Рассказ
- Печальный повод собрал нас сегодня в этом зале, еще вчера никто и подумать не мог, что нас постигнет такое горе, - бархатистый голос торжественной и печальной волной растекался по залу.
- Господи, молодая еще, жить да жить, а ей все мало было, все большего хотелось, вроде бы и баба не вредная, только вот все мало было, скакала по семи работам, доскакалась, - проникали в ее понимание эти, другие, несказанные слова.
Она хорошо его знала, знала, что именно он будет выступать. Его спокойный и слегка печальный баритон как раз подходил для таких мероприятий. Седая, с намеком на величественность голова, осанка патриция и даже некоторая полноватость так подходили для официальных панихид, что это стало его основным предназначением в круге их организаций.
В своем новом качестве она уже совсем освоилась и смогла, наконец, сосредоточиться на своей панихиде. Вот только с гробом не могла понять, что пожмотничали! Нет, конечно, он не плох, но тот, похожий на саркофаг, такой строгий и благородный, она сразу подумала, что это для нее. Почему так получилось, что для нее приобрели вот этот, она не совсем поняла. Тогда, только-только осознав свою свободу, она слишком много отвлекалась на новые ощущения. Кто-то не внес во время деньги или мало, она не все поняла и упустила многие детали, теперь появилась досада. А новые ощущения легкости и свободы так пьянили, что уже хотелось, чтобы поскорее, хотя и любопытство удерживало, не позволяя пока подняться выше, не хотелось упустить что-либо.
- Научный опыт, накопленный этим, таким хрупким с виду, человеком столь огромен, что нам, всей отечественной науке, еще только предстоит осознать всю величину нашей сегодняшней утраты, - продолжал литься торжественный баритон.
- Ох, блин, опять эту комиссию создавать по творческому наследию, хрен кого заставишь, и не допросишься, пару аспирантов, да студентов, пусть что-нибудь пошакалят для своих кандидатских. И не вовремя-то как ее угораздило, - комиссия по творческому наследию, тоже его забота.
Она уже освоилась со своим новым даром слышать не только слова, но и мысли тех, кто поблизости. Вот ее студенты проходят, мордашки такие скорбные, а в головах, что угодно, только не печаль, все на мать с отцом да на дочу заглядываются, смешки так и рвутся наружу, вот заразы. Хоть не спешили бы так, еще толкучку тут устроят.
- Какой костюм-то надели, неужели поприличнее чего не нашлось. Господи, Господи, что же теперь будет, - Это мама, она всегда так.
- Доченька, что же случилось, почему так, доченька, - Папу так жалко, как он переживает и совсем потерянный сидит.
- Квартиру в Балашихе надо срочно забирать, мало ли чего, эту продать побыстрее. Ладно, выкрутимся, - Светочка, доченька, ну посмотри же ты на маму, ведь в последний раз. Встань, поправь эти чертовы волосы, совсем некрасиво. Это та, коллега, прощаясь неловко задела, выбились теперь волосы, вечно у нее все из рук сыпется. Поправьте же кто-нибудь, неужели не видите. А цветы хороши, особенно те корзины. Чего там зашевелились, а, областное начальство приехало. Ну, поправьте же волосы, некрасиво ведь, неужели никому нет дела.
Ей вдруг захотелось, чтобы все быстрее закончилось, ее новые ощущения уже тяготила эта обстановка, торжественность свиду, показные забота и участие, а так совсем и не добрые и равнодушные. Почувствовав свободу, ей совсем не хотелось больше ни раздражаться, ни принимать в этом всем участия. Новое и неизведанное манило, сколько еще оставаться тут, целых сорок дней, нет, уже на пять меньше.
Второй день она ходила сама не своя. Этот дурацкий рассказ, как заноза в неудобном месте, как то растяжение в прошлом году и последующий гипс на три месяца, бесил ее. Всегдашняя куча дел, кафедра и ученый совет в конце года, и заведенный давно график все равно не давали ей отвлечься от него. Вот дура, наплела тут ему, расслабилась на минутку, называется. Чего вдруг ее понесло, сама не может понять. Он, правда, сказал, что пишет рассказы, она вспомнила, но сказано было так, что от безделья и она совсем не придала этому значения. И вот получила подарок. Мало ей забот было, мужика захотелось, опереться захотелось, ну и получила новую заботу, дура. И никак из головы не выходит, зацепил, как ногой в больное место. Шутник. Бездельник.
В его жизни опять что-то все расстроилось, поэтому и залез на сайт знакомств и послал приветы не особо надеясь на знакомства. Скоро Новый год, народ активно готовится, не до этого. Она ответила, завязалась переписка, некоторая ироничность его тона, по-видимому, привлекла ее внимание. Быстро выяснилось, что она не просто с высшим образованием, но и профессор и доктор наук. На фотографии этого прочитать совсем невозможно было и они договорились о встрече. И получилось все довольно быстро. Почти пустой ресторан с громкой музыкой из телевизионных панелей повсюду не сильно помешали их беседе. Первое впечатление было неожиданным, что угодно ожидал, только не того, что придет худенькая с почти изможденным лицом и совсем не уверенная в себе женщина. Как-то без лоска, без вальяжности человека поймавшего волну удачи и скользящего на ней. Наоборот, она в какой-то потерянности торопилась высказать свои проблемы, она не получила от своего положения ничего хорошего пока и та бешеная гонка жизни, заботы и родственники, уже страшили ее. Он слушал ее, все больше и больше проникаясь ее озабоченностью. Мало ее зная, он не мог предлагать и что-то советовать, но в душе уже рос протест. Ему вдруг очень четко показалось, что она сама себе беда, а понять этого не может. И помочь себе может только сама, если хватит сил обрезать те пуповины, что почти высосали из нее все соки. Он понял, что докричаться до нее так трудно и сочинил тот самый рассказ. Не злой, а чтобы досаду видно было, пусть тяжелый, чтоб в ушах звенело, понимая, что после уже ничего не возможно, но вытаскивать занозу всегда бывает больно и, может, потом ей это поможет. Теперь вот снова один, да простуда, кашель и горло. Да, людей отваживать, это хорошо получается. И год-то только-только начался.