С ростом богатства растут и заботы.
Квинт Гораций. Оды.
– Выбирай одно из двух: либо я у тебя жена, либо она, эта... мерзопакость! – заявила научному сотруднику Потникову Наташа.. – Ни одного дня не пройдёт без того, чтобы ты не валандался с ней!
Когда тихая и покладистая Наташа была чем-то взбудоражена, она обычно перемежала свою речь жаргонными словечками. Потников их не находил даже в толковых словарях. Вот и на этот раз:
– Ухайдокаешься ты с ней, а я...
В ответ Потников издавал нечленораздельный звук и со страдальческим видом прижимал к ушам ладони.
Так уж повелось, что Потников полюбил ту, которую его Наташа считала мерзопакостью, но он ни в коей мере не переставал любить и жену и очень переживал, что она так на всё реагирует, цепляется к каждой мелочи.
Увидела, что её суженый принёс откуда-то ржавый холодильный агрегат от допотопной модели «Севера» и тут же приказала:
– Чтоб этой хренотени я у себя в квартире не видела!
– Агрегат почти новый, – страдальчески взмолился Потников и замигал, чуть не плача. – Дырку в змеевике запаять – пара пустяков. Знакомый механик может заправить змеевик отличным хладоном - фреоном. На днях достану корпус с изоляцией, и будет у нас ещё один холодильник! Что, он хлеба просит? Если не хочешь, чтобы эта вещь лежала у нас на лоджии, я отвезу её к себе в институт – будет у нас там лишний холодильник. Сейчас нам недостаточно выделяют средств на приобретение лабораторного оборудования.
Начались эти перепалки в семейной чете Потниковых с месяц назад, когда научному сотруднику понадобились два обыкновенных шурупа, чтобы прикрепить к стене книжную полку. Потников два дня ходил по хозяйственным магазинам – шурупов там не было. Возле этих магазинов на разостланных клеёнках и кусках полиэтиленовой плёнки неблаговидные личности продавали всякий хлам: отслужившие срок счётчики электроэнергии, стёртые лошадиные подковы, мотки проволоки, некомплектные водопроводные краны, гайки и даже самовары с зеленью на боках, но без краника и с вмятинами. У одного из мужиков Потников выбрал себе два подходящих шурупа.
- Сто рублей! – сказала хмурая личность в сдвинутой на ухо потёртой кепке.
– Почему же так дорого?
– Если дорого, не бери, браток, не слышал что ли о рыночных отношениях! – назидательным тоном изрекла потёртая кепка.
Сосед Потниковых по лестничной площадке слесарь Химусов, солидный и хозяйственный мужик, вынося ведро к мусоропроводу, посоветовал, глядя на заскучавшего научного работника:
– Возьми пассатижи с отвёрткой и навостри лыжи на Кучинкую свалку! Там какие хочешь шурупы вывинтишь из поломанной мебели.
За городской окраиной с её домами-девятиэтажками Потников перешёл по узкому хлипкому мостику через речку Пехорку с быстрой, но довольно-таки мутной в этом месте водой. Вскоре ему открылась панорама гигантской свалки, по размерам едва ли не с Бородинское поле.
Во многих местах дымились костры: это работники свалки жгли отходы с мебельной фабрики и бытовой мусор. Мощные бульдозеры с широченными «болотными» гусеницами сдвигали промышленный и бытовой мусор к обрыву карьера. В воздухе стоял устойчивый горьковатый запах дыма и сладковатый запах гниющих коммунальных отбросов. Отовсюду слышались карканье воронья, заунывный плач чаек, жужжание мух. В разных местах свалки разгружались с десяток машин, и ещё много их дожидалось своей очереди у главного входа в это утилизационное заведение. Возле машин сновали согнутые фигурки людей с сумками, мешками и ручными тележками.
Как говорили романисты позапрошлого столетия, отвлечёмся на некоторое время от похождений нашего героя Потникова и напомним проницательным читателям, что в толковом словаре Владимира Даля слово «свалка» не заслужило чести быть отдельной словарной статьёй. Как вариант от слова «свалить» под свалкой подразумевался всем нам понятный вид бестолковой драки. В те благословенные времена все отходы человеческой деятельности не выбрасывались, а шли в дело. Даже мусором в те времена считали только черепки от разбитых горшков и остатки от каменной и печной кладки. Свалка — это порождение современной цивилизации.
Итак – наш герой ходил от одной груды мусора к другой и поражался обилию вполне пригодных вещей: непонятно, почему иные люди признают их бесполезными. Ему уже стало не до такой мелочи как шурупы. Их-то он в любой момент мог бы выкрутить из какой-нибудь поломанной дверцы от тумбочки!
Шурупы могли подождать, а пока Потникову на глаза попалась резиновая камера от заднего колеса трактора «Беларусь», правда, чуть потёртая и с заплатами, но зато без проколов.
«Хорошую резиновую лодку можно из неё склеить для себя!» – обрадовано подумал научный сотрудник, а когда увидел неподалеку от камеры кусок испачканного в глине, но зато прорезиненного брезента (отличное днище для самодельной лодки), восторг его поднялся, как говорят, до потолка. Вот солидные люди толкутся в «Детском мире», в отделе «Сделай сам» или в хозяйственных магазинах в поисках палочек или пластиковых панелей, а здесь бери бесплатно любую деревяшку или железку! Так вот откуда берут для продажи ещё годные скобяные штуки полупьяные мужички! Одного из них, того, что с неделю назад продавал у хозяйственного магазина облупившиеся ободья от велосипедных колес, научный сотрудник повстречал здесь же, на этой свалке, со старинной «пирамидальной» керосинкой под мышкой.
Говорят, что аппетит приходит во время еды.
Потников нашел в куче тряпья немного заплесневевший кожаный ремень без пряжки и с радостью перетянул им камеру, предварительно со свистом выпустив из неё воздух. Только Потников понёс свой дармовой груз домой, как увидел неподалеку полку для книг, почти новую, за исключением того, что она была без стекол, и у неё с одного бока стёрся лак, а другой бок пересекала, ну совсем маленькая, не больше ширины мизинца извилистая трещина. Все эти дефекты были пустяками – для хорошего мастера работа на час. Потников втиснул камеру с ремнем в полку и не чувствуя усталости принёс найденные сокровища домой. Эти приобретённые на халяву сокровища нашли себе прописку на узкой лоджии.
Наташа только посмеялась, услышав восторженный рассказ мужа о свалке, вот мол, сколько он живёт в подмосковном городе, и не знал, что рядом существует такой великолепный музей ценностей. Жена с долей брезгливости (опять пустив в ход словечко «хренотень») осмотрела принесённую мужем камеру, но книжная полка ей понравилась.
– Кстати, принёс ли шурупы?
– Ну, не до них было! Схожу завтра после работы за ними, может быть, и ты сходишь со мной на свалку, посмотришь на всё, что там лежит?
– Что я, тронутая, да ещё идти туда пешкодралом! – не удержалась Наташа от очередного жаргонного словечка.
В приоткрытую дверь лоджии протиснулся Игорёк, четырёхлетний сын Плотниковых. Его только что привели из детского сада, и он, услышав звук шипения на лоджии, поторопился выяснить причину.
А это злополучная камера от колеса «Беларуси» сама освободилась от стягивающего её ремня и теперь, освобождённая, звучно всасывала в себя воздух.
Игорёк, не раздумывая вспрыгнул двумя ногами на полураздутую камеру и теперь с неописуемой радостью стал приплясывать на ней. Шум от камеры теперь менялся, чередуясь от звука всасывания до свистящего звука выходной струи.
– Хренотень! Хренотень! – упоённо повторял ребёнок, пока мама не оттащила его от лоджии за чуть оттопыренное ухо.
На следующий день, когда Потников пришел на свалку, ему опять стало не до шурупов. Из-под кучи с мокрыми опилками выглядывал чуть окислившийся дюралюминиевый руль гоночного велосипеда! Вытащив всю редкую находку на свет божий, Потников убедился, что одного колёса у велосипеда не было, рама была ну, самую чуточку погнута, и не было педалей. Но ведь это всё нетрудно привести в порядок, а колеса с шинами-однотрубками можно купить в спортивном магазине или запастись терпением и тоже найти здесь же, на свалке.
Только заторопился Потников с ценной находкой домой, глядит — валяется канцелярская пишущая машинка «Ундервуд». Шрифт заржавел, половина сегментов была погнута, не было резинового валика, но всё это мелочь – в мастерской в Москве можно такую редкую, прямо-таки, музёйную находку довести до рабочей кондиции или просто подарить коллекционерам.
Но вот оказия: нести сразу и машинку, и раму от велосипеда Потникову было тяжеловато. Он с беспомощным видом огляделся вокруг и... о чудо: увидел помятую детскую коляску на трёх колёсах. Он погрузил в неё машинку, сверху положил велосипед. На краю свалки увидел, спрятанную под кустом бурьяна электрическую сверлильную машинку. Провода у неё были оборваны, патрон от длительной коррозии не вращался, но привести электрическое устройство в порядок, наверное, для мастера ничего не стоит.
Потникова нагнали двое завсегдатаев свалки: коренастый парень в разорванной на груди тельняшке и со сдвинутым на лоб козырьком кепки и хромой бородатый старик с палкой. Оказывается, они давно шли по следам удачливого кандидата наук.
– Это я первый узырил велосипед! – крикнула тельняшка.
– А дрель, милок, моя, я вчера её припрятал в крапиве! – размахивал палкой старик.
Дело едва не закончилось физическими неприятностями для Потникова, но на его счастье, привезли на другой конец свалки обрезки искусственной кожи с обувного предприятия, и преследователи научного работника ринулись туда.
Ну и замучился Потников со своими находками в тот день! Везти сразу три громоздкие вещи на сломанной детской коляске он не мог. Отвезёт сначала старинную пишущую машинку и раму от велосипеда метров на пятьдесят и, чтобы не терять из виду остальной груз, спешит с порожней коляской за дрелью. Так многократно сгружая и разгружая коляску Потников проделал весь трехкилометровый путь от свалки до дома. А оставить вещи на месте или их спрятать он не мог: тут же найдут их аборигены свалки, мигом упрут и перепрячут – ищи потом ветра в поле!
В тот день Потников порвал свой пиджак, порезал осколками стекла полуботинки. Что ему было потом от распсиховавшейся Наташи, лучше об этом помолчать!
На работе в институте научный сотрудник стал сидеть, как говорят, на иголках. Хотя в ящиках его письменного стола и в лабораторных шкафах тоже лежала изрядная толика списанных по негодности электроприборов, деталей от лабораторных весов и металлических штативов (хлеба не просят, а в работе всегда могут пригодиться) он, не замечая иронических взглядов сотрудников и лаборантов с нетерпением ждал окончания рабочего дня, когда можно будет отправиться к любимому детищу.
Однако, и на свалке его сердце не ведало покоя. Найдёт одну вещь, смотрит, а в стороне лежит другая, не менее важная. Бросал ту, брался за эту... Как говорится, добро-серебро, а золото лучше. Пока он шёл до конца свалки, то находил, отбрасывал в сторону и снова брал в свои руки десятки разнообразных ценностей. Потом ночью дома, не спал, ворочался в постели: жалко брошенных вещей, вспоминал, как они выглядели, где он их припрятал, а вдруг их на следующий день, пока он будет сидеть в своём институте, их подберут, сожгут или они попадут под нож бульдозера!
День ото дня однокомнатная квартира семейства Потниковых стала заполняться бесплатным реквизитом – уже ступить было негде. Наташе уже надоело устраивать семейные сцены, и она махнула рукой, уверив себя, что накопительский зуд её учёного мужичка рано или поздно прекратится.
Она только приказывала муженьку, чтобы он поплотнее закрывал за собой дверь на лоджию, чтобы вихрастый и ушастый Игорёк не смог прикасаться к сокровищам отца, когда тот складировал свои находки.
Однажды Потников увидел, как с автомобильного фургона, принадлежащего продовольственной базе, свалили ворох заплесневевшей полукопчёной колбасы вперемежку с тронутыми ржавчиной селёдкой иваси. Разогнав слетевшихся белогрудых чаек от не предназначенного для них корма, ценные продукты тут же окружили бомжи со своими сумками и мешками. Потников, как человек сведущий в микробиологии хотел посоветовать своим сотоварищам по свалке, чтобы они ничего не брали из халявного съестного из-за риска заполучить кишечную инфекцию, но промолчал, зная бесперспективность своих советов.
В другой раз Потников наткнулся на стопки книжек, в помятых, местами перепачканных мягких переплётах и с выразительными рисунками на обложках. Это были, в основном, женские романы или о незадачливой любви, или о поисках преступников. Сдать книжки в букинистический магазин – не примут из-за их непрезентабельного вида, продать на рынке – за место заплатишь дороже! Да и не думал Потников заниматься какой-либо продажей. Оглядываясь вокруг: нет ли рядом соперников – он с жадностью насовал в мешок с полпуда интеллектуальной продукции. Читать он её пока не собирался – пусть полежат дома – ведь хлеба книжки не просят!
Прав был древнеримский Гораций: с ростом богатства растут и заботы.
Наташа спрашивает, прищурившись:
– Ну, принёс ты материал для лодки, почему её не клеишь, когда поплывёшь с ней по Клязьме?
– Потом сделаю! – отмахивался от неё Потников и торопился на свою свалку, свою вторую работу. Плаванье на самодельной лодке, также как ремонт гоночного велосипеда пока откладывалось на неопределённое время.
День ото дня разлаживались отношения с женой:
– Мы с тобой не бедные, оба работаем, на жизнь хватает. Что нам надо – купим новенькое, в магазине!
Как-то раз попалась научному сотруднику внутренняя часть от пианино, это такая тяжеленная чугунная штуковина, с неё свешивались оборванные струны. Обшить такую загогулину полированной фанерой, купить или просто найти пригодные музыкальные струны – не стоит почти затрат, сто лет прослужит это пианино и, главное, хлеба ему не надо! Попросил Потников своих коллег по свалке, чтобы помогли погрузить ему сердцевину от пианино на машину – он её подрядил тут же, в этом заведении, за пару тысяч рублей. С грехом пополам втащили эту поющую басом железяку в комнату…
Пришёл как-то Потников с очередного похода за дармовым антиквариатом домой, а жена Наташа протягивает ему горсть шурупов. Новенькие были шурупы, блестящие, в масле. Говорит, купила в магазине, не надо теперь шлындать за ними бог знает куда...
А Потникова жгла тоска. Если бы жена принесла ржавые или погнутые шурупы, ему было бы легче. Это напомнило бы ему уже любимое просторное поле с множеством до времени брошенных занимательных вещей.
– Посмотри на себя, настоящий ты гоголевский Плюшкин! Стыдно с тобой ходить по улицам. Всегда лупишь глаза на то, что валяется под забором или в кюветах...
– Там тоже иногда попадаются редкие штучки, и хлеба не просят! – оправдывался Потников.
– Люди в театр ходят, в музеи...
– Да там экспонаты богаче, чем в любом музее! Трогай их сколько хочешь и можешь забирать с собой...
И вот однажды увлечениям Потникова дармовыми «экзотическими» экспонатами чуть не пришел конец. Жене вздумалось зачем-то идти на лоджию. За ней увязался Игорёк. Там он, всхлипывая от восторга, раскрутил поржавевшее велосипедное колесо. Dдруг раздался отчаянный визг сына – его палец попал между вращающихся спиц. Наташа бросилась к Игорьку, да споткнулась о валявшуюся на полу лоджии резиновую камеру.
Она схватилась рукой за полку, а оттуда на неё упал патефон со сломанной звуковой трубкой.
Потников услыхал крики Игорька и доселе неизвестные ему крепкие жаргонные словечки жены, он бросился к ней, да сам зацепился боком за стеллаж.
На него посыпались с полок электромоторы без обмоток, прохудившиеся металлические канистры (запаять их было пару пустяков, да вот всё недосуг), связки гаек и болтов. Выбрался он из-под груды принесённых им вещей побитый и исцарапанный.
К счастью, палец Игорька серьёзно не пострадал - только выступили капельки крови у ногтевого ложа.
И тут Потников закричал жене:
– Срочно заказывай по телефону грузовое такси, пока я смажу раны Игорьку и себе йодом. Вывезу весь этот хлам на свалку, будь он трижды неладен!
Втайне научный сотрудник лелеял надежду: свезёт он этот уже надоевший ему реквизит, а привезёт что-нибудь посвежее и нужнее, пусть лежит, хлеба ведь ему не надо!
Пока выносили вещи, Игорёк (весь в отца!) жалобно скулил, ощупывая ручонками все уходящие от него отцовские игрушки.
При погрузке товара в такси, сосед Потникова, вездесущий Химусов, всё совался под руку с ехидством:
– Скажи, кому везёшь продавать, за сколько?
Отошел Химусов от Потникова надутый: я, мол, первый подсказал тебе про свалку, а ты...
Наконец, машина была нагружена. Таксист взял с Потникова деньги, и не малые, вперёд. Потребовал с него и страховку на случай прокола скатов.
Как только приехали на место, машину тут же окружили знакомцы Потникова — любители бесплатных находок. И старик хромой с палкой оказался тут, и парень в разорванной тельняшке. Побросали они из рук и мешков всё, что нашли раньше, теперь ждут, что им грузовое такси привезло.
Ну и была потеха! Парень в тельняшке схватился за дрель, а старик начал охаживать его палкой, мол, не трогай то, что тебе не принадлежит! Потом они, по-видимому, позабыли о предмете раздора и начали расспрашивать Потникова:
– Скажи, что нашёл на свалке новенького? Сгрузишь это, чем будешь отовариваться?
– Наоборот! – печально махнул рукой научный сотрудник. – Одним ударом я разрубил гордиев узел. Привёз все эти вещи назад, ничего мне больше не надо!
– Не заправляй арапа, сейчас сбросишь это, а потом погрузишь, что припрятал раньше!
Между тем они деловито засовывали в свои бездонные мешки всю ту металлическую и пластмассовую мелочь, что Потников выбрасывал из кузова. К удивлению кандидата наук завсегдатаи свалки остались равнодушными к чугунной раме от пианино, не говоря уже о валявшейся поблизости кучки бракованных детских игрушек.
Сердце Потникова, как говорят, обливалось кровью от вида почти новых ярких пластмассовых грузовичков, пусть с треснутыми кабинками (дать хорошему мастеру их отремонтировать и оставить себе или раздать соседским ребятишкам!), но он дал себе зарок – больше не иметь дело со свалкой!
А между тем Потников чуть не надорвал живот, кантуя по доскам кузова сердцевину некогда ценного музыкального инструмента, прежде чем та с глухим стоном струн шмякнулась у колёс грузовика. Именно возня с этим чудовищем, звенящем оборванными струнами, так охладила пыл учёного, что он начисто забыл о погрузке нового реквизита.
Когда грузовое такси покидало территорию свалки, местная братва не отставала ни на шаг: смотрели, не погрузит ли уже признанный ими завсегдатай свалки чего-нибудь такого заковыристого...
У выезда за шлагбаум с Потникова взяли плату за привоз отходов, но это его не очень огорчило. Довольный тем, что пойдет с пустыми руками, он отпустил такси и направился к знакомому дощатому мостику через речку Пехорку. Уже стоя на мостике, который был без перил и прогибался под ногами, он задумчиво смотрел, как у его ног кругами бурлила мутная вода подмосковной речушки. На душе у кандидата наук сделалось муторно, чего-то ей недоставало…
Вернуться что ли за игрушечными грузовичками? Красивые пластмассовые штучки годились бы для того, чтобы их поставить на опустевшие стеллажи на лоджии.
Научный сотрудник, задержавшись на краю свалки, несколько раз порывался сходить за игрушками, даже нервно прошагивал метров двадцать в сторону свалки и обратно. Но трезвый рассудок взял своё.
На другом берегу речушки вдруг взгляд Потникова задержался на старом медном чайнике без крышки и с надломленным носиком. Удивительно: лежал этот ценный антиквариат у самого мостика в жёсткой траве под пожухлой ивой, и никто на него не позарился!
На сердце у Потникова сразу полегчало. Пусть у чайника местами стёрлась полуда и не было носика - запаять носик – дело плёвое, пусть чайник послужит в качестве запасного, хлеба ведь не просит! А крышку от чайника можно поискать завтра, это дело не безнадёжное – не такое находил здесь.