Случилось всё это в период очередного «нашествия» на стародавний город Львов ляхов-поляков. В те времена, когда развитой донельзя социализм, всё никак не мог притвориться солнцеподобным коммунизмом, а «наш дорогой Леонид Ильич» уже вербально «переселял» нефтяников Азербайджана в Афганистан. В те времена гуляла байка, про то, как на вопрос: «Дорогой, Леонид Ильич, скажите, пожалуйста, а почему на пути к коммунизму жрать нечего?». Дорогой Леонид Ильич, со свойственной ему прямотой и на весь мир известной дикцией, справедливо уточнял, что, мол, между прочим, в дороге никто кормить не обещал!
Но, если постараться и побыть немножко честным, то всего было навалом: и жрачки-питья, и одёжки-обувки, и услуг-ремонтов, и всего такого всякого… Причём, практически задарма. Спокойно было, уверенно и за работу, и за детей, и за пенсионную достойную старость. А коммунизм тот, уже нафиг никому нужен не был. Но! Всем очень желалось, вплоть до вожделений, хоть чего-нибудь, но заграничного.
И вот, соседи-поляки, чутко уловив направление наших хотелок, по доброте душевной и с позиций интернационализма, взялись вот эти самые, вожделенные заграничности предоставлять нам в обмен на советские рубли. И изыскали для этого более-менее удобоваримую возможность..
Дело в том, что мой родной Львов (он же – Львів, он же – Lvov, он же – Lemberg) кукишем вылазил из СССР на территорию нынешней Польши. И так уж образовалось, что полякам, стремящимся обваляться в злате песков солнечной Болгарии, выгодней и быстрей было пересечь транзитом этот «выдающийся» кусочек СССР, чем огибать его по территории Польши, чтоб затем попасть в ту же Румынию. На польской границе состав, жаждущих отдыха и солнца, цеплялся за наш электропоезд и тащился до предместий Львова, где глубокой ночью, его перецепляли к дизелю и волокли уже к румынской границе. Процесс замены тягача длился минут 10-15, но этого вполне хватало предприимчивым полякам, чтобы со своими безразмерными клетчато-пластиковыми сумками десантироваться на советскую территорию и коварно, под покровом ночи проникать на территорию города, который «Всегда был и будет польским!»
Вообще-то, все эти песко-болгарские золото-пляжные прелести полякам были пофигу. Если же ближе к литературно-шпионскому – являлись просто прикрытием. А дело всё в том, что заселялись они в вагоны на своей польской территории, и даже не собирались следовать до румынской границы. Тем самым, они избегали как союзного таможенного досмотра так и румынского. Железнодорожный состав фактически являлся территорией ПНР, которая транзитом пересекала Союз Советских… За это, возможно, Польша платила нам какие-то копейки на межгосударственном уровне.
И вот, только стоило составу остановиться (а более по пути следования стоянок не планировалось, не предвиделось и даже запрещалось), как поляки, нарушая всё, что только можно, в пограничном законодательстве, выскакивали из вагонов, рассеивались в лесополосе и под покровом ночи, пыхтя от тяжести неподъёмных сумок, добирались до Львова. Там быстренько сдавали «своим» товар (джинсы, футболки и остальную, такую милую советскому сердцу, не обласканному заграничным, галантерею). После чего обращались в милицию, заявляя о похищенных документах и слёзно прося о возвращении на любимую польскую территорию. Ясно, что проверять-перепроверять никому не хотелось – дружественная же страна. Запихивали их в тот же поезд, только в обратном направлении, и – Доброго пути! Иногда брали червонец штрафу, иногда нет. В общем, польский бизнес процветал.
Но, когда это дело приобрело массовый характер, погранцы на польско-нашей границе, наконец, созвонились с погранцами на наше-румынском кордоне. В результате выяснилось, что до Румынии не доезжает и половины, выехавших из Польши!..
И вот тут уж страна обратилась ко мне. Ну не на прямую, конечно, а через Управление МВД на Львовской ж.д., где мне в ту пору заблагорассудилось нести службу. Если же, совсем по-чесноку, то я в этом деле был (скажем так) не очень самым главным, но, однако же, не спать по ночам предоставлялось именно мне. Правда, не в одиночку, а в компании парочки таких же, не слишком главных.
Короче – ховались мы в эту лесополосу, укутывались в ночь и кемарили в ожидании нарушителей кордона. Затем просыпались, и пугая ночь и поляков возгласами: «Стой! Стрелять буду!». Гонялись за чужеземцами, «знакомясь» по пути деревьями и кочками. И догоняли. Инородцы носились с сумками наполненными жадностью, а мы-то налегке. Затем конвоировали их по шоссе до города. И уже в отделе сдавали поштучно дежурному. После чего, с чувством выполненного долга, и с осознанием того, что граница снова на замке, шли почивать. Оформляли и штрафовали, контрабандистов уже, другие, более высокопоставленные и оттого намного более богатообеспеченные милицейские чины. В конце концов, их выдворяли по польскому их месту жительства.
Не стану утверждать, а тем более настаивать, что нижеприведенную схему ловли, предложил именно я. Скажу так: надоели нам эти ночные гонки по, практически, лесу и пешие ночные переходы по шоссе до города. Тем более, что по пути следования сами собою возникали привалы, на которых приходилось с сожалением наблюдать, как подлое чувство долга борется и побеждает жажду к прекрасному, загранично-галантерейному...
Да, предлагали!..
Что же говорить о поляках, которым в их подавленном состоянии приходилось ещё и сумки свои переть.
В общем, договорились мы на взаимовыгодной основе, привлекать в ночное автобус с водителем из соседского АТП. Где-то за полчаса до подхода поезда, ставили автобус на шоссе у лесополосы, которое шло параллельным курсом к железной дороге. Водитель профессионально делал вид, что копается в моторных неисправностях, потливо пытается повысить уровень воздушности в колёсных баллонах, ну и всё в том же духе, на его усмотрение…
Коварные контрабандисты, заметив транспортное средство и смекнув, что нарисовалась возможность добраться до города с ветерком, а не тащиться этих пару кэмэ пешкодралом, высылали разведку. Та легко охмуряла водителя дармовыми импортными джинсами. После чего весёлые и радостные поляки дружно набивались в автобус (ну прям, как наши пионеры, которым вдруг бы удалось этот самый автобус угнать на металлолом)… Затем, замыкая это задорное злодействие, выходили мы и благополучно доставляли всех в отдел.
Стоит ли говорить, что у водителей образовалось стойкое желание на такой ночной приработок. Ясно, что после никто джинсы у них не отбирал, а стоили они в те времена, на минуточку, что-то около сотни – считай зарплата.
Продолжалось это действо где-то около месяца. Затем нашли более кардинальное решение пресечения незаконного пересечения государственной границы. Тоже довольно интересное и тоже не без моего участия. Но об этом, может быть, как-нибудь после…
Да, тут было ещё одно, о чём нелишне упомянуть… Где-то месяца через два заявились к нам комитетчики. Оказалось, что один особоперепуганный поляк, когда понял – кранты, подрезал ножичком сидушку в кресле автобуса и сунул туда две тысячи баксов. После, уже на своей исторической родине, он оклемался и, из-за присущей полякам зловредности, заслал в Союз маляву.
По путевым листам не составило труда найти и автобус, и водителя. Надо было видеть выражение морды лица последнего, когда, на его же глазах, из, почитай, его же, сидушки, наглым образом достали, а затем и пересчитали аж целых две!.. тысячи!.. долларов!.. И эту чёртову кучу бабла он бесплатно катал целых два месяца!
Замечу для ясности, что за доллар тогда нужно было дать фарце где-то 3-4 деревянных, хотя официальный курс был в районе 70-ти копеек. Ну, если грубо, то пролетел наш автобусный водитель где-то так на два новеньких жигуля.
26/01/2017