Вход в ГипроНии (институт по проектированию неучно-исследовательских институтов) был с улицы Герцена, теперь Большой Морской, прямо напротив Дома архитектора. Рядом со входом находилась подворотня. Если войти туда и пересечь по диагонали небольшой квадратный дворик, вы попадали в Ленгипроторф (институт по проектированию торфопредприятий). Эти подробности нам впредь пригодятся.
Исак Моисеевич Рабинович, о котором пойдёт речь, трудился в механо-технологическом отделе Гипроторфа, в механической группе.
Бог наградил Исака Моисеевича полутораметровым ростом, узкими плечами, подслеповатыми глазами за очками с сильной диоптрией и больными ногтями. Ходил
он всегда в несвежих мятых брюках и застиранной ковбойке. Чем отличался Исак
Моисеевич, так это эрудицией.
В механической группе кроме него были одни женщины. Он так тихо сидел в своём углу за кульманом, что сотрудницы порой вообще забывали о нём. Так
однажды откровенно рассуждая о своём, о женском, они вдруг услышали голос Исака
Моисеевича, высказавший некое неожиданное мнение.
-Да вы-то откуда это знаете?- поинтересовались они.
-Девочки, я три месяца учился в медицинском институте,- уточнил он.
Одним словом эрудиция его была широка и разнообразна.
То ли за его стати, то ли за эту самую эрудицию, наш острослов и удивительный рассказчик Миша Лиснянский и окрестил его "Глыбой".
Следует отметить, что Миша хоть и был неплохим специалистом по проектированию котельных, но явно зарыл свой настоящий талант.
Его призванием, безусловно, была эстрада. Думаю, что публика носила бы его на руках. По крайней мере, когда он травил свои байки на лестничной площадке
для курения, или, как её называли курильщики, капитанском мостике, гогот стоял мощный и дружный. Была ли это история, как Миша ездил в командировку с
начальником нашего строительного отдела, и когда тот моментально засыпал в гостиничном номере и начинал жутко храпеть своим де Бержераковским шнобелем, бедный Миша маялся от невозможности заснуть, пока не придумал способ бороться
с этим чудовищным явлением.
Он брал свой ботинок и со всей силы хлопал им по стене, после чего закрывал глаза, делая вид, что крепко спит.Начальник продирал сонные, ничего не понимающие бельмы и снова впадал в храпящую кому. Так продолжалось, пока
спящий не переворачивался на другой бок, давая короткую передышку, в которую
Миша успевал таки заснуть.
Но моя передача мишиного повествования, это лишь бледная калька. У него
вся эта история сопровождалась массой смачных подробностей, от которых
капитанский мостик стонал и ходил ходуном, как в семибалльный шторм.
Или другая история. И опять же командировочная. На одном из торфопредприятий принимали вновь отстроенный цех по производству торфяных горшочков. Собрался солидный синклит специалистов, в основном из больших начальников. Чтобы приёмка шла более гладко (возможно в самой линии не всё было гладко), руководство торфопредприятия решило устроить банкет не после приёмки, а до. Естественно, пригласили всех больших начальников, но вот
приехавшего инженера по технике безопасности не пригласили. То ли попросту забыли, то ли не сочли. Этот товарищ обиделся (а вы бы не обиделись?!) и
затаил в душе некоторое хамство. И когда дошла очередь до его подписи, он заявил: -У вас ограждение линии на пять сантиметров ниже предусмотренного нормами СНИПа. Я не только не подпишу, но и напишу своё особое мнение по
поводу недоделок.
В общем Миша расписал эту историю в цветах и красках так, что капитанский мостик в очередной раз крепко штормило. И поделом: не презирай мовешек!
Был и ещё случай, когда из Прибалтики прислали документы на проектирование
котельной на литовском языке, и Миша искал среди сотрудников полиглота
способного ответить на армянском или казахском.
Но, однако вернёмся к Исаку Моисеевичу.
В один из очень жарких летних дней в наш дворик-патио, забитый машинами изыскательского отдела, вошел большой дородный грузин в чёрном костюме, белой рубашке и галстуке цвета рухнувших надежд.
Кстати, маленькое отступление о галстуках. Где-то, дай бог память, читал,
как некий аристократ покупал полторы-две дюжины галстуков, затем предлагал
своему камердинеру отобрать в подарок полдюжины. В результате оба были довольны: камердинер от щедрого подарка, а хозяин от того, что из его гардероба ушли наиболее безвкусные экземпляры.
Да, так вот: грузин разыскивал Рабиновича. Ему сообщили: поднимитесь на четвёртый этаж, пройдёте через электротехнический отдел и в следующей комнате в механической группе и трудится Исак Моисеевич Рабинович.
Обливаясь потом, представитель солнечной Грузии разыскал нашего героя и сообщил, что хочет у него проконсультироваться по поводу... телескопа.
Что на месте Исака Моисеевича сделал бы любой другой? Правильно! Отправыил бы просителя восвояси. Поэтому-то любой другой и не был Глыбой.
Исак Моисеевич попросил гостя немного подождать, спустился на третий этаж в
библиотеку, открыл энциклопедию на букву "Т" и через некоторое время
разрешил все вопросы кавказского гостя.
-А теперь,- сказал он приезжему,- спуститесь на третий этаж, секретарша директора отметит вам командировку. Что вы, что вы, не стоит благодарности.
Совершенно не за что. Если что, всегда будем рады помочь.
На третьем этаже у секретаря директора выяснилась такая небольшая подробность. Представитель солнечной Грузии должен был попасть вовсе не к
Рабиновичу, а совсем наоборот к Рубановичу, который трудился как раз в
ГипроНии.
Помните: вход с улицы Герцена, рядом с подворотней и как раз напротив
Дома архитектора?
И конечно же, прав был наш незабвенный Миша. Глыба, он и в Африке Глыба, а
уж в Гипроторфе тем более.