая из трёх пунктов, была полностью выполнена: он испытал девайс, взбодрился и охладился.
Артистка оркестра Дарья Молчанова, которую друзья между собой любовно называли "наша Зайка", виртуозно владела виолончелью. Подобно виолончели, она и сама обладала фантастической чувствительностью и таинственностью, позволяющими ей свободно витать в вихрях музыки в глубинах космоса, а вибрации голоса удивительным образом вызывали у слышащих его чрезвычайно сильное возбуждение, сравнимое разве что с сексуальным. Музыке Даша отдавалась самозабвенно. До полного взаимного поглощения. Для неё музыка была единственной страстью. Была... до последнего времени. Пока не охватила её другая страсть - страсть всепоглощающей любви. Попросту говоря - Дашка влюбилась. По уши. Без оглядки. Как последняя дура. Обе страсти удивительным образом объединились и, окутав Дарью волшебным покровом, образовали взрывоопасную смесь.
Новообразованная смесь, по мнению знакомых и родственников, влюбившись повела себя странно - первым делом, набрала себе учеников музыкальных классов и в свободное время (как она это время выкраивала?) занялась репетиторством. Кроме того, увлеклась кулинарией и обрела ряд идиотских привычек, наподобие глажки мужских носков и сорочек. И всё это ради своего избранника.
Избранником Дарьи стал Константин - харизматичный молодой человек с повышенным либидо, любитель мощных легковых автомобилей, стройных девушек и лёгких денег. Авто он лелеял и тщательно за ним ухаживал, девушек интенсивно пользовал и втёмную направлял деньги их спонсорской поддержки на образцовое содержания всё того же автомобиля. Делал это элегантно: близко познакомившись с новой подругой, предлагал ей снять для них уютное гнёздышко на паях - вместе легче осилить комфортное проживание. Девушки не скупились на совместное отдельное жильё даже при скромном личном бюджете и легко шли на дополнительные заработки ради своего будущего счастья. Сделка аренды оформлялась через знакомого риелтора Кости на каждого пайщика отдельно - так, мол, защищались права каждого пайщика. Только вот, снимаемая квартира была в собственности... самого Костика, о чём очередная жертва, разумеется, не знала. Да и зачем такие знания утилите, призванной обеспечивать его личный комфорт. Таким образом, предприимчивый молодой человек обеспечивал себе дополнительный доход и комфортное существование в собственной квартире с бесплатной прислугой, от услуг которой мог в любое время отказаться. И отказывался при первой попытке девушки обуздать его или, когда чувствовал, что сам может завязнуть в "топком семейном болоте". Избегая объяснений с очередной "любимой", он, как бы ненароком, раскрывал перед ней своё новое легкое увлечение и позволял обиженной молча и гордо покинуть его. По внешним признакам его можно было назвать брутальным, на что и попадались девушки, но отсутствие чести не позволяло этого сделать, так что он был всего лишь пародией на брутальность.
Одолеваемый воспоминаниями, Костик пробивался по забитым пробками улицам Москвы. Из динамиков соседнего автомобиля послышалась песня Аллы Пугачёвой "Всё могут Короли". Костик встрепенулся, вспомнив, как под начальные аккорды этой песни полгода назад он впервые овладел Зайкой. Событие не бог весть какое - женщины в его жизни были частыми гостьями, однако, стройная девушка с большим футляром для виолончели в руках, посетила его впервые. О такой девушке он мечтал со школьных лет, с тех пор как подслушал разговор двух взрослых парней: "Она выглядела такой маленькой на фоне огромного футляра и... такой беззащитной, - говорил один из них другому, - что хотелось её пожалеть, прижать к груди и погладить по головке... Но позже... в постели... она преобразилась в тигрицу и такое со мной вытворяла, чего не испытывал ни до, ни после неё. Одни пощипывания кончиками натренированных пальчиков, словно пиццикато, заветных частей тела чего стоили.... нет, то не были ласки - она называла это настройкой "инструмента" и весьма преуспела в этой области. "Смычок", как она называла "инструмент", разве что не звенел. До сих пор, от одних воспоминаний, боевой дух в зенит нацеливается".
Чем больше Даша уделяла Косте любви и внимания, тем больше её избранник замыкался в себе. Его что-то явно угнетало. О том, что с Костиком что-то не так Даша узнала случайно. Точнее, не узнала - почувствовала сердцем, которое заныло, как при зубной боли. "Может измена?" Верить в измену не хотелось, но и игнорировать подобное не могла. Шум поднимать не стала и до выяснений отошений не опустилась, однако в доме все переворошила в поисках подтверждений или опровержения своей догадки. Тут и открылась неприглядная правда о собственнике арендуемой квартиры: "Мошенник! Бабник! Жиголо! Козёл!.. Какая я дура..."
Мысли о мести замаячили на горизонте сразу. Со способом мести возникли проблемы -ничего умного в голову не приходило, да и опыта в таких делах не было. Интернет не помог: большинство "обиженных брошенок" представляли собой слабоумных истеричек, портящих автомобили или, на худой конец, одежду своих бывших, или публично выставляющих их слабаками и несостоятельными в сексуальном плане. Не смогли помочь и примеры мести, описанные классиками. Впрочем, дальше "Месть женщины" Чехова, Дарья не продвинулась - не актуально. Помог случай.
После занятий на дому у одного юного гения, когда репетитор Дарья собиралась уже отбыть восвояси, в комнату ворвалась младшая сестра будущего Маэстро и с восторженным воплем: "Мама сказала, что ты гений. Какая же ты умница!" - плюхнулась в кресло, на котором лежал беспечно брошенный смычок. Хруст древка под девочкой возвестил о скоропостижной кончине смычка. Репетиторша в задумчивости долго вертела принявшую Г-образный вид вещицу, и, наконец, пришла к какому-то решению. Заметив, что ученик в ожидании чуда внимательно смотрит на неё, улыбнулась удрученному дарованию и пообещала подарить ему свой смычок, предварительно взяв с него слово впредь следить за своим инструментом. Именно в этот момент судьба Кости была предрешена.
Возле дома Костя припарковался и, прихватив коробку, поднялся к себе. "Сначала релакс коньячком, - произнес он, наливая полный бокал Курвуазье, - и принять ванну!" Через некоторое время ему показалось, что вода в ванной слишком прохладна и добавил напор горячей. Потом ещё раз и ещё, не забывая каждый раз пополнять напитком и свой бокал. В голове крутились обидные выходки сослуживцев: то повстречавшиеся женщины громко рассмеялись за его спиной - их Костик , в сердцах, нецензурно обложил; то бывший дружок, дразнясь принял при всех Г-образную позу - тому он просто дал в морду. Сослуживцы пытались объяснить Косте, что дружка скрутил радикулит, и зря он на него навалился. Но было поздно - раздражённое начальство предложило написать Костику "По собственному желанию".
Алкоголь и горячая вода разморили купальщика. Воспоминания о случившемся с ним несчастье с новой силой нахлынули на него. Мысли, путаясь, растягивались во времени. "Ну, завела меня подруга - аж звенеть начал от желания, как натянутая струна. Тыкнул, сгоряча, не туда, виолончелистке, - вспоминал он свои объяснения врачу скорой. - Что-то хрустнуло... Жутко больно стало и кровь хлестала... - теперь он продолжал говорить воображаемому собеседнику, - операцию сделали. Внешне, вроде бы, выпрямили, за остальное не ручались. Тоже мне - Склифосовские. Только, вот откуда на работе узнали о моём несчастье? Ведь, отпуск за свой счёт оформил". Пока Костя размышлял, вода залила его правую ноздрю. "Когда зальёт левую - вылезу", - подумал он и глупо усмехнулся...