Глава 4. Сомнения.
Голова развил бурную деятельность. Ограниченный разве что собственной фантазией, не знавшей меры ни в чём, он создал отдел в несколько месяцев, надёргав специалистов из разных НИИ и производств. Это поддавалось логике, но в отделе оказались и совершенно неспециалисты и не учёные. Экстрасенсы, поп и мулла, в основном мельтешащие под ногами, но исправно получающие зарплату. Саму работу Голова поставил с присущей ему пунктуальностью и педантизмом. Исследовалось всё, что хоть как-то касалось идеи и по всей стране. Программы такого размаха никто не мог припомнить, разве, что сравнивали её с созданием ракетно-ядерного щита.
Дипломат, пролаза и краснобай, помимо своей основной работы, Голова, несколько лет дурачил Президента и Совет Безопасности ожидаемым открытием, но результатов все попытки не дали. Основным козырем Головы служило напоминание о том, что те или тот, от кого зависит решение, всячески противоборствуют исследованиям и тормозят их, как и весь прогресс. Человечество и в самом деле всё больше скатывалось к безудержному потреблению и хорошей жизни, нимало не заботясь прогрессом. Он хорошо двигался лишь в этом направлении. Конструкторы и технологи, вкупе с дешёвой рабочей силой стран третьего мира, изощрялись в предложении людям всё более дорогих и навороченных изделий, принципиальная суть которых не менялась, а если и намечались глобальные сдвиги, то только в одну сторону, оглупления человека и укрепления его зависимости от мира вещей.
За несколько лет работы отдел разросся и начал обрастать жирком. Прагматизм потихоньку заменил энтузиазм, и многие, поняв безуспешность затеи, просто доили науку на радость себе и близким. Замаячили санкции. Голова чуял бездельников нутром, но как в любом деле, оно обросло бюрократией и всеми остальными детскими болезнями таких предприятий. Наверху требовали результата, а он всё ускользал и отдалялся. Уже в Совете Безопасности Маршал, с ехидцей ставил вопрос о прекращении экспериментов и сворачивании программы, кивая на то, что во всём мире та же ситуация, а уж он-то знал, что творится у друзей - соперников. Результат всё не приходил. Даже мизерного успеха, чтоб раздуть его. Впервые Ивана посетило сомнение, возможно ли то, что задумано? Он даже не ужаснулся этой мысли, она давно уже и подспудно зрела у многих. Но тут случилось то, чего не ожидал никто, считая работу безопасной и, привыкнув к этому, сконструированный новый прибор, Голова, в порядке его проверки и доводки вместе с ассистентами, работали в лаборатории в самом институте. Штатная ситуация. Включили, проверили все параметры и характеристики луча, откорректировали, заменили несколько деталей, включили вновь, проверили, довели снова и так много раз. Ничего не предвещало беды.
В один из таких пусков Иван отлучился за какой-то мелкой надобностью, пока инженер - электронщик с двумя ассистентами паяли внутри прибора несколько транзисторов, сгоревших при очередном запуске. Голова сидел за столом перед листом бумаги, о чём-то сосредоточенно думая. Вернувшийся через несколько минут Иван застал чудовищную картину. Инженер крушил металлическим стулом прибор. Оба ассистента лежали на полу без признаков жизни. А Голова сидел за столом в позе уснувшего за работой, смертельно усталого человека. Мгновенно заблокировав дверь, Иван вызвал по телефону охрану. Когда двое дюжих парней через несколько секунд прибежали с поста на этаже и открыли дверь, картина почти не изменилась, лишь инженер тоже оказался мёртв.
Назначенная Советом Безопасности комиссия быстро и тщательно проанализировала несчастный случай. Голову похоронили на главном столичном кладбище, а троих сотрудников на разных кладбищах схоронили родственники. Руководить отделом поставили Ивана, как наиболее осведомлённого в работе. Никаких резких движений пока никто не делал. Президент лично участвовал в похоронах профессора и сказал проникновенно об опасности работы, в которой что - то неизведанное показало свой крутой нрав.
Комиссия подготовила доклад, с которым пришлось выступить на Совете Безопасности Ивану, как наиболее осведомлённому и понимавшему, что произошло. Не вникая в суть слишком глубоко, он обрисовал возможную картину, в душе, благодаря случай за то, что спас его от участи четверых.
На самом деле Иван не сомневался, что случай этот организован. К этому привели его результаты вскрытия и один вещдок, который он утаил от комиссии. Сам прибор не мог привести к таким последствиям, которые обнаружило вскрытие. Все четверо погибли от кровоизлияния в мозг. Обширного. Сосуды лопнули во многих местах. Прибор не имел такой мощности, чтоб как-то вызвать это. Но, но работа прибора должна вызвать резонанс с предполагаемым полем, которое отдел пытался засечь.
Листок бумаги, который лежал перед Головой, тот полностью, за несколько секунд, исписал ровным каллиграфическим почерком, но этот текст не принадлежал ни одному языку. Как не пытался Иван его идентифицировать. Но и это ещё не настолько насторожило его, а то, что в конце листка совершенно невероятными почти детскими каракулями Голова написал всего два слова: Бог есть!
Иван понял, что произошло в его отсутствие.
Впаяв нужные детали, ассистенты включили прибор для проверки своей работы. В это время его луч и вошёл в резонанс с тем, что они безуспешно искали. На людей снизошло божественное откровение, а попросту информация обо всём, что случится с человечеством. Выдержать это не один нормальный человек был не в состоянии, поэтому ассистенты у прибора погибли мгновенно первыми. Голова, наиболее подготовленный к приёму информации, успел всё понять и даже пытался что-то записать. Текст, скорее всего, написан на общепланетном языке, который создадут в будущем. Поняв, что он сейчас погибнет, учёный написал последним усилием, собрав всю волю, предупреждение остальным. Инженер, стоявший от прибора дальше всех, успел осознать его опасность и ничего иного не мог предпринять кроме разрушения и в последние секунды жизни успел ударить прибор тем, что имелось в руках.
Не углубляясь в то, чем занимается отдел, Иван помог комиссии составить отчёт, заменив реальные события очень похожей формулировкой. Мол, прибор вызвал резонанс биотоков мозга со своим полем и люди погибли от этого. Как специалисту по изучению телепатии ему легко удалось это сделать. Да по сути это и была телепатия, к которой мозг оказался не готов.
После утверждения отчёта в СБ и назначения на должность руководителя и безуспешных попыток расшифровать текст Головы, Иван серьёзно засомневался в целесообразности своей работы. В том, что мозг не в состоянии выдержать весь объём знаний, предъявленных ему, он не сомневался. Он натыкался на подобное, проводя опыты с телепатией. Он хорошо понимал ассистентов и видел их мысли насквозь, включая изобретённый им генератор, но они не могли сделать того же. Уровень интеллекта был разным, и после этого несколько дней его ассистенты болели не в силах переварить информацию, к которой подключились. Провести сеанс связи с Головой Иван не успел, да тот и всячески уклонялся от него, понимая, что Ивану станет известно о некоторых его мыслях, делиться которыми профессор не хотел. Теперь молодой учёный сильно сомневался в нужности продолжения поисков. Понимая, насколько они опасны и, подумывая уже, поставить вопрос о сворачивании программы. Но Учёный пересилил в нём Человека. Тем более, что он понял, где искать, а восстановить прибор не составляло труда. Голова все шевеления тщательно протоколировал, вплоть до номеров и характеристик меняемых деталей. Остановить машину поиска оказалось невозможно.