Как я стал богатеньким. Благодаря Лужкову.
Переехав в Москву и мыкаясь в поиске работы по специальности, я, чтобы не сидеть на шее у новой жены, устроился сначала ночным сторожем, а потом перешел в дворники, по соседству с жильем. Ибо по философским дисциплинам при каждодневном, по сведениям газет, наличии 10-20 вакансий, без протекции устроиться было невозможно. Брать незнакомого претендента при начавшейся перестройке заведующие кафедрами не решались, а просто помочь просителю не хватало решимости. Да и что есть решимость? Чаще всего – это расчет по ответственности.
Платили тогда дворникам не ахти как. Хочешь получать больше, обрабатывай участок больший, а то и полтора. А жизнь в перестроечные времена дорожала с ускорением. Производство падало, а есть хотели все и всюду. Поезда, пахнущие колбасой из столицы, - не легенда.
Мой участок занимал угловой дом на Пятницкой, 6, с продовольственным магазином, радеющим ко мне, и обширную часть дворовых зон, выходящую тылом на Черниговский переулок. Благодаря дружбе с магазином, очереди к которому выстраивались приезжими уже с половины 7-го утра, я подкармливал друзей-москвичей и изредка приезжающих родственников из Иваново и области. Подкормка шла естественно через оплату рубщику мяса в подвале и колбасу, сахар, масло через товароведа, из рук в руки. С наценкой. Для меня не очень большой, ибо я был своим. Эту наценку я брал со своих родных "клиентов", слегка прибавляя к ней долю для будущих закупок. От этого богатым я не стал. Таким же образом в целом действуют все в свободном рынке, только с разными аппетитами и наглостью. В этом суть рынка. А всяческие формулы и коэффициенты – лишь для отвода глаз и демонстрации "законности".
При всем том, если где-то и повышали зарплаты, но не низовым категориям. Зарплата дворникам не просто застыла, она понижалась из-за бесконечных реорганизаций ведомственных объединений и подразделений. Менялись названия (ДЭЗы, РЭУ, ЖЭКи), формы организации и учета, а труд при добавке метража и неуклонном повышении требований обесценивался. Часто Лужков, который Юрий Михайлович, выступал по телевидению с заботой о дворниках, указывая улыбчиво на необходимость прибавки к их оплате. Потом даже высказал идею, чтобы все магазинчики, ларьки, мастерские, занимающие первые этажи в домах, оплачивали дворникам прилегающие к ним метры территорий.
После этого дворники собрались и пошли в профком, чтобы пожелание градоначальника как-то закрепить. "Подождем постановления!" – был ответ. Но постановление не приходило, а сам профком запроса не делал. Техник-смотритель поддерживала нас, но руководство не тревожила. Я, поскольку занимал в бригаде высший пост – "старший дворник", решил сам инициативно использовать идею Лужкова, тогда еще ничуть не помышляя больше, чем о справедливости.
На моем участке были продовольственный магазин, швейная мастерская, кафе, обувной магазинчик, мастерская по ремонту бытовой электротехники, во дворе – книжный магазинчик, еще кафе, два пункта обмена валюты, переплетная мастерская. Я начал обходить всех, предупреждая и в конце месяца требуя оплаты неучтенного труда, ссылаясь на Лужкова. Деньги, которые я больше выпрашивал, чем требовал, были смехотворные. Они составляли к моей зарплате едва ли 5% от прописанной суммы. Но владельцы упирались. И тогда я переставал чистить к ним дорожки. Уборщицы жаловались на возрастающую сырость в помещениях. И, в конце концов, к моим просьбам собственники привыкли и особенно не возражали, тем более что каждый платеж за месяц равнялся по стоимости одному обеду или ужину в кафе.
Вскоре мой опыт, из которого я не делал тайны, получил местное признание. У других дворников. С моей же помощью. Сын мой в это время служил в армии, и я начал откладывать "левые" на сберкнижку к его возвращению. И к его приезду у меня скопилась довольно приличная сумма. При этом я понял, благодаря очередям в обменниках, что откладывать следует не в рублях, а в инвалюте. Сын мой по приезде, женившись, нашел где-то китайскую фирму, где с хорошим знанием русского и грамматики устроился в рекламный отдел и довольно быстро освободил меня от материальной опеки. А я все работал и работал дворником, наращивая по мелочи образовавшуюся заначку. По утрам - на участке, а вечерами - почасовиком, преподавателем философии. К тому должно добавить, что я не курил, не гулял, а пил редко и помалу. Потому сумма не таяла, а прирастала.
Прирастала и благодаря процентам во вкладе. Так у меня за 22 года скопился в рублевом измерении целый миллион, который пошел в дело, чтобы начать публиковать свои произведения, которые при псевдо-коммунистической власти не печатались, а сейчас при якобы капиталистической печатаются на эти дворницкие деньги. Лет мне уже много, но, думаю, к вселенскому суду приду с полным оправданием своего небезгрешного бытия.