Весь 1960-й год прошел, как один день. Каждый день у меня был расписан по минутам. С утра работа в институте. Я упорно решал мою задачу о концентрации напряжений в области соединения двух тонкостенных оболочек под нагрузкой. У меня по-прежнему фактически не было научного руководителя, и я, что называется, «варился в собственном соку».
Но у меня, в конечном итоге, получилось какое-то решение, правда, очень громоздкое – в функциях Матье.
Мне оно не очень нравилось из-за своего труднообозримого вида. Но это все же было аналитическое решение.
Сейчас бы я его в два счета расщелкал любым «численным методом», но тогда такие методы были мне неизвестны, вычислительной техники, кроме арифмометров «Феликс» и логарифмической линейки не было, и я сидел, придумывая способы упрощения выражений без потери точности расчетов.
Григолюк этой задачей не интересовался. Он знал, что я сделал, потому что в его редкие приезды, я докладывал ему как о результатах, так и о том, что думаю дальше делать. Но он мне ничего предложить не мог. Он не был специалистом в этих вопросах.
Ко мне продолжали поступать в большом количестве на реферирование статьи из РЖ «Механика». Я, кстати, весь его проштудировал в поисках возможных подсказок, но ничего не нашел. Зато научился быстро писать рефераты. Быстро составлял письма и отзывы.
Никаких семинаров Григолюк в институте не проводил. Впоследствии я узнал, что какие-то его семинары были в СИБНИА, где у него были аспиранты, но мне он об этом никогда не говорил.
Работнов тоже устраивал семинары редко, но я теперь всегда ни них ходил. К моему сожалению, там рассматривались только задачи пластичности, а они меня интересовали мало.
Иногда проскакивали металлофизические работы. Я их понимал, потому что когда-то в Политехническом декан нашего механико-машиностроительного факультета проф. Лебедев прочитал нам большой курс металловедения, и в нем было много лабораторных работ. Мы даже сами готовили шлифы для микроскопа. Так что эти сообщения на семинарах меня живо интересовали.
В университет, а точнее, в школу микрорайона «А», где в первые годы на 2-м и 3-ем этажах размещался университет, я ходил на занятия два раза в неделю.
Уже во втором семестре я попросил так составить расписание занятий, чтобы они шли один за другим и все были в один день. Было трудно вести подряд двенадцать часов, – восемь на дневном отделении и четыре – на вечернем, но это позволяло мне все остальные дни работать в институте, не отвлекаясь.
Тогда преподавательская работа молодых научных сотрудников в университете поощрялась. Никаких разрешений я ни у кого не испрашивал, и у меня в Университете не просили каких-либо разрешений на работу почасовиком. Но получал я за эту работу буквально гроши – что-то вроде десяти рублей за академический час. Так что я работал не за деньги, а за идею, хотя и приработок был отнюдь не лишним. Кроме того, мне нравилось общение со студентами, которые были немногим моложе меня.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/01/24/571