Новогодняя сказка для девочек 35+,
написанная для Леночки Ш. с напоминанием,
что сказка – ложь, да в ней намёк…
Алина вошла в квартиру и сразу же включила телевизор.
-Каждый год 31 декабря мы с друзьями ходим в баню. Это у нас такая традиция… - тут же сообщил голос любимого актёра.
Да знаем мы про вашу традицию, знаем. Хорошая традиция, - Лина вздохнула. – Не то, что у неё - каждый год 31 декабря ходит в поликлинику… Уже третий год так. И уже третий раз празднично улыбающийся хмельной терапевт, скосив глаз на пачку результатов анализов, предлагает ей прийти десятого.
Десятого… Десятого на работу. А в этом году даже девятого. Уже не до врачей будет, - Лина вздохнула и оглянулась.
Квартира выглядела уныло. Даже расставленные ёлочки и развешанные дождики не спасали положения. И так уже ровно три года – с тех самых пор, как рассталась с Фёдором. С которым прожила два. В законном браке, чтоб его… Брак, разумеется, не Фёдора. А Фёдора любит. До сих пор. Наверное. Но вот её одноклассник Лёшка, с которым она сегодня случайно встретилась после поликлиники, зазвал её в соседнее кафе на чашку кофе и потом битый час объяснял, что не Фёдора она до сих пор любит, а свою бывшую к нему любовь. А вот встретила бы кого сейчас нового… или старого… быстро бы про Фёдора позабыла… И давай выспрашивать про все её бывшие любви. И давай рассказывать про свои. И понеслись воспоминания. Вспомнили даже про одноклассников. И про то, как влюблялись друг в друга.
-Да… Было… Смешно только мы проявляли эту любовь… - умилённо завздыхала Алина.
-Вот-вот! Помню, Наташка Ермолаева мне так нравилась, что я за неё всегда домашнее задание по математике делал – помнишь, Раиса Петровна нам всем разное на дом задавала? А Наташка за меня статьи в школьную газету писала.
-А Славка Дорожко нам с Надей портфели месяца два таскал в одиннадцатомом классе, - смеялась Лина, - пока мы не погнали его подальше!.. Ха-ха-ха… Так тогда и не поняли, за кем он ухаживал?
Лёшка встрепенулся.
-А ты про Славку-то знаешь?!
-Знаю. После окончания Бауманки его в какой-то весьма престижный почтовый ящик засунули. Он вроде там даже сразу защитился – ну, ума палата… А потом один из первых иномарку себе купил… Короче, кум королю…
Лёшка покачал головой, потёр ладонями лицо, помолчал, вздохнул.
-Умер он.
-Что?
-Да. Спился.
-Как?! – Лина не могла так сразу осознать полученную информацию.
-Ну, по слухам, вроде бы из-за Наташки Глазкиной… Он же после вас с Надей в неё влюбился, да так, что про всё и про всех забыл…
-Однако, в институт поступил. И говорили, самостоятельно и даже очень легко.
-А чего ж не поступить, если знаний было достаточно – на автомате всё сдал… К тому же, любовь-то у них сначала взаимной была. Свадьбу даже сыграли… Год счастливо прожили. А потом началось: она то уходит от него, то приходит; то уходит, то приходит – и так пять лет. Извела его до основания. А потом взяла, да и вышла замуж за итальянца. И укатила. А он запил…
Алина не могла поверить.
-Ужас…
-Да…
Алина ничего не понимала.
-Лёшка, но как, почему это случилось?! Словно в мире, кроме них, никого больше не было! А друзья? А родные?! Почему не поддержали? Не выдернули?! Работа, в конце концов…
-Работа… - Лёшка усмехнулся. – На работе все только и ждут, чтобы освободилось престижное местечко… А друзья… Не знаю, кто там с ним тогда рядом был. Может, одни выпивохи и были… Не знаю…
-Боже, как страшно! Как непонятно! Горько… Вокруг столько всего непостижимого происходит, - Лина вдруг подняла указательный палец и распахнула глаза. -Слушай, я тут не так давно среди бомжей увидела одного мужика… Так вот он так был похож на парня из нашего города… Может, ты его даже помнишь… Такой обалденный парень был… Короче, я очень удивилась! Скорее всего, конечно, просто похож… Но мне показалось, что он посмотрел на меня, как на знакомую… Словно узнал… Да нет, не он… Но по возрасту такой же… Представляешь?
Лёша не удивился.
-О, да я двоих таких ровесников знаю – один, кстати, как раз наш псковскОй… Друг Серёгина, что из параллельного класса. Помнишь? Кузенков его фамилия. Так вот тоже бомжует.
-Кузенков?! - Алина подскочила. - Точно, Кузенков… Его и видела. Хотя, может, и не он это был... Но похож.
-Вполне мог быть и он.
-Да нет, я ведь видела его в сквере, что рядом с моим двором… Там в одном из закуточков всё время тусуются бомжи.
-Ну, вот и я говорю, что Кузен забомжевал… Вполне мог быть и в твоём закуточке.
-Я про питерский двор…
-И я про Питерский… Кузен ведь в Питере бомжует.
-А он, что, в Питере?! Ты это точно знаешь?!
-Будто ты не знаешь… – недоверчиво покосился.
-Я?! О чём ты…
-О Кузене.
-Послушай, Лёша, я как уехала из Пскова, так больше о нём и не слышала ничего.
-Да что ты?! – Лёша иронично рассмеялся. – Ну, ну… - посмотрев на оцепеневшую одноклассницу, добавил:
-Да не бойся ты - никому не расскажу. Да и кому уже рассказывать – ты свободная женщина… Да и о чём? Одна сплошная романтика…
Алина встала и, наклонившись к Алексею, зависла над ним.
-Алексей, ты это сейчас о чём?!
-О Кузене. И… о тебе… То есть, о вас.
-То есть, о нас?! – её глаза полезли на лоб.
-О вас… И про вас. Точнее, про его настойчивые красивые, но тебе не понравившиеся ухаживания.
Алина, покачиваясь, словно кобра, пощёлкала пальцами перед носом Алексея.
-Лёша, ты меня видишь? Ау! Это я, твоя одноклассница Алина Лепёхина! А ты что подумал?!
Алексей тоже встал.
-Лин, ты хочешь сказать, что ничего про Кузена не знала?
-А что я могла про него знать, если я как видела его единственный раз на выпускном, когда Серёгин его привёл, так и всё.
-И запомнила на всю жизнь.
-Ну, во-первых, у меня хорошая зрительная память, а во-вторых, было в нём что-то такое, что отличало от других… К тому же, он мне тогда очень понравился… И я даже после вечера предприняла кое-какие розыскные действия, но сосед мой сказал, что у Кузена, вроде, какая-то неземная любовь к кому-то образовалась… Ну, я, естественно, и отступилась… Хотя, признаться, долго ещё не могла его забыть…
-Это он так тебе тогда на выпускном понравился?!
-Представь себе.
-А что ж, когда объявили белый танец, ты подошла к нам и пригласила Серёгина, а не его.
Алина улыбнулась своим воспоминаниям.
-А ведь шла приглашать его… Испугалась.
-А он так ждал! Губу прокусил себе, когда ты не пригласила.
-А что ж он сам-то… Если я так понравилась.
-Уже нельзя было.
-Почему?
-Так Серёгин же…
-Что?
-Ну, сказал, что он идёт тебя провожать…
-Серёгин?! С чего бы?
-А что, не провожал?! Вот гад.
-Гад! И я даже ни о чём таком и не подозревала!
Алексей всё ещё не мог поверить.
-Хорошо, пусть так, но в Питере, когда Кузен тебя нашёл…
-А в Питере Кузен меня нашёл?! – Алина упала на стул.
Алексей поднял брови и, в который раз недоверчиво посмотрев на собеседницу, подтвердил:
-В Питере Кузен тебя нашёл… Это ведь он со мной советовался, какие тебе цветы дарить, и когда… Это ведь я ему помогал упрашивать твою соседку Фанни Каплан, чтобы разрешила Кузену со своего балкона усыпать розами твой…
-Мою соседку зовут Фаня Каплун. Ничего не понимаю… И при чём тут ты…
-Я ни при чём, при чём - Кузен. А я на подпевках… Дорожку к лифту из васильков в свой день рождения помнишь? Тоже он. А частые букеты на твоём рабочем столе? Думаешь, так просто ему было всё это делать?.. Подговаривать твоих сотрудников, уговаривать сотрудниц… А дорогущие билеты в партер на премьеры в Мариинку и Михайловский? Не забыла? Сам-то он на галёрке сидел… И сверху, конечно же, не на балеты с операми смотрел…
Алина, обомлев, всё шире и шире распахивала глаза.
Но Алексей продолжал не верить.
-Ну, что ты, ей-Богу… Неужели на самом деле не знала?..
Из распахнутых немигающих глаз Алины несмело скатились две слезинки. Потом ещё две. Потом ещё.
-Ё-моё, правда, что ли, не знала?! Да не может быть!
-Но откуда же я могла… Он же не подписывался…
Согласно кивнув, Лёша обескураженно потёр лоб.
-А вот и подписывался! Я лично видел… «Угрюм-реку», например… Он тогда и мне подарил – я давно мечтал, да как-то всё руки не доходили. Подписывал – я видел!
Алина, судорожно сглотнув, прошептала:
-И книги - тоже он?! Мамочка… - Алина прикусила губу. – Да, подписывал! Подписывал… Но не подписывался…
-У-у-у, – Лёша был уже ошеломлён не меньше Лины. – Вот этого я не знал… А помнишь дождь из белых роз, когда ты выходила замуж? Опять Фанни помогла.
-Её зовут Фаня… Я потом у неё спрашивала, но она ответила, что её и дома-то не было…
-И тебя никогда не интересовало, кто это усыпАл тебя цветами?
-Интересовало… Но всё складывалось так, словно это делал Фёдор… Понимаешь? А когда я однажды увидела его, прячущегося от меня, на одной из премьер, то уже и не сомневалась… Я и влюбилась в него тогда, потому что… Потому что думала, что это Он так любит меня… - Алина заломила руки. - Но почему?! Почему Кузен скрывал всё это?! Почему молчал? Зачем нужны были эти анонимные подарки? Для чего?
-Не знаю. Я-то, как раз, думал, что они не анонимные, что ты в курсе. Но просто ломаешься…
-А я даже под венец шла, а его вспоминала…
Алексей вдруг встал и рванулся к Алине.
–Линка! Линка! Казни меня! Линчуй! Прямо здесь! Прямо сейчас! Это ведь я во всём виноват, я! Это из-за меня он не открылся тебе! Понимаешь, я же видел, что ты не реагируешь на его действия. При встречах со мной о нём ничего не рассказываешь и не спрашиваешь. А однажды даже ты очень долго говорила мне про назойливого козла- поклонника, который тебя уже достал… Ну, я думал, что это ты про Кузена… Я ему и передал… Завуалированно, витиевато, но дал понять… А тут ты вскоре и Фёдора представила… И я уже не сомневался… Поддерживал Кузена, как мог… А он сопротивлялся, как мог… Боже мой…
-Лёшка! – уже совсем разревелась Линка. – Это же я про одного старого козла говорила, а не про Кузена!
-Алиночка! Отсеки мне мою больную голову! Нет мне прощенья! – Алексей уже сам готов был рыдать. – А знаешь, мы найдём его! Слышишь?! Мы непременно найдём его! И на ноги поставим! И ещё свадьбу сыграем – какие наши годы?! После Нового года сразу и приступим. Слышишь?! Вместе!
-Слышу. А вот почему же ты, друг, допустил всё это? Почему не протянул ему руку? Почему?!
-Протянул… Но он сказал, что уезжает. Что на Псковщине у него дом где-то… От деда достался… Я поверил. Мне только недавно совсем сказали, что видели его здесь…
Вспомнив разговор с Лёшкой, Лина опять зашмыгала носом и посмотрела на часы – скоро полдень. Всего лишь полдень, а она уже столько всего пережила.
И столько всего узнала.
Даже сбегала в закуток к бомжам…
Разговаривать они, конечно, с ней не захотели, но вот одна сердобольная всё же откликнулась:
-Что, мужик понравился? Мы своих не отдаём.
Алина быстро нашлась:
-Ваших мне и не надо - моего отдайте!
Бомжиха вдруг встрепенулась.
-А кто это тут твой?
-Кузен.
-Кузен?! Кузен был твой?
-Почему был? Он и есть!
Дама прищурила глаза.
-А где ты живёшь? Далеко, видать?
-Нет, что вы, рядом совсем. Вон в том доме.
-Э, дорогая, знать, не твоим он был.
-Моим! Был и есть!
-Есть, да не про твою честь… Он не один год с нами был, какой же тогда он твой?
-Не знала я, где он. Искала. Сегодня только мне рассказали…
-А он? Он-то знал. Почему ж к тебе не шёл?
Алина не выдержала:
-Женщина, милая, ну, помогите! Я со школы ищу его… Он мой единственный! Понимаете? Он любимый мой…
Женщина, прижав руки к груди, сочувственно запричитала:
-Так мы и сами не знаем: он вчера с нами попрощался… Не придёт больше сюда - так и объявил. Поздравил с наступающим, проставился… Но сам пить не стал, сказал, что домой спешит, потому что очнулся. А тому, кто очнулся, у нас уже делать нечего… Бедная, ты бедная, иди домой.
-Домой?! – Алина кивнула и, ничего не соображая, побрела к дому.
Как же так?! Ну, как же так?! Все эти годы он был рядом с ней, любил, устраивал ей праздники, а потом, не объявившись, так просто взял и отступил? А потом ещё и опустился? А когда она его, наконец-то, увидела, то сразу же и удрал?!
Трус! Не нужен ей такой.
До Нового года была ещё уйма времени, и можно было спокойно заняться обычными домашними делами, но Алина не могла ни за что взяться – всё падало из рук.
Эх, расспросить бы сейчас обо всём Фаню Григорьевну, да её с осени забрала к себе дочь – старушка стала уже слабенькой, и самой ей было сложно обслуживать себя. Хотя, можно же позвонить… Надо найти дочкин телефон – где-то записан.
Ну, вот почему Фаня ничего ей не рассказала?! Почему? Они же всегда жили по-соседски дружно и тепло… Так почему?
Часы пробили полдень.
Какая роковая фраза. Но, увы, полдень – не полночь, так что ждать чудес ещё рано.
А скоро придёт дворник Джамал и принесёт много-много ёлочных лап. Их всегда много остаётся перед Новым годом на месте ёлочного базара, а дворник их собирает и приносит ей. А она его поздравляет и дарит красивую коробку конфет, которую потом Джамал отсылает семье. И все довольны. А потом Алина, нанюхавшись до одури фитонцидов, уйдёт бродить по праздничному городу. И вернётся к 23.00. И начнёт ждать чуда. Но до сих пор чудо не приходило…
А сегодня?
Алина покачала головой, хмыкнула и, глубоко вздохнув, решила немедленно взять себя в руки и начинать уже что-то предпринимать. Она достала из письменного стола записную книжку и открыла её на букве Ф. Там было совершенно пусто.
Так… А если на букву К?
На эту букву было заполнено страниц пять.
Откуда у меня столько знакомых на эту букву? – поразилась Алина, словно не сама заполняла эти страницы, и решительно приготовившись искать, зашептала: «Фаня, Фанечка, Григорьевна дорогая, только найдитесь!», - и тут же услышала звонок в дверь.
О, это Джамал!
Слава Богу, хоть какое-то движение, а то просто вешайся уже от одиночества и сводящих с ума мыслей, - подумала Алина и, прихватив приготовленную коробку конфет, пошла открывать.
Фаня Григорьевна, слегка припорошенная лёгким серебристым снежком, выглядела сказочной феей – так была загадочна и воздушна.
-Не может быть, - только и смогла воскликнуть Алина и бросилась к соседке.
-Тихо, тихо – только без рук, - остановила её Фаня, - Давай без этих нежностей: я уже старая, косточки хрупкие – не хватало ещё, чтобы ты мне какую-нибудь из них сломала… Как я перед Богом сломанная предстану? - рассмеялась и, показав на конфеты, добавила: - Джамала ждёшь?
-Да, как всегда, - кивнула Лина и, пристроив коробку на тумбочку, бросила на неё ненужную уже записную книжку. - Фаня Григорьевна, дорогая, а ведь я про вас уже час думаю – даже пошла искать телефон вашей дочери.
-Так я потому и пришла, что ты думала…
-Неужели почувствовали?
Алина не знала, куда соседку посадить, чем угостить – так была рада.
Быстренько включила чайник, достала чашки.
–А вы так и не завели себе мобильника?
-Нет.
-Нет? – Алина даже обрадовалась. – А давайте я вам подарю на Новый год! Простенький совсем. Недорогой, не волнуйтесь – это я племяшке от питерского Деда Мороза купила.
-Так ты ж племяшке…
-А, не волнуйтесь – завтра ещё куплю. Чай какой, чёрный заваривать?
-Конечно. Или ты уже забыла?
–Да, помню, помню – так, на всякий случай спросила – мало ли… - достала заветную коробочку настоящего китайского чая – подруга из Шанхая привезла прошлым летом, заварила. Перевела дух. Достала из шкафа телефон. – Вот, держите.
Фаня Григорьевна с любопытством открыла коробку, взяла аппарат.
-Какое чудо… Вот спасибо тебе, Алиночка! Может, я и, правда, смогу им воспользоваться – чего ведь только не бывает. Недавно читала пьесу одну… «Туман Времён» называется, так там женщина переместилась в прошлое и случайно унесла с собой телефон! А когда это обнаружила, то тут же позвонила подруге! И дозвонилась! Из прошлого! Представляешь?
Алина посмотрела на соседку с недоумением.
-Фаня Григорьевна, вы, что, в это верите? Это же сказки всё!
-Может, и сказки… Но далеко не всё.
Фаня Каплун взяла из вазочки конфетку, понюхала её, вздохнула. Снова понюхала. И снова вздохнула.
-Да что вы нюхаете её – свежайшая! Ешьте. Очень вкусная.
-Да, знаю, что вкусная. Потому и вздыхаю… - Фаня, продолжая вертеть в руках конфету, внимательно наблюдала, как Алина разливает дымящийся чай. – Алиночка, у вас руки дрожат… А ведь всё будет хорошо.
Алина поставила чайник.
-Что?
-То, о чём вы сейчас думаете.
-Я думаю сейчас про Кузена.
-И я об этом.
Алина тут же подсела к соседке.
–Фаня Григорьевна, я не могу больше терпеть: расскажите мне про него. Я с ума схожу, почему он так поступил со мной?! Почему вы так поступили?!
-Почему я… Держала слово… Не моя тайна… Хотя несколько раз уже готова была рассказать, но что-то всё время меня отвлекало… Виновата, прости. Очень виновата, очень. – Фаня задумалась. – А разве я могла по-другому? Это была его любовь – его и право… А тут ты и замуж выскочила вскоре – так быстро, что мы удивились все… Тут уж и совсем нельзя было тебе о нём говорить...
-А когда развелась, почему тогда не рассказали?
-Тоже нельзя было – Кузен ведь к тому времени уже начал пить… И сильно. Как такого его тебе представлять?
-Да что же у него могло случиться? Несчастная любовь? У каждого в жизни была несчастная любовь – и что?
-Все люди разные…
-А знаете, каким чУдным мальчиком он был в молодости?! До сих пор всё помню, как вчера… Хотя уж столько лет прошло… Ну, что такое с ним могло случиться?!
-Много чего… Сначала родители ушли из жизни один за другим… Потом сестру муж выгнал – привёл молодую. А у неё близняшки. Кузен не только стал помогать, но и отдал свою часть родительской квартиры в Пскове. У самого-то уже была комната в Питере… Он хорошо зарабатывал… А потом по пьяни подписал какую-то бумажку – и лишился комнаты… Помню, приходит как-то вечером белее снега, а ты вот только от меня ушла, и говорит: «Уважаемая Фанни Каплан, – они меня так в шутку звали, - вот так глупо я и растерял все. И даже надежды уже не осталось…» Попросил водки и понимания, получил и то, и другое, извинился и ушёл навсегда… В оправдание своё могу сказать, что я до самого последнего момента уговаривала его взяться за ум и открыться тебе…
Алина тихонечко заплакала. Фаня Григорьевна вздохнула.
-Поплачь, поплачь… Но недолго – надо собираться, если хочешь Новый год встретить с ним…
Алина замерла.
-Что? – поднялась. – Что вы имеете в виду? С кем, с ним?
-Ну, с кем же – с главным внесценическим на сей момент персонажем. Пора вывести его из-за кулис - ты согласна?
-И это каким же образом?
Фаня Григорьевна покачала головой.
-Я тебя не узнаю… Ты, что, забыла его псковский адрес?
-Псковский адрес? Но там же теперь его сестра живёт.
-Вот именно. Если Кузена у неё и не окажется, то она, скорее всего, знает, где его искать… Машина-то твоя на ходу?
-Машина? – Алина обомлела. – Конечно. Кстати, только полный бак залила…
-Так и поезжай! Тут ехать-то три часа… Что, в первый раз тебе, что ли?
Алина, выпучив глаза на соседку, всё ещё не могла понять, что всё так просто – надо только сесть в машину и поехать… Неужели так просто?! – она, наконец, осознала полученные наставления, захохотала, потянулась к Фане, но та, как и в дверях, тут же её остановила, сославшись на хрупкие косточки.
-Фаня Григорьевна, милая! Никогда вас не забуду! Никогда!
Фаня встала.
-Ну и славно, - сказала она, - так тогда я пойду – засиделась, а мне уж давно пора.
Алина подскочила её проводить, но соседка, рассмеявшись, ответила, что дорогу в два шага хорошо помнит, а ей не стоит терять ни минуты.
На том и попрощались. Фаня Григорьевна, так и не дав Алине себя обнять, растворилась за дверью.
Едва Алина закрыла дверь, как снова раздался звонок.
Ну, теперь уж это наверняка Джамал.
И опять не Джамал. И опять она ошиблась: на этот раз на пороге стояла дочь Фани Григорьевны Ада с конвертом в руке.
-Здравствуйте! – радостно воскликнула Алина. – Проходите! Фаня Григорьевна что-то у меня забыла?
-Как это? - не поняла гостья.
-Ну, она ведь минуту назад была у меня. Я вот только за ней закрыла дверь, а тут и вы.
Дочь Каплун странно посмотрела на соседку своей мамы и всхлипнула:
-Вы что-то путаете, Алиночка, мамы моей сейчас здесь быть не могло – она уже три часа, как умерла.
У Алины отпала челюсть.
-Ну, что вы, Адочка, что вы… С чего вы взяли? У вашей мамы всё хорошо. Я её вот только проводила! Она была такая вся воздушная, красивая! Только что домой пошла – вы заходили к ней?
-Алина, моя мама умерла в моей квартире, а сейчас она в морге.
-Вы хотите сказать, что Фаня Григорьевна…
-Скончалась… - и заплакала.
-Но этого не может быть! Мы только что пили с ней чай с конфетами! И я подарила ей мобильник…
-Какой мобильник?!
-Самый простой. Но симпатичный… Не верите?! Ну, так пройдите, посмотрите! – и повела Аду на кухню.
На столе на самом деле стояли чайник, вазочка с конфетами, чашки. Только в одной из чашек чай оказался нетронутым. И рядом лежала такая же нетронутая конфета. А на краю стола красовалась коробка от телефона.
Фанина дочь горько хмыкнула.
-Если даже у вас и был какой-то гость, то чай он с вами не пил. – Посмотрела на коробку. - И телефона вашего не брал. И уж точно это была не моя мама, – и снова заплакала.
-Не может быть! – воскликнула Алина. – Я не обратила внимания, пила она чай или нет, но конфетку нюхала – не придумала же я это!
-Не придумала… Могла просто вздремнуть…
-Ну, что вы, Адочка! Я всё очень хорошо помню… Не во сне же я грела чайник, - ещё раз внимательно посмотрела на стол. - Кстати, я же долго объясняла Фане Григорьевне, как пользоваться телефоном, и она несколько раз с него звонила на мой – значит, там должен был остаться вызов. А давайте посмотрим… – Алина быстро подняла коробку, раскрыла и обомлела: телефона в ней не было.
Женщины посмотрели друг на друга и обе синхронно схватились за сердце. Обе. Первой опомнилась Ада.
-А давайте посмотрим ваш телефон?
-Да, да, да, - тут же засуетилась Лина, отыскивая глазами аппарат. Наконец, она нашла его в кармане, открыла, протянула соседкиной дочке.
-Вот, смотрите… - Дисплей её телефона извещал о трёх непринятых вызовах. – Позвоним? – И Лина нажала зелёную кнопку. Гудок прошёл, но в квартире было тихо.
На том конце звонка трубку никто не брал, и оператор попросил перезвонить попозже. Лена протянула телефон Аде.
-Спишите номер…
-Вы это серьёзно?
-Очень…
Ада с сомнением посмотрела на экран, но тут же быстро достала свой аппарат и трясущимися руками вбила неизвестный номер.
-Спасибо вам, Алиночка! Спасибо! Даже если это был сон, всё равно, спасибо. Может, там есть жизнь? А вдруг есть. И это… было бы… просто… чудо! – и снова расплакалась.
-Не плачьте, – сквозь слёзы прошептала Алина. – Не надо… Ваша мама прожила долгую и интересную жизнь – порадуемся, что ей так повезло…
-Порадуемся. И умерла она легко. Позвала меня и начала просить съездить к вам. Я говорю, что за пирогом слежу, позже съезжу, а она настаивала на срочности, и конверт подала. Я, конечно, пыталась возражать, но она стояла на своём так упорно, что мне пришлось сдаться. Тогда она успокоилась, обняла меня, поцеловала и сказала: «Доченька, я очень тебя люблю! Держись. И будь счастлива!» Вздохнула и умерла.
-А где конверт?
-Вот, -Ада протянула конверт, которому по виду было уж лет десять, не меньше.
Алина быстро открыла его, извлекла фотографию, на которой сияющая Фаня сидит на диване, а с двух сторон её обнимают озорные, весёлые и такие красивые мальчишки: Лёшка и Кузен. А на обратной стороне написано Фаниной рукой: «Алиночка, Кузен тебя любит. Он на Псковщине. Срочно езжай к нему. У вас всё впереди. И будьте счастливы. Ваша Фанни Каплан.»
Стоянка у нужного дома была плотненько уставлена машинами – приткнуться было некуда.
Вот только этого мне ещё не хватало, - расстроилась Лина. – Хоть на тротуар ставь! А если поставить? Нет, неприятности ей сейчас не нужны. И что теперь делать? Псков, Псков, что ж ты так неприветливо встречаешь гостей?
Она устало потянулась и тут же почувствовала лёгкий озноб.
Да, что-то нервы у меня совсем не в порядке – надо будет всё-таки десятого отправиться к врачу, - подумала Лина и начала покорно разворачиваться, чтобы выехать со двора, и тут чуть нос к носу не столкнулась с машиной, покидающей стоянку. Лина глазам своим не поверила – какая удача! И давай скорее занимать место, пока никто её не опередил. Отдышавшись, она перевела дух, и, придирчиво взглянув на себя в зеркале, решительно вышла из машины.
Лина звонила в дверь без перерыва минут десять – никто не открывал. Она покрылась испариной – неужели никого нет? Постучала – тихо.
Что делать? Уже 17 часов. Она в городе, где никто её не ждёт. Куда дальше? – и горько всхлипнула.
Дверь напротив открылась и на площадку вышла женщина.
-Что вы хотели? – спросила она, внимательно рассматривая Алину.
-Здравствуйте! – обрадовалась путешественница. – С наступающим! Подскажите, в этой квартире живут Кузенковы?
-А что вы хотели? - настаивала на своём женщина.
-Их и хотела.
-Кузенковы. Вернее, дочь их. С близняшками.
Алина обрадовалась.
-Ой, как здорово! А где они?
-А вы кто?
-А я одноклассница её брата. Так вы знаете, где они?
-Знаю. К родственникам на дачу уехали. На все зимние праздники. Меня вот за квартирой присмотреть просили.
-Как? Неужели на все праздники? А брат её?
-Про брата не знаю. Давно его не видела.
-Но он должен был вчера здесь непременно появиться. Или сегодня.
-Может, и был – мне откуда знать? Я за ними не слежу.
-А где их родственники живут – не подскажете?
-Не подскажу. Откуда я могу знать?
-Понимаете, я из Питера только что приехала. На машине. К ним. Новый год встречать. А их нет… Что теперь мне делать?
-Назад ехать, что ж ещё? До Нового года успеете вернуться, – и закрыла дверь.
Алина обомлела.
Как, назад?! Фаня же сказала, что… Господи, какая Фаня?! Неужели я, и правда, сон видела?! Что же делать? – Зябко передёрнула плечами, прислонилась к стене. – У, как у них в подъезде холодно! Надо срочно идти в машину и там всё обдумать.
В машине было ещё холоднее.
Алина включила обогрев всего, чего только можно было, и, съёжившись, начала думать, что делать.
Во-первых, надо купить какие-нибудь таблетки от простуды – что-то её реально знобит.
Во-вторых, надо прикинуть, у кого в городе можно узнать о Кузенковых?
В-третьих… В-третьих будет зависеть от двух первых.
Итак, аптека. Аптека…
О, у меня же одноклассница провизор. Та самая Наташка Ермолаева. И работала раньше она в аптеке где-то на Октябрьском проспекте… Надо поехать, может, зрительная память сработает – а вдруг найду? И вдруг она там?
Октябрьский проспект уже заканчивался, а зрительная память всё не срабатывала. Алина уже решила снова расстроиться, но тут вдруг впереди справа увидела ярко-красный крест и радостно вспомнила, что это же и есть та самая аптека, которую она ищет.
Бешено забилось сердце.
-Ура! Нашла.
Выходя из машины, она подумала, что надо бы, наверное, и успокоительного чего-нибудь прикупить, а то что-то не на шутку стала волноваться.
Позаглядывав через стеклянные перегородки, Лина среди провизоров одноклассницы Наташки не обнаружила.
-Подскажите, а Ермолаеву можно увидеть? – прямо без прелюдий спросила она молоденькую сотрудницу.
-Наталья Борисовна в отпуске, - не проявляя никакого удивления ответила та. – Может, я сама смогу вам чем-нибудь помочь?
-Можете! – почти закричала от радости Алина. – Дайте мне её телефон, пожалуйста! – и счастливо рассмеялась.
Молоденькая провизор опасливо посмотрела на посетительницу и отрицательно покачала головой.
-Простите, но мы не даём телефоны наших сотрудников неизвестным людям.
Алина расстерялась.
-Уважаемая, я одноклассница Натальи. Могу вам паспорт показать.
-Нет, что вы, не надо…
-Хорошо, а сами позвонить вы ей можете?
-Нет.
-Да почему же?
-Потому что Наталья Борисовна до шестого января за границей, и просила нас не звонить ей – роуминг очень дорогой.
Нет слов, чтобы описать, как расстроилась Алина, получив такой ответ.
Все надежды рухнули разом – больше и искать было некого. Да и незачем.
Боже, какая же она глупая, вот зачем, зачем рванула во Псков именно сегодня?! Неужели нельзя было в другой раз? Да хоть бы даже завтра?! Почему поверила Фане, и не поверила Аде? А вдруг она, Алина, и правда, каким-то образом вздремнула…
В машине Лина выпила горсть таблеток, чувствуя, как озноб всё больше и глубже проникает в её тело, и в который раз задумалась: и что же теперь делать?
Конечно, можно попытаться найти номер в гостинице – но от этой мысли ей стало совсем плохо. Ну, раз нет, то тогда разворачиваться – и домой. На том и порешила.
Выезжая из города, она почувствовала себя чуть лучше и, радостно решив, что до Питера дотянет, уверенно нажала на газ.
Шоссе было довольно-таки свободным, дорога хорошо почищена, и уже ничто не предвещало затруднений, как вдруг, подъезжая к Подборовью, она упёрлась в пробку.
-А что случилось, - спросила она у стоявших впереди автолюбителей.
-Приехали, - нервно порадовали они Алину, - авария впереди.
-Что?! – Алина испугано втянула голову в плечи. – Серьёзная?
-Серьёзная, потому что надолго, но, слава Богу, без жертв. Фура поскользнулась. И завалилась на бок. Ну и - полностью перекрыла дорогу.
-И что же делать? – уже в десятый раз за сегодняшний день спросила
Алина, и в десятый раз услышала совсем не то, что хотела:
-Ждать. Или возвращаться.
Боже, ни то, ни другое ей не подходило! А что же тогда? Что придумать?
И тут она вспомнила, что когда-то в детстве, они с отцом объезжали Подборовье слева через Черняковицы. Что уж там в Подборовье было тогда, зачем его надо было объезжать, она не помнит, но помнит, как отец присвистнул и громко сказал им с мамой: «А мы налево – и обогнём! И ищите ветра в поле».
Алина, запахнувшись плотнее, вышла из машины.
-Ребята, а вы местные? – спросила она у стоявших у обочины куряк.
-А вы что хотевши? – весело откликнулся один их них.
Алина, услышав родной говор, радостно заулыбалась.
-А хотела узнать, можно ли сейчас так же, как раньше, проехать через Черняковицы? Там хоть чистят?
Молодые люди таких подробностей про местные дороги не знали, и Алина отправилась вперёд, чтобы хоть у кого-то хоть что-то разузнать и вдруг увидела до боли знакомый светоотражающий жилет стража дорог.
-Уважаемый, уважаемый, - позвала она полицейского, и сама прибавила шагу, чтобы рассмотреть знаки отличия у стража и, подсчитав количество звёздочек на пагонах, уверенно спросила:
-Господин лейтенант, подскажите, а долго здесь будет пробка?
Господин лейтенант внимательно посмотрел на интересующуюся и, вздохнув, мудро изрёк:
-А кто ж его знает?
Алину этот ответ не обрадовал и она решила напрямую спросить про Черняковицы: можно ли таким образом объехать Подборовье?
-А чего ж нельзя, можно… Если сегодня там почистили.
-А там почистили?
-Должны были – там же люди живут.
-Спасибо, - ответила Алина и твёрдо решила ехать.
А чего зря стоять? Движение - жизнь.
В машине она почувствовала, как, оказывается, на улице холодно.
Только бы не разболеться в дороге, только бы добраться домой! И она, решительно повернув налево, пересекла сплошную и съехала на просёлочную дорогу.
Постепенно дорога становилась всё белее, а освещение всё жиже и вскоре всё вокруг стало синим-синим.
Да, было бы красиво, если бы не было так страшно. Даже под ложечкой засосало…
Температура у неё явно повышалась.
Интересно, почему там такая огромная пробка, а никому не пришло в голову объехать так, как это делает она? Странно… Может, и мне не надо было уже дёргаться – всё-таки там люди, а тут никого!
И тут она стала чувствовать, что машина её уже не так легко скользит по ярко-синей дороге, а вскоре её и вовсе стало потихоньку водить, словно под снегом был лёд, и, наконец, бац – и занесло, и развернуло, и плотно погрузило в сугроб.
Ё-моё! – простонала Алина. - И ни одного фонаря. И что теперь делать?! – торжественно скорбно слетела с губ фраза дня, и Алина, представив себя замерзающей и покрывающейся инеем, заревела в голос.
Надо позвонить! А кому? И куда? – она не знала.
Наконец, отрыдавшись, она вышла из машины, осмотрелась и тут ей показалось, что она учуяла запах дыма. Выключив фары, Лина внимательно посмотрела вокруг: совсем недалеко от машины она увидела небольшой домик, в окне которого едва-едва мерцал бледный огонёк, но ей этого было уже достаточно. Она закрыла машину и с радостными воплями рванула к людям.
Дом был не только небольшим, но ещё и покосившимся, но двор расчищенным.
Алина внимательно осмотрела дверь – звонка не было. Лина постучала.
Никто не открывал. Она снова постучала – и снова молчание.
Что, опять?! Да что же за наказание? И пошла стучать в окно, из которого и сочился тот жиденький робкий свет. И после стука в окно на пороге никто не появился. Лина попыталась заглянуть внутрь, но мороз так старательно плотно разрисовал стекло, что через него просматривались только тёмные неподвижные тени. Лина снова вернулась к двери и принялась барабанить изо всех сил. Сколько она так барабанила – она уже и не знала: потеряла счёт времени, и только чувствовала, как ей становилось всё жарче и жарче и вскоре она решительно расстегнула пуховик.
Всё, больше не могу, - подумала Лина, - и с силой ударила по ручке – и дверь тут же с лёгкостью открылась, и мягкое тепло с запахом нежилой музейной усадьбы в момент нежно и беззастенчиво обволокло её и заколдовало. Лина, позвав хозяев и не дождавшись ответа, решила, что тепло надо экономить, а потому, плотно закрыв за собой дверь, вошла в дом.
Не найдя нигде выключателя, она пошла на свет и в комнате, в которой стояли металлическая кровать из прошлого века и того же времени тумбочка, горела керосиновая лампа. На подоконнике лежали раскрытая книга, нарезка сыра, колбасы, хлеб и маленькая баночка с маринованными огурцами.
Так, еда есть, значит, сюда придут.
Набор еды ей показался вполне интеллигентным – не то, что, например, какая-нибудь потенциальная селёдка с водкой. А что за книга? Лина заглянула в текст и ахнула - пункт 18 на странице 175 гласил: "Путеводной звездой своих стремлений надо избирать не образцы фантазии, а отчётливо осознанные понятия. В БОЛЬШИНСТВЕ СЛУЧАЕВ, ОДНАКО, ПРОИСХОДИТ ОБРАТНОЕ."...
Боже мой! Это же... Это же... моя настольная книга - "Афоризмы житейской мудрости" Шопенгауэра... Не может быть...- она посмотрела на обложку и всхлипнула: что происходит?!
И тут вдруг услышала ворчливое бульканье и, оглянувшись, увидела, что на раскалённой печи закипел чайник.
Боже, как же хочется горячего чаю! – подумала Алина и, оглядевшись, заметила на подоконнике стакан в подстаканнике и тут же налила в него кипятка, но не успев пригубить, почувствовала, что ноги её стали ватными, и она падает. Усилием воли Алина удержала стакан, поставила его на стоявший рядом табурет и уже без сил упала на кровать.
Сколько она так пролежала, Лина, конечно, не знает, но вскоре ей начал сниться сон: в дом вошёл мужчина в смешном тулупе и в валенках и с охапкой дров в руках. Подойдя к печи, он сбросил дрова и, заметив её, подошёл и принялся разглядывать. А она протянула ему руки и сказала спокойно и просто: «Здравствуй, Кузен!». И он упал перед ней на колени, и начал целовать её руки и плакать. Она счастливо улыбалась, улыбалась – и проснулась.
На краю кровати сидел мужчина и, наклонившись к ней, целовал её руки.