В моей жизненной программе таки есть пункт "работа над собой", и в его рамках я хожу на психоанализ, время от времени замечая, что милая женщина, которая получает от меня деньги, в основном за то, что поддакивает мне на сессиях, так вот, она иногда предъявляет мне какую-нибудь общественно-полезную благоглупость. Кажется, это называется конфронтацией.
Последний раз она утверждала, что желание возмездия по отношению к тем, кто серьезно обижали меня когда-то, губительно действует на мое же собственное здоровье. Я презрительно фыркнула и парировав тем, что исламские фундаменталисты чувствуют себя прекрасно и не умирают до самой смерти, ушла восвояси поразмышлять о прощении.
Получалось довольно интересно, потому что с первого взгляда было очевидно, что прощение прощению рознь. Когда прощает некто, обладающий властью над прощаемым, он требует демонстрации раскаяния и обещаний больше не гадить. В пределе это господь бог, который выставляет за прощение счет ценой в собственную жизнь грешника, отныне принадлежащего тому, кто его простил.
Так-то прощать, пожалуй, и я бы согласилась, но нет.
Мне предлагается простить людей, которые и не подумали признать того, что вообще нанесли мне ущерб. Что такое прощение в этом случае? Мое согласие с тем, что ущерба не было, согласие вынужденное, наступившее от бессилия, от невозможности простить честно, когда те, кого я прощаю, сожалеют о том, как обошлись со мной.
Или другой случай. Мужчина, с которым я когда-то была в отношениях, не пришел ко мне на помощь в опасной для меня ситуации, и я разруливала ее сама. Был ли у меня выбор - прощать его или нет? Фактически, это был выбор между прощением и отношениями, оставаясь с ним в отношениях, не простить я его не могла. А дальше пошло как по-писаному, каждое следующее предательство давалось ему все проще и проще, до тех пор, пока его "прости" не стало синонимом "заткнись".
То есть, подводя итоги, если бог простил человечество на собственных условиях, изложенных выше, и имеет право не прощать кого-то несмотря на договоренность, по собственной воле, то я, "подражая ему", прощаю врагов и обидчиков на условиях, выгодных не мне, а врагам и обидчикам.
"Прощение" помогает нам в бессилии, но убивает справедливость.
И не зря "умение прощать" относят к достоинствам женщины те же самые люди, которые рассуждают о "героизме" кровавых преступлений мужчин.