Как-то услышал в передаче «Comedy Club» такую фразу: «За роялью такой-то». Очень смешная передача, но всё там практически взято из жизни. А если разобраться, то «за роялью» - это всего лишь устаревшая форма современного «за роялем». И шутка после этого кажется уже не такой смешной, и шутка ли? Не знаю уж, к сожалению или к счастью, во времена нашей молодости юмор был более изысканным.
Вот, к примеру.
Во второй половине девяностых годов многие из-за тяжёлого финансового положения стали отказываться от услуг настройщиков пианино. Тогда-то и рухнули все мечты Иннокентия Себастьяновича, страстно любившего музыку, стать настоящим настройщиком. Как вы догадались, столь странное сочетание имени и отчества – это его рабочий псевдоним. Все настоящие мастера его знали и ненавидели, поэтому его мечте никак не удавалось сбыться - все отказывались обучить его тонкостям настройки. И дело-то, в общем, не хитрое, надо только иметь инструмент, идеальный слух и навык. Как раз последнего-то ему и не хватало. Откуда ему было знать, что настройку надо было начинать с регулировки зоны темперации, не ведал он и про хитрости с клинками, про особенности настройки хоров, про проверку по малым терциям и проблемы с интонировкой. Своего пианино у него не было, поэтому он решил, что на вызовах как раз и научится настройке на чужих инструментах.
«Настройка пианино. Иннокентий Себастьянович. 8-(49...», - так неброско, но понятно для всех заинтересованных звучали его объявления в газете «Из рук в руки». Все ориентировались по паролю – «Иннокентий Себастьянович». Пароль передавался клиентурой из уст в уста с непременным описанием качества услуг настройщика. Такса была всем известна – пятьдесят долларов в час. Контингент звонящих по объявлению был приблизительно одинаковый – дамы лет сорока – пятидесяти, уже вырастившие своих детей до вольного возраста и скучающие дома в одиночестве, пока их мужья несут своё нелёгкое бремя директоров заводов или главных инженеров какой-нибудь фабрики.
…Придя по очередному заказу на новый адрес, который не числился в списке его постоянных клиентов, Иннокентий Себастьянович радовался, что вот наконец-то ему представился случай научиться настраивать пианино. Дверь ему открыла приятной наружности дама с замотанным в виде чалмы полотенцем на голове и в домашнем халате. По всему было видно, что она только что из ванной. Она оценивающе оглядела настройщика и довольная результатом осмотра мило улыбнулась, попросила его не церемониться и проходить за ней в комнату, где стоял инструмент. Настоящему настройщику показалось бы странным, что на ходу она потчует его подробностями о своем разбрызганном мечтательном настроении и о том, что все домашние будут не скоро. Иннокентий Себастьянович же сразу смекнул, что мечте его сегодня сбыться не суждено, но всё же теплил слабую надежду на лучшее.
Он со знанием дела подошёл к пианино, достал камертон, поднял нижнюю и верхнюю крышки, накинул на вирбель настроечный ключ. Дама в это время с театральным интересом тоже наклонилась, будто бы впервые разглядывая представшую перед ней утробу инструмента. От наклона фигуры ворот её халата отвис, частично обнажая белоснежную распаренную в ванной грудь.
-Ой! Сколько здесь пыли! – с какой-то не поддающейся логике радостью и игривостью сказала она, проведя по вирбельбанку холёным пальцем. Она тут же взяла лежавшую рядом загодя припасённую тряпку и, якобы не дотягиваясь до пыльного места, помогла себе тем, что поставила колено на клавиатуру. Этим движением она невольно оголила красивую ногу, а опытный глаз ещё бы отметил, что ко всему прочему дама после ванной не успела надеть трусики.
Настоящий и приличный «коллега по цеху» настройщика тут же бы отвернулся в смущении, но для Иннокентия Себастьяновича это был условный сигнал, выработанный годами и передававшийся женщинами друг другу в подробных описаниях их действий для получения желаемого. Чуть ли не со вздохом провожая опять не сбывшуюся мечту, Иннокентий с сожалением приступил к «настройке инструмента», по которому у него был огромный навык. Висевший на стене Иоганн Бах брезгливо сплюнул на изобретённую им темперацию и, матерясь на немецком, отвернулся, чтобы не видеть, как его тёзкой по батюшке оскверняется искусство…
Во время кризиса 1998 года, когда со спросом настройки стало совсем плохо, настройщики скинулись и заказали Иннокентия. Но они прогадали – Иннокентий не перебивал у них клиентуру. Его клиенты ждали от него другой музыки. После него пианино оставалось всегда не настроенным, да и музыка в этих домах уже никому не нужна была, а настраиваемые им «пианины» никогда не играли. И уж совсем интересным был то факт, что пыль на вирбельбанке после его посещений так и оставалась не вытертой…
- Где же тут юмор? Это трагедия! – скажет читатель. А юмор тут вот в чём, и может даже не юмор, а своего рода курьёз. К тому времени бандиты настолько одурели и устали от крови, что дабы совсем не сойти с ума, придумали себе традицию для оправдания на божьем суде - исполняли последнее желание заказанной жертвы. Как вы думаете, что пожелал Иннокентий? Правильно!
Каждый настройщик, который совместно с коллегами инкогнито заказал Иннокентия, недоумевал, зачем его за полночь тащат в какой-то загородный дом. Объятый страхом отчаянья, он думал только об одном, что киллеры что-то перепутали и решили грохнуть не того настройщика. Когда же все они оказались запертыми в одной комнате в компании со своими коллегами, то было решено взмолиться к бандитам об отмене заказа, пообещав им сумму в десять раз большую, чем полученную за заказ. Бандиты согласились только тогда, когда удостоверились, что заказ сделали именно эти люди, но с условием, что они исполнят последнюю просьбу заказанного…
Так по воле божьей Иннокентий не стал трупом с настроечным ключом в одном месте (как того требовали заказчики), а исполнил свою давнишнюю мечту и перешёл из состава «бойцов невидимого фронта» в ряды служителей искусства.
С тех пор я верю, что если чего-нибудь очень захотеть, то мечта обязательно сбудется…