Мне снилось что я бабочка в стеклянной банке. Вижу свет и пространство, хочу вырваться, бьюсь, взвиваюсь, но со всех сторон прозрачная стена.
Просыпаюсь, светит солнце, блестит роса, и я по-прежнему порхаю с цветка на цветок.
Cuando sal; de La Habana Когда я уходил из Гаваны
De nadie me desped; Никто меня не провожал
Solo de un perrito chino Только щенок чау-чау
Que ven;a atr;s de mi. Который шёл за мной.
Como el perrito era chino Поскольку щенок был чау-чау
Un se;or me lo compr; Его у меня купил один сеньор
Por un poco de dinero За небольшие деньги
Y unas botas de charol. И за лаковые ботинки.
Las botas se me rompieron Ботинки порвались
El dinero se acab; Деньги закончились
Ay! Perrito de mi vida, О щенок моей жизни,
Ay! Perrito de mi amor. О щенок моей любви!
Так поёт Орайси укачивая на руках свою внучку Омару Салет. Орайси говорит: - Омара - моя жизнь. Вся, вся,вся моя жизнь, - и плачет.
У Орайси самые красивые и печальные глаза на свете.
Орайси 38 лет. У неё тело богини и походка королевы. Раньше она была танцовщицей. На спине, на талии, на груди и внизу живота у неё татуировки: бабочки,цветы, узоры.
Дочку Орайси, маму Омары Салет зовут Янери, ей 15 лет, её муж бросил её когда она была на пятом месяце, от второго она сама ушла на днях, полюбила другого.
Омаре Салет 6 месяцев, у неё аллергия и она может пить только козье молоко. Орайси купила козу. Коза забеременила и почти не даёт молока.
У Орайси есть сын, ему 19 лет. Уже неделю он в полиции, забыл принять таблетки и хотел убить свою бабушку, маму Орайси. Его приговорят к общественным работам и отпустят.
Бабушка Орайси была гаитянка и занималась мёртвым колдовством, её дом был полон костей и трупов животных, она насылала болезни и убивала людей. Мама Орайси лечила людей руками и заклинаниями. У Орайси тоже есть этот дар.
У Орайси шрамы на лице, на руках и на груди. На деревенском празднике её муж нанёс ей пять ударов ножом. Он сел на восемь лет. Он был пьяница и сумасшедший. Второй муж был грубым и избивал её, и она от него ушла.
Когда Орайси была маленькая её сбил грузовик и она лежала в больнице два года, и ещё много месяцев потом, взрослая, из-за осложнений.
Раньше у Орайси была младшая сестра, она тоже танцевала, но умерла в двадцать лет от долгой неизлечимой болезни. В честь неё назвали Омару.
У Орайси опухоль в голове. Она принимает таблетки чтобы унять боль. Иногда она становится сумасшедшей, когда ей слишком плохо. Однажды ей стало так плохо, что она приняла много-много таблеток чтобы умереть.
Ay! Perrito de mi vida,
Ay! Perrito de mi amor.
Так поёт Орайси укачивая на руках свою внучку Омару Салет.
Наверное это самая грустная песня на свете.
Ожидание. Попутки, автобуса...
- Придёт.
- Уже прошёл.
- Другой придёт.
- Сегодня уже нет.
Молчание. Придёт - не придёт... Цикады. Тишина.
Дорога. Солнце, кактусы, сухая трава, стук копыт, скрип телеги.
Постепенно забываешь куда и зачем едешь, время исчезает, и кажется, что начинаешь понимать Кубу.
Мы были знакомы уже четыре дня, и дабы увековечить нашу великую любовь, решили сделать себе татуировки. Она - моё имя под левой ключицей, я -её, под сердцем, где поменьше шерсти. Было больно, она держала меня за руку. Потом в баре Орайси шептала мне на ухо: - Сегодня будем заниматься любовью медленно, чтобы не было воспаления.
Кажется мы оба перебрали. В постели она сказала:
- Нет, сегодня не надо, слишком опасно.
- Но мы же собирались медленно...
- Пойми, это как медицинская операция, лучше вообще воздержаться неделю.
- Неделю?! Ты охуела? Не могла сказать раньше?! Сделали бы за день до моего отъезда!
- Ах, не занудствуй, это же ради тебя, я-то себя знаю, уже с утра смогу трахаться как угодно, но ты... Ты хочешь заражения крови? Ты хочешь попасть в больницу?!
- Почему ты не сказала раньше?! У меня же нет страховки! Ты знала что это опасно! И не сказала! Тебе насрать на меня!!
- Ты достал! Я виновата что ты такой мудак что у тебя нет страховки?! Отвяжись. Я сплю.
- Так. Всё. Иди нахуй!
- Ах так? Я ухожу!
- И ****уй! И забери все свои шмотки, а то ещё вернёшься потом, знаю я вас ****ей.
Наши вещи сушились на крыше, а дверь на лестницу была заперта. И она осталась.
Земляной пол, стены из фанеры, пара досок, картонные перегородки, пара жестяных листов - крыша. Типичное жилище хинетеры.
Алтарь в углу: Чанго ли, Элегуа, Очун, монеты, сигары, немного рома в пластиковом стаканчике. Кукла, плюшевый мишка, такие старые и потрёпанные, что хочется плакать. Возле кровати с продавленным матрасом на столике осколок зеркала, дешёвая косметика, презервативы. Ящик с одеждой, туфлями, бельём. И всё.
И девушки, слегка смущённые, хлопотливые, хозяйственные, красивые как цветы.
По приезде в отель.
Франк.
Из Торонто, лет 60, бодрый, напористый, разговорчивый, работает в шоу бизнесе. В прошлый приезд купил своей девушке дом в Сьенфуэгос. "Что такое десять тысяч? А я с ней пробуду ещё годика три -четыре, потом возьму другую. Представляешь сколько бы в Канаде стоила такая цаца?!" На фото очень красивая тригенья, обнажённая.
Джо.
Он так и остался британцем, хотя большую часть жизни провёл в Канаде. Добродушный, спокойный. Ему лет 65-70. Рачель, худенькая мулатка лет двадцати, снимает ноги с его колен, жестом показывает: - Поди, принеси ещё пива. Он вздыхает, идёт, приносит, она целует его в лоб, снова кладёт ноги ему на колени и возвращается к своему телефону.
Стив.
Тоже канадец, 55 лет, его девушка, полная мулатка, раньше работала в этом же отеле, мыла туалеты. Теперь они здесь проводят пару недель каждые 2-3 месяца, он регулярно присылает деньги, она больше не работает.
Неделю спустя.
Вот уже несколько дней Франк одинок. Тригенья захотела холодильник для своего дома. Большой, за 800. Франку показалось дорого, он купил за 500. Она возмутилась и выгнала его. Почему-то мне его не жалко.
Джо тоже остался один. Дедушка Рачель серьёзно заболел и попал в больницу. Джо очень переживал, дал ей 300 долларов и она уехала в Санта Клара, в больницу к дедушке. Враньё. Я видел её на следующий день в Сьенфуэгос в парке, в обнимку со своим чуло. Разумеется я не стал расстраивать Джо.
Стив поссорился со своей мулаткой. Она разбила свой мобильник и потребовала новый, "а они здесь такие дорогие, я сказал, что привезу из Канады, но она заперлась в номере и не хочет разговаривать,"- жаловался Стив.
Я прощался с Яни. Красивая, цыганского типа, нас познакомила Рачель. Накануне в городе Яни выпросила у меня два платья и на удивление ****ские туфли, и теперь была в шоке, узнав, что у меня больше нет денег. Даже на такси. И кредитной карточки нет. Это было трогательное прощание. Она плакала. Особенно когда я снял с неё мои солнечные очки:
- Любовь моя, у тебя такие красивые глаза!
- В следующий раз как приедешь пойдём ко мне домой.
- И что мы будем делать?- спросил я, прижимая её к себе.
Она поцеловала меня в губы и, отстранившись, сказала без улыбки:
- Я тебя зарежу.
В аэропорту две компатриотки попросили меня объяснить:
- Мы никогда ещё не видели такого ****ства как в этом отеле! Как можно?! Бедные кубинские девочки и эти старые козлы!
- Это Куба, - сказал я, - Здесь всё очень, очень неоднозначно, и ещё неизвестно, кто тут кого ****!
На Кубе нет полутонов, счастье мгновенно сменяется отчаяньем, и от таких перепадов кружится голова, и, казалось бы, можно уже привыкнуть, стать спокойным и мудрым,
но...
Лёгкое почти случайное прикосновение, взгляд, дерзкий, томный, гордый, снисходительный, лукавый, манящий, из глубины накрашенных глаз,
- Хочешь?
из глубины веков,
- Хочешь меня?
со дна омута, из ада, из рая, из ночи...
- Да. Хочу.
Ядаирис Герреро Гонзалес. Проститутка из Парка Цветов.
Моя любовь, моя несбывшаяся мечта.
Чудовище, убившее мою мечту.
Ночью на набережной меня окликнул хинетеро, Орестес Рохас, и я сказал ему, что умираю от любви. Мы пили ром, и он говорил, что ей выпал счастливый билет, и что влюблённый мужчина подобен быку, и надо стараться не сесть в тюрьму, и что кубинкам постоянно нужен секс...
Наутро я был в её деревне. Перед её домашним алтарём перед Санто Лазаро (Бабалу Айе) мы поклялись больше не ****овать и не изменять друг друг другу.
Позже я узнал, что пока я отчаянно добывал для неё деньги, стараясь не сесть в тюрьму, она продолжала приходить в Парк Цветов.
В Гвардалаваке на пляже, я был пьян, я приревновал её к к спутнику её подруги. Высокий молодой негр, представленный мне как племянник Ядаирис сказал мне: - Если любишь человека надо ему доверять!..
Позже я узнал, что это был её муж. Я переспросил: - любовник, сутенёр? Нет, законный любимый муж.
Первый муж Ядаирис бросил её ради туриста из Швейцарии. Это нормально, плохо только, что он так мало помогает дочери. Её подруга Чина живёт с мужем душа в душу, ищут друг другу клиентов, и вот уже неделю у него есть юма, пожилой канадец, а она в Парке Цветов, а дети у бабушки.
На Кубе кладбища очень красивые. Белые чистые надгробья, статуи, обелиски, кресты. Пусто, тихо. Идеальное место чтобы плакать. Особенно когда идёт дождь, и на всех окнах крест накрест скотч, и город пуст, все заперлись и ждут урагана. Я замечаю вдалеке, у ворот, фигурку под зонтом. Я думаю: если это она, если только это она, волнуется, ищет меня, как я там один, под дождём, я всё забуду, все свои обиды, я вернусь к ней опять. Но нет. Это марикон. Женский зонтик, цветастые шорты, смотрит на меня с любопытством.
Как причудливо сплетаются ветки под тропическим солнцем. Какие удивительные цветы, бабочки,птицы в сельве. Какое великое спокойствие. Одни люди рождаются, другие умирают, от болезни, или режут себе горло. Деревенские девушки выходят в парки, на пляжи, на дискотеки, к отелям, дома их ждут любимые мужья. И дети, приходящие в ужас при виде полицейского. Ночью повсюду музыка и молчание звёзд, поутру визг, режут свиней, и собаки ещё долго не могут успокоиться, потом дети в красивой отглаженной форме, в красных и синих галстуках идут в школу, перепрыгивая через лужи, их провожают сонные матерящиеся мамы, не успевшие смыть косметику. У девочек в глазах вызов.
Глаза это что-то особенное, глаза - они нам не принадлежат. Не может быть у семилетних девочек таких пронзительных глаз. Из них смотрит Женщина, Богиня, хозяйка этого тела и этого острова. И всех других, и тел и островов.