.
После смерти моего дедушки дети его постепенно разбежались кто-куда. Сережа (Исроел) женился в 1927 году на своей близкой родственнице Рае (Хае) и уехал с братьями жены в Ростов, стал работать в колхозе и строил себе дом. У него был «белый билет», освобождение от призыва в армию, ему передалась по наследству желудочная болезнь его отца. Родились у него двое детей – Абрам (1931) и Клара (1935). Работали они в колхозе, выращивали овощи и фрукты.
С началом войны никуда эвакуироваться не успели. Немцы в первый раз овладели Ростовом 21 ноября, когда, как говорится, вся городская власть была на местах, работал водопровод, хлебозавод выпекал хлеб, горожане занимались обычными делами. В некоторых районах немцев и не видели, но там, где они были, - зверствовали, расстреливали мирных жителей. Дом дяди Сережи стоял на окраине, на хуторе, до них немцы тогда не добрались. Но мой двоюродный брат Абрам, сын дяди Сережи рассказал мне сейчас, что немцы успели вывесить листовки – объявления о мерах по выявлению еврейского населения. Через неделю советские войска отбили город, вошла армия и всё восстановилось. В их дом поселили четырёх офицеров. Тётя Рая, его мама, очень вкусно готовила и офицеры восхищались её едой. Забегая вперёд скажу – они запомнили её, это вскоре пригодилось.
Семь месяцев Ростов был прифронтовы городом. Но в июле немцы начали новое наступление на Кубань и Кавказ и 24 июля 1942 года немцы его вторично заняли. Красная армия покинула Ростов, отступая в сторону Кубани. Семья, 4 человека, вместе со своим колхозом отходила с армией, им выделили 2 подводы. Переправились через Дон, стали подходить к реке Кубань. На переправе было много народу, на берегу стоял офицер, который под пистолетом никого не подпускал к плотам, пока не эвакуируют раненых. На первой подводе был дядя Серёжа, с ним дети -Абрам и Клара, а на второй – тётя Рая. Офицер их узнал – он оказался одним из тех, кто был у них на постое, кого так вкусно кормили. Он разрешил им войти на плот, прикрыл бушлатом и они переправились.
Подвода же с Раей попала под обстрел, к переправе уже было не подъехать. Тётя решила вернуться в Ростов – а куда было ей ещё идти, там оставался её брат с женой. К вечеру она добралась до дома и от соседей узнала, что брата с женой расстреляли. «Хорошие» соседи полностью обчистили дом, он стоял пустой. «По доброте» донесли в комендатуру, что есть ещё одна еврейка. Узнав об этом, она, пользуясь темнотой, убежала, её приютила мать учительницы её сына. Долго держать её эта старая женщина не могла и Рая ушла в сторону фронта. Попала она в партизанский отряд. Вскоре отряд разгромили немцы, Раю взяли и в сопровождении полицая повезли в город, в комендатуру.
И тут произошло чудо: по дороге им встретился немецкий офицер, остановил машину и спросил - в чём дело? Полицай ответил, мол, везу партизанку. Рая стала плакать: никакая я не партизанка, я потеряла семью и ищу её. Офицер с трудом отбил её от полицая и приказал сесть в машину. Рая не хотела садиться, сопротивлялась, но он заставил ее ехать с ним. По дороге он сказал, что не надо его бояться, что он из русских немцев. На чистом русском языке он рассказал о своей семье, показал карточки детей. Сказал, что не все немцы думают, как Гитлер. Отвёз он её на значительное расстояние, выпустил из машины и уехал.
Рая добралась до линии фронта и вернулась в Ростов вместе с Красной Армией. Пыталась связаться с семьёй, но пока не было связи. Она узнала, что за 7 месяцев немцы расстреляли в Змиёвской балке десятки тысяч людей, очень много евреев. Обратилась в военную комендатуру, рассказала о своих скитаниях, о партизанском отряде. Комендант заставил вернуть Рае разворованные из дома вещи. Работы не было, она кормилась за счёт того, что у неё была корова. Перед бегством из города они отдали свою корову одной хорошей женщине. Сейчас ей вернули корову, и за счет молока этой коровы тётя Рая существовала. И ещё она получала иждевенческие продуктовые карточки за мужа, с 1943 года находящегося в Армиии на войне.
А дядя Серёжа добрался до Южного Казахстана, до города Туркестан, где тогда жила его мама, моя бабушка Нехама-Блюма, и сестры его тётя Хая с детьми и тётя Гися с детьми. Он съездил в Ташкент, где тогда был дядя Яша – служил в НКВД. Иногда туда приезжал по работе и Миша, мой папа, там жила и мама с нами, тремя детьми – Поля, Гриша и я, Софа. Дядя Серёжа вернулся в Туркестан и перевёз в Ташкент детей и бабушку, хотя тётя Хая не хотела, боялась отпускать бабушку, к тому времени уже не вполне адекватную. Она как предчувствовала - бабушка вскоре умерла, умерла в августе 1942 года на руках сына, дяди Сережи. После долгих месяцев голодной жизни стала есть побольше и – кровавый понос… Вскоре его братья уехали в другие города. Дядя Яша женился, его откомандировали в Алма-Ату, а Миша, мой отец забрал свою семью с собой в Куйбышев, где он строил нефтепроводы. Дядя Сережа с детьми, Абрамом и Кларой, обосновался в оставленной моим папой комнате. В этой комнате был погреб, и это потом оказалось очень важным.
Дядю Серёжу (Исроела), не смотря на болезнь и бронь, призвали в армию в начале 1943 года. Своих детей он оставил одних жить в той комнате, с условием, что за ними будет присматривать Аида, цыганка, жена их дяди, тёти Раиного брата.
У неё были свои родственники и трое детей, она навещала Абрама и Клару раз в несколько недель. К тому же подворовывала у ребят вещи на продажу, чтобы прокормить свою семью. Выжили дети за счёт того, что Абрам дружил с мальчиком из Ленинграда, мама его работала в столовой и иногда приносила что-нибудь поесть. Были у них иждевенческие карточки, на которые давали кусочек хлеба из кукурузной муки.
Но им повезло - рядом с их домом был глинобитный забор - дувал, по другую сторону его был базар. На рынок привозили степных черепах, их охотно покупали. Ночью от холода черепахи расползались из корзин. Абрам перелезал через дувал, ловил их, пока сторож спал, и прятал в погребе.Ребята из черепах варили суп и ели черепашьи яйца. Яйца были размером с голубиные, но белок не сворачивался, а рассыпался, напоминал муку. Они были очень сытными и вкусными.
Как-то в конце 43-го года на базаре Абрам повстречал их ростовского соседа, дядю Андрея, с которым дружили его родители. Он работал на железной дороге, сопровождал грузы из Ростова в Ташкент и обратно. Дяде Андрею ребята дали свой адрес, он передал его маме. Рая сразу пошла к коменданту и выхлопотала пропуск , чтобы поехать к детям, они встретились в Ташкенте и благополучно вернулись в Ростов. Там жили за счёт коровы и дождались возвращения дяди Сережи после демобилизации.
Потом в Ростов приехал другой папин брат, дядя Гриша (Эфраим), он потерял жену Веру и двоих детей в Минском гетто. Женился вторично, у него родилась дочь Нина. Нина своих детей назвала Инной и Геной, в память о погибших детях своего отца. Вторую жену дяди Гриши тоже звали Верой, так что вся семья дяди Гриши обрела вторую жизнь. Они продали дом дяди Гриши в Минске и купили в Ростове, в Новом поселении.