за граненным стаканом
окна трамвайные расплывчатее и шире,
мы едем по улице Волнянского
и какой-то гражданин в странной шляпе
мне тянет бутылку Цимлянского
Лейте!
я подставлю ладони,
грязные
потрескавшиеся
красные,
не взыщите,
Я других не имею,
зато у меня огромное чувство,
если в цветах выражать,
то будет аллея!
то будет последний румянец
магазинной вывески,
перебойно горящий
перед закрытием,
я завещаю тебе вселенную
сбереги,
она женщина-мнительная
тебе,
нашедшему в саркофаге
затеянный город,
запустивший поэтов и музыкантов
за ворот
серого плаща,
Кричу,
Цимлянское хлеща.
видишь сколько пространства,
чувствуй как мало места,
смейся,
ведь я в очередной раз
"Из"
выбираю вместе
это вместо,
пить на набережной
близ дома Циолковского,
разводя костры
прятаться у берега,
бросать камешки в воду,
и кричать имя
самого ненавистного
Времени года
В нем памятники щербатые
серые,
здесь день-сиротелый Пьяница,
на этой остановке
я выйду,
клянчить у вывески румянца.