Кино

Цыганка.
Роза.
Дом на окраине, частный сектор.
Тамара всяких предсказателей обожает, уговорила нас с Машкой пойти. Я, вообще-то, нисколько не хочу знать, что будет со мной дальше, чего лишать жизнь последней интриги, но стало интересно, тоже ведь интрига, только другая немного, сбудется-не сбудется.
У ворот очередь, три тётки немолодые.
-Чиститься приперлись, жабы, -Тамара прямо шипит. -Роза наша работает надежно, через эгрегоры.
-Чего? Эгрегоры?
-Добро пожаловать в википедию.
-Это хамство называется, Тома.
Тут Машка права. Ненавижу, когда так отвечают. Полное отсутствие культуры светской беседы.
-Блять, ну это такие как бы сгустки ноосферы, когда много людей думают о чем-то или чего-то хотят, и эта энергия, собранная из их мыслей, начинает жить сама по себе, становится как бы самостоятельным организмом. Намоленные церкви, кладбища. Чтобы снять, допустим, порчу, Роза берет какие-то ваши вещи и едет на кладбище, раскладывает их там, она таким образом вас туда типа вносит, и вы получаете защиту. Вещи должны быть вам дороги, не говно какое-нибудь, чтобы на них оставались остатки ваших мыслей, желаний, понимаешь?
-О господи. Страсти какие. А что, я сам не могу на кладбище свои манатки разложить и пошептать чегось?
-Нет, Вить, ты - не можешь. Там посредник нужен, обладающий способностями. Или, допустим, она ставит свечи в церквях за тебя, чтобы порчу снять. И молится. Тут верить надо, ты ж в бога не веришь.
-В бога - не очень. Вот в сглаз, что не верить, верю. А какая связь?
-Да нет прямой связи, просто в церкви эгрегор живет, и, чтобы к нему внедриться, надо верить. Тут мимо бога процесс идет, но вера нужна. Диалектика, короче. Можно хоть к камню подойти, на который язычники молятся, пох, но надо блин верить. Ведь если молиться на камень лет двести - тоже эгрегором станет.

Дом большой, светлый, чернявые дети топочут по богатому полу. Стены в орнаментах, блестках, яркие картины, пластиковые  рамы, всё золотистое-презолотистое, потолок искрит, лестница сверкает, у них свой уют, другой. Роза милая, улыбается, лет, может, двадцать пять, ничего такая. Хрен знает, так бабки берет или на самом деле что-то может. Зовет с собой по очереди в боковую комнатку. Сажусь, в пальто, на скамейку. Даёт мне подержать в руках засаленную колоду карт. Забирает колоду себе, раскладывает на столике, по три, по две. Задумалась.
-Твоя девушка там стоит, да?
-Да. Маша. Мария. И как? Будет нам счастье?
-Хм.
Кладёт несколько свечей в ковшик, ставит ковшик на плитку.
Молчим.
Ждем, пока воск расплавится.
Берет в углу миску с водой, ошмётки плавленного воска обвисли по краям, выливает туда воск из ковшика и долго смотрит на застывшую лужицу.
-Видишь, у тебя раздваивается все. Другая девушка. Будет выбор. Тяжело будет, душевные переживания. Какое-то время будет сразу две, тебе надо будет решить, где любовь. А они тебя обе любить будут. Вот так.
Вбегает девочка лет пяти, прижимается к Розе и что-то лепечет по-цыгански кривляющимся голоском.
Протягиваю Розе деньги.
-Нет, в руки мне не надо, здесь оставь где-нибудь, брось просто.
Девочка смотрит. Глазища большие, цыганские, изучают.
После меня идет Тамара. Она не по своим делам, мама болеет. 
Вышла с бумажкой в руке.
Машкина очередь.
-Я не хочу. Нет. Поехали домой. Не хочу ничего знать. Извините.
-Да как хочешь, девушка, у меня народу хватает, из-за границы приезжают.
Открывает нам дверь на улицу.

-Тамар, это что у тебя за бумаженция? Можно спросить?
-Да. Это список продуктов, которые мама любит. Надо купить по килограмму каждого и принести Розе, для кладбища. И фотографию мамину. Порча у нее. Роза поможет.
-А я, вы представляете, у меня такая санта-барбара скоро будет!! Огого. Кроме Машки у меня еще одна баба появится! И какое-то время будет две! И мне надо будет делать между ними выбор! Блин, как в кино!
Машка вскидывается.
-Что, она тебе прямо так и сказала?
-Ага.
-Пипец ваще. И нахер мы к ней воообще ходили?
-Вообще, да, Марусик. Нахер.
Шагаем к остановке.
-Да пошел ты, плейбой нашелся, воевать я еще буду с из-за тебя.
-Подожди, Марусик, еще ж не произошло ничего, пока все нормально. Может, это нам типа испытание такое послано. Она нам напредсказывала, а вот мы возьмем, да и не подчинимся.
Тамара помогает:
-Да, Маш, это ж всего лишь вероятность. Не паникуй. Может, и не будет ничего.

Вечером Машка идёт выгуливать Зельду вместе со мной, редкое событие. На полянке, как обычно, одни мужики. Курим. Молчим.
Отвожу в с сторонку.
-Марусик, ну видишь, здесь нет женщин. Теперь и к моему полу ревновать начнешь?
-Отстань. Я что, выйти с собакой не могу?
Пятница, мужики разливают коньяк. Предлагают мне, взглядом. Я, взглядом, отказываюсь.
Зельда кувыркается на снегу с Мотькой и Тузом, играют серьёзно: видно, у Зельды скоро течка будет. Уходим раньше всех.
-Маша, ты меня теперь и с работы караулить будешь?
-Захочу, и буду.
-Маш, ну это же бред. Одна цыганка сказала так, другая эдак, чего к этому серьезно относиться? Ну перестань. Я ж тебя люблю, а не кого-нибудь другого. Я не думал, что ты серьезно воспримешь.
Не может ничего с собой поделать. Не спит, ворочается и мне мешает. Руку сую, отдергивает, нет, не надо, не хочу.
Ладно, время лечит.
Дурочка. Так и не спала всю ночь. Не пошла на работу, отпросилась.
-Маш, ты совсем больная, что ли? Ты меня ведь не сможешь в клетку посадить.
Несёт мне тарелку с яичницей. Бледная.
-Ну, допустим, будет так, как она наговорила. Ну и? Значит, бросишь меня, нафиг я тебе такой нужен, неверный бля*ун. Все, что ни делается, все к лучшему.
-Витя, ты е*нулся? А зачем я тогда тебе яичницу готовлю? Зачем время на тебя трачу? У меня что, несколько запасных жизней, что ли? Тренировочный взлет? Я женщина, между прочим, у нас дети могут быть.
-Могут быть, значит, пусть будут. Ну чего ты? Вместе, так вместе, а разведемся, так разведемся, буду алименты платить, на каникулы брать. Чего, без цыганок не разводятся, что ли?
-Витя, я не понимаю, как можно быть таким легкомысленным? Тебе вообще, что-ли, всё похеру? Всё?
-Маша, послушай, мы с тобой что, участвуем в конкурсе, кто дольше вместе проживет, что ли? Ты зачем со мной? Вот скажи, только честно.
-В смысле? Витя, ты дурак? У нас семья, вообще-то. Вместе. Всю жизнь, вообще-то. Самые близкие люди. Половинки или там целые, без десятых, но близкие. Ты не понимаешь? Я душу свою тебе дарю кусками. Ну ты и бестолочь.
-Ладно, небестолочь. Я ушел работать. Мир труд май. Вечером поговорим.
-Иди. Я посплю хоть. Чего говорить-то? Не о чем.
-«И если что-то надо объяснять, то ничего не надо объяснять. А если все же стоит объяснить, то ничего не стоит объяснить.» 
Дошел до лифта, вернулся, открыл дверь, поцеловал Машку, вышел снова.
-Ой, мы же вечером к Коровиным идем. Чуть не забыл. Выспись хоть.
-Давай.

К Коровиным едем молча.
Таксист пробует пару раз завернуть очень личное про футбол, хмыкаю в ответ, врубает шансон, прекращает попытки коммуникации.
Лёхе Коровину, Лёхасу, сегодня в восемь вечера тридцать лет.
Гостей мало, размалёванные подружки Ирки, Лёхиной жены, еще пара его, не помню, одноклассников, что ли. Поглядываю на девчонок, хм, действительно любопытно, вдруг это будет кто-то из них. Пути-то неисповедимы. Машка следит за моим взглядом.
-Маш, у вас все ок? Чё невеселая сидишь? Пошли, я тебя на танец приглашаю. Пошли!
-Марусик, иди потанцуй с именинником.
Машка поднимается, идет.
Лехас мой лучший друг. Не скажу, что дарю ему душу кусками, ему не надо, есть собственная, но если требуется помощь, то Лехас первый, кому позвоню.
Машка возвращается такая же грустная, как и ушла. Улыбку надела.
Танцую с Лёхиной Иркой, поглядываю на Машку из-за Иркиного плеча, Машка смотрит в другую сторону.
Выходим с Лёхасом курить на балкон.
-Лехас, что гостей так мало?
-Чем больше лет, тем меньше людей видеть хочется. Я бы вообще, вас позвал бы, да и всё. Чё с Машкой-то?
-Да стыдно рассказать.
-Чё, трахательная недостаточность?
-Вроде нет. Супрдолг исполняется. Иногда даже на бисы выходим. Тут такая история произошла, дурацкая.
Смотрю на Лёхаса, не знаю, рассказывать или нет.
-Ну?
-Ходил к цыганке и она нагадала, что у меня скоро еще одна баба будет. Санта-Барбара, короче, будет впереди.
-И чё, ты Машке всё и выложил?
-Ну.
-Ну и балбес. На куя? Вот трепался бы ты поменьше, Витюнь, цены бы тебе не было.
-А почему я должен от неё скрывать? Это же впрямую её касается. Да и, мне самому гораздо проще стало, когда я с ней поделился. Проговоренные страхи не такие страшные. А вообще, немного интриги нам не помешает. Жизнь это вообще интересное кино.
-Для тебя кино. Для неё - жизнь.

Идем в комнату. Гости обслуживают себя сами. Кто цедит водку в фужер, кто оливье себе наваливает, большая часть втыкает в телефоны.
Народ! -гаркает Лёхас.
Сильно пьян, так-то он тихий.
-У меня к вам вопрос.
Откладывают телефоны, настраивают глаза на Лёхаса. Не все.
-Социологический опрос. Ситуация: вы живете со своей половиной. Идете к цыганке погадать. И она такая предсказывает, что скоро у одного из вас будет блин любовь на стороне. Ваша реакция?
-Это у кого? У тебя, что ли? -Ирка сразу.
-Ирчик, ситуация гипотетическая. Никто никому ничего не сказал. Интересна ваша реакция. Для статистики.
-Хм.
Ирка ставит бокал на стол.
-Хм. Если у меня суждена любовь на стороне, я переживу. Полюблю да перестану. Ты все равно не узнаешь ничего. А вот если у тебя, хм, вот если она на сто процентов мне скажет, что это будет - я тебя бы уже сейчас на фиг послала. Я себя не на помойке нашла. 
-Такс. Хорошо. Кто еще?
-Погоди, ничего ж не бывает на сто процентов, -вмешиваюсь. -Вероятность, допустим, ну я не знаю, процентов восемьдесят. Вообще-то говоря, такое бывает у каждой пары, и без цыганок ясно. Жизнь длинная, всякое будет.
-Ну а ты сам-то что скажешь? -вдруг Машка, почти кричит. -Ты. Если мне вот, на восемьдесят процентов другого мужика нагадают? В следующем, допустим, году.
-Ну, неприятно, конечно, а заранее с тобой разводиться не стану. Во-первых, двадцать процентов тоже хлеб. А во-вторых, бывают испытания и посерьезнее. Разводятся люди и без любовников, есть куча других причин. А, бывает, и с любовниками - не разводятся. Короче, будет хлеб, будет и песня. Посмотрим. А ты, Лёхас?
-Я что скажу? Да не нравится мне твоя позиция, Вить. Ждать, пока она тебе рога наставит? Нафиг. Если мне такое про Иру скажут - не смогу я с ней жить. Да и зачем?
-Ну вы блин скучные мещане! К концу жизни у каждого из башки торчат хоть маломальские рожки, у кого ветвистые, у кого нет, это ведь и есть жизнь. Иначе было бы скучно это кино смотреть.
-Тебе всё кино. Хоть к чему-нибудь ты можешь серьезно относиться? -Маша, конечно.
-Марусик, зачем? Зачем ко всему серьёзно? На работу я хожу, налоги плачу, если друг заболеет, буду к его в больнице навещать. Все остальные дела я делаю для удовольствия, для кино. Если удовольствия не будет, нахрена мне такая жизнь? Плохо будет с женой, не будет удовольствия - ну разведусь. Скучно станет с другом - раздружусь. Тебе со мной плохо будет - тот же самый совет. Твоя серьезность оборачивается тем, что ты даже в постель ложиться будешь, как на работу. На хрена? Только невроз от этого. И позднее прозрение, что всю жизнь не так прожила.
-Да как ты не понимаешь, урод, что для женщины счастье, это семья, муж, дети, чтобы всё, как у людей, а не думать о том, что он уйдет, когда ему скучно станет.
Это уже Ирка вступила.
-Женщина, а если тебе скучно станет? Десять лет скучно, двадцать. И что? Так и будешь лямку тянуть, чтобы всё, как у людей было?
-Не доводи до абсурда. Конечно, если уж совсем невмоготу, то да, взвесив все за и все против, подумав о детях, можно принимать какие-то решения. Но то, что проповедуешь ты - это вообще какой-то многозальный кинотеатр, в одном зале кино посмотрел, не дождавшись конца в другой бежишь. Кузнечик.
-Ну про кинотеатр это ты до абсурда довела. Посмотрим еще, что будет лет через десять, может, это вы все по залам разбежитесь, а мы с Машкой все еще будет счастливы. Прагматики нашлись.
-Ладно, пусть всё у всех будет хорошо и надолго. Вы чё вообще? - Лёха решил восстановить уютную атмосферу вечера. -Давайте выпьем за долгую любовь. Вечной нет, пусть будет долгая. 
Остальные гости воткнулись в прерванные френдленты, так ничего и не сказав. Может, хоть задумались.

Прошло время.
Давно забыли с Машкой про ту цыганку.
А месяц назад опять вспомнил. Девушка в автобусе, шубка в полоску, черные волосы, снежинки, юбочка, колготки. Как им не холодно? В руке сумка. Тулимся впритык на задней площадке, толпа давит. Запах чувствую, духи, глаза рядом, сантиметров пятнадцать. Вроде, зелёные. Я не железный, чувствую всё, что полагается. Красивая совсем. И близко так. Вышла на остановку раньше моей. Я тоже. В принципе, поприжимался в автобусе - и хватит. Надо бы затормозить. Ладно, потом, когда интриги будет больше. Тормозить-то пока нечего, не разогнались. Попробую вещество один разик, одну инъекцию, цыганка ж не сказала, что уйду к другой, обещала только сложности. Интересные.
-Девушка, извините, мы так тесно вместе ехали, так долго, что не спросить теперь как вас зовут, было бы бестактностью.
-Чё, трахнуть меня хочешь?
-Хочу.
Оценивающе смотрит. Видно, не очень нравлюсь.
-А я не хочу.
-Как зовут хоть тебя?
-Ну, Света.
-Я Витя.
-А я тебя не спрашивала.
-Зачем так грубо, Света? Ты мне понравилась, неужели не видно. Сильно. Я не просто трахнуть.
-А как? Сложно?
Смеётся. Первая инъекция.
-Подожди, Света! А вдруг, я тебе понравлюсь не сразу, а в процессе знакомства? Постепенно разглядишь. Лицом к лицу лица ж не увидать.
-Хм. Я к любовнику вообще-то еду. Может, и разгляжу, -смеётся опять. -Не знаю.
-А в нём сразу разглядела?
-Хм. Тоже не сразу.
-Ну, во видишь.
Блин, по этой дорожке может Машка пройти из магазина. Но пошли инъекции: тестостерон, что там ещё, серотонин, адреналин, вообще уже ничего не боюсь.
-Я тебя провожу, Света. До дверей.
-Хм.
Идем. Снег идет, мы идём. Хрустим. Снег - вкось, через фонари. Ну вот. Дом.
-Дай номер телефона, а?  И иди потом трахайся со своим любовником.
-Хм. Ты смешной. Не ревнивый.
-А он?
-Он - да. Очень. На, записывай. Только вечером не звони!
Продиктовала. Вот и дверь, у неё ключ свой. Резко целую.
-Дурак.
Инъекция, тепло разливается везде.
Пришел домой, целую Машку взасос, валю.
-Что с тобой?
-А не знаю. Чёт хочется.
-Дурак. Да подожди. Ну. Разденься хоть.
Ботинки бросаю как попало, сверху одежду. Поворачиваю, нагибаю, Машка ты моя Машка. В глазах, понятное дело, полосатая шубка.

Следующий день, звоню с работы.
-Это я, Витя, из автобуса.
Не сразу узнала, или сделала вид. Сучка.
-Свет, а вы вчера трахались в прихожей, сразу, как ты вошла?
-Да… Блин, ты чё, ясновидящий?
-Ага. Мы тоже.
-А как твою зовут?
-Маша.
-Хм. Круто. Сегодня тоже в прихожей?
-Неа, сегодня будем с тобой.
-Ахаха! Мечтай. Я Андрея люблю.
-А я не спрашивал, как его зовут.
-Иди ты.
-Давай хоть перекусим вместе.
-Хм.
-Ну, полчаса. Он ведь тебя ждет, я знаю. Долго не прошу.
-А Маша не ждет?
-Подождут.
Заехал на такси. Кафешка в другом районе, подальше, мало ли. Уютно вроде. Сняла шубку. Улёт. Сиськи, бёдра, запах. Инъекции, одна за другой. Поглядываем на часы, оба.
-Свет, извини, не знаю, интересно ли тебе, но я хочу тебя так, как никогда никого не хотел.
-Да прямо.
Смотрит. Оценивает чего-то, в женской генетической программе. А в глазах-то искорки.
-Ну почему не интересно. Интересно, раз с тобой пошла.
-Давай, я завтра с обеда уйду? Позвоню тебе часа в два. Сможешь?
-О! Собрался трахать? В гостинице, что ли? А я не хочу, в гостинице.
-Извини. Ну, поедим хоть подольше, не полчаса, как сегодня. Нормально поговорим.
-Хм. Я посмотрю. Не знаю. Поехали. Нас наши любови ждут.
Только кофе попили.

Машка голову помыла. Надушилась чем-то. Готовилась. А я не захотел.
-Чего ты грустный весь вечер?
-Да так, серотониновое окно.
-На работе что-то?
-Ну. Главный уходит. Неизвестность.
-Витюша, зачем переживать раньше времени.
Гладит по голове. Любит.
А у меня инъекции. Подсел.
Пора тормозить.
Сейчас?
Да ну, вообще стыдно. Да и, это я еще не на игле, сейчас-то соскочить всякий сможет.

Номер, вроде, приличный. Села на кровать. Смотрит. Я не очень решаюсь, вот так сразу.
-Свет, ты любишь медленно, или страсть посильнее подкрутить?
Смеется.
-Подкрутить?
-Дурак.
Разбегаюсь, рычу и набрасываюсь. Валю навзничь, лезу под блузку.
-Ну тебя! Тихо. Прикрути обратно. Дурак.
Резко замедляюсь, держу её, расстегиваю, облизываю,
-я коа-а-а-ла, а ты мой эвкали-и-ипт.
-Ты нормально можешь?
-А скучно не будет? Нормально и Андрей может.
-А ты откуда знаешь?
Смеется.
-Погоди, дай я тоже.
Две коалы. Смешно. У неё пальцы, как шприцы, раз - и током. Всё, я зависим. Игла.

Привет, цыганка Роза, приехали.
Весь день в голове: Света, Света.
Вся ночь. И следующая, и потом. Месяц уже.
Отгулы, гостиницы.
У меня Машка дома, у неё Андрей.
Пора тормозить?
-Свет, послушай, мы с тобой типа просто любовники, или с перспективой?
Закидон.
-Конечно любовники! Какая с тобой перспектива. У меня Андрей, он надежнее.
-Не ври. Ты ко мне прониклась чувством. Андрей тебе побоку.
-Ничего не побоку. Ты моё временное увлечение. Вот увидишь. И я твоё.
-А чего ты так уверена?
-Вижу.
-Так что, расстаемся?
-Давай.
-Сможешь?
-Не знаю.
Лежим.
Смотрит.
Смотрю.
До чего ж красивая.
На одной волне, вообще, все её взгляды понимаю с налета, как собака. Может, это она - вечное? А Машка, значит, преходящее?
-А ты, Свет, не боишься, что потом жалко будет? Тебе ведь со мной хорошо.
Смотрит.
-Мне с тобой лучше, чем со всеми. Пока. Это ты хотел знать? На, возьми, потешь свое мужское самолюбие. Я это почуяла, когда мы еще тогда из автобуса вышли. Но ты ненадежный. И Машку боишься потерять.
-Боюсь. А ты? Надёжная?
Целует.
-Давай, Витя, закроем эту лавочку. Было хорошо. Даже, пожалуй - спасибо. Я тебя не бросаю, ты меня тоже. Просто поставим точку. Не все же отношения нужно развивать до печального конца.
Сделала меня. Сучка. Хорошо. Даю тормоз. Надо ж когда-то. Вернее, это она всё поняла. А сам бы я смог?


Прошло время.
Еду в маршрутке.
Снег бьётся за окнами.
Думаю.
Входит Света. Видит меня. Сталкиваемся взглядами.
-К Андрею?
-Да.
Смотрит.
У меня иглы опять, инъекции.
Губы чуть шевелятся, завязают в начале фраз. У обоих.
Молчим.
Выходит, оглядывается, снег петляет в свете фонаря, слёзы её блестят.
Двери закрылись, с хрустом.
Еду.
Кино интересное, в общем.
Моя остановка.
Не хочу вылезать, еду дальше.
Конечная. Выхожу.
Снег липнет, фары слепят, свет ходит по лицам, хлопают двери, топчутся люди.
Стою, холодно. Беру сигареты в киоске.
Хм. Сколько я уже не курил? Лет пять.
Автобусы шуршат по снегу, дышат, люди торопятся, пойду и я потихоньку.