(Сто восемьдесят километров от Ербогачена.)
«Ну, нет, это - не Иерусалим и даже не Тимбукту! Сон на холодном полу порой приводит к удивительным ассоциациям. Кожаный плащ – дело стильное и тонкое, да ведь не в качестве ж матраца и одеяльца тож! Длиннополый кожан – это бандитский шик, понты и пыль в глаза, а в обиходе – пфуй, сказать срамно. Тридцать седьмой рубеж жизни, а такие образы, «ай да Пушкин, ай да сукин сын».
Жильё, в коем отсутствует «выпить» и «закусить», может претендовать только на безликое звание квартиры. А квартира была хороша – пуста, гулка, что бочка железнодорожного наливняка, летящего под откос. Живой и еще по - летнему упругий лучик сентябрьского солнца скоком скакал в живичной глубине свежего пола, густыми соплодьями лип к белоснежью потолочных плит, озорно и беззастенчиво ломился в багровую затаенность сомкнутых век.
А все же в Тимбукту было бы всё иначе: русо и негро – братья навек, а французы – варвары!
Удумали же замешивать в спирт такую гадость, с души воротит. Да как запечатывают! Без пассатижей и не берись открывать, все ногти сломаешь. Вот тебе и For men! Кража со взломом в доме викария, а не вода. Париж – город городов, всегда будоражил мое воображение, да только мне-то где приходилось жить? «Города» Жиганск, Чечуйск, деревня Гаженка, прости Господи мои прегрешения! А сейчас вот этот, привольно раскинувший кривые узкие улочки на горбах приморских холмов, красноцветная глина которых смачно жулькает под моими подошвами. Сентябрь, как много в этом звуке…И мало мне не покажется, когда доберусь, нарешти, до родной редакции…Заказ оплачен, гонорар – эм, пропит-с, а где? Нарешти, нарежьте, нарежьте мне сальца кусочек…
Господи, вот и Распопов расклинился в дверях редакции, не обойдешь… Редактора-издателя и ночью не объедешь.
Сам – мудак! От Троцкого слышу! Где матерьял?! Сан Егорыч, профессионал я, али нет? Как Вам известно, на бумажках я не пишу… И где мой компешник? Занят? Опять этот пидор строчит свою блевотину! Костик, сбрей косу и я подарю тебе фаллоимитатор…На хер? Не пойду, не хочется… Шеф, Вам что, - материал не нужен? Ну да, ну да, день рожденья же был. На этом рубеже упали много и совсем…Ну, наконец то, мой стол, стул, клавиатура и… ну не чертовщина ли? Глаза не фокусируются, одним вижу текст, двумя - фиг. Да и руки, пианист из меня точно не выйдет. Твари французские, что им в кайф, то русскому – блин. Одним, одним, глазиком, пальчиком, …Неделю буду набирать? Что Вы, шеф, я скор как беркут над тундрой. А вот если бы для ускорения творческого процесса…Молчу, как рыба об лед. Я доволен, я – бездарь, живу только вашим прекраснодушием…Я – пыль с каблуков уважаемых людей, не стою и сотой доли денег пропитых мной…Согласен, согласен…Тайфун, успокаиваясь, производит наиболее жестокие разрушения…и местоимения. Место имения… На этом месте имели…нет. Имели на месте имения меня и местоимения…Кой черт! …Необходимо отметить, что позиция нашего уважаемого…В позиции предпочтения имели на месте имения…Варвары проклятые! Вода от мужчин, вот как надобно надписывать эту гадость. Слава подарил от души, она-то меня и срубила. Неудобно, но – рекламация: тройной, только тройной.
А ведь Гызы то протестовала…Шеф, обижаете, как я могу не ответить? …Участие этого замечательного человека…А подлец всегда замечателен… Не то, не то, протокол - на стол, ****ей на выхлоп. А Гызы все таки хороша, отговаривала пить «дикалон». А имя, имя то каково - Севинч Тофик Гызы: райские гурии и восточные пряности, шелест ангельских крыл и благовония…перегар, что ли? Тонка, хрупка аки статуэточка, а вот личико то сдает-с. Шнапс, извините.
Да что-то я в колодец плюю, где тридцать семь, а где двадцать пять, рифмочка тае – я иду искать, кто не спрятался – я не виновать…разъети йго то мать…Благотворительная деятельность нашего…Глупости, конечно, но ведь и глупость бывает очаровательна. Да, как посмотреть-с. Глупая женщина хочет соблюсти невинность, простираясь горизонту под одеялом с мужчиной. «Ой, не смотри на меня!» Да выколи мне глаза, я и пальцами тебя всю озырю! И фиги коричневые, и растрепанный куст на опрокинутой лире бедер, и все выпуклости и потаи сухощавого породистого тела, явленного миру результатом татарско-азербайджанского альянса. И вот, гляди, польско-русский альянс карабкается на вышеназванный…или нижеподписавшийся?
…Что, вообще, происходит? Костик, уберите ЭТО! Ах, это мне? От Сан Егорыча? Верно, верно, я – прах от его подошв…я низок и нагл, а в наглости своей омерзителен…Да вы лейте, лейте же полстакана, хай доза буде неограниченна, чего вы глаза таращите…Советую закусывать бубликом, послушайте мастера… ну и что, что один…Занюхайте крепче, вдохните же до глубин дивный запах бубличной дырки! Он всегда иной, смотря - на чем возлежал. Взгляните – или взнюхните? – оп! пластмасска…
А, вот, извольте, газетка свежая…Удивлены? Да Вы лейте, лейте, Костик. Потом, - кладёте его на…чем бы вам хотелось закусить? Да чтож Вы жрёте его, черт бы вас подрал, с ума сошли, что ли? Прекратите, не то - заряжу в бубен! …А может в там-там? Костик, послушайте, что за диво, - дам в там-там! Бам в там- там! Опа! Опа!! Где смех, там и грех… Лейте ещё, полнее, полнее…Вам, я смотрю, присущ колоссальный недостаток, Вы патологически жадны. Как узнал? Да у Вас глаза побитой собаки… Вы смотрите на сосуд…как некогда иудеи взирали на Христа, посулившего для них манну. Да Вы просто жлоб, коли не знаете о странствиях евреев…О Господи! Не кощунствуйте…Объявляю перерыв, матерьял зовёт, в лоб ему потные ноги…и хрен в сумку…Да не Вам, полноте, я не столь жесток к братьям нашим меньшим…Помолчите же!
Да, так, о чём это я писал? Или о ком? Да-да-да! Думский депутат, водочник, паскудная сволочь…Я помню его с авоськой в подворотне, в дождь и снег, снабжал страждущий люд скверной огненной водой…Потом, уже на колёсах, ржавая «копейка» верно служила ему, потом… я не знаю, сколь долгим было «потом», но когда ОНО его выплюнуло, это был человек безупречной биографии и кристальной честности, да с мандатом депутата в глубине широких штанин…И вот он, закономерный взлёт светоча современности…Смирно! Равнение на средину! Мне ли, бывшему старшине роты не знать этих команд…Он покупает телевизор для детского дома. Трепещите же! Прочувствуйте святость этих минут!! Но никто, и я в том числе, не скажет, что это он осиротил несчастных ребятишек, сведя «палёнкой» в могилу их отцов и матерей…Но, благодетель ведь? Истинно так! Уф, с души воротит…костряй, как завещал великий Ленин…толците и отверзится и дастся вам по шее…Наконец, победа близка…митинги и лозунги… и вот тут мы ставим большую точку…хотя надо ставить большой вопрос…или открывать уголовное дело…
…Опять Костик… Что-оо? Это от Вас? Мне лестно…я тронут…мёртвые сраму не имут, а лавры чела не мозолят-с…Селёдочка?! Да, Вы - гений, простите, простите меня, большое видится на расстоянии…а расстояние мы сейчас промерим гранёным. В добрые времена оно равнялось примерно четырём – пяти. Но опять же, для чистоты проб нужна хорошая закусь… Костик, Вы, когда нибудь ели фаршированную гусиную шейку? Знаете, только за один этот кулинарный изыск, я пощажу двух евреев, когда начнётся русский бунт…Да неужели Вам пришло в голову, что я так и буду сидеть в этом подвале? Мирры и лавры неплохо придутся к моему лицу… и асфодели …А лицо – к галерее Героев подлинно справедливой Революции… Да – с, порой так жаль, что сельдь не растёт хотя бы как…щука, что – ли. Да нет, лучше - как сом. Представляете, рыбина размером с сома по цене селедки, под водочку…а её то сколько надо? Тут пузырьками не обойдёшься, литрами, только литрами… а если и баб оценивать в селёдках…вау! Костик! Век изобилия наступит на нас мозолистой ногой …Но она будет нежна и душиста, как ступня победившего пролетариата…
А, кстати, не почитать ли Вам стихи? Да, истинно пролетарские…да и автор… плоть от плоти… Обижаете…конечно я, кого я могу читать сидя в подвале…и закусывая селедочкой, - миль пардон, Вашей персоне…
Итак, минуточку внимания… ну почему этот стол так шаток? Ага, вот:
В купе не входить!
Ночь…вагон…чугунные колёса…
Девушка… вино…и прочий вздор…
Пьяный и, увы, - громкоголосый,
Я - веду застольный разговор:
Что, сломавши ноги в этом быте,
Душу перепутав с душевой,
В свете неожиданных событий,
Не пошла бы ты… к себе домой?
А – не то… известно, после пьянки,
Явно повстречаешь ты сама,
На печальном ночью полустанке,
Сифилис – как горе от ума.
Но – пустое… крупного не видя,
На коленки вылив бадусан,
Не пошла б, на лавке прочно сидя,
Ну… к тому, кто сам себе с усам?
Может - я, вот этот самый - самый,
Призванный законам вопреки,
Старый спец по форточкам и рамам,
Перейду границу у реки.
О! Гляди, как тучи бродят хмуро! -
Прикрывая призрачный масштаб…
У высоких берегов Амура,
Я тебя, ещё разок, хотя б…
Костик!? Ну, забрало? А, блят! опять в молоко, как говорил прапор - начальник стрельбилища…Спит! Пьянь поганая….Гей Люссак, понимаешь нет…А я тут…
Сан Егорыч?! Вы ещё здесь? Да ноги моей …да я в три секунды…ни следа, ни запаха…О ком написать? Об этом пид…пардон, педагоге? Рвотный порошок…Естественно, как всегда…надейтесь, естесно, не подвожу…
Темно как… и Гызы нет …асфальт крепко бьёт прям по роже ... а Егорыч уехамши…