Со временем густая зелень Долины редела все больше и вот - полностью сменилась безрадостной, бежево - бурой гаммой окрестных скал. Если бы не приспущенные заранее шины, колеса велосипеда бы давно увязли в песке, сменившем плодородный чернозем на дне ущелья. Скалы как будто стали выше и ближе к друг другу, и словно норовя схлопнутся вместе, угрожающе - постепенно, почти сходились вверху, оставляя на виду лишь узкую полоску пронзительно-голубого неба. Из за этого ущелье выглядело довольно мрачно, все больше наполняясь фантастическими тенями разной степени причудливости.
Иногда сверху срывался камень или сразу несколько, увлекая за собой множество других, рассыпаясь и раскалываясь, порождая эхо, подолгу звучащее в пыльном и сухом воздухе ущелья.
С каждым пятилетием Янушу все труднее давался этот путь. Иногда приходилось слезать с велосипеда и перетаскивать его через горы камней, продев руку сквозь раму, благо весил велосипед совсем немного. Однажды ему даже пришлось подорвать довольно массивный завал. Для этого он вернулся, пройдя две трети пути назад в Долину и потратил трое суток, изготавливая взрывчатые шашки.
С тех пор шашки всегда были у него в рюкзаке. Еще чего не хватало - ездить туда-суда.
Не смотря на мрачные тени ущелья, на зачахшую невесть когда растительность представленную тут невообразимо корявыми, низкорослыми деревьями, судорожно сжимавших мертвыми корнями окрестные камни и скалы, Януш светло и наивно улыбаясь, крутил педали своего реликта, ускоряясь и все больше проникаясь каким-то яростным задором.
Он гнался за своим прошлым, отчаянно быстро ускользавшим от него с каждым годом...
Когда то, неимоверно давно, он очень любил велосипедные прогулки. Стремясь узнать как можно больше об окружающем мире, он часто и подолгу отлучался из дому, оставив отца - промышленника наедине со сложностями производства, прихватив с собой блокнот и старый фотоаппарат приобретенный им на Приморском Рынке.
На фотоаппарат Януш накопил собственноручно, сдавая в Пункт Утилизации стеклянные бутылки из под пива, бурбона и прочей подобной продукции, в изобилии усеивавшие городские улицы после выходных и праздников.
Сбор стеклоёмкостей не был единственным источником его дохода, приходилось Янушу даже подрабатывать грузчиком и подсобным рабочим в порту. Именно там семнадцатилетний тогда Януш и научился курить. Кто не курит - то работает. Естественно: куда интересней неблагодарного труда были моряцкие байки и рассказы в в часы долгих перекуров... Папиросы сгорали одна за другой, один за другим следовали рассказы, все невероятней и невероятней...
Януш записывал, яростно и азартно чирикая авторучкой, стремясь успеть за очередным вошедшим в раж рассказчиком... Некоторые истории ему удавалось продать городской газете.
"Эх, да. Было время"
Словом, Януш рос самостоятельным и любознательным.
Однажды его любознательность привела его на старую городскую пристань. Януш уже не помнил - за чем он туда отправился.
Доподлинно и ясно о помнил только то, что там обрел...
Она сидела на краю пристани, свесив ноги и задорно болтая поцарапанными икрами, велосипедный звонок Януша предательски звякнул на какой-то кочке, она обернулась и лукаво уставившись на него поверх очков, улыбнувшись сказала:
-Правда красиво?"