Дор проснулся рано с бешено колотящимся сердцем. "Сегодня". Он бросил взгляд на часы: пять утра. Через три часа им с Сидом, Нортом и Китом предстояло взмыть в воздух на вертолёте и отправиться в умирающие джунгли Внешнего мира для одной-единственной попытки этот мир спасти. Дор собирался на автопилоте, привычные действия успокаивали, но всё равно внутри него нет-нет да и проскакивала нервная искорка, отчего он на пару секунд замирал, невидящим взглядом осматривая их с Саей тесную комнатёнку. Сая.
— С ума вы все, что ли, посходили, — санитар возмущённо смотрел на Дора и свирепо сопел, — пол-шестого утра, какие посещения? Пациентка спит и её нельзя беспокоить! Вирс мне голову оторвёт!..
— Она моя жена, — Дор старался держать себя в руках. В конце концов, медбрат всего лишь соблюдал инструкции. — Мне надо с ней увидеться.
— Можете передать всё через меня, когда наступит время завтрака, я скажу, что вы заходили и передавали привет...
— Я могу не вернуться. Оттуда. Я командующий "Эребуса" и нам предстоит смертельно опасная вылазка. И я должен увидеть свою жену на прощание.
Медбрат вздохнул. Командующий хоть и выглядел пугающе, но, в отличие от этого полоумного Кайта, не скалил зубы и не угрожал. Да и пациентка, в принципе, уже могла сидеть на койке.
— Под вашу ответственность, — санитар нажал дверную ручку, — и не более пятнадцати минут. Я буду вынужден доложить доктору Вирсу.
— Я вам какой-нибудь сувенирчик из Внешнего мира привезу, — пообещал Дор, — какой-нибудь безобидный. Хотите волчий клык?
Санитар выпучился. Нет, что ни говори, а модификанты все как один сумасшедшие, не считая капитана, который форменный псих.
Дверь в палату бесшумно распахнулась.
Сая спала, завернувшись в тонкое одеяло и высунув наружу пятку. Вокруг неё мерно жужжала аппаратура, фиксируя малейшие изменения в организме, к выбритым вискам были прикреплены мягкие датчики, а запястье охватывал считывающий браслет. Дор несколько секунд молча наблюдал за спящей женой, на цыпочках побродил по палате, рассматривая мониторы, а потом осторожно сел на краешек койки и погладил Саю по плечу. Девушка заворочалась и приоткрыла один глаз.
— Дор!..
— Т-с-с... тихо, тихо, бельчонок. Не дёргайся, а то пластыри сорвёшь. Меня к тебе совсем ненадолго пустили.
— Ты... Это сегодня, да? — девушка села на кровати и схватила его за руку, взволнованно тараща жемчужные глаза. — Вы... сегодня отправляетесь?
— Да, малыш. Я не мог не зайти. Извини, что так рано. В восемь уже вертолёт.
— Я так боюсь за вас, — прошептала Сая, ещё сильнее сжимая Дору пальцы, — у меня даже комок в горле от страха. Доктор злится, говорит, мне нельзя нервничать, иначе дольше здесь проваляюсь, но... я ничего не могу поделать...
— Мы все вернёмся, — Дор старался говорить спокойно, убедительно и даже чуть иронично, — уж кто-кто, а мы точно вернёмся. Все риски по нулям, у нас есть вертолёт, карта, оружия — хоть новую мировую устраивай, и еды на целый полк. Всё уже столько раз просчитано, что мне кажется, я проводил "Эребус" раз сто, не меньше. Вирс правильно говорит, не бойся и не нервничай. И, главное, верь. И жди. Я к тебе вернусь. Мне, знаешь ли, теперь есть к кому.
— Хорошо тебе рассуждать, — Сая тихо и прерывисто вздохнула, пытаясь спрятать страх, — я всё равно боюсь. Это такой прыжок в неизведанное... ты сам говорил, что таких операций, как "Эребус", никогда не проводилось.
— Так и приветов таких Внешний мир нам не передавал. Но мы справимся. Для этого нас и переделывали на корню. Меня в особенности. Так что не мучай себя и не изводи понапрасну. Спроси у Алби, когда тебя выпишут. Ей это всё знакомо. А сейчас мне пора, — он осторожно, стараясь не повредить датчики и пластыри, обнял жену, зарывшись носом в русую копну волос, — увы, время не ждёт. Я не имею права опоздать на собственную операцию.
— Я буду ждать, — почти неслышно прошептала Сая, вцепившись ему в плечи, — только, пожалуйста, вернитесь. Вернитесь все. Живыми.
Больше всего Дору сейчас хотелось послать к известной матери и "Эребус", и капитана, и Внешний мир, будь он неладен со своими приколами, послать и остаться с Саей, но это малодушие через секунду сошло на нет. Он пробежался пальцами по заплаканному лицу жены.
— Я люблю тебя, бельчонок. Всегда это помни. А сейчас держи за нас кулаки. — он поцеловал Саю и быстро, чтобы не было соблазна вернуться, вышел из палаты.
Сая легла обратно на подушку, неуверенно натянув одеяло до подбородка, и неслышно заплакала, вцепившись пальцами в тонкую ткань. Чем убедительнее говорил Дор, тем сильнее её захлёстывала волна душного, липкого, первобытного ужаса, и девушка едва смогла проглотить комок в горле. Мониторы взволнованно запищали, и сутулый медбрат вбежал в палату. При виде пациентки он огорчённо покачал головой.
— Ну что же вы так... давайте-ка успокоимся... дайте руку... вот и всё... — он ввёл ей двойную дозу успокоительного, — всё хорошо... а мне ваш муж обещал привезти волчий клык... — Увидев изумление на лице Саи, медбрат улыбнулся, — настоящий. Ну вот, видите, и слёзки высохли. Поспите ещё, сейчас совсем рано.
— Я выспалась, — Сая понемногу успокаивалась, то ли от укола, то ли от ободряющего шёпота санитара, — спасибо, что пустили его ко мне. И он обязательно привезёт вам клык. Самый длинный и острый.
* * *
— Кажись, всё. — Сид критически осмотрел забитый под завязку "Орф" и непроизвольно попытался намотать галстук на палец, но вместо этого рука коснулась плотной зеленоватой ткани, облегавшей тело как вторая кожа. "Паутинка", защитный костюм для путешествий вовне. Норт и Дор тоже переоделись, и командующий незаметно ощупывал симбиотическую амуницию. Говорили, её только карборановая кислота брала, но Дор решил не проверять. Ему было несколько неудобно перед товарищами: Сид и Норт, пока сам Дор навещал Саю, загрузили в "Орф" оружие, провизию и прочее по списку, ни звуком не обмолвившись об отсутствии командира. На сбивчивые извинения Сид только вытаращился.
— Господин командующий, да что вы, ей-богу. Тут загрузить всё — полчаса, а вы очень правильно сделали, что навестили жену. Это мы с Нортом психи-одиночки, а вы человек семейный. Так что не забивайте голову. Вот, сверьтесь со списком, и к капитану. Тригга туда уже укатили.
Капитан медленно переводил взгляд на каждого из четырёх мужчин. Трое стояли, один сидел в инвалидном кресле с возможностью автоматического управления. Кит уже мог ходить, но Гарт распорядился не дёргать смертника понапрасну. Одет Кит был в такую же "паутинку", что и оперативники, только на шее болтался респиратор. Тригг был спокоен до расслабленности, Дору даже показалось, что его на всякий случай обкололи успокоительными. Сид и Норт тоже мельком косились на смертника, но молчали. Говорил капитан.
— Докладывайте.
— Подготовка к "Эребусу" полностью завершена, — слово взял Кайт, — мною из стат-боксов получены антидот и "рубиновый рассвет", из "красной зоны" склада заряд и пульт в двух экземплярах. "Ультрастоп" и респиратор для господина Тригга. Два комплекта передатчиков для связи с вами и гарнитура для последней команды господину Триггу. Оружие: три комплекта лазерных пистолетов, три комплекта огнестрельных "тихонь" с набором прицелов, три комплекта ножей по шесть штук в каждом, "когти" и тросы. Боезапас в двойном размере на расчётное время пребывания во Внешнем мире. Запас "коктейля" сто капсул. Походные аптечки укомплектованы по "красному" уровню. Вода, "сухой корм" и галеты в двойном размере на расчётное время пребывания во Внешнем мире. "Паутинки" максимального облегания. И... — тут Сид замялся, с трудом удержавшись от взгляда в сторону Кита. — дальнобойный "Корсар". С полной обоймой.
— Хорошо. — Гарт говорил отрывисто, точно злился на что-то. — Сеансы связи сразу по прибытии, далее каждый час, в случае форс-мажора докладывать незамедлительно. Докладывать будет лично командующий, при невозможности его выхода на связь лейтенант Кайт, потом Ледс. И вот что. — Рифус Гарт встал с кресла и подошёл почти вплотную. — Не геройствовать. Свои возможности вы знаете, постарайтесь, чтобы Внешний мир не заметил вашего появления. Кит.
Кит поднял голову. Его переполнял адреналин, хоть это и было не заметно. Если бы капитан или Дор могли прочитать его мысли, не понадобился никакой "рубиновый рассвет". В последнюю ночь Кит Тригг много думал, ворочаясь на койке, думал, представлял себе Внешний мир, периодически вскакивал, жадно глотая воду, и к пяти утра внезапно успокоился окончательно, точно пережив внутренний катарсис. Смерти нет, вдруг понял он, её просто нет, потому что осознать смерть можно только будучи живым. А за чертой осознавать уже нечего, как нечего и бояться. Кит поднял взгляд на Рифуса Гарта.
— Господин капитан.
— Выполняй в точности все указания командующего и его подчинённых. Учти, что в случае твоего колебания сержант Стайн будет вынужден выстрелить в пульт.
— Это лишнее, господин капитан. Я отдаю себе полный отчёт в своём решении. Дору не понадобится стрелять. Главное, чтобы он сказал, когда нажимать на кнопку.
— Хорошо. — Глядя на смертника, Рифус Гарт чувствовал себя на редкость неуютно, и это было весьма странное ощущение. — Вне зависимости от результатов операции ты будешь награждён посмертно за проявленное мужество. Кому следует передать награду?
— Оставьте в Отделе, — Кит отвёл глаза, — мои родные не поймут. Да их и нет почти, только мама. Она знает, что меня забрали сюда. Пусть думает, что я жив.
Гарт помолчал. Когда тишина в кабинете стала совсем уж оглушающей, он тихо бросил:
— Приступайте.
* * *
"Орф" нёсся по выдубленной земле, взметая облачка пыли и клубки сухих трав. Молоденький сержант-водитель сосредоточенно пялился в лобовое стекло, кусая губы от любопытства, но заговаривать не решаясь. Уж слишком пугающими были его пассажиры, а в багажник было запихано столько оружия и каких-то неведомых штук, что водитель не знал, что и думать. Отдельно внимание сержанта привлекал бледный голубоглазый инвалид с белобрысым узелком на макушке. Его к "Орфу" подкатили на кресле-каталке, хотя облачён калека был в такую же зеленоватую форму, как и трое модификантов. Что понадобилось этому несчастному в Восточном секторе, водитель представить не мог. Командующий сидел рядом с шофёром и молчал, только зыркал в окно и барабанил пальцами по подлокотникам. В салоне стояла тягостная, недобрая тишина.
Всеобщее молчание нарушил Кит Тригг.
— Я боюсь высоты, — вдруг признался он Сиду Кайту, — я так мечтал полетать на вертолёте, а высоты боюсь. Даже в лестничный пролёт стараюсь не смотреть, голова кружится.
— Будет страшно, закроешь глаза. Могу выдать наглазники. Ты морской болезнью не страдаешь?
— Вроде нет, — сказал Кит, — хотя я только на катере плавал. По бухте. Да и это было тыщу лет назад.
— Будет мутить, скажешь, у нас есть таблетки от укачивания. Ты с утра, надеюсь, ничего не ел?
— Нет, — покачал головой смертник, — я помню инструкции господина Трея. Только боюсь, как бы меня не вывернуло, когда надо будет бомбу глотать.
У сержанта-водителя встали дыбом все волосы. Он старался не вслушиваться в диалог на заднем сидении, но ушам не прикажешь. Да что за безумие тут творится?! Он едва не потерял управление и пришёл в себя после резкого окрика командующего:
— Не спать за рулём!
"Дайте мне затычки в уши", — взмолился про себя водитель. Он вдруг понял, что блондинистого инвалида везут умирать, и сержанту стало так страшно, как не было ещё никогда. Он постарался сосредоточиться на управлении, благо впереди уже вырисовывались контуры пограничной вышки и здания поста. И чёрным хищным зверем над пустынным пейзажем возвышался вертолёт.
* * *
— Сид, Норт, загружайте всё в вертушку, а я пока распишусь, — Вся нервная дрожь, что мучила Дора по дороге к погранпосту, куда-то улетучилась. Вид вышки ясно дал понять: назад дороги нет. Он подошёл к мнущемуся на пороге Канду.
— Вас должны были предупредить о нашем визите.
— Да, — пограничник достал планшет, — пожалуйста, распишитесь. Вы будете расписываться один за всех?
— Да, нечего отвлекать моих людей. Так... Стайн... Кайт... Ледс... Тригг. Тригга из обратного списка вычеркните.
— Что? — не понял Канд. — Почему?..
— Он не вернётся. — Дору было даже жаль потрясённого пограничника. — Это смертник.
— К-как... смертник...
— Бдыщь, и нету. Жизнь жестока и непредсказуема. Вычёркивайте, сержант, не подставляйте свою же голову. Вертолёт готов?
— Так точно, — Канд решил отвечать только по существу. Понять завороты "красногалстучников" могут только сами "красногалстучники", но смертник... Канд вспоминал свои ощущения от внезапной немоты Внешнего мира. Что же за судьбу уготовили эти киборги несчастному калеке, видно же, что он даже ходит с трудом. Канд потряс головой. Это всё не его ума дело. А вид командира "Эребуса" отбивал желание задавать вопросы.
Тим шлялся вокруг вертолёта, наблюдая, как двое мутантов сноровисто закидывают в пасть летучей махины рюкзаки и какие-то непонятные герметичные контейнеры. Хотелось перекусить, но любопытство на сей раз победило голод. Тим вытягивал шею, стараясь рассмотреть, что там притащили с собой эти нелюди. Рамс, пилот, уже дважды наорал на него, чтобы не путался под ногами, но Тим упорно тёрся около вертолёта. Наконец не выдержал даже один из киборгов.
— Вам что здесь, мёдом намазано? Идите на свой пост, не мешайтесь тут.
Тим обиженно отошёл на пару шагов. Тоже мне, спецы-терминаторы. Сверхсекретные уроды. Тим вполне разделял мнение командующего Берга о модификантах. Вот... не по-божески это: матушку-Природу править, тут одного взгляда хватит, чтобы понять, что они не люди. Не совсем люди, а тот лысый вообще марсианин. Тима корёжило при взгляде на "красногалстучников", но он никак не мог заставить себя отойти.
— Говорят, ваш Восточный сектор что-то типа гаупвахты, — Тип со сломанным носом рассматривал Тима как диковинную зверушку. — Сюда ведь особо борзых ссылают, чтобы охладились? А, сержант?
Такого Тим стерпеть уже не мог и отошёл от вертолёта. Вступать в полемику с этим уродом ему совсем не хотелось. Берг, видать, окончательно из ума выжил, раз выделил им вертушку. Рамс тем временем помог инвалиду забраться в салон и махнул рукой остальным:
— По местам.
Он ещё раз проверил залитую в навигатор карту. Пятьдесят миль... лёту около двух часов... ну и заданьице. Никогда в жизни лейтенант Курт Рамс не летал во Внешний мир, а сейчас надо углубиться чуть ли не в самое сердце. Сердце самого Рамса гулко ухало. Его грело доверие командующего и в то же время пугал предстоящий полёт. Потому что такого ещё не совершал никто.
Дор в последний раз оглядел сухую серо-жёлтую степь под белым от солнца небом. Куда-то делись все эмоции, он просто смотрел и впитывал в себя эти картины: бескрайнюю равнину с корявыми низенькими кустарниками и жухлой травой, это небо, которое во Внешнем мире имеет совсем другой цвет, этот шелест перекатывающихся клубков веток, одинокую вышку и чёрную махину вертолёта. "Я вернусь. Вернусь, и эта степь будет жить, пусть и жизнь-то здесь — одно название. Я вернусь к вам. Здесь мой дом. Наш дом. Я не позволю его уничтожить".
Он последним взобрался в салон и сел рядом с пилотом. Рам протянул ему наушники с микрофоном.
— При взлёте потрясёт малость.
— Вы лучший пилот, — пожал плечами Дор, — здесь ваша вотчина. У вас всё под контролем?
— Разумеется. Пристегнитесь. К взлёту всё готово.
Винтокрылая машина зарычала, взрезая воздух широкими лопастями, и, чуть покачиваясь, оторвалась от земли. В первый момент Дора слегка замутило, но приступ быстро прошёл. Земля удалялась от них, становясь всё шире, исчезла из поля зрения вышка, а потом вертолёт, описав круг, взял курс на Внешний мир.
Канд и сержант-водитель, задрав головы, провожали взглядом удаляющуюся чёрную точку. Вскоре вертолёт исчез из поля зрения, слившись с темнотой туч нейтральной полосы.
Первым заговорил Канд, с трудом сбросив странное оцепенение.
— Что ж тут происходит? — Из головы пограничника никак не шли слова командира о смертнике. Водитель слегка замялся.
— "Эребус".
— Что? — не понял Канд.
— "Эребус", говорю, тут происходит. Спецоперация. Только вот... — сержантик перевёл взгляд на серую растрескавшуюся землю, — а, ладно. Мы своё дело сделали. Хорошего дня.
— И вам... — пробормотал пограничник. Тим, дождавшись, когда "Орф" скроется из виду, подошёл и поинтересовался:
— И о чём ты с этим "красногалстучным" тёр? Что ты как пыльным мешком ударенный? Иди на вышку лезь, "топ ган". Мало ли, опять эти черти полезут.
— Пошёл прочь, — Тим даже отпрыгнул, настолько жутко исказилось лицо его напарника, — лезь на вышку сам. И сиди там, пока я не разрешу спуститься, понял, жиртрест безмозглый? Сиди и наблюдай. Вякнешь — руку сломаю. В трёх местах.
Тим открыл было рот, чтобы послать зарвавшегося снайпера куда подальше, но через секунду передумал. Уж больно нехорошо у Канда блестели глаза. "Во, видали, что делается... Пять минут с этими уродами пообщался и с катушек съехал... Ну, дай время, я рапорт-то напишу... хотя из Восточного и переводиться некуда... а руку и впрямь может сломать... ох, как тяжело лезть-то..."
Канд пронаблюдал, как обжора, задыхаясь, добрался до смотровой площадки, и переключил тумблер на приборной панели. Лестница, тяжко скрипнув, медленно сложилась в гармошку.
— Сиди, худей, — помахал опешившему Тиму его напарник, — может, познаешь смысл жизни. Уронишь бинокль, прибью.
* * *
Кит со всё возрастающим изумлением смотрел в иллюминатор. Весь его страх высоты, который одолевал молодого человека в первые мгновения, исчез, уступив место настоящему потрясению. Его взгляду открывалась степь Восточного сектора (какой он, оказывается, огромный!), впереди переходящая в серую, бесплодную равнину без единого кустика. Над равниной висели тяжёлые, набрякшие тучи, но вертолёт пролетел ниже, и Кита чуть не вывернуло от болтанки. Пепельная долина производила настолько гнетущее впечатление, что юноша зажмурился. Ему показалось, что из этой серой пустоши тянутся вверх то ли смерчи, то ли призрачные фигуры. Галлюцинация была настолько яркой, что Кит вцепился в ремни безопасности, зажмурившись до рези в глазах. В чувство его привёл Сид Кайт.
— Тихо, тихо. Не бойся. Это нейтралка, тут всем тяжело. Но через тучи лететь нельзя. Потерпи, здесь всего десять миль. Дыши глубже. Вот, попей водички. И в иллюминатор не смотри. Не бойся, Кит, это лишь тени прошлого. У них нет власти над живыми. Попей ещё.
Когда Кит нашёл в себе силы открыть глаза, он ахнул так, что обернулись все, кроме пилота. Перед ним расстилался лес, тот самый, который показывал ему Пирс Трей, тот самый лес, его, Кита, визуализация, но в сто, нет, в тысячу раз более громадный. Зелёные шапки крон сплетались в сплошной узорчатый ковёр с вкраплениями жёлтого, красного и коричневого. Лес простирался докуда хватало глаз, он был бесконечным и величественным, он зелёной волной разливался по земле, отделённый от Ойкумены жалкой полоской стылого пепла. "Внешний мир! Так вот он какой... такой красивый... такой настоящий..."
По щекам Кита потекли слёзы. Сид ободряюще похлопал его по плечу:
— Впечатляет? Меня тоже. Никогда его сверху не видел.
— И я смогу его спасти? — Кит недоверчиво таращился на бескрайний зелёный океан. — Вот... это вот всё? Я один? Неужели это возможно?
— Сможешь. — У Дора тоже перехватило дыхание от величественного зрелища. — Ты сможешь, Кит. Я это точно знаю. Я в тебя верю. Мы все верим. Без тебя не было бы никакого "Эребуса". Ты справишься, Кит. Справишься.
Кит снова уставился в иллюминатор, широко раскрыв глаза и забыв моргать. Вертолёт приближался к красной точке на карте, которая начинала мигать всё чаще и чаще, точно подсказывая пилоту, что он на верном пути. Через два часа вертолёт, гудя и вибрируя, начал осторожно снижаться. Команда "Эребуса" прибывала в пункт назначения.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/01/30/1653