Витька

Поначалу  всё было хорошо. У Витьки были папа и мама. Они любили его.
Сначала  уехал папа. Насовсем. В другой город. Потом стала уходить куда-то мама. Когда Витька вернулся с прогулки, квартира была закрыта. Витька напрасно стучал и звал маму. Ему пришлось ночевать на коврике около двери. Конечно, можно было постучать к соседке, тёте Гале. Но она опять будет молча качать головой, осуждая маму. Витьке это не нравится. Витька-то знает, какая хорошая у него мама. Правда, было бы просто здорово, если б  она не уходила так надолго и не бросала Витьку одного. Но она потом возвращается. И Витька всегда её очень ждёт. А чтоб тётя Галя не узнала, что мамы опять нет, Витька вернулся в подъезд, когда было уже поздно. Он заснул на коврике, прислонившись спиной к двери. Было не страшно и не холодно, потому что летом ночи тёплые, и потому что рядом с ним свернулся калачиком большой рыжий кот, который, правда, ушёл, когда Витька ещё спал.
Утром очень захотелось есть, и Витька тихо поднялся на второй этаж. Около тёти Галиной двери всегда стояла пластмассовая баночка из-под стиральной пасты, в которой она оставляла еду для бездомных кошек. В баночке был ещё тёплый молочный суп с кусочками хлеба. Витька руками выловил хлеб и вермишель из баночки и через край стал пить молочную жижу. И тут его увидела тётя Галя, когда выходила из квартиры:
- Витя, ты опять без мамы?
Витьке было стыдно за съеденный кошачий завтрак. И он молчал. А ещё он не хотел, чтобы тётя Галя расспрашивала про маму. Но тётя Галя больше ни о чём не спросила. Она привела Витьку к себе в квартиру, велела умыться, а потом налила ему тарелку молочного супа.
А вечером вернулась мама. Была она какая-то другая. Волосы были белые и коротко острижены, брови очень чёрные, а губы ярко накрашены. Витьке это не понравилось. Прежде у мамы были тёмные длинные мягкие волосы. Когда мама наклонялась над засыпающим Витькой, волосы падали на Витькино лицо и шею и приятно щекотали его. Витька смеялся. Мама откидывала пушистые лёгкие пряди волос и улыбалась. Тогда на её щеках появлялись добрые милые ямочки.
А теперь вернувшаяся мама даже не улыбнулась Витьке. Она молча открыла квартиру и подтолкнула Витьку в открытую дверь.
Витька заглянул маме в лицо:
- Ты не уйдёшь?
- Нет. Ложись спать.
Очень хотелось рассказать маме про рыжего кота, с которым Витька подружился. Ещё хотелось сказать маме, что он на неё совсем не обиделся. Но мама закрыла дверь спальни, и Витька ничего не успел ей рассказать. Когда Витька проснулся, мамы уже не было. Она закрыла его одного в квартире и ушла. Но Витька знал, что она скоро вернётся, и ждал. Он строил для своих машин гараж из кубиков, катал по коридору плюшевую обезьянку на большом грузовичке, перелистывал свои книжки с картинками. Потом всё надоело. Одному играть скучно. Другое дело, когда был папа. Тогда они строили вместе, и папа показывал Витьке буквы, нарисованные на кубиках и учил считать. Ещё они играли в шашки. Теперь в шашки играть не с кем, и Витька просто возит чёрные и белые шашки на  маленьком грузовике и иногда что-то строит из них. Папа был высокий, он поднимал Витьку на руках до самого потолка. Витька тоже хотел вырасти большим и сильным, но в свои пять лет он даже до папиных плеч не мог дотянуться своими вытянутыми ладонями. А теперь ему скоро шесть, и он, конечно, подрос.
Витька ждал маму до самого вечера и поздно лёг спать. Мама не пришла. Её не было и утром. Без мамы скучно и голодно. Хлеб и пряники с маком, что ему оставила мама, Витька съел ещё вчера. На кухне в шкафу он нашёл длинные макароны. Через них можно было смотреть в окно. Это было интересно. Они приятно похрустывали, когда он их жевал, и казались вкусными. Потом Витька пил воду, высыпав в стакан остатки сахарного песка из сахарницы. Но скоро снова захотелось есть. И тогда Витька, чтоб не думать об еде, стал смотреть в окно. Он даже сам придумал игру: кто из прохожих из какой сказки. Маленькая девочка с большим бантом – это Дюймовочка, а её мама – Василиса Прекрасная. И был Чебурашка – мальчик с торчащими ушами. Ещё Витька считал проходившие по улице машины. Десять, в одну сторону, десять – в другую.
А мама не приходила. И всё бы ничего, но к вечеру небо заволокло тучами. Ветер раскачивал берёзу под окном так, что ветки стучали в стекло. Комната осветилась молнией, загремел гром прямо над Витькиной головой, и крупные капли дождя дробью застучали в окно. Витька никогда ещё не оставался дома один в грозу. Он заплакал тихо и жалобно. Слёзы текли  из огромных синих глаз по бледному личику, оставляя грязные следы. Скоро Витька понял, что плакать ни к чему. Никто его не слышит и не видит его слёз.
Витькина кровать стояла напротив окна. С каждым порывом ветра Витька отчётливо слышал, как кто-то пытался открыть окно.
- Разбойники, - догадался Витька и сжался под одеялом, прижав к груди худенькие ручки. Тоскливо подумалось: «Вот если б мы жили не на первом этаже…До второго-то им не дотянуться».
Разбойники были хитрыми. Как только ветви берёзы переставали царапать окно, затихали и они. Особенно было страшно, когда гремел гром, потому что в этом грохоте Витьке слышался скрип открываемого окна. Витька повернулся к стене, но на ней, освещенной уличным фонарём, наклонялись и размахивали листьями тонкие ветви, и тянулись к окну длинные руки разбойников.
Внезапно молния на несколько мгновений ярко осветила комнату, и раскаты грома смешались с треском сломанной берёзы и звоном разбитого стекла. Витька зажал уши и крепко зажмурился. От страха он крикнул отчаянно, изо всех сил:
 - МА – МА!
Может быть мама услышит его.


Витьке эта ночь казалась бесконечной. В разбитое окно свисали до подоконника ветви упавшей берёзы, врывался ветер, и слышался шепот разбойников. Страх сковал Витьку. Но тонкой струйкой пробивалась спасительная мысль – уйти и спрятаться в зале на диване – за книжным шкафом. Там не дует. И разбойники не увидят его. Но как встать незаметно с кровати? Страшно в грозу одному. Вот если б папа был рядом. С папой не страшно. Папа говорил, что мальчики должны быть смелыми, потому что они станут солдатами. Чтобы стать солдатом, Витьке ещё надо долго расти, но смелым надо быть всегда, даже когда ты ещё маленький. Так говорил папа.
Может быть мама услышала его. Он так громко крикнул. Она обязательно вернётся. И Витька загадал: если он не струсит и сможет пройти в зал, то утром вернётся мама…
Витька осторожно спустил ноги с кровати. Но молния, вспыхнув, осветила комнату. Витька спрятался под одеяло с головой. Под одеялом темно и душно, зато не видно молний. И гром не так сильно грохочет. И не видит его никто. Можно остаться и здесь. Но тогда утром не придёт мама…
И Витька решился. Он торопливо соскользнул с кровати на пол, осторожно выполз в коридор и медленно добрался до самого дивана за шкафом. Большой шкаф и тяжёлые шторы на окне, которые он так и не смог раздвинуть, теперь надёжно укрывали его. А главное – Витька не струсил. И утром обязательно вернётся мама. И она не оставит его одного. И у неё опять отрастут красивые длинные волосы.
Наконец стала рассеиваться темнота в коридоре. Уже виден жёлтый  круг на стене. Это часы. Слышно, как они тикают. Тишина. Грозы нет. Не верится. Кажется, вот-вот загремит гром, и со страшным звоном рассыплется стекло в окне. Когда стали видны рисунки на обоях в коридоре, Витька понял, что уже утро. И скоро придёт мама. Он же не струсил. Вот только не прозевать бы маму.
Дойти до кухни оказалось непросто. Ноги были слабыми и не слушались Витьку. И сердце замирало, когда он, держась за стенку, едва передвигая дрожащие ноги, проходил мимо открытой двери спальни. Ему страшно было увидеть разбитое окно и поломанную берёзу, в ветвях которой прятались разбойники.
На кухне Витька с трудом взобрался на табуретку. Хорошо, что она стояла у самого окна, её не надо было туда нести. Он положил на подоконник руки, опустил на них голову и стал рассеянно смотреть в окно, ожидая маму. За окном в лужах плавали обломленные ветром ветви берёзы, и не было ничего интересного. Незнакомые прохожие не привлекали его внимания. И машины считать тоже не хотелось. Просто кружилась и очень болела голова.
Но вот, наконец-то, мелькнуло вдалеке за окном мамино лицо. Еле-еле Витька взобрался на подоконники встал на ноги, чтоб лучше видеть маму. Мама была уже совсем близко. Но голова у Витьки предательски закружилась, и стало уплывать куда-то мамино лицо. Витька уцепился за шпингалет. Он даже не успел понять, как открылся шпингалет и распахнулось окно. Последние секунды угасающего сознания растворили в себе испуганные мамины глаза, взметнувшиеся к нему руки и её пронзительный крик:
- Ви-и тя!


2
Трещины на белой кафельной стене расходились в стороны и напоминали паука. Витька долго всматривался в них, и ему показалось, что «паук» двигает лапками. Витька не хотел на него смотреть и повернулся на другой бок. Скрип койки нарушил утреннюю тишину палаты. Сразу появилась боль в пояснице. Витька стиснул зубы и закрыл глаза. Когда боль стихла, он оглядел палату. Она была маленькая и вся белая – и стены, и потолок, и даже окно – напротив. От этой белизны стало неуютно и холодно.
- Как же я сюда попал? – растерялся Витька. – Как теперь мама найдёт меня?
За окном заснеженный тополь красиво поблёскивал на солнце. И было много снега. Когда же его столько нападало? Витька помнит, как падал он редкими снежинками на лёд. Вспомнилась река с прозрачным льдом. А под ним – чудные живые рыбки. Так интересно смотреть, лёжа на животе, как они плавают. Но та, за которой долго наблюдал Витька, уплыла. Тогда он встал на ноги и побежал за ней по скользкому льду…
- Доброе утро, Витя, – медсестра подошла и улыбнулась. – Наконец-то, очнулся. Вот мама-то будет рада.
- Она знает, где я?
- Знает, знает. Она около тебя не одну ночь просидела. Скоро опять придёт. А пока – давай измерим температуру. Медсестра поставила под мышку Витьке градусник и вышла.
- Это хорошо, что мама скоро сюда придёт, - обрадовался Витька. – Но как я сюда попал?
Он вспомнил звон расколовшегося льда и холод ледяной воды. Витька долго барахтался в ней, пытаясь ухватиться за ломкий лёд. Когда, наконец, ему это удалось, и он выбрался на берег, уже стемнело. Куртка и  штаны на морозе превратились в ледяной панцирь, а вода в сапогах сковывала шаги.  Витька спешил, как мог, чтоб до прихода матери всё высушить. Иначе она рассердится, и не миновать ему наказания.
Медсестра вошла тихо. Витька увидел её, когда она прикоснулась к его лбу прохладной ладонью.
- Ты молодец, Витя. Сегодня температура снизилась. – Медсестра встряхнула градусник и помогла Витьке сесть. - Выпей  таблетки и завтракай.
На тумбочке стояла молочная каша. Витька отодвинул тарелку, взял стакан с чаем и запил таблетку. Когда медсестра вышла, он осторожно лёг в постель. «Паук» на разбитой кафельной плитке мешал сосредоточиться. Витька закрыл глаза. Надо вспомнить, что было потом. Вспомнил, что он так и не повесил сушить мокрую одежду, и от порога, где он разделся, по их маленькой комнате тонкими струйками вода текла прямо под кровать, где лежал Витька под тёплым одеялом. Он никак не мог согреться, и его зубы глухо отстукивали дробь. Потом Витька метался в жару, сбрасывая одеяло. От острой боли в пояснице потемнело в глазах, и он понял, что теряет сознание. Хотел постучать соседке в стенку. Успел или нет он это сделать?
Вспомнил, как над ним склонились врачи в белых халатах, как скрипучий лифт поднимал его, лежащего на чём-то жёстком, на этаж. Обрывки воспоминаний не связывались в одно целое и уплывали куда-то. Вот только боль в пояснице не исчезала.
Незаметно Витька заснул. А когда проснулся, увидел мать. Она была в стареньком больничном халате. Из-под белой косынки выбивались пряди светлых крашеных волос.
- Витя… - Она склонилась над ним и грустно улыбнулась. – Наконец-то. Сыночек…
- Мама, кто меня сюда привёз?
- Соседка вызвала «скорую помощь».
- А как она узнала, что я заболел?
- Ты постучал ей в стенку.
- А-а –а…Я постучал…
- Витя, зачем ты пошёл на реку?
- Я на рыбок смотрел. Их хорошо было видно. Как в аквариуме.
- Ох, уж эти рыбки… - Мать вздохнула. – Куплю я тебе аквариум. Ты только выздоравливай быстрее.
- Правда, купишь? – неуверенно спросил Витька. – Ты говорила, что не сможешь.
- Куплю.

- Мамочка, ты самая хорошая. Я люблю тебя.
Об аквариуме Витька мечтал давно.  В прошлом году, когда он ещё учился в третьем классе, Витька попросил:
- Мама, купи мне аквариум. Я сам буду ухаживать за рыбками.
- Ты бы старался получше учиться. Троечник несчастный! – рассердилась мать. – Дай-ка сюда дневник!
Витька подал. Мать раскрыла дневник и сразу же увидела огромную красную «двойку».
- А это – что? Аквариум ему…
Дневник полетел в Витьку и больно обжёг спину. В руках у матери он увидел связанный в узел бельевой шнур.
Витька заплакал от боли, а больше – от обиды.
Он решил исправить плохие отметки и тогда поговорить с матерью об аквариуме. И он старался. В дневнике стали появляться «четвёрки» и исчезать «тройки». Он даже получил «отлично» за контрольную по математике.
Вечером, счастливый, он раскрыл перед матерью дневник с яркой «пятёркой»
- Молодец, Витя, - похвалила мать и улыбнулась. – Значит, можешь хорошо учиться. Старайся, сынок.
- Мама, ты сможешь теперь купить мне аквариум?
Лицо матери стало грустным.
- Ты уже большой, Витя. Понимаешь, как трудно нам. Ты так быстро растёшь… Школьные брюки совсем  короткие. Да и обувка поизносилась. Вить, давай подождём с аквариумом… Немного. А, Витя?
Витька не смог сдержать слёзы. Мать прижала его к груди и долго гладила его волосы. Больше Витька никогда не говорил с ней об аквариуме.


Из больницы Витька вернулся в начале зимних каникул. В углу около окна на маленьком журнальном столике его ждал материнский подарок – аквариум. Он был небольшой, круглый, с прозрачной водой. Из-под цветных камешков тянулись вверх зелёные водоросли. А между ними плавали живые рыбки. Серые «гурами» и «меченосцы» были настоящими красавцами.
Витька не отходил от аквариума все каникулы. Он вставал на колени и рассматривал рыбок сбоку – через стекло. Рыбки казались большими и водоросли тоже. Витька словно попадал в сказочное подводное царство.
Перед началом занятий Витька волновался. Он учился в этой школе  первый год, после того, как стал жить здесь, в маленькой комнате. Он не успел подружиться с ребятами. Да и соседка по парте, Светланка, оказалась насмешницей.  Светланка… Когда она смотрела на Витьку, в её тёмных глазах мелькали озорные искорки. Она звонко смеялась, когда Витька неправильно отвечал на вопрос учителя. А Витька смущался, краснел и отвечал уж  совсем невпопад. Острым локтем она подталкивала его руку, если он нечаянно сдвигался на её половину парты. Тогда в тетрадке появлялись каракули, и Витька огорчённо вздыхал.


В классе ребята окружили Витьку.
- Витька, ты болел?
- Чем ты болел?
- Чем в каникулы занимался, почему гулять не выходил?
- Выйдешь в воскресение играть в хоккей? – спрашивали они, перебивая друг друга, и он едва успевал им отвечать.
И Светланка к Витьке была внимательна.
- Хочешь, вместе будем уроки делать? – шепотом спросила она на уроке. – Ты много пропустил. Я тебе объясню.
Витька благодарно кивнул. А на перемене он решился и сказал:
- Света, мне мама аквариум купила.
- Аквариум! Это – да! А мне бабушка не сможет купить. Когда я жила с мамой, у нас тоже был аквариум. Большой. И рыбок много было. Мне нравился зеркальный карп. – Светка вздохнула, и тёмные  глаза её стали такими грустными, что Витька растерялся.
Неожиданно замолчали галдевшие вокруг ребята. В наступившей тишине кто-то неуверенно сказал?
- Может Витька  отдаст Светке рыбок? А, Вить?
У Витьки внутри похолодело.
- Нет, не отдаст, - ответила за него девочка с задней парты.
- Откуда ты знаешь?
- Витька не жадина. Я его знаю. Он в нашем дворе живёт.
Витька склонился над партой и подавленно молчал
- Вот увидите. Витька подарит Светке рыбок, - уверял всё тот же мальчишка из их двора. – Вить, ты отдашь Светке рыбок?
Ребята перестали спорить и ждали, что ответит Витька. А тот умоляюще посмотрел на Светланку: ну скажи, что тебе не нужны мои рыбки. Скажи… Скажи, пожалуйста!
Но её большие тёмные глаза смотрели на Витьку не мигая, и ждали чуда. Витьке стало так грустно, что он едва сдержал слёзы.
Он опустил голову и сказал тихо:
- Я подарю Светке рыбок.



Утром, пока мать не вернулась из ночной смены, Витька выловил рыбок в стеклянную банку и рано ушёл в школу. Светланка ждала его на школьном крыльце.
- Возьми, - Витька подал ей банку.
Светкины глаза радостно светились.
- Спасибо, Витя. Я так рада!
Она стала разглядывать рыбок.
- Им холодно. Спрячь их под пальто. – Витька ревниво смотрел на рыбок.
Светка послушно расстегнула пуговицы на пальто и прижала банку к груди.
- Вить, а тебе их не жалко? – тихо спросила она.
- Рыбок? Ни капельки. Бери. Мне мама ещё купит.
- Спасибо, - улыбнулась Светланка. – Я отнесу их домой. Возьмёшь мой рюкзак?
Витька молча кивнул.


Возвращаясь домой из школы, Витька тревожно поглядывал на окно своей комнаты. Он не знал, что сказать  матери.
- Где рыбки? – сердито спросила мать.
- Они… умерли, - неуверенно ответил Витька и низко склонил голову.
- Все сразу? – усмехнулась мать.
- Да… Все, - Витька вздохнул.
Мать взяла Витьку за подбородок:
- Смотри мне в глаза.
Витька отводил взгляд.
- Ты ещё и лгун!
Мать подала Витьке стеклянную банку:
- Через час чтоб рыбки были дома. Понял?
Витька молча вышел.




На улице было холодно и ветрено. Витька долго стоял в незнакомом подъезде – напротив Светланкиного дома и всматривался в её окно. Когда зажгли свет, он увидел Светланку. Он не видел её лица, но знал, что она улыбается, потому что её голова склонилась над трёхлитровой стеклянной банкой, которая заменяла аквариум. Витька знал, что никогда не постучится в дверь Светланкиной квартиры. Но и разговор с матерью не обещал ничего хорошего. Он решил вернуться домой, когда мать уйдёт на работу – в ночную смену. Витька бродил по улицам, иногда грелся в подъездах. Так он оказался под окнами их старой квартиры. Напротив – занесённая снегом изуродованная берёза. Её сломало ветром в грозу. Она упала и сломала стекло в окне. Пятилетний Витька тогда сильно испугался. Новое стекло с зеленоватым оттенком напоминало о страшной грозе.
Витьке жаль их старой квартиры. Теснятся теперь в маленькой комнате. А всё из-за дяди Эдика, маминого знакомого. Витька слышал, как он сказал матери:
- Деньги срочно нужны. Я дважды не повторяю. Решай.
- Я согласна, - сквозь слёзы ответила мать. – Мы переедем в гостиницу.
Дядя Эдик был длинный, худой и сутулый. Нос, похожий на клюв, разделал неопределённого цвета глаза, которые смотрели из-под прямых светлых волос, равнодушно и холодно. Когда он приходил в их маленькую комнату, Витька забивался в угол. Дядя Эдик коршуном нависал над ним:
- Ну, Витька, много двоек нахватал?
Витька ёжился и молчал.
- Во! Чокнутый! Я с ним говорю, а он молчит, - недовольно махал он рукой и отходил.



Витька немного не рассчитал. Когда он вернулся, мать одевалась, собираясь на работу.
- Пришёл? – зло посмотрела она на него.
Витька спрятал за спину пустую банку.
- Ах ты, змеёныш!  - Мать схватила бельевой шнур.
Витька втянул голову в плечи и пригнулся. Шнур просвистел над ним и упал у порога.
- Ладно. Поговорим, когда вернусь с работы. Дай свой ключ.
Мать положила Витькин ключ в карман своего пальто и вышла. Ключ сердито лязгнул в замочной скважине.
В комнате с тусклым светом неуютно и пусто. И очень одиноко. В полутёмном углу у окна – аквариум. В неподвижной воде темнеют водоросли. Но не плавают среди них, догоняя друг друга, весёлые рыбки. Аквариум пугает, как заколдованное мёртвое царство. Одиноко и грустно. А ночь такая длинная. Утром вернётся мать… Тонкий бельевой шнур у порога ждёт, чтоб походить по Витькиной спине.
Захотелось уйти из этой тёмной комнаты. Витька с силой толкнул дверь, но она не поддалась. Не выйти. Что же делать?
Жаль, что отец далеко. Витька бы ему всё объяснил. Отец бы понял. Отец… Да, он должен рассказать отцу. Витьке очень нужно, чтоб его кто-то понял. Теперь он знал, что ему делать.
Он взял с книжной полки отцовскую новогоднюю открытку. Адрес отца был написан разборчиво. Открытку Витька положил в карман школьной куртки. Потом он оторвал полоски плотной бумаги, которыми было заклеено окно, чтоб не дуло, и распахнул створки. В комнату ворвался холодный ветер. Витька размотал бельевой шнур, сбросил длинный конец в окно, а другой привязал за тёплую батарею под подоконником.
За окном было темно и холодно. Тонкий капроновый шнур впился в голые ладони. От боли выступили слёзы и мешали смотреть.
А до земли, где мела и завывала позёмка, было четыре этажа.



3
С Игорем Витька подружился прошлым летом, когда он, мать, отчим дядя  Эдик и братишка Лёва переехали из гостиничной комнаты в новую большую квартиру. Он не сразу познакомился с ребятами во дворе и, когда те убегали на футбол, или на рыбалку, в опустевшем дворе оставался только Игорь. Он сидел на скамейке в тени акаций и непременно что-то читал. Был он невысокий, худенький, светловолосый. На бледном лице выделялась болезненная синева губ. Витька молча усаживался рядом. Тогда Игорь без всяких предисловий начинал увлечённо рассказывать о прочитанном, и Витька попадал в незнакомый ему мир фантастики. Игорь много знал, и Витька относился к нему с уважением, как к старшему, хотя он был годом моложе и закончил восемь классов. Витька же после девятого класса ещё не решил, куда пойдёт учиться. Иногда, сверяя по чертежам в журнале, Игорь выпиливал детали, сверлил, склеивал их, и через пару недель на столике около его дивана появлялся корабль с парусами, похожий на настоящий.
Игорь быстро уставал, сдавало больное сердце. Синие губы становились тёмными, на щеках появлялся фиолетовый румянец. Он закрывал глаза и отдыхал, прислонясь к спинке скамейки. Витька собирал книги, журналы, инструменты и провожал его домой, на второй этаж в соседнем подъезде. Мать Игоря, тётя Нина, встречала Витьку приветливо и не отпускала без угощения.
Сегодня Игоря во дворе не было, и Витька поднялся к нему. Тот, как обычно, читал. Игорь чувствовал себя хуже и этим летом реже выходил во двор.
- Здравствуй, Игорь, - поздоровался Витька. – Что читаешь?
- Хорошо, что пришёл, - улыбнулся тот и показал книгу.
- «Жизнь после смерти», - прочитал Витька. – Это фантастика?
- Не совсем.
- Разве бывает, чтоб после смерти люди жили?
- Да. Человек продолжает жить, только в других условиях. Поэтому и говорят, что душа бессмертна.
- Чудно! Как же там живут? Как мы сейчас или как-то по-другому?
- Примерно так же, как сейчас. Даже встречаются с родными и друзьями, которые умерли.
- И это – правда? Ты веришь?
- Так написано. И я очень хочу в это поверить.
- Зачем?
Игорь помолчал, а потом сказал, как будто о другом, а на самом деле ответил на вопрос:
- Мне помочь может только операция. Но ни в одну клинику, куда мы обращались, меня не взяли.
Неловкое молчание прервала тётя Нина.
- Мальчики, чай готов.
Она сдвинула на край журнального столика  книги, ловко раскинула скатерть и уже через минуту они пили чай с ватрушками.


После чая Витька засиделся у Игоря за шахматами. Сыграли вничью три партии, и он был доволен. Отцу он чаще проигрывал.
Во дворе Витьку окликнули ребята:
- Витёк, мать тебя искала. Похоже, уезжают твои предки куда-то.
- Ох, как же я забыл… - Витька вбежал в подъезд и толкнул дверь своей квартиры на первом этаже. Квартира была закрыта.
- Забыл, что они сегодня в отпуск уезжают. Ключ не взял. Вот уж точно – дурень, - ругал себя Витька.
Он позвонил соседям, но им мать ключ не оставляла. Витька, что есть сил, припустил на вокзал, надеясь, что поезд ещё не ушёл.
На перроне провожающие заглядывали в окна вагонов и прощально помахивали руками. Уже объявили отправление поезда – через пять минут.
Разгорячённый, тяжело дыша, Витька влетел в купе. Мать и дядя Эдик удивлённо посмотрели на него. Братишка Лёва захлопал в ладоши.
- Витя с нами поедет! – засмеялся он, и на пухлых щёчках появились такие же, как у мамы, ямочки.
- Мама, я ключ от квартиры забыл взять, - торопливо объяснил Витька. – Дай твой.
Дядя Эдик нахмурился и встал.
- Ещё чего… А как мы попадём в квартиру, когда вернёмся? Ты носишься целыми днями. Тебя не сыщешь. Давай быстро выходи из вагона. Отправление дали. – Он крепко сжал Витькино плечо и, бегом протащив его по вагону, почти вытолкнул его на перрон.
Витька растерянно смотрел ему вслед. Как же ему быть?
Поезд тронулся. Витька шёл рядом с вагоном, а потом быстро запрыгнул в вагон.
- Я с мамой, - сказал он проводнице, но оставался в тамбуре, пока поезд не набрал скорость. Тогда он прошёл в вагон и остановился около купе. За дверью что-то рассказывал Лёва. Мать время от времени подсказывала ему, поправляла его, потом засмеялась, следом загоготал, как гусь, дядя Эдик.
Витька несмело открыл дверь и вошёл. Маленькие глазки дяди Эдика холодом прожгли его.
- Выпороть бы тебя за это, - процедил он сквозь зубы и вышел из купе.
- Ох. Витя, из-за тебя одни неприятности, - вздохнула мать.
Витька молча сел в угол на полку.
Вернулся дядя Эдик.
- Всё уладил. Ночью будет встречный поезд. Проводница разбудит. Отправим домой путешественника, - усмехнулся он, взглянув сердито на Витьку.
Но Витька всё же решился и спросил:
- Дядя Эдик, возьмите меня с собой. Я за Лёвушкой присматривать буду.
Витька с надеждой посмотрел на мать. Может и она попросит за него. Но мать молчала. А дядя Эдик проворчал:
- Чего захотел…
Ужинали втроём в полутёмном купе без заснувшего Лёвы. Мать и дядя Эдик негромко разговаривали и не обращали внимания на Витьку,   а он крепился, глотал слёзы, заедая холодной курятиной.
Ночью дядя Эдик разбудил Витьку:
- Вставай, пора.
Витька нехотя слез с верхней полки, сел на нижнюю, где спала мать, и стал обуваться. Он медлил, зашнуровывал стоптанные кроссовки и старался, как бы нечаянно, толкнуть мать. Он надеялся, что она проснётся и не отпустит его одного. Но мать не проснулась.
- Быстрее. Поезд мало стоит, - прошипел почти в самое ухо Витьке дядя Эдик и, подталкивая вперёд, вывел его из вагона.
Витька молча смотрел, как дядя Эдик отсчитал деньги проводнице и ждал, что тот даст и ему, хотя бы немного. Но дядя Эдик торопливо выбежал из вагона, бросив Витьке на ходу:
- Вернёмся через две недели.


Витьке не спится, и он смотрит в звёздное небо. Как огромен вокруг его мир. И как ему в нём одиноко, особенно теперь, без отца. Однажды, в четвёртом классе, он сбежал к отцу и прожил с ним больше двух лет. Отец…
Вспомнился его грубоватый окрик по утрам:
- Витька! Подъём! Быстро на зарядку. А ну-ка под холодный душ. «Если хочешь быть здоров – закаляйся»,  - песня такая есть.
Потом он звал Витьку завтракать.
- На завтрак – опять яичница. Ты уж прости, - улыбался он виновато.
Как-то после Витькиного приезда сказал:
- Витя, сегодня в гости моя знакомая придёт. Тётя Ася. Вообще-то она Васса Петровна. Но зачем так официально?
- Знакомая? Зачем нам знакомые? Разве нам плохо с тобой вдвоём? Маминого знакомого дядю Эдика я и сейчас боюсь.
- Что ты, Витя? Она хорошая, тётя Ася. Проводником на поезде работает и часто уезжает. А вчера она вернулась.
Когда пришла тётя Ася, отец был на работе.
- Здравствуй, Витя.
- Откуда  вы меня знаете?
Невысокая темноволосая женщина с синими глазами улыбнулась.
- Ты, Витя, очень на отца похож.
Она разделась, надела висевший на кухне цветной передник и спросила:
- Витя, ты праздники любишь?
- Не знаю…
- А я люблю. Давай устроим праздник.
- А как?
- Ты мне немного поможешь, и у нас всё получится. Мы должны успеть к приходу отца. Согласен?
- Да.
- Тогда за дело.
Квартира наполнилась весёлым гомоном. В ванной бурлила вода в стиральной машинке. На кухне подходило тесто. Витька менял на кухне занавески, мыл полы, поливал фиалки в маленьких горшочках, красиво цветущие на подоконнике. Скоро квартиру наполнил запах свежих пирогов. Он мешал Витьке сообразить, через какое время наполнится бассейн, если через одну трубу вода вливается, а через другую – выливается.
А тётя Ася уже звала:
- Витя, иди-ка сними пробу. Годятся ли пироги, отца угощать?
Пироги были – что надо. Теперь на пустой желудок о них лучше не вспоминать.
Витьку радовали тёти Асины «праздники». Но в эти часы он особенно остро чувствовал разлуку с матерью. Он писал ей письма, просил прощения за побег. Но она не отвечала ему.
Как-то отец сказал:
- Витя, врачи решили в больницу меня упрятать. Думаю, ненадолго. Ты уже большой. Справишься. Яичницу жарить умеешь, - пошутил он, стараясь смягчить неприятное известие. – И тётя Ася навещать тебя будет.
- Ты заболел? – с тревогой посмотрел на отца Витька.
- Нет. Надо пройти обследование.
Как же Витька не догадался раньше, что отец болен? Он уже не так энергично и весело делал зарядку, рано ложился в постель, а за шахматной доской сидел грустный и задумчивый.
Скоро Витьку перестали пускать к отцу в палату. Сказали, что карантин. А тётя Ася принесла от него записку: «Витя, обследование неожиданно затянулось. Тебе придётся вернуться к маме.  Я приеду за тобой, как только выпишусь. Возьми мой магнитофон в подарок от меня. Я люблю тебя. Папа».
Тётя Ася проводила Витьку, наполнив его сумку множеством свёртков с разной вкусной едой. Прощаясь, пообещала:
- Я, Витя, отца не оставлю. До конца с ним буду.
Витька  вопросительно посмотрел на неё.
- До выздоровления, пока не обследуют и не выпишут из больницы, - поправилась она, вздохнув, и поцеловала Витку в лоб.



Дома в маленькой комнате всё было по-другому. Сюда переехал жить дядя Эдик. Вместо Витькиной кровати стояла маленькая детская. В ней стоял, улыбаясь во весь рот, малыш с ямочками на щеках.
- Ну, вернулся, блудный сын, - загоготал дядя Эдик. – Да, ладно. Чего уж там. Кто старое помянет…
Мать прижала Витьку к себе, погладила по голове:
- Подрос. Знакомься – твой братик. Лёва, - показала она на кроватку.
Отец так и не приехал за Витькой. А через полгода, уже осенью, приехала тётя Ася. Когда Витька вернулся из школы, она разговаривала с матерью о документах и передала ей какие-то бумаги с печатями.
- Тётя Ася… - Витькин голос задрожал. – Тётя Ася, папка… - и не смог выговорить страшное слово.
- Да, Витя. Папки у тебя нет. – Она подошла к нему. – Я была с ним, как обещала.
Витька бросился к ней и спрятал, мокрое от слёз, лицо на её груди.
Вечером он провожал её на вокзал.
- Витя, - сказала она, - тебе, наверное, нелегко. Отец оставил тебе квартиру. Постарайся получить специальность, а потом сможешь жить в этой квартире. Документы я матери отдала. Не отчаивайся. Отца нельзя было спасти. Держись. У тебя впереди целая жизнь. Я верю в тебя.
Держись… Витька и так держался. Вначале думал, что страшно будет одному на улице. Но всё устроилось. Спит он на «козырьке». Так называют навес у подъезда. Это удобно, потому что загнутый вверх край «козырька» скрывает его от ранних прохожих.
Выручили ребята со двора. Взяли его с собой на станцию разгружать вагоны.
- Там за работу сразу деньги дают, - сказали они. – Можно за лето на магнитофон скопить и даже на «видак».
Они ходили на станцию каждый вечер. Но сегодня грузы не пришли. Работы не было. Но денег Витьке, если экономить, хватит на неделю – как раз до возвращения матери.
На бетонном «козырьке» жестко лежать. Витька не может заснуть, смотрит на звёзды и думает: «Может быть, где-то между звёзд – мой отец. Если только в той книге, которую Игорь читал, всё правда».
Стало грустно. К отцу теперь не уедешь. Да и квартиру Витька согласился продать, чтоб переехать им в новую, большую, где у него есть своя комната. Вот только попасть в неё он не может целую неделю.



Витьку разбудило щенячье повизгивание. Вчера было много работы на станции. Витька устал, и ему хотелось спать. Да и было  ещё очень рано. Но щенок скулил где-то поблизости и не давал уснуть. Витька слез с «козырька» и пошёл его искать, досадуя, что не выспался из-за него.
Щенок ползал в густой траве под акациями и не мог выбраться оттуда. Он был чёрный с рыжеватыми подпалинами на груди и лапах. Над глазами выделялись желтые точки. Длинный хвост опущен до земли. Витька взял щенка на руки и погладил его. Тот посмотрел на него тёмными с мутной синевой глазами и лизнул в щёку.
- Какой ты чёрный, как жук, - засмеялся Витька. Жук. Я так и буду тебя звать. Жук. Запомни.
Щенок радостно повизгивал и помахивал хвостом.
- Голодный… Подожди, откроют магазин, и я куплю тебе еды. А пока , давай будку тебе сделаем.
Витька походил около мусорных контейнеров и нашёл картонную коробку и старый половик. Из всего этого получилась отличная «будка» для Жука.
Когда щенок, накормленный ливерной колбасой, заснул, Витька зашёл к Игорю.
- Игорь, знаешь, кто у меня есть?
- Кто?
- Пойдём во двор. Увидишь.
Игорь увидел щенка, и глаза его засветились.
- Витя, это твой щенок?
- Я его утром во дворе нашёл. Если разрешит дядя Эдик, возьму его домой.
- А если не разрешит?
- Всё равно возьму. Я его Жуком назвал. Потому что чёрный.
- Мне бы мама разрешила, но я не смогу гулять с собакой, - вздохнул Игорь. – А Жук – ничего, нормальная кличка. Когда ты спросишь у дяди Эдика?
- Сегодня и спрошу. Они возвращаются из отпуска.
К поезду Витька пошёл вместе со щенком. Жук смешно семенил за ним, вызывая улыбки прохожих. Витьку тревожила мысль, - как быть, если дядя Эдик не разрешит взять домой Жука.
Витька издали наблюдал, как вышел из вагона дядя Эдик с вещами и мать с Лёвой, как пошли они к автобусной остановке. Мать, улыбаясь, что-то говорила, и Лёвушка весело смеялся.
Подойти к ним Витька не решился.
Когда Витька пришёл домой, мать что-то готовила на кухне, Лёва в зале рассматривал новую игрушечную «железную дорогу».
- Это ещё кто такой? – сурово посмотрел дядя Эдик на щенка.
- Это Жук. Можно, он будет жить у нас?
- У нас? Только бродячих псов нам не хватало. Дай-ка его.
Он грубо ухватил щенка за шиворот
и поднял вверх. Жук жалобно взвизгнул.
Дядя Эдик ногой толкнул дверь и быстро вышел во двор. Почти сразу же во дворе раздался пронзительный щенячий визг.
- Вот и все дела, - прогоготал дядя Эдик, закрывая дверь.
Витька бросился во двор. Жук лежал возле бетонной гаражной стены и слабо повизгивал. Изо рта тонкой струйкой сочилась кровь. Он полз к Витьке, едва передвигая передние лапы. Задние беспомощно волочились.
Витька взял щенка на руки.
- Жук… Мой Жук.
Он отнёс его в «будку» и сел рядом, поглаживая его чёрную спинку. Слёзы катились по Витькиному лицу. Хорошо, что во дворе не было ребят, и никто не видел его.
Поздно вечером мать нашла Витьку во дворе.
- Почему, Витя, с тобой только неприятности? Ну для чего тебе нужен этот щенок?
- Нужен.
- Ладно. Дядя Эдик разрешил. Иди домой.
В коридоре дядя Эдик хмуро сказал:
- Неси его в свою комнату, и чтоб он оттуда не выползал… Да и ты тоже, - процедил он сквозь зубы.
Ночью Витька долго не спал, часто вставал посмотреть на Жука. А когда заснул, случилось непредвиденное. Такого с ним никогда не было. Он обмочился в постели.
Было стыдно сказать об этом матери. Он застирал простыню, но из-за предательского желтого пятна не решился вывесить её во дворе. Осторожно, чтоб никого не разбудить, Витька достал с полки в коридоре старый бельевой шнур, молоток и гвозди. Прикрыв плотно дверь своей комнаты, вбил гвозди в раму и дверной косяк, привязал к ним верёвку и повесил простыню.
Мать услышала стук и вошла в комнату.  Она сразу всё поняла.
- Ну, ты и додумался… Жеребец такой, - рассердилась она на Витьку.
А тот прятал глаза:
- Я нечаянно. Не знаю, как так вышло. Я всё постирал.
- Постирал он… Ох, Витька… Видно дан ты мне в наказание за грехи мои. Без тебя было так спокойно.
Перед обедом зашли ребята узнать, пойдёт ли Витка на станцию. Они толпились в коридоре, а Витька не мог их пригласить в комнату из-за сохнущей простыни.
А мать проворчала:
- Стыдно в комнату-то ребят пригласить. Всю постель испортил. Козёл вонючий.
Витька вспыхнул до корней волос и закрылся в комнате. Ребята молча вышли. А Витьке стало стыдно выходить во двор. «Сейчас все во дворе узнают. Будут смеяться», - думал он.
Он ходил только к Игорю поиграть в шахматы и послушать, что он прочитал в книгах. Из своей комнаты выходил редко. Он слышал, как Лёва просил:
- Можно мне к Вите? Там собачка.
- Нечего тебе в его псарне делать, - ответил дядя Эдик. – Играй в своей комнате.
Лёвушка, хныча, отходил от двери.
Про Витьку, как будто, забыли. Он слышал, как в зале включали телевизор, и герои телесериала смеялись и плакали, громко выясняли отношения и заглушали тихую музыку Витькиного магнитофона. Ничего не оставалось, как выключить магнитофон. Ни обедать, ни ужинать его никто не звал. Он выходил на кухню, когда там никого не было, и съедал то, что оставляли ему. Дядя Эдик вообще старался не замечать его. Молчал и Витька.
- Никому мы с тобой, Жук, не нужны, - говорил он щенку.
Тот повизгивал и лизал его в щёку.
Витька понял, о чём думала тётя Ася, когда сказала, что ему надо получить специальность и уехать в отцовскую квартиру. Квартиры теперь нет, но он не жалеет. Нельзя же было вчетвером тесниться в маленькой комнате. А вот получит специальность – это правильно. Это надо сделать сейчас. И лучше уехать куда-то, чтоб учиться в другом городе. Посоветовался с Игорем.
- Неплохо было бы, если б взяли тебя в суворовское училище. Ты без отца. Может быть, возьмут.
И Витька забрал из школы свои документы.
В военкомате с ним разговаривал седоволосый офицер. Он прочитал Витькину медицинскую карту и покачал головой:
- Витя, у тебя серьёзное заболевание. Больные почки.
- Я в детстве под лёд провалился и простудил их, - вздохнул Витька.
- Быть военным – трудная профессия, Витя. Поэтому принимаем в училище только здоровых.
А Витька уже представлял себя в военной форме, а главное – надеялся, что уедет от дяди Эдика и не будет сердить мать. Сдаваться не хотелось и он зашёл к врачу.
- Доктор, я чувствую себя хорошо. Не болею. Вы смогли бы снять этот диагноз? Я хочу поступить в военное училище.
- Можно попробовать. Только надо лечь в больницу на обследование.
Для Витьки это было непросто. Он не хотел ещё раз испытать стыд, если повторится неприятность, и он проснётся в мокрой постели. Да и в училище с этим тоже не примут.
И он отнёс документы в техническое училище.
- Мама, я поступил в училище. Буду учиться на электрика, - сказал он матери.
- Поступил, так учись, - ответила она. – Может, человеком станешь.
Осенью Витька начал учиться. Дома ничего не изменилось. И он чувствовал себя чужим и лишним. Радовал только Жук. Он подрос и уже стал опираться на задние лапки. Однажды он вышел в коридор и оставил после себя растекающуюся лужицу. Витька готовился к занятиям и вздрогнул от резкого щенячьего визга. Из коридора в комнату вползал, жалобно повизгивая, Жук. А дядя Эдик, приоткрыв дверь, крикнул:
- Иди, убирай за своим поганцем. Последний раз говорю. Если ещё нагадит где, не жить ему.
Витька молча проглотил слёзы и пошёл вытирать пол в коридоре.
На другой день – утром до занятий Витька зашёл к директору училища.
- Николай Степанович, - Витька нерешительно замолчал.
- Что-то хочешь спросить? – директор посмотрел на Витьку серьёзно и строго.
Внутри у Витьки стал расползаться неприятный холодок, но он, комкая слова, сказал то, зачем пришёл в директорский кабинет.
- Я хочу жить в общежитии. Разрешите мне.
- Общежитие для иногородних. Ты знаешь. Почему ты хочешь туда? Там не так комфортно, как тебе кажется.
- Я хочу уйти из дома.
- Даже так… Сегодня я оставлю твою просьбу без ответа. Но мы вернёмся к нашему разговору.
Вечером мать влетела в Витькину комнату.
- Ты чего удумал, паршивец! Позоришь меня! Уйти из дома, видите ли, захотел. Места ему здесь мало. Отдельная комната. Чего ещё не хватает? У кого из ребят такие условия, чтоб своя комната была? Игорёк больной, а в зале спит. Ему одному в комнате плохо. Директору жаловаться пошёл.
Мать замолчала. Злые слёзы скатились по лицу:
- И откуда ты свалился такой на мою голову? И когда только слезешь с моей шеи? – Мать сердито хлопнула дверью.
Витька почувствовал себя ничтожным и жалким.
На следующий день он снова зашёл к директору.
- А, Витя… - Директор скупо улыбнулся. – Я поговорил с твоей мамой. Оказывается, у тебя дома отличные условия. Не стоит их менять на шумное общежитие. Для твоей же пользы – оставайся дома. Удачи тебе, - ещё раз улыбнулся Николай Степанович и пожал Витькину руку.
Круг замкнулся, не оставив Витьке выхода. Хорошо, когда можно было уехать к отцу. Только он всегда понимал Витьку. К отцу… А почему бы и нет? Надо просто умереть. И если в книжке у Игоря – правда, то тогда он встретит отца. Да, он может уйти к отцу. Ему надо уйти к нему. Мысль ещё не стала решением, но прочно засела в голове.
Ночью Витька плохо спал. Просыпался. На какое-то мгновение приснился отец. Витька старался дотянуться до него, а он удалялся. И чем дальше был отец, тем сильнее хотелось быть с ним.
Витька проснулся, успокоенный принятым решением. Надо только подождать, когда все уйдут из дома. Как всегда, никто не позвал его завтракать. Мать не спросила, почему он не встаёт и не собирается в училище. «Правда, лишний я. Только мешаю им», - подумал Витька. Эта мысль не огорчила его, а ещё раз убедила в правильности решения – уйти к отцу.
Витька накормил щенка, чисто вымыл пол в комнате, вытер пыль, навёл порядок на книжной полке. Потом он принёс в комнату бельевой шнур и внимательно осмотрел его. Когда-то он спустился по нему с четвёртого этажа и сбежал к отцу. Выдержит шнур и теперь. Высокая спинка Витькиной железной кровати вполне годилась для задуманного. Надо только потом сесть на пол.
Всё готово. Осталось только объяснить свой поступок. Обычно, оставляют записки. Витька не стал ничего писать. Он включил магнитофон и, прильнув к микрофону, сказал матери прощальные слова:
- Мама, прости меня. Я ухожу. Ухожу потому, что ты предала меня. Ты предала меня ещё тогда, когда пятилетнего оставила дома одного в страшную грозу. Предала, когда я в письмах просил у тебя прощения за побег, а ты не отвечала мне. Ты предаёшь меня и теперь, ни разу не защитив от дяди Эдика. Но я люблю тебя. Я прощаю тебя. У тебя из-за меня много неприятностей. Я это осознал. Без меня тебе будет спокойно. Я желаю тебе счастья. Я люблю тебя. Моя последняя просьба – не обижайте Жука. Или подарите его Игорю.
Скрипнула дверь, и отчаянный крик, неожиданно вернувшейся матери:
- Витя! Зачем ты так? Витя! – вырвался из уже прожитой Витькиной жизни и был так некстати. Он возвращал Витьку туда, откуда он непременно хотел уйти.