Они двигались ровно с запада на восток.
Из заката в рассвет.
Как в древних писаниях, намеками коих в волнении полнилась тогдашняя Плотность, Пятый Закат был
осязаим, читаем, понятен.
Где-то там за дальним краем земли, садящимся в море солнцем
лучил он багряно-розовым по поверхности темной уже воды, создавая широкий путь до самой линии горизонта.
Нечастые облака над океаном укрепили четкость своих очертаний, будто забирая остатки солнечной силы, и выглядели теперь более весомыми, значимыми.
И были они похожи на куски разорванных, вероломным хищником или неожиданным взрывом, розовых птиц фламинго. Словно исковерканные птицы эти присутствовали в небе все время, таясь весь солнечный день невидимо...
И лишь в эти часы окрепли достаточно, чтобы проявиться в грандиозном видении, пытались открыть взорам пока живых все тоскливое одиночество и нелепую грусть Заката Пятого Великого Солнца Плотности...
А как же Рассвет?
Как и во все тех же писаниях,
Шестой Рассвет ощущался незримым и укрытым непостижимо хрупкой, грустною тайной....
Точно был он, этот Рассвет, и сама возможность его, под ОЧЕНЬ большим вопросом...
Как и самый обычный завтрашний день...Для Марата...
По мере того как темнели воздух вокруг и поверхность воды под ногами, Охотник все сильнее и глубже отдавался бегу.
Рассеяный алый свет исходящего солнца за спиной, подобно ветру, наполняющему парус, придавал плоти скорость и силу.
И ритм ускорялся.
Вытянув руки перед собой, наклонив вперед корпуса, полуприкрыв глаза,
Совершали они гигантские прыжки, едва касаясь подошвами гребешков волн.
Каждое мгновение этого бега было наполнено ощущением Потока внутри мельчайшей частицы плоти,
Как чувствовал каждый из них себя неотделимой частичкой Потока Великого...
И бег их стремительный был прекрасен в Охоте.