Девятый вагон

Повесть о любви, верности, предательстве и воздаянии.

    Директор инновационно-промышленной компании «Скайварм» Демьян Игоревич Пирогов - брюнет 33 лет с выразительными серыми глазами и худощавым лицом со стильной рыжеватой щетиной задумчиво смотрел в довольные глаза Сергея Борисовича Попова, своего финансового директора. По отчету этого цифрового зануды и аккуратиста получалось, что в прошедшем квартале фирма вышла на все намеченные точки роста, ни одну не завалила! Пирогов наклонился вперёд, подставив руку под левую щёку.
– Так что, Сергей Борисович, рост?
– Рост, Демьян Игоревич, ещё какой рост! – довольно заулыбался тот.
– А кто-то денег на новую программу давать не хотел?
– Почему кто-то? – с лёгкой обидой переспросил финансист. – Я не хотел. У меня, Демьян Игоревич, должность такая, не давать, пока не отбирают, но она не мешает мне радоваться успехам.
– Ох, и хитрец вы, Сергей Борисович.
    Финансовый директор вновь улыбнулся и молча развёл руками.
– На премии денег дадите, скупой вы наш?
– Премии – дело святое! – констатировал финансовый директор и встал. – Демьян Игоревич, пойду я?
    Пирогов кивнул, финансист ушёл, излучая радость.
     Звякнул вызов секретарши.
– Да, Вероника.
– Демьян Игоревич, Павел Борисович приехал.
– Тогда неси нам кофе.
– И коньяк?
– И коньяк.
    Павел Борисович Моховой, невысокий и грузный, почти округлый человек, с одышкой, толстой шеей, на которой невозможно застегнуть воротничок рубашки являлся членом совета директоров компании и отвечал за инвестиции. Он не так уж часто являл свою персону глазам генерального директора и если пришёл, значит, что-то новое придумал.
     Моховой вошёл в кабинет, громко добродушно хрюкнул и раскинул в стороны толстые руки.
– Демьян, приветствую!
 – Здравствуй, Павел Борисович! – Пирогов встал, ожидая, когда грузный гость дотопает до стола. Они обменялись рукопожатием и сели. Моховой поправил разъехавшийся узел галстука.
– Ну, как жизнь? – спросил он.
– А то ты не знаешь? – усмехнулся Пирогов.
– Да разве ж за вами молодыми поспеешь?
– Судя по вступлению, Павел Борисович, новую идею привёз?
– Ага, – неуклюже кивнул тот, – на обкатку.
– Я весь внимание.
    В кабинет впорхнула длинноногая секретарша с подносом, она быстро расставила чашки и рюмки, одарила гостя такой улыбкой, что тот крякнул и безотрывно провожал её фигурку масляным взглядом.
– Как тебе новая секретарша?
– Больно настырная, – проворчал Пирогов, – всё ей надо знать.
– Так это же хорошо! Секретарша должна быть в курсе всех дел, – хихикнул Моховой. – Демьян, ты как, не удовлетворил ещё её любопытство?
– Павел Борисович, опять?!
– Не заревнуешь, если я рискну?
    Они посмеялись, Пирогов плеснул в рюмочки коньяк. Выпили.
– Ладно, к делу, – посерьёзнел Моховой. – Демьян, под новый обогреватель, который мы в серию запустили, отдельный цех надо строить. Знающие люди считают, что мы рыночный тренд поймали. Сам понимаешь, освоение Арктики, тундры и туды-сюды  всякое снежное. К тому же сам говорил: военные заинтересовались.
    Моховой выжидательно уставился на Пирогова. Тот покачал головой.
– А земля, а согласования? Наша территория забита, сарая лишнего не построишь.
– Вот! – Моховой задрал вверх толстый указательный палец. – Я землю нашёл! Недалеко от Москвы, рядом новая федеральная дорога проходит и железнодорожная ветка есть.
– Не уж-то такие места в Подмосковье ещё имеются?
– Кто ищет, тот всегда найдёт! Надо лишь знать, как и через кого искать.
– Заманчиво.
– Более того, новый цех предлагаю сделать аффилированным, но самостоятельным ОАО.
– Зачем такие сложности? – поморщился Пирогов.
– Демьян,  дорогой, у нас целый отдел юристов и финансистов. – Моховой налил себе коньяк и кивнул на рюмку. – Будешь?
– Нет, не хочу.
– Тогда будь здоров, – Моховой выпил и продолжил. – Они тебе в цветах и красках расскажут, как можно играть на себестоимости и издержках, чтобы получить дополнительную маржу. Меня уже убедили.
– А гарантии?
– Легко! Ставим номинальным директором надёжного человека, и рули!
– Кого же это?
– Да хотя бы твою жену, Наташу! Пора ей уже делом заняться.
– Ей рожать пора, а не делом заниматься, – сердито буркнул Пирогов.
– Э-э, – заулыбался Моховой, – в нашей схеме одно другому не мешает.
    Они ещё долго обсуждали нюансы, определились с датой внеочередного заседания совета директоров и тепло распрощались. Демьян Игоревич посмотрел на часы, пора домой, тем более ещё жену на вокзал провожать.

    Его супруга - яркая блондинка лет 25 со смешливыми чуть прищуренными глазами под черными бровями чаще всего пребывала в хорошем настроении, но если что не по ней, своими  белоснежными зубками под полными чувственно полуоткрытыми губами, могла загрызть. Спорить с ней было бесполезно, но жить рядом – прикольно. Красивая дамочка с необузданной фантазией в области досуга и отдыха, с неутомимым старанием стильно и современно обустраивать семейное гнёздышко, часто приносила хотя и затратные, но приятные сюрпризы супругу. Они были женаты три года, а Пирогов так до конца и не понял, когда милая и застенчивая Наташа превратилась в капризную и светскую Натали. Помнится после свадьбы они обсуждали, как назовут первенца, только вот не получалось пока.  Наташа успокаивала мужа, говорила, что так бывает, что это временно и в качестве доказательства рассказывала очередную историю из жизни своих многочисленных подруг.
    Обо всём этом Пирогов раздумывал на заднем сидении своего служебного автомобиля, привычно пропуская мимо глаз знакомые улицы Москвы.
– Саша, не забудь, ровно в двадцать два ноль-ноль! – напомнил водителю Пирогов, приоткрыв дверцу.
– Демьян Игоревич, я разве ж подводил когда?!

    Пирогов вошёл в квартиру и обречённо посмотрел на разложенные на всех креслах и диванах гостиной платья, кофточки и множество других женских вещей и предметов.
– Милый! – донеслось из спальни, – я почти готова.
    Из двери выглянула полуодетая жена. Эти моменты Пирогова всегда возбуждали, он дёрнулся навстречу, но остановился перед многозначительно качающимся указательным пальчиком жены.
– Дами, не сейчас!
– А когда?! – привычно спросил Пирогов, в принципе уже зная ответ.
– Вот приеду, … ты иди, поужинай пока. Стеша там такую вкуснятину из брокколи приготовила!
– Ага, конечно, – проворчал Пирогов, послушно повернув к кухне, – лучше бы кусок свинины пожарила.

    «Почему я живу не так, как хочу? – думал он, медленно пережёвывая брокколи в кляре. – Кстати, действительно вкусно». На кухню зашла супруга в алом коротеньком атласном халатике, Пирогов поперхнулся и отодвинул тарелку.
– Наташа, ты что, специально меня перед своим отъездом соблазняешь?!
    Он грозно встал из-за стола и зарычал, жена мелодично засмеялась и убежала, на ходу крикнув: «Сколько раз тебе говорить, я Натали!».
    Демьян не побежал за ней, он почему-то обиделся. Может быть тому, что жена слишком весела перед отъездом? Так ведь она едет к маме. Он ухмыльнулся: «Странно, когда я изредка езжу к маме, я так не веселюсь». Перед его внутренним взором предстала статная тёща со старомодным учительским пучком на голове. Она недавно ушла на пенсию с должности школьного завуча и никак не могла свыкнуться, что её неприступный вид уже никого больше не приводит в трепет. Впрочем, после того, как Пирогов по настоянию жены купил тёще трёхкомнатную квартиру, она принялась бесплатно обучать детишек русскому языку на дому, говоря, что это позволяет сохранять здравый смысл. Наверное, в душе тёща была доброй, но с зятем она общалась с вежливым отчуждением.
    Пирогов заглянув в гостиную, где супруга укладывала вещи в большой чемодан.
– Наташа!
– Что? – задумчиво отозвалась жена, оглядывая разложенные вокруг вещи.
– Тебе помочь?
– Спасибо, Дами, – нежно улыбнулась она, – я сама.
    Демьян кивнул и направился в свой кабинет, где, улёгшись на диване, принялся бесцельно щёлкать каналами на телевизоре.
   
    Получив целомудренный прощальный поцелуй в щёку, Пирогов вышел из девятого вагона и подошёл к окошку купе. Жена увидела его, заулыбалась, послала воздушный поцелуй. Он поднял вверх руку с часами и красноречиво постучал по циферблату, до отправления оставалось ещё сорок минут.  Супруга пожала плечами и махнула рукой, ей почему-то нравилось быть ранней пассажиркой. Пирогов не раз предлагал ей самолёт или «Сапсан», но Наташа морщила носик от суеты, связанной с аэропортами, а из поездов выбирала ночные.  Демьян кивнул и, уже отходя от вагона, заметил, как она поднесла к уху айфон.  «Наверное, маме звонит» – подумал Пирогов. Он вздохнул, ему вдруг тоже захотелось очутиться в поезде и смотреть в окно на уплывающую Москву.

    Пирогов неторопливо шёл по перрону сквозь нарастающий поток пассажиров, ему было грустно и одиноко, но в тоже время внутри зрело ощущение свободы, так всегда было, когда Наташа уезжала, и оно помогало ему не очень скучать. «Сложно, как всё, – думал он, подходя к парковке, – совсем не так, как ты представляешь себе семейную жизнь до свадьбы». Он собирался сесть в машину, как зазвонил телефон.
– Сынок, здравствуй!
– Мама? – удивился Пирогов. – Что так поздно звонишь?
– Лидию Ивановну только что скорая забрала, подозрение на инфаркт.
– Ты Наташе сообщила?
– Не могу дозвониться, занято!
– Не волнуйся, я сам.
– Сынок, может быть, и ты приедешь?
– Приехать?
– Ну, как же, мало ли помочь надо, с врачами поговорить, материально поддержать… мы же пенсионеры.
– Да, верно. Хорошо, мам, я постараюсь.
– Постарайся сынок, я тебя ждать буду.

    Пирогов всплеснул руками, вот не было печали! Он заглянул в машину.
– Саша, стой пока, тут вводная образовалась.
    Он несколько раз набрал номер телефона жены – занято. По всему выходило, что она с очередной подругой треплется, значит, надолго. Пирогов глянул на часы, вынул из кармана паспорт и карточку, всё на месте. Какие у него варианты: срочно ехать в  аэропорт и по пути звонить Наташе или просто взять билет на тот же самый поезд? Поезд! Это самое оптимальное решение. Он нагнулся к водителю, открывшему стекло.
– Саша, завтра за мной не приезжай, а Веронике утром  я сам позвоню.
– Демьян Игоревич, так вы сейчас куда?
– Билеты на поезд брать.
– Вас подождать, вдруг чего не так?
– Езжай, езжай! – Пирогов крикнул водителю уже издали, спеша к кассам.
   
    Все билеты на поезд были распроданы за исключением нескольких мест в бизнес-вагоне. Пирогов не вполне понял невнятные пояснения кассирши о том, что это ещё дешевые билеты, потому что отвалил с карточки почти сорок тысяч рублей. Возмущаться или сетовать было некогда и он помчался на перрон. Третий вагон от начала перрона сделал его забег не очень обременительным: прежде чем поезд неощутимо тронулся, он успел войти не только в вагон, но и в купе. Пирогов огляделся и тихо присвистнул, поняв, за что с него взяли столько денег. Купе было больше чем стандартное, с удобными  диванами, с персональным туалетом и душем. В дверь постучали.
– Да!
    Вошёл проводник с корзиной, накрытой полотенцем, из неё запахло едой. На его бейджике Демьян прочитал: «Семён Егорович Кулич»  и мысленно подивился необычной фамилии.
– Здравствуйте, – проводник откинул полотенце. –  Это ужин. Что будете пить?
– В каком смысле? – переспросил Пирогов, взглянув на бутылки с водой на столе.
– В смысле водки, коньяка, пива.
– Тогда лучше в смысле чая.
– Сию минуту принесу, приятного аппетита.

    Пирогов приоткрыл упаковку с горячим, потянул носом. Может быть, зря он отказался от спиртного? Прислушался к собственным желаниям: нет, пить не хотелось. Прежде чем поесть, он позвонил жене, послышались длинные гудки.
– Да? – раздался вдруг незнакомый, но приятный женский голос.
– Ой, – он недоумённо взглянул на смартфон, потом вновь прижал его к  уху. – Простите, я, наверное, ошибся?
– Если вы позвонили Натали, то не ошиблись.
– Но….
– Не волнуйтесь, она приводит себя в порядок, попросила ответить. Что-то передать?
– Передайте, – Пирогов задумался, – передайте, что муж звонил.

    Он озадаченно покачал головой, принялся ужинать. Проводник занёс чай и показал, как из дивана сделать вполне просторное лежбище, а так же, как пользоваться электронным ключом от купе. Поезд мерно покачивался и убаюкивающе постукивали стыки рельсов. Пирогов заканчивал поздний ужин, выжидательно поглядывая на молчащий телефон. Промокнув салфеткой губы, взглянул на часы. «Первый час, – подумал он и вспомнил приятный голос соседки жены по купе, – неудобно будет будить, но делать нечего».
    
    Он предполагал, что в такое время большая часть поезда спит, но к своему удивлению ошибся. Особенно его поразил почти полностью заполненный посетителями роскошный в багрово-оранжевых тонах и с синей потолочной подсветкой вагон-ресторан между 5 и 6 вагонами. Похоже, в этом поезде народ спать не торопился. Подойдя к третьему купе в девятом вагоне, Пирогов в нерешительности остановился. Он вдруг сообразил, что его визит не менее разрушителен для сна, чем поздний телефонный звонок. Демьян украдкой огляделся вокруг и, убедившись, что его никто не видит, прислонил ухо к двери купе. Оттуда явственно донеслась негромкая музыка. «Отлично, не спят!» – подумал Пирогов, постучал и сразу услышал: «Войдите». Он вошёл. В купе на левом диване сидела стройная блондинка, у неё была чистая белая кожа, аккуратный носик, грустно улыбающиеся губы и огромные несколько удивлённые глаза. Жены в купе не было.
– Извините, – смущённо кашлянул Пирогов, – вы не подскажете, где моя жена?
– Вы муж Натали?! Здесь, в поезде? – синие глаза незнакомки округлились и стали ещё больше, чем прежде.
– Да, я муж, – несколько раздражённо, но сдержанно кивнул Демьян, – я ждал звонка….
– Разве Натали вам  не позвонила? Я ей говорила о вашем звонке.
– Это на неё похоже, – поморщился Пирогов. – И где же она?
– Ушла к подруге.
– Куда?!
– К подруге. Натали случайно встретила её на перроне.
– На перроне? – удивился Пирогов, но решил пока не вдаваться в детали. – Не знаете, в какой вагон?
    Женщина огорчённо покачала головой.
– Извините, она не сказала.
– Где же мне её искать? – Пирогов огорчённо опустился на диван напротив незнакомки.
– А надо ли? – мягко улыбнулась она. – Она так обрадовалась, сказала, что теперь они проговорят до утра.
– И это она может, – вздохнул Пирогов и вдруг хлопнул себя по лбу и достал из кармана телефон. – Вы позволите?
– Конечно, пожалуйста.
    Прошли секунды и внезапно, а потому оглушительно заиграла знакомая ему  мелодия, она доносилась со стола из-под кучи газет и журналов. Женщина приподняла их, явив изумлённому взгляду мужа айфон жены. Пирогов отключил вызов.
– Надо же, забыла! – удивилась незнакомка.
    Первым порывом Пирогова было взять айфон с собой, но он постеснялся внимательного взгляда соседки.
– Я  скажу, что вы едете в этом же поезде, она сразу же позвонит. Я поздно ложусь.
– Да, спасибо.
– Вы не волнуйтесь, в жизни всякое бывает. Много у неё подруг?
– Пол Москвы.
– Вот видите!
    Пирогов встал и сдержанно поклонился.
– Извините за беспокойство и спокойной ночи!

    Он вышел и задумался. Найти жену с подругой в 14 вагонах было нереальным, хотя, если отбросить в сторону купейные вагоны (в них вряд ли посидишь всю ночь), то остаются вагоны СВ и первого класса. Пирогов решил пройтись до хвоста поезда, вдруг повезет, но уже в следующем после девятого вагоне проводница подозрительно на него посмотрела и строго спросила из какого он вагона?  Его ответ её не удивил, но вызвал категорическое возражение. Она так и сказала: «Извините, время ночное, прогулки по вагонам запрещены». Пирогов спорить не стал, ведь формально женщина была права.
     Небольшая надежда у него оставалась на вагон-ресторан, но среди поредевших посетителей жены не было. Пирогов купил в баре бутылку минералки и задумчиво сидел за крайним столиком.  В его душе  обычное беспокойство начало сменяться подозрениями. Он хмуро наблюдал за припозднившимися парами, мило воркующими за соседними столиками, и представлял, что здесь сидит его жена, весело смеётся своим неповторимым смехом, но не с подругой, а с неведомым другом, образ которого всё время плыл в его воображении, оставляя лишь одну функцию – функцию чужого мужчины. Из бара вышел официант с корзиной персонального заказа, откуда торчали две золотистые головки шампанского, Пирогов машинально встал и последовал за ним. Пассажиры в вагонах уже угомонились, поэтому они никого по пути не встретили, прошли его третий вагон, вошли во второй.  Официант оглянулся на Пирогова, остановившегося поодаль, и постучался в третье купе,  дверь отворилась, оттуда вдруг донёсся сразу оборвавшийся женский смех. Демьян был почти уверен, что это смех его Натали и на какое-то время застыл в ступоре. Очнувшись, он  рванулся к купе с твёрдым намерением постучаться и проверить, но в коридоре появился проводник и быстро направился навстречу. Подойдя, он окинул его подозрительным взглядом.
– Вы кого-то ищите?
– Нет, просто так зашёл, посмотреть.
     Пожилой проводник сурово нахмурился.
– Простите, но уже слишком поздно для прогулок, прошу удалиться в свой вагон.
     «И этот туда же! Сговорились они что ли или действительно есть такая инструкция?» – мелькнуло в голове Демьяна.
– Да, конечно, извините, – чуть замешкавшись, ответил он и пошёл к выходу, спиной ощущая тяжёлый взгляд проводника.
   Пирогов остановился  в тамбуре своего вагона, достал свой смартфон, торопливо поискал фотографию жены. Потом вытащил из кармана тысячную купюру и зажал её в кулаке. Его распирало от гнева, но он старался унять своё разбушевавшееся воображение. Всё скоро станет понятно, вот только официант появится….
    Хлопнули двери тамбура, вошёл официант с пустой корзиной, с недоумением посмотрел на стоящего перед ним пассажира.
– Простите, – быстро заговорил Пирогов, – в том купе, куда вы носили заказ, две дамы?
– Нет, там муж с женой.
– Это не она?
    Пирогов сунул ему под нос смартфон с фотографией. Официант чуть отпрянул, потом нагло посмотрел ему в глаза. И молчал. Демьян понятливо кивнул и кинул тысячную купюру в корзину, официант тонко улыбнулся и убрал её в карман.
– Позвольте ещё раз взглянуть?
     Официант, склонив голову, внимательно рассмотрел фотографию, Пирогов затаил дыхание.
– Нет, там была другая женщина.
     Официант едва заметно поклонился и ушёл, а Пирогов бессильно прислонился к стенке тамбура. Казалось бы всё выяснилось, но ему не становилось легче! С прежней силой нахлынули  подозрения и ревность, недолго думая, он  торопливо зашагал обратно к девятому вагону.
   
    Миловидная незнакомка не спала, жены в купе не было. Видя взволнованный вид Пирогова, женщина предложила ему присесть.
– Хотите воды?
– Лучше выпить, – хрипло пошутил тот, но соседка мило улыбнувшись, вынула из сумки под столиком бутылку коньяка.
– Да вы что, – смутился он, – это же подарок, наверное?!
– Ничего, у меня две бутылки. Одна действительно в подарок, а вторая про запас.
– Про какой запас? – горько усмехнулся Пирогов.
– Про такой, как сейчас! – строго сказала женщина и, нагнувшись, достала  несколько мандаринов.
    Она очистила их и положила на блюдце, а Пирогов открыл бутылку и налил коньяк в стаканы.
– Выпьете со мной? – спросил он, напряжённо смотря в синие зрачки незнакомки.
– Чуть-чуть, – сказала она и взяла стакан, – только сначала скажите, как вас зовут?
– Демьян.
– А меня Алёна, можно Аля.
– Очень приятно, Аля.
    Пирогов стукнул своим стаканом по стакану женщины и опрокинул в себя изрядную порцию напитка, женщина едва пригубила. Пирогов посмотрел на часы, было полвторого, потом на Алёну.
– Наверное, я выгляжу жутким нахалом?
– Нет, – покачала головой женщина, – вы просто очень взволнованы.
– Вы, Аля, слишком мягко обозначили моё состояние! Можно? – Пирогов схватил бутылку и поднёс к своему стакану, женщина кивнула. Он долил коньяка в стакан и сделал глоток. – На самом деле, – продолжил он, – я в бешенстве! Волею случая я оказался с женой в одном поезде и не могу найти её! Вы сказали о подруге жены, которая также как и я, именно сегодня ночью решила поехать в северную столицу. Более того, жена, которую я проводил до купе, опять же совершенно случайно встретила подругу на перроне! Как вы считаете, не слишком ли много случайностей?!
– Демьян, я вам отвечу, только объясните сначала, почему вы едете в разных вагонах?
– Да потому, что я не собирался ехать! Мне сообщили, что тёщу скорую забрала с подозрением на инфаркт, дозвониться до жены не смог, вот и взял билет. Еле успел в поезд вскочить.
– Вот видите! – многозначительно прокомментировала его рассказ Алёна.
– Что именно? – недоумённо переспросил Пирогов.
– Как же, ведь одной случайностью меньше!
– Вы на счёт тёщи?
– Да.
– Согласен, – кивнул Пирогов, закупорил бутылку и протянул женщине. – Вы уберите, а то я боюсь, не  остановлюсь.
    Алёна одобрительно приподняла бровь и убрала бутылку. Пирогов сделал маленький глоточек и продолжил.
– Знаете, Аля, я много раз я отпускал свою супругу и в Питер, и к подругам, но никогда не испытывал ревности, а теперь вдруг она захлестнула меня с головой!
– Вы не познали ревность, потому что о ней не думали, – улыбнулась Алёна, – и вот, подумали.
– Вероятно, вы правы, но это мало утешает.
– Почему же?
– Потому что факты безжалостно однозначны! – мрачно ответил Пирогов и вновь глотнул коньяка.
– Факты? – Алёна с сомнением покачала головой. – Демьян, а вы не торопитесь с выводами?
– Тороплюсь? Наоборот, я боюсь выводов!
– Отриньте их!
– Не могу.
– Надо!
– Зачем, Аля?
– Чтобы ещё раз всё беспристрастно проанализировать.
– Хорошо, давайте! – Пирогов кивнул и приложился к стакану с коньяком, не сводя глаз с лица Алёны.
– У вашей жены, – начала рассуждать она, – много подруг?
– Очень много. Я удивляюсь, как она их всех по именам помнит.
– Почему тогда вас удивляет, что одна из них решила поехать в Петербург?
– Ну-у, – протянул Пирогов, – отрицать такой возможности нельзя. А как же тогда встреча на перроне?! Я ведь супругу в купе усадил, и она тут же за смартфон ухватилась!
– Но разве окно купе не выходит на перрон?
– Выходит, – нехотя кивнул Демьян.
– Почему же ваша жена, разговаривая, не может смотреть в окно?
– Может. Запросто.
– Значит, теоретически она сможет и свою подругу увидеть?
– И броситься её догонять? – Пирогов с сомнением покачал головой. – Не, Натали на такие кулбиты не способна.
– Демьян, зачем так усложнять? Она просто позвонит ей.
    Они, не сговариваясь, посмотрели на смартфон жены, лежащий на столе.
– Если вы правы, то в исходящих должен быть звонок этой подруге?
– Вы слишком буквальны, Демьян. Будете смотреть?
– Нет, не хочу, – буркнул тот. – Да я и пароль её не знаю.
– Она его скрывала?
– Нет, просто зачем он мне? Аля, вы не любите коньяк?
– Почему вы так решили?
– Так вы ж почти ничего не выпили.
– Хорошо, я допью, но предупреждаю, что он на меня действует усыпляюще.
– Вот и хорошо, ночь ведь на дворе.
– За окном, – поправила Алёна.
    Они чокнулись и выпили. Пирогов привстал, но опять опустился на диван, женщина вопросительно на него посмотрела.
– Аля, одну минуту и я уйду! – он вытащил свой смартфон. – Дайте мне ваш номер?
– Зачем? – удивилась она. – Рано или поздно ваша жена объявится и сама позвонит.
– Я не поэтому, – замахал руками Пирогов, – а потому, что вы добрая. Вы не прогнали меня, коньяку налили, успокоили.
– И что же? – засмеялась Алёна.
– За мной долг: душевный разговор и коньяк!
    Женщина с сомнением во взгляде покачала головой.
– Ладно, пишите. Но! – она сделала многозначительную паузу. – Не ради коньяка, а потому что хочу услышать продолжение вашей истории.
    Пирогов набрал номер женщины в память и неожиданно сфотографировал её. Та нахмурилась, но выговор сделать не успела, Демьян красноречиво прижал руки к груди и взмолился:
– Аля, ради бога не сердитесь, я всё объясню!
– Да, и что же вас оправдает?
– Аля, – слегка приглушив голос, объявил Пирогов, – у меня в телефоне столько всяких контактов, что я путаюсь. Зато теперь ваше лицо на экране сразу скажет, что вы это вы.
– Врёте, Демьян! – усмехнулась Алёна, – но так и быть, я не сержусь.
    Пирогов встал.
– Алёна, у меня последняя просьба: не говорите жене, что я приходил и не предупреждайте её ни о чём.
– Странная просьба, вы не находите?
– Аля, ну я вас умоляю, не надо женской солидарности!
– Вы думаете, она есть?
– Раньше думал, что есть.
– Хорошо, Демьян, я промолчу, но прошу пообещать мне, что не будете спешить с выводами и решениями.
– Обещаю, – после некоторой паузы твёрдо сказал Пирогов.
   
    Возвращаясь в своё купе, он обдумывал дальнейшие действия. Сначала Пирогов решил сесть в засаду, чтобы застать жену, возвращающуюся мимо его каюты в свой девятый вагон, но едва присев, он понял, что не выдержит и уснёт. Он зевнул, поставил будильник на шесть утра и мгновенно уснул.
 
    Когда раздалось несносное пиканье, ему показалось, что сломался будильник, ведь он  едва закрыл глаза. Он заставил себя сесть и с недоумением увидел, что  за окном уже светало. Вот теперь он оценил всю прелесть персонального душа! Вышел он оттуда посвежевшим, хорошо пахнущим и более-менее уравновешенным. Вчерашняя подозрительность и злобная ревность растворились в ночи, зато перед глазами всё время всплывало лицо Алёны. Пирогов даже головой потряс и словно в отместку за недостойные видения громко заявил: «Я люблю свою жену!». Он хотел сказать это твёрдо, но голос дрогнул, словно засомневавшись, откуда-то из потаённых глубин души всплыл вопрос: «А ты точно любил свою жену?». Пирогов изумлённо посмотрелся в зеркало, пытаясь разглядеть, что же там внутри его души происходит. Опять потряс головой, вытряхивая из неё банальные вопросы и возможные дурацкие ответы на них. Ему вдруг нестерпимо захотелось уйти отсюда, вернее, он усмехнулся, не отсюда, а куда: в девятый вагон ему хотелось! Он деликатно не стал себе объяснять, кого же он предпочитал там увидеть: жену или её милую соседку? Оглядев купе, он прихватил завтрак со столика и вышел.

    Подойдя  к заветному купе девятого вагона, он замедлил шаг, нерешительно потоптался и, наконец, постучал. «Войдите», – донесся оттуда голос Алёны. Пирогов открыл дверь, диван жены был пуст, её вещи и айфон со стола исчезли. Алёна сидела на своём месте уже готовая на выход, хотя до прибытия оставался целый час. Она растерянно посмотрела на Пирогова. 
– Это вы?
– Я, – хмуро ответил он и вопросительно кивнул на пустующее место.
– Извините, Демьян, но я проспала, – женщина виновато улыбнулась. – Я ведь предупреждала, что коньяк для меня снотворное.
– Да ладно, – махнул рукой Пирогов и сел напротив. – Можно я тут с вами посижу?
– Пожалуйста, – пожала плечами Алёна. – Да вы позвоните ей! – Спохватилась она.
– Точно! – хлопнул себя по лбу Пирогов.
    Он считал длинные гудки: три, четыре, пять, в наушнике щёлкнуло, раздался сонный голос жены.
– Алё.
– Наташа!
– О, Дами! – последовала пауза, в ходе которой Пирогов тщательно прислушивался к шумам в телефоне, но ничего подозрительного не услышал. – Дами, что так рано?
– Что значит рано! Разве тебе не пора вставать?
– Да, пора, – Наташа опять зевнула. – Сейчас буду собираться.
– Наташа, я тебе полночи звонил!
– Я видела. Извини, так получилось, я Риту на перроне увидела, она в 10 вагоне ехала, без соседки, представляешь, как повезло?
– Наташа, – попытался прервать жену Пирогов, но она включила режим словомёта.
– Мы заказали две бутылки вина, и говорили полночи, потом я и вещи забрала. Я сегодня с ней….
– Наташа! – крикнул Пирогов, потеряв всякое терпение, та замолчала.
– Дами, ты что кричишь?! – после некоторого замешательства строго спросила жена.
– Кричу, чтобы сказать, что маму твою в больницу на скорой отправили, подозрение на инфаркт!
– Ой, как же так?! – Наташа всхлипнула. – Мне же в больницу надо! Демьян, приезжай скорей!
– Наташа, я уже в Питере!
– Как это?
– Только что приземлился в Пулково.
– Ой, как хорошо! Я тебя дома буду ждать!
– Жди, и в следующий раз, – строго сказал Пирогов, подмигнув Алёне, на что та укоризненно погрозила ему пальцем, –  перезванивай, когда муж звонит! 
– Конечно, милый, ты только приезжай скорее!
    Пирогов опустил смартфон в карман и посмотрел на Алёну, та удивлённо покачала головой.
– Демьян, зачем так усложнять?
– Вы про самолёт?
– Да.
– Аля, понимаете, я как-то спонтанно… подумал вдруг, что так проще будет.
– Кому?
– И мне, и жене, – Пирогов ожидал, что Алёна возразит, но она неожиданно согласилась и даже похвалила его.
– Пожалуй, вы правы, самолёт действительно кое-что упрощает.
– Алёна, – после длинной паузы спросил Пирогов, – так я вам не мешаю, если останусь?
– Нет, сидите, это же ваш семейный диван, к тому же в компании дорога короче.
– Спасибо, – улыбнулся Пирогов.
– Ой, Демьян, – озаботилась Алёна, – а как же ваши вещи?
    Пирогов с серьёзным видом положил на стол упаковку с завтраком.
– Вот, на данный момент владею только этим.
    В купе заглянула проводница, равнодушно посмотрела на Пирогова и спросила: «Чай будете?». «Будем!» – хором ответили пассажиры и засмеялись. Проводница неожиданно душевно улыбнулась: «Сейчас принесу».
– Аля, вы живете в Питере?
– Нет, в Москве.
–  В гости едете?
– Нет у меня никого в Питере.
– А кому же коньяк? – хитро прищурился Демьян.
– Двоюродная сестра проездом в Петербурге, вот, решили встретиться.
– Давно не виделись?
– Очень давно, у неё муж военный….
– Понятно теперь, кому предназначался коньяк, вы уж извините меня за ночное нахальство.
– Извинять мне вас не за что, напротив, было очень весело, – Алёна задумчиво смотрела на него, мягко улыбаясь каким-то своим внутренним мыслям. Пирогов непонятно отчего смутился.
    В купе без стука вошла проводница с двумя стаканами чая, поставила их на столик и вновь улыбнувшись, вышла. Алёна на неё даже не взглянула, продолжая беззастенчиво рассматривать Демьяна. Этот взгляд жёг его, даже тогда, когда он, прихлёбывая чай, отворачивался к окну.
– Аля, простите за любопытство, а встреча с сестрой надолго? – прервал Пирогов затянувшееся молчание и посмотрел в лицо женщине.
    И без того высокие брови Алёны выгнулись от удивления, вопрос был на грани бестактности. 
– Нет, недолго, она днём уезжает, – строгим тоном ответила она.
– А потом куда?
– Демьян! – не выдержала Алёна. – Вы несносно любопытны!
 – Аля, ну, пожалуйста!
– Потом по музеям буду ходить.
– Вы уже бывали в них?
– Много раз. Я люблю Петербург.
    «Так, – почему-то радостно подумал Пирогов, – раз часто ездит, значит, детей нет!».
– Я тоже. Я в нём родился.
– Вот как? Получается и супруга и вы из Петербурга, а живёте в Москве?
– Что делать, так жизнь повернулась.
    Они замолчали и долго вместе смотрели на пригороды большого города.
– Демьян, вы успокоились?
– Вы на счет моего приступа ревности?
– Да.
– Совершенно успокоился.
– Вот видите!
– Аля, а что вы делаете вечером, когда музеи закрываются?!
– Гуляю по Невскому.
– А если холодно или мокро?
– Снимаю недорогую гостиницу.
– Прямо на Невском и недорогая гостиница?!
– Да, очень приличный мини-отель и всего 330 метров от вокзала.
– Вы такая искренняя, – тихо сказал Пирогов.
– Почему вы так решили?
– Потому что говорите по-хорошему, без фальши, – улыбнулся Пирогов и добавил: – Даже когда сердитесь.
    Алёна с сомнением покачала головой.
– Демьян, вы приписываете мне несуществующие добродетели.
– Ну и пусть, иногда так приятно заблуждаться.
– С этим соглашусь.
    Алёна так пристально посмотрела на Пирогова, что он смутился.
– Аля,  вы меня пронзаете своими глазами, – пошутил он.
– Да? – удивилась она. – Не обращаёте внимания, это я так задумываюсь.
– Надо же, – удивился Демьян, потом невинным голосом спросил: – Значит, вечером назад?
– Угу, – кивнула ему Алёна, продолжая о чём-то размышлять.
– Этим же поездом? – как бы между прочим, но с замиранием сердца спросил Пирогов.
– Да, – ответила Алёна, внимательно посмотрев на Пирогова  и хитро прищурившись.
– А в каком вагоне?
– Демьян, вы что, собрались меня провожать?
– Да, до Москвы.
– Как это? – удивилась она.
– Аля, я тоже сегодня поеду в этом поезде. Можно я к вам приду?
    В глазах женщины мелькнул испуг.
– Нет, это нехорошо.
– Почему? – искренне удивился Пирогов.
– У вас красивая жена, к тому же у неё мама заболела.
– Аля, ну, причём здесь это! – поморщился он. – У меня в Москве важные дела, так или иначе, а возвращаться надо. Почему же не  рядом с вами?
– Действительно, почему?
– Мне так приятно говорить с вами, Аля! К тому же долг чести!
– Вы про душевный разговор?
– И коньяк.
– Знаете, Демьян, – задумчиво заговорила Алёна, внимательно смотря ему в глаза, – короткие встречи искажают восприятие человека. Я проявила участие в вашей судьбе, мы душевно поговорили, но это не даёт нам права на продолжение общения.
– Вы замужем! – обречённо заключил Пирогов.
– Это неважно, Демьян.
    За окном поплыл перрон, поезд качнулся и остановился. Алёна взяла сумку, Пирогов встал.
– Демьян, не провожайте меня.
    Он вновь опустился на диван.
– Позвонить то хоть можно?!
– Можно, – улыбнулась Алёна, – только не сегодня. Хорошо?
    Пирогов кивнул и женщина вышла из купе. Демьян прильнул к окошку, вот она прошла мимо, махнула ему рукой и исчезла. Он грустно вздохнул, но глаз с проходящих мимо пассажиров не сводил, его опять охватила волна ревности, он почти не сомневался, что увидит  жену. Официант её не опознал, а вдруг у него зрение плохое или он из вредности сказал, что это не она?! В этом случае Наташа  будет одна или с подругой или, он запнулся, с другом, но зато наступит ясность. Он до боли в глазах всматривался в проходящих мимо людей, но все они были чужие.
   
    Пирогов так и не увидел жену. Последним выйдя из вагона, он растерянно смотрел вслед редким припозднившимся пассажирам. Ревность внутри него медленно осыпалась, освобождая от душных эмоций. Демьян усмехнулся. Выходит он сам себе всё придумал, а Наташа действительно встретила свою подругу? Если подумать, то вполне так могло и быть. Тогда понятно, почему он её не увидел, десятый вагон ближе к началу перрона.
     Демьян вышел на площадь, сел в такси и, назвав водителю адрес тёщи, прикрыл глаза. Благодатный сон отодвинул его от мучительных размышлений и от шумящего за окнами машины города. Из сна его выдернул зычный голос таксиста: «Приехали!». Пирогов расплатился и зябко подёрнул плечами, в этих питерских дворах-колодцах ему всегда хотелось согреться, даже летом. Он задрал вверх голову, на пятом этаже на кухне горел свет, значит жёнушка уже здесь. «А почему, собственно, – съязвил он, – она не должна быть здесь?!».
    Супруга открыла дверь и, обняв его за шею, заплакала у него на груди. Пирогов знал, что Наташа искренне любила свою маму. Он обнял её за плечи и склонился к волосам, вдыхая знакомый запах.  Его голос утешал жену, произносил банальные, но вполне уместные сейчас фразы, а мысли отстранённо искали в супруге нечто чужое, инородное, как будто чужие руки и губы могли оставить на ней след.
– Демьян! – жена раздражённо стряхнула с себя его руки.
– Что? – вздрогнул Пирогов и глянул в сердитые глаза жены, в которых ещё не до конца  высохли слёзы. «Лучше бы она продолжала плакать» – подумал он.
– Чай будешь?
– Нет, я в… – Пирогов прикусил язык, чуть не сказав в поезде, – в самолёте кофе попил.
– Там что, хороший кофе? – спросила Наташа, поправляя перед зеркалом макияж.
– Отвратительный, – честно сказал Пирогов. – А в поезде как, хорошо кормили?
– Сносно, – лаконично ответила жена и повернулась в его сторону. – Дами, позвони, пожалуйста, в больницу, узнай, когда приём посетителей.
– В какую больницу?
– Откуда я знаю?!
– Понятно, – проворчал Пирогов и вытащил из кармана смартфон. – У тебя зарядка с собой?
– На столике в спальне.
    Демьян кивнул и ткнул вызов на смартфоне.
Мама? Здравствуй, мы уже в Питере….
    Через некоторое время Пирогов вышел из спальни, жена сидела в кресле и листала старый журнал. «Узнал?» – спросила она.

– Узнал, – он сел на соседнее кресло, – мама твоя в Покровской больнице в четвертой кардиологии.
– Ужас! – воскликнула Наташа, у неё в глазах опять блеснули слёзы.
– Да успокойся ты! – остановил её Демьян. – Всё не так плохо! Заведующий мне сказал, что его отделение специализируется на обследовании и лечении больных.
– И что? – затаив дыхание, переспросила Наташа.
– То, что раз мама на обследовании, а не в кардиохирургии, значит, это не инфаркт.
– Ой, Дами, ты мой добрый вестник! – заулыбалась Наташа. – Поехали скорее к маме!
– Поехали, я такси уже вызвал.
   
    К двум часам дня Пирогов освободился. По придуманной им легенде ему полагалось уже выдвигаться сначала к маме, затем в аэропорт, о чём он и сообщил жене. Наташа поцеловала его в щёку, помахала рукой, даже не выразив сожаления, что он так рано уезжает и, не сказав элементарное «спасибо». Ему стало обидно, ведь он за это время успел поговорить с заведующим, с лечащим врачом, с сёстрами, перевёл тёщу в платную одноместную палату, сбегал в банкомат, чтобы оставить жене денег…. И такое холодное прощание. Пирогов самокритично усмехнулся: он тоже хорош, обижается, что жена недооценила его усилий, а ведь по-честному, он просто хочет слинять побыстрее. Кстати, спросил он себя, почему совесть молчит? Ладно, прочь сомнения, на самом деле он реально помог тёще и теперь с чувством исполненного долга может навестить и свою маму. Правда, есть одно поручение. Демьян вытащил из кармана обратный железнодорожный билет жены, она отдала его, попросив заехать на вокзал и сдать. Сама она решила остаться с мамой, пока той не станет лучше. Пирогов вдруг вспомнил, что забыл расспросить жену о её приключениях в поезде. Интересно, что бы она рассказала, хотя… он вдруг осознал, что это ему уже неинтересно. Он вновь взглянул на билет и сделал открытие, от которого почему-то замерло сердце: на билете был указан 9 вагон и третье купе! А у него?! Он быстро достал свой обратный билет: 3 вагон, второе купе!  Те же места и там и там! Значит, его ночная знакомая, скорее всего, поедет обратно в том же купе! Ему вдруг стало так радостно, что захотелось крикнуть или запеть.
   
    В таком состоянии он и явился к своей маме. Та обняла его, расплакавшись от счастья, и долго не отпускала. Пирогов выпустил из рук кучу пакетов с гостинцами и смиренно стоял, наполняясь нежностью и грустью, он вдруг ясно осознал, как неотвратимо стареет его мама. Сердце Демьяна пронзило острое сопереживание, он представил себя на месте мамы, вот он стоит, пожилой, умудрённый и обнимает своего сына и понимает, что жизнь прошла, что теперь смысл не в его жизни, а в жизни своего ребёнка. Это была его больная тема, Пирогов давно хотел детей…. Мама прервала его размышления, наклонив к себе голову и обцеловав небритые щёки.
– Колючий какой!
– Сейчас побреюсь.
– Ну, нет, сначала будем обедать!
    Пирогов обожал мамину стряпню, особенно котлеты. Никто не мог сделать их такими вкусными. На ум пришла Наташа, которая готовить не умела и давний, очень давний вопрос мамы: «Дёма, зачем тебе такая жена?». Тогда перед свадьбой такой вопрос он воспринял с жуткой обидой, а теперь вдруг обострённо понял, что мама просто поздно спросила, надо было долбить его голову этим вопросом, начиная со школьного возраста.
– Вкусно?
– Очень! – Пирогов взглянул на счастливую маму и опять со щемящей ясностью почувствовал, как ей одиноко. Папа умер шесть лет назад, мама долго приходила в себя от горя. Однажды Демьян заикнулся Наташе, чтобы мама пожила с ними, но жена привела столько весомых доводов, что он не посмел возражать. Совесть больно кольнула его изнутри, он даже жевать перестал.
– Ты чего, сынок? – встревожилась мать.
– Всё в порядке, – сказал Демьян, а сам с удивлением подумал, какое же у матерей чуткое сердце!
    После обеда мать отправила сына в душ, вручив халат отца, а сама принялась перестилать для него постель. Пирогов вышел из душа свежий, бодрый, но вынужден был подчиниться категорическому требованию матери и лечь в хрустящую чистотой кровать. Едва он это сделал, как почувствовал удивительный покой, его веки сами собой закрылись.
    Проснувшись часа через три, он сладко потянулся и наткнулся на любящий взгляд мамы.
– Мам, ты что, так и сидела рядом?!
– Нет, рубашку тебе простирнула, посуду помыла и картошку тебе пожарила.
– Опять еда?!
– А как же! Ты когда у меня в последний раз был?
– Я? – переспросил Демьян и почувствовал, как румянец залил его щёки. – Кажется, прошлым летом?
– Позапрошлым, сынок.
– Прости мам, я исправлюсь.
– Не бери в голову, – улыбнулась она, – лучше расскажи, как живёшь?
– Так я ж тебе всё по телефону рассказываю, – Пирогов сел в кровати и принялся ногами искать тапки.
– А ты ещё раз расскажи, живьём.
– Потом, ладно?
– Ладно, – мать встала. – Ты одевайся.
    Зазвонил телефон, послышался голос мамы и имя Наташенька. Демьян, застёгивая свежевыстиранную и проглаженную рубашку, подошёл поближе, полагая, что мама его сейчас позовёт, но она вдруг сказала, что Демьян пока спит и положила трубку. Пирогов удивлённо смотрел на мать, та повернулась и перехватила этот взгляд.
– Что сынок, я неправильно сказала?
– Не знаю, мам, – пожал он плечами. – Мог бы и поговорить, но особого желания нет, виделись только что. Как там, кстати, Лидия Ивановна себя чувствует?
– Доктора сказали, что не инфаркт, просто приступ.
– Слава богу, – Пирогов подошёл к зеркалу и провёл по щеке. – Надо  будет вечером ещё раз… – Он взглянул на мать. – Мам, Наташа на счет отъезда ничего не говорила?
– Ты же говорил, что она остаётся с матерью?
– Ну да, но вдруг передумала?
– Ох, сынок, сложные у вас отношения.
– Мама, сейчас так все живут.
– Глупости! – сердито ответила мать. – Если супруги друг друга любят, то живут по-старому, а если любви нет, то по-новому.
    Пирогов улыбнулся и, подойдя, обнял мать за плечи.
– Ну-ка, мама, пойдём, обсудим.
– Да чего тут обсуждать, – засмущалась мать.
    Пирогов усадил её в кресло и сел напротив.
– Давай мама, разъясняй, что значит, «по-новому»?
– А то и значит, сынок, что без любви и разговоры друг с другом не нужны, и разлука не в тягость, и  дети не в радость.
    В комнате повисла тишина. Мама простыми словами так глубоко копнула, что у Пирогова дыхание перехватило. Под её пытливым взглядом, он смущённо отвел глаза и кашлянул.
– Ну, ты, мам, даёшь! – Демьян заставил себя улыбнуться.
– Эх, дети, – вздохнула мама, – никак вы не можете понять, что, став взрослыми, не стали мудрыми. Топчетесь по жизни по тем же тропинкам, по которым ваши родители бегали, а думаете, что новые пути открываете.
– Подожди, мама, тут я не готов с тобой согласиться, – покачал головой Пирогов, – а как же компьютеры, мобильные телефоны, смартфоны, электроника всякая, разве они не меняют жизнь?
– Ничего эта мишура не меняет, сынок, только глаза застит. Что, оттого, что у тебя телефон с огромным экраном, ты жену крепче любишь?
– Железная логика, не подкопаешься.
– А ты и не подкапывайся, лучше внуков мне роди.
– Мам, – поморщился Пирогов, – ты же знаешь, у нас с Наташей пока не получается.
– Знаю, только не верю.
– Во что не веришь?
– Вы у врачей оба проверились?
– Да, я же тебе рассказывал, всё у нас в порядке.
– И не получается?
    Пирогов пожал плечами.
– Вот потому и не верю!
– Мам, так это сплошь и рядом! Живут, а дети не зачинаются.
– Это тебе Наташа рассказывает?
– Ну, да, у неё подруг много….
– И все как она.
– Мам, ты на что намекаешь?
– На то, что жена твоя не хочет детей, потому их у вас и нет!
– Мам, ты это слишком…
– Да? Тогда предложи своей Натали внутриматочную искусственную инсеминацию.
– Чего предложить? – округлил глаза сын.
    Мать усмехнулась.
– Сынок, не напрягайся, для женщины будет достаточно аббревиатуры ВМИ. Повтори.
– ВМИ, – повторил машинально Пирогов. – Мам, а ты уверена, что Наташа это поймёт?
– Хорошо, скажи: искусственное оплодотворение. Это она точно поймёт.
– Допустим, скажу, и что?
– Она тебя или поцелует за замечательную идею или найдёт причину, чтобы отвергнуть её.
– Прости, мама, но мне кажется, что ты предвзята к Наташе.
– Пусть так, сынок, лишь бы у тебя всё было хорошо, – мама решительно встала. – Я иду накрывать ужин.
– Мам! – окликнул её Пирогов, но мама на ходу покачала головой и скрылась на кухне. – Ну вот, проворчал Демьян, – и мама обиделась. На что? Как вас понять, женщины?

    Он достал смартфон и застыло на него уставился, переживая внутреннее сражение  между обещанием и желанием. На самом деле, он сразу знал, что позвонит, поэтому боролся ради успокоения совести. Палец дрогнул и ткнул на вызов, пошли длинные гудки.
– Да? – раздался мелодичный голос Алёны.
– Добрый вечер, Аля,  – дрожащим голосом сказал Пирогов.
– Это вы, Демьян?
– Да.
– Вы нарушили обещание.
– Да, но я яростно боролся со своей слабостью….
– И она победила? – усмехнулась Алёна.
– Победила, – вздохнул Пирогов, – прошу помилования.
– Повинную голову меч не сечёт, так что живите с миром. Кстати, как там ваша супруга?
– Как всегда, разве что из-за мамы поплакала, но там только приступ, а не инфаркт.
– Слава богу. Вот видите, Демьян, а вы так переживали, надо верить любимым.
– Да, любимым надо верить, – многозначительно согласился Пирогов, вызывая Алёну на развитие темы, но та его подтекста не заметила или не захотела заметить.
– Что ж, я рада за вас….
– Аля, подождите! – испуганно крикнул Пирогов.
– Что-то ещё? – холодно спросила женщина.
– У вас-то как дела?
– Спасибо, всё хорошо, в данный момент просто гуляю по Невскому проспекту.
– Одна?!
– Демьян, что ж вы так кричите? Да, я гуляю одна, и мне хорошо.
– Хотите, я составлю вам компанию?
– Не хочу, – сказала резко Алёна и отключилась.
    Пирогов растерянно смотрел на смолкнувший телефон, в душе росла обида и досада.
В комнату заглянула мать.
– С кем это ты тут так громко разговаривал? – спросила она.
– Да, так, со знакомым.
– Знакомый, так знакомый, – кивнула мать, – пошли ужинать.
– Мам, ты не забудь, что для Наташи  я в аэропорт поехал.
– Помню я, только конспирации твоей не понимаю.
– Мама, я и сам пока ничего не понимаю.
    Мать внимательно посмотрела на сына, но ничего не сказала.
    
    Пирогов пришёл на Московский вокзал за два часа до отправления поезда, обошёл все залы ожидания, но Алёны не обнаружил. Его обуяли сомнения, ему казалось, что он неправильно понял слова Алёны и на самом деле она сегодня в Москву не едет. Демьян называл себя идиотом, уговаривал, доказывал абсурдность своих сомнений, но беспокойство росло, наполняя его отчаяньем. Он несколько раз доставал смартфон, но позвонить ей так и не решился. Наконец,  объявили посадку, Пирогов занял укромное местечко, откуда хорошо просматривалось начало перрона. За сорок три минуты до отправления его сердце ёкнуло, он увидел, как Алёна со своей дорожной сумкой плавно прошла на перрон и скрылась за 14 вагоном. Он спохватился и поспешил следом. В душе Демьяна разлилось умиротворение, которое анализировать он уже не пытался. Скрываясь за спинами других пассажиров, он увидел, как Алёна вошла в 9 вагон, как подошла к двери третьего купе. Большего ему было уже не надо, хотелось петь или, на худой конец, свистеть, но он сдержался, а вот согнать с лица счастливую улыбку не смог, так и принёс её к своему третьему вагону, перед которым топтался знакомый проводник.
– Семён Егорович! – по-свойски окликнул его Пирогов, проводник отчуждённо и строго глянул на него, потом, узнав, смягчился и кивнул. Демьян протянул ему билет. – Семён Егорович, вы мне ключик от купе сразу не дадите?
– Пока не могу, – солидно ответил проводник, – пассажиров встречаю.
– Семён Егорович, – вкрадчиво сказал Пирогов, вложив проводнику в руку тысячную бумажку. – Я тут друга в девятом вагоне увидел, не терпится обрадовать его.
– Ну, это другое дело, как вам будет угодно, – заулыбался проводник и, достав из кармана кителя кучу электронных ключей, выбрал нужный. – Пожалуйста, приятной встречи. – Пирогов устремился в вагон, но проводник мягко его приостановил. – Ужинать будете?
– Нет, спасибо, – Демьян мысленно уже бежал к девятому вагону, а тут вдруг проводник крепко ухватил его за пуговицу.
– Диванчик разложить?
– Да, если нетрудно, – согласился Пирогов, нетерпение просто распирало его.
– Не извольте волноваться, я за вашим купе пригляжу, – кивнул проводник и отцепился от пуговицы.
     «Как меня встретит Алёна?! – спрашивал себя Пирогов, быстро шагая по вагонным коридорам и стремительно маневрируя вокруг прибывающих пассажиров. – А главное, почему меня это так волнует?!».  Как только он открыл дверь тамбура девятого вагона, его ноги стали ватными. Он вдруг представил себе, что Алёна возмутиться, обзовёт приставучим нахалом и выставит за дверь. По спине пробежали мурашки, но Пирогов упрямо покачал головой, понимая, что дороги назад нет, он должен хотя бы увидеть эту женщину, сказать несколько слов, прежде чем она исчезнет из его жизни навсегда. Он поднял отяжелевшую руку и постучал.
– Войдите, – раздался спокойный и такой долгожданный голос. Он открыл дверь. – Демьян! – воскликнула женщина и встала, словно пытаясь не пустить его дальше. – Это опять вы?!
– Я! – объявил хрипло Пирогов и вызывающе сел на свободный диван купе. – У меня билет на это место.
– Он не ваш! – Алёна опустилась на свой диван. – Проводник вас прогонит.
– А вы?

– Что вам нужно?
– Поговорить.
– О чём же нам с вами говорить, мы ведь едва знакомы?
– Не знаю, – пожал плечами Пирогов и, протянув руку, задвинул дверь купе, – о любви, например.
– Вы считаете, – усмехнулась женщина, – что такой разговор между нами уместен?
– Аля, ну, не будьте такой суровой ко мне! Что я могу сделать, если вы не выходите из моей головы и сердца?
    Он сказал это и застыл, осознав, что высказал то сокровенное, которое даже осознать и обдумать  ещё не успел. Большие глаза Алёны синими фонариками прошили его насквозь, на её нежные щеки хлынул румянец.
– Демьян, что вы такое говорите? – тихо сказала она и откинулась в угол, зябко обхватив руками свои плечи.
– Я и сам не понял, – прошептал он, не отрывая от неё глаз. Он пододвинулся к окошку, так, чтобы стать к женщине как можно ближе, теперь их разделял только узкий столик. – Вернее, только что это понял.
– Что «это»?
– Аля, я сейчас не могу, можно, я потом…
    Алёна пожала плечами и отвернулась к окну, в купе повисло напряжённое молчание.  Пирогов беззастенчиво смотрел на лицо женщины и понимал, что тонет, что допускает предательство по отношению к жене, что как слон в посудную лавку, врывается в чужую жизнь, но ничего не мог с собой поделать. По-мужски ему бы встать, извиниться и уйти….
– Аля? – тихо позвал он.
– Что? – ответила та, не повернув головы.
– Я только что подумал, что должен встать, извиниться и уйти.
    Женщина с любопытством посмотрела на него.
– Что же тогда сидите?
– Устал! – буркнул Пирогов и насупился.
    Опять повисло молчание, Алёна вновь смотрела в окно, а Демьян в блестящий пластик столешницы и ещё в самого себя. Чего он, женатый человек, хочет? Быстротечного адюльтера? Женщина не прогоняет его, видимо, он ей симпатичен. Пирогов мысленно усмехнулся над своей самоуверенностью, и, добавив «возможно», принялся размышлять дальше. Итак, дело не только в гормонах, тогда в чём? Что в этой женщине, сидящей напротив, манит его, сводит с ума? Пирогов поднял на Алёну взгляд. Она, несомненно, красивая, стройная, обаятельная, а глаза какие чудесные, огромные, бездонные, и ещё магия голоса, и дивный неуловимый аромат, наполняющий это купе.
– Наваждение! – вырвалось у него.
– Что? – удивилась Алёна и, подняв брови, посмотрела на Пирогова.
– Простите, Аля, это я невольно, вслед своим мыслям.
– Если я расслышала правильно, вы сказали, наваждение?
– Да, – кивнул он, – хотя скорее сюда подходит слово колдовство.
– Надеюсь, вы не считаете, что я занимаюсь приворотами?
    Пирогов поднял на женщину взгляд и долго смотрел на неё.
– Осознанно, нет, – твёрдо сказал он.
– Очень надо! – Алёна нахмурилась. – Демьян, вам не пора исчезнуть из моей жизни?
– Совсем?
– Навсегда.
    В это время в дверь купе постучали.
– Да! – несколько раздражённо сказала Алёна.
    Дверь открылась, на пороге предстал высокий атлетического сложения мужчина с тщательно прилизанными назад светло-соломенными волосами. В серых глазах под светлыми бровями  мелькнуло удивление, сменившееся высокомерным прищуром. Лицо можно было бы назвать безупречным, если бы не чересчур массивная тщательно выбритая челюсть. Тонкие губы незнакомца растянулись в вежливую улыбку.
– Извините, я, кажется, ошибся.
    Пока они недоумённо переглядывались, незнакомец исчез, плотно закрыв за собой дверь.  Пирогов вскочил и выглянул в коридор, незнакомца, уже не было, Демьян нахмурился и вернулся на своё место.
– Испарился, – констатировал он.
– Да вон он стоит, по телефону разговаривает.
– Где?! – дёрнулся Демьян, стремясь увидеть незнакомца за окном – Не вижу!
    В это время поезд мягко тронулся и покатился мимо перрона.
– Всё, теперь и я его не вижу.
– Так он сел на поезд или остался? – заволновался Пирогов.
– Вам-то, какая разница? – Алёна внимательно посмотрела на мрачного Пирогова. – Человек ошибся, только и всего.
    В дверь постучали и тут же открыли, вошла проводница, медленно обвела пассажиров глазами, задержалась на Пирогове.
– Я из третьего вагона, – пояснил он.
– Понятно, – кивнула проводница. – Чай будете?
– Будем, – сказала Алёна.
    Проводница вышла и Алёна строго посмотрела на Пирогова.
– Вот видите, вы меня уже скомпрометировали!
– Чем же?
– Своим присутствием.
– Что особенного, если люди просто разговаривают?
– А что особенного, если люди просто заглядывают не в то купе?!
    Алёна с вызовом смотрела на Пирогова, но он вызов не принял.
– Аля, вы правы, меня взбесило появление этого хлыща, это мне неприятно и оттого, что мне это неприятно, мне ещё больше неприятно! И это мне всё непонятно и опять же, неприятно!
– Да-а! – протянула Алёна. – Высокая философия.
    Ответить Пирогов не успел, дверь купе громогласно съехала в бок и вошла проводница с маленьким подносом, она поставила на столик стаканы с чаем и вышла, громко задвинув дверь.
– Прошу! – несколько вызывающе пригласила Алёна гостя к чаепитию.
– Спасибо, не откажусь.
    Некоторое время они занимались чаем, избегая смотреть друг на друга. Пирогов терялся в догадках, как ему дальше себя вести. По всем правилам хорошего тона выходило, что скоро ему придётся раскланяться и уйти, поэтому он всё помешивал свой чай, дул на него. Алёна уже давно выпила свой стакан и теперь насмешливо наблюдала за сосредоточенными действиями гостя.
– Демьян, вы так боитесь обжечься?
– Что?
– Ваш чай, – она кивнула на его стакан,  – уже давно остыл.
– Неужели? – изобразил удивление Пирогов и сделал большой глоток. – И, правда! Аля, как вы догадались?
– Ясновидящая я.
– Ой, никогда не встречался с ведьмами!
– Думаю, Демьян, вы глубоко заблуждаетесь.
– Возможно, а вы погадайте!
– Нет, гадать не буду, могу разгадать.
– И какую же загадку?
– Вашу, Демьян. Да, да, вашу! И не надо делать удивлённое лицо! Вы тут про свои «неприятно» и «непонятно» целый спич произнесли, а ведь здесь всё предельно ясно!
– Ясно?
– Да!
    Пирогов демонстративно переставил стаканы с чаем вплотную к оконному стеклу и навис над столиком.
– И что же вам ясно?! – грозно спросил он.
    Лицо Алёны оказалось неожиданно близко, но она не отшатнулась и рук со стола не убрала, лишь её пальцы слегка дрогнули.
– Вы ревнуете, Демьян, – шепнула она, её дыхание принесло этот шепот к его лицу.
– Глупости, – также тихо ответил Пирогов. – Если у моей жены есть любовник, то она предупредила бы его по телефону.
– А она забыла! – Алёна хитро прищурила глаза.
    В глазах Алёны горел вызов, он чувствовал, что падает в эти глаза как в омут. Не отводя взгляда от синих зрачков женщины, он накрыл ладонями её руки, ничего не изменилось. Он медленно обхватил её тонкие пальцы и поднёс к губам, медленно и нежно принялся их целовать. Пирогов видел, как вызов сменяется растерянностью, как появляется одинокая слеза, как беспомощно она стекает по щеке.
– Почему ты плачешь? – прошептал он.
– Не знаю, – понял он беззвучное движение губ и потянулся к ним и они потянулись навстречу.
    Они целомудренно поцеловались и вдруг Алёна отпрянула в свой уголок, поджала ноги и, вытащив с полки большой платок, тщательно укрыла им себя. Всё это она проделала, упрямо игнорируя ищущий взгляд Пирогова. Он ждал, но женщина смотрела в окно.
– Аля, – позвал он, она повернула голову и посмотрела ему в глаза. – Ты боишься меня?
    Она отрицательно покачала головой.
– Себя? – спросил он через паузу.
    Синие зрачки женщина вспыхнули и расширились. Алёна потянула на себя платок, не сводя глаз от Демьяна, потом вдруг разом обмякла и кивнула. У неё из глаз беззвучно потекли ручейки слёз. Пирогов сполз с дивана и, встав на колени, прильнул головой к ногам женщины, обхватив её всю, прижав к себе вместе с подушкой, на которую она опиралась спиной. Так они и застыли. Поезд мерно покачивался, постукивая колёсами, а они неуклюже обнявшись из-за мешавшего столика, привыкали к новым ощущениям. Алёна уже не плакала, она грустно улыбалась и поглаживала волосы Демьяна.
– Демьян, – позвала она.
– Что, милая? – спросил он, не поднимая головы.
– У тебя ноги затекут.
– Ну и пусть! – глухо ответил он. – Я до Москвы так поеду.
– Демьян, посмотри на меня! – приказала Алёна.
    Он поднял голову.
– Ты в каком вагоне едешь?
– В третьем, а что?
– Пойдём, покажешь свои хоромы.
   
    Пирогов шёл впереди, открывая двери и всё время оглядывался на идущую позади него Алёну. Она шла, словно не видя его, укутавшись в свой платок и, видимо, о чём-то очень напряжённо размышляла. Он смутно  догадывался о чём, но прояснить для себя ничего не старался, да и не хотел. Лишь один раз в тамбуре вагона-ресторана он остановился, обнял Алёну, доверчиво прижавшуюся к нему, и спросил в ушко: «Ты любишь шампанское?». «Не сегодня!» – тихо, но твёрдо ответила женщина, и они пошли дальше. Позже, вспоминая этот переход, Пирогов никак не мог вспомнить, встречался ли кто-нибудь им на пути, потому что у него осталось ощущение длинной безлюдной дороги с множеством дверей.
– Вот, входи, – он отомкнул своё купе и распахнул полированную дверь.
– Ого! – восхитилась Алёна, потом вдруг резко развернулась. – Дай мне уйти! – хмуро потребовала она.
– Почему?! – опешил Пирогов. – Аля, что случилось?!
    Он вошёл в купе, чуть потеснив Алёну, и захлопнул за спиной дверь, потом опустился на колени.
– Аля, не покидай меня! – страстно прошептал он.
    Женщина смотрела на него сверху вниз и вдруг тоже медленно опустилась на колени. Она  обняла Пирогова за шею и впилась в его губы поцелуем. Так они стояли и целовались, пока не перехватило дыхание. Едва отдышавшись, Алёна горячо прошептала ему в ухо: «Убавь свет».
– Ты не убежишь?
– Пока колёса стучат, буду с тобой.
   
    После безумства ласк и любовных наслаждений у женщин нередко наступает отрешение или сожаление или и то и другое вместе. Пирогов не знал этого, поэтому обнимал притихшую Алёну и без устали шептал ей слова любви, пока она не прикрыла его рот ладошкой.
– Жена зовёт тебя Дами, – шепнула она ему, – а как зовёт тебя мама?
– Дёма.
– Как мило, – улыбнулась Алёна и повторила, – Дёма.
– Мне приятно, если ты тоже будешь меня так называть.
– Хорошо, буду, ведь колёса всё ещё стучат.
– На что ты намекаешь?
– Ни на что, милый, кроме того, что счастье быстротечно.
– Я….
– Нет, не надо, не говори.
    Некоторое время они лежали молча, но терпения у Демьяна хватило ненадолго, он принялся  нежно целовать плечо Алёны, потом её шею, потом с нарастающей страстью попытался повернуть её к себе, но женщина мягким движением вывернулась из-под объятий и села на краю постели, целомудренно прикрывшись краем одеяла.
– Дёма, отвернись, мне надо в душ.
– Ни за что! Я хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой.
– Ты же знаешь, что это невозможно!
– Сейчас я этого не знаю.
– Это неведение скоро пройдёт, Дёма.
– Да, но потом.
– Отвернись, я стесняюсь.
– Хорошо, но ты мне наносишь смертельную рану.
– Тогда, прости, – Алёна наклонилась и поцеловала его в щёку, Пирогов дёрнулся навстречу, но был ловко накрыт по самую макушку одеялом и лишь призывно шарил вокруг руками.
    Когда в туалете зашумела вода, он затих, уплыв в дрёму. Он не слышал, как Алёна вышла из душа, как тихо оделась, но проснулся, едва она присела рядом.
– Аля, я заснул, да?
– И хорошо, и правильно.
– Спасибо, что не ушла.
– Я не могу, – улыбнулась Алёна, – ведь колёса всё ещё стучат.
– Дались тебе эти колёса! – Пирогов сел на постели и потёр кулаками глаза. – Аля, а почему ты вся оделась?! 
– Дёма, проводи меня в моё купе, – игнорируя вопрос, попросила Алёна. 
 – Теперь ты не смотри, – буркнул Пирогов, – я быстро.
    Он встал, включил свет, и, нырнув за дверь туалета, не заметил, как жадно смотрела на него женщина. Пока он обливался душем, Алёна сидела на кровати, уткнув лицо в его рубашку, её плечи подрагивали. Когда дверца туалета дёрнулась, она торопливо отложила рубашку в сторону и выпрямилась, глаза её были сухие. Алёна глянула на него, улыбнулась, и, встав, поцеловала. 
– Аля, может быть, останешься? – грустно сказал Пирогов.
– Одевайся поскорее, Дёма, я хочу хоть немного поспать, – она подошла к двери. – Жду тебя в коридоре.
    Алёна вышла, Демьян с хмурым лицом принялся торопливо одеваться, замешкался лишь когда, застёгивая рубашку, обнаружил на ней два мокрых пятна.
   
    По коридорам шли в полном молчании и старались ступать потише. Дошли до девятого вагона, Пирогов остановился с обиженным видом на пороге купе. Алёна зашла, повернулась к нему, рассматривая его, чуть склонила голову набок. 
– Аля, – начал Демьян, но Алёна красноречиво приложила к губам палец.
    Пирогов сразу замолчал, но решительно шагнул внутрь купе и, закрыв дверь, замкнул её на задвижку. Они бросились друг на друга стремительно и безмолвно,  Алёна крепко обхватила шею Демьяна и, закрыв глаза, словно в забытьи шептала ему в ухо: «Дёма, только не шуми, ах, не шуми…». Страсть была взрывом, отключающим сознание, неслышимым криком, хрипом прерывающегося дыхания. Насытившись, страсть окутала их покоем, и только теперь они заметили, что до сих пор Демьян стоит посредине купе, обнимая Алёну, плотно прильнувшую к нему всем телом. Пирогов аккуратно присел на край дивана, по-прежнему не отпуская от себя Алёну.
– Дёма, – шепнула она ему, – наши поступки ужасны!
– Наши поступки восхитительны! – также шепотом возразил он.
    Алёна медленно слезла с его колен, встала, одёрнула платье и густо покраснела. Села рядом и они начали негромко переговариваться.
– Что мы натворили! – ахнула Алёна, нервно потирая руки.
– Ничего, мы просто любили друг друга.
– Демьян, ты же женат!
– Это неважно!
– Потому что ты подозреваешь жену в измене?
– Нет, не поэтому, просто я влюбился в тебя, как мальчишка, до дрожи, до беды.
– Демьян, но разве мы не предали их?
– Кого?
– Ты жену, я мужа.
– Аля, ты всё-таки замужем?!
– Дёма, разве я утверждала обратное? И потом, для тебя это что-то меняет?
– В данную секунду – ничего. Более того, Аля, я убеждён, что мы ни в чём не виноваты, что мы нужны друг другу, и мы должны…. – ладошка Алёны не дала ему договорить.
– Демьян, – грустно улыбнулась женщина, – чувство вины придет потом. Ведь вряд ли мы любим друг друга. Это просто страсть, взаимный подарок.
– Я не верю.
– Так нужно думать и исходя из этого, жить.
– Чтобы не сойти с ума от тоски?
– Она пройдёт.
– Нет! – Пирогов упрямо покачал головой.
– Вот увидишь! Ещё и вспоминать будешь, как умопомрачение.
– Как наваждение.
– Да, наваждение, как у Бунина. Ты читал Бунина?
– Уже не помню. Аля, я много лет читаю только то, что связано с бизнесом.
– А «Солнечный удар» Михалкова смотрел?
– Прости, – развёл руками Пирогов.
– Понятно, – кивнула Алёна. – Иди к себе, Дёма, я хочу спать.
– Аля, собери вещи, пойдём ко мне, – взмолился Пирогов.
– Нет, Демьян, мы должны проснуться не вместе.
– Аля, ты очень любишь своего мужа?
– А вот это уже не твоё дело! – рассердилась Алёна. – Уходи!
    Пирогов встал, наклонившись, поцеловал женщину в губы, потом в солёные от слёз щеки, выпрямился и ушёл, унеся в глазах море тоски. Алёна потянулась рукой, замкнула задвижку и, свернувшись калачиком на диване, беззвучно заплакала, едва сдерживая бабий горестный стон.
    
    Пирогов утром упустил Алёну. Он долго стоял, высматривая её, но она не появилась. Проводник, выглянув из вагона, удивился.
– А вы что ж, уважаемый, не идёте?
– Да, так... Семён Егорович, а можно в город уйти, минуя нашу платформу?
– Можно, конечно, – проводник махнул в хвост поезда. – Там в конце ступеньки есть, можно на другую платформу перейти.
– Всё ясно, спасибо.
    Пирогов удручённо двинулся к вокзалу. На ходу вытащил смартфон, взвесил его на руке. Хотелось немедленно ткнуть иконку вызова, но он вдруг представил, что Алёну встретил муж, а тут он со своим звонком. При осознании слова «муж», его душа  вскрикнула, хотелось сесть на плитку и зарыдать от отчаянья и бессилия. Пирогов остановился и написал короткое SMS: «Плачу». Отправил, сердце замерло в ожидании ответа и от страха подвести любимую женщину. Он уже начал корить себя за легкомыслие, как вдруг звякнула входящая SMS. Демьян открыл сообщение: «И я». У него сладко заныло в груди, он быстро набрал: «Хочу видеть!» и почти сразу пришёл ответ: «Никогда!». Пирогов не стал упрашивать, он ощущал, что  Алёна лишь на вид  хрупкая. Он написал: «Когда могу позвонить?», через тягостную паузу пришёл ответ: «В среду в 10.00. ВСЁ!». Демьян долго смотрел на это «ВСЁ» и прекрасно понимал его смысл: в коротком слове слились тоска, раздражение, усталость. Не сразу до него дошло, что сегодня среда, он едва не вскрикнул от восторга и помчался к метро, чтобы к десяти быть дома, но, пробежав пару вагонов, замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. «Куда я так спешу? – подумал Пирогов, представив пустоту своей квартиры, – там даже Наташи нет! Поехать сразу на работу? – От этой мысли его передёрнуло. – Приземлиться в каком-нибудь кафе и гулко говорить с Алёной, пряча слова от ухмыляющихся официантов? Нет, еду домой!».
   
    Квартира встретила его тишиной. «Хорошо, что Стеша по средам не приходит!» – подумал Демьян, опускаясь в кресло с телефоном в руке.
– Алё, Вероника?
– Доброе утро, Демьян Игоревич! – заворковала секретарша. – Вы уже прилетели?
– Прилетел, – проворчал Пирогов, сразу же ощутив на своих плечах груз ответственности за людей и за бизнес.  – Посмотри график, что у меня на сегодня?
– Рабочее совещание в офисе в 10.00, потом посещение производства и в 17.00 совещание с инженерным составом.
– Перенеси! Меня сегодня не будет.
– Будет сделано. Демьян Игоревич, как ваша тёща? – Вероника была хорошей секретаршей, но несносно любопытной, поначалу Пирогов страшно злился, потом привык.
– Вероника, мы же договаривались, что не обсуждаем мою личную жизнь?
– Демьян Игоревич, так я же переживаю….
– За переживания спасибо, но сосредоточься на работе.
– Слушаюсь, – холодно отозвалась секретарша. – На всякий случай напоминаю, что завтра в 16.30 у вас важные переговоры в Метрополе.
– Я помню, Вероника, спасибо и до завтра.
– До свидания, Демьян Игоревич.
    На самом деле он не помнил и хорошо, что Вероника его предупредила, надо будет соответственно одеться.
    Пирогов потянулся и взглянул на настенные часы, ещё целых семь минут! Он набрал телефон мамы.
– Мама, доброе утро, я доехал.
– Здравствуй, сынок, спасибо, что позвонил.
– Как там Лидия Ивановна?
– Выпишут её сегодня, так что всё в порядке с твоей тёщей. Я с ней вчера по телефону говорила, вполне себе бодренькая.
– Странно, Наташа мне не сообщила.
– Наверное, не хотела беспокоить тебя в самолёте? – съязвила мама.
– Мам!
– Что мам?! Позвони своей жене, спроси, как дела.
– Ты что так злишься?
– Не знаю, сынок, сердце у меня волнуется, вот и ворчу.
      
    После разговора с мамой Пирогов, вскочив с кресла, нетерпеливо намерял круги по гостиной, посматривая то на телефон, то на часы. Ровно в десять он рухнул в кресло и нажал на вызов. Алёна ответила после первого гудка.
– Да?
– Аля, это я.
– Я знаю.
– Почему ты грустишь?
– Потому что прощаюсь с тобой.
– Но я не хочу прощаться! Аля, я хочу тебя рядом, я умру без твоих глаз…
– Дёма, не надо, – Алёна всхлипнула. – Мы же не дети, понимаем, что не все «хочу» исполнимы.
– Но это не просто «хочу», это любовь, самая главная в моей жизни! Слышишь, Аля, я люблю тебя!
– Поздно, – всхлипнула Алёна.
– Что поздно?
– Поздно я тебя встретила. Прощай.
– Аля! Стой! – закричал Пирогов, но в телефоне уже были короткие гудки. Он судорожно нажал на повторный вызов, прошёл гудок, ещё один и вдруг раздался голос робота: «Абонент отключён или находится вне зоны доступа».
    Демьян обхватил голову руками и застонал. Он понимал, насколько сильнее его Алёна, она решила всё за них обоих, не веря, что нужно и можно что-то менять в их жизнях. «Как ты могла?!» – шептал он, раскачиваясь в кресле. Его блуждающий взгляд упал на барную стойку, дрожащими руками он вытащил бутылку коньяка и припал к ней, словно это было противоядие. Отдышавшись, он тихо поставил заметно опустевшую бутылку обратно и принялся шарить по полкам бара.  В дальнем углу верхней полки обнаружил тонкие ментоловые сигареты жены, которые та иногда покуривала в компании с подругами, закурил. Дым беспардонно хлынул в гортань, вызвав кашель. Пирогов недоумённо посмотрел на дымящуюся сигарету: – «Как эта гадость может успокаивать нервы? Отвлекая на кашель?». Он затушил и выкинул окурок, вымыл руки и, вернувшись в комнату, беспомощно огляделся. В голове было пусто. Смартфон, лежащий на журнальном столике, подал ему идею. Сначала наудачу Демьян набрал номер Алёны, но он по-прежнему был недоступен и тогда позвонил жене.
– Алё? – раздался сонный голос.
– Наташа, доброе утро.
– А, это ты, Дами? Здравствуй, дорогой, – заворковала жена. – Как долетел?
– Благополучно, как видишь.
– Слышу, – хихикнув, поправила жена.
– Наташа, как твоя мама себя чувствует?
– Слава богу, инфаркта нет, но маме ещё надо подлечиться, раз уж в больнице находится. Доктор ей капельницу прописал, таблетки всякие.
– То есть, Лидию Ивановну пока не выписывают?
– Нет, конечно!
– Понятно, – Пирогов замолчал, пытаясь связать этот разговор с недавним разговором со своей  мамой. – Как я понимаю, ты пока остаёшься в Питере?
– Да, дорогой, маму выпишут, я сразу приеду, ты уж не скучай там без меня. Ну, пока, мне пора к маме собираться.
– Пока, передавай привет Лидии Ивановне.
    Странно, но вопреки ожиданию, разговор с женой не вызвал раздражения или неприятия, Пирогов даже почувствовал теплоту в сердце и сожаление, что она далеко. Правда, кое-что его  коробило, он взял городской телефон, набрал номер.
– Мама, это опять я.
– Я тебе всегда рада, сынок.
– Я с Наташей только что говорил, она сказала, что Лидия Ивановна остаётся в больнице.
– Да? Что ж тут удивительного? В нашем с ней возрасте главное не остаться в больнице, а выйти из неё.
– Мама!
– Вот тебе и мама.
    Разговор с мамой окончательно его успокоил, мысли потекли ровно и рассудительно. Чудесная сказка закончилась вместе со стуком колёс. Как же права была Алёна, когда обещала быть с ним, пока колёса стучат! Женское шестое чувство или точный расчёт? Пирогов посмотрел в сторону бара, раздумывая, не возобновить ли ему общение с коньяком, но образ строгих синих глаз Алёны остановил. Разве это поможет? Надо думать, думать и решать.  Хотя нет, сначала надо выспаться.
   
    В отдельном кабинете ресторана за большим круглым столом, уставленным всевозможными деликатесами и закусками, находились двое весьма несхожих человека. Спиной к окну восседал необъятный господин Моховой, а слева от него сухопарый Валерий Шахов по кличке Шахид, от которого веяло тюремным аскетизмом и прожжённой подозрительностью. Его уши торчали в стороны над ежиком коротко подстриженных тёмно-седых волос и настороженно шевелились, словно локаторы. Перед Шаховым стояла рюмка с водкой и тарелка с маринованным огурцом и наколотым на вилку кусочком  селедки. Время от времени он, не закусывая, мелкими глоточками попивал водку из рюмочки и брезгливо поглядывал за пиршеством своего соседа. Моховой не просто любил покушать, что вполне соответствовало его объёмной фигуре, он обожал этот процесс. В данный момент перед ним стояла широкая доска, на которой были выложены различные пивные закуски, и стояла потеющая кружка светлого нефильтрованного пива. Павел Борисович ел неаккуратно и жадно, громко прихлёбывая пиво и смачно обсасывая очередное перчёное крылышко.
 – Валера, пивка хочешь? – спросил он.
– Паша, а тебя от пива не пучит? – вместо ответа спросил Шахов, скривив рот.
– Пучит, Валера, – хрюкнул Моховой, ехидно улыбнувшись, – но я терплю.
    Он промокнул рот, вытер рот салфеткой и с вызовом посмотрел на Шахова, в его взгляде не было ни смущения, ни страха. Шахов в ответ строго нахмурил брови, но вдруг не выдержал и громко загоготал и к нему тут же присоединился хохот Мохового.
– Ох, Паша, и жрать ты здоров!
– Люблю! – кивнул толстяк. – Вот ты, Шахид, баб любишь?
– Кто ж их не любит?
– Допустим тот, кто любит мальчиков.
– Нет, Паша, я предпочитаю девочек.
– А я, Валера, предпочитаю и тем и другим кальмары в кляре и холодное пиво на разгон. Каждому своё.
– Что ж, – согласно покачал головой Шахов, – в этом ты прав, но чтобы жрать всласть, надо  чужое в карман класть.
– О! – опять хрюкнул Моховой и толстыми пальцами налил в рюмки водки. – За такой тост, надо выпить!
    Они выпили. Павел Борисович принялся накладывать на свою тарелку салаты, а Шахов отломил чёрного хлеба и откусил огурец. Моховой, глядя на это, ядовито усмехнулся, но ничего не сказал. В дверь кабинета постучали, на пороге появился Герман Юхтич, тот самый высокий мужчина с тщательно прилизанными светло-соломенными волосами, который заглядывал в третье купе девятого вагона, только в этот раз его глаза были широко открыты и наполнены лёгким волнением, а тонкие губы чуть подрагивали. Шахов равнодушно глянул в его сторону и демонстративно принялся подкладывать на свою тарелку салат, зато Моховой смотрел на вошедшего пристально и строго, от его шутливого добродушия не осталось и следа.
– А вот и Герыч пожаловал! – громко объявил Моховой. – Посмотри, Валера, на этого красивого урода!
– Смотрел уже, – буркнул Шахов и отпил водки из рюмки.
– Где твоя гёрла?! – грозно зарычал Моховой.
– Павел Борисович, нашёл я её, нашёл! В Москве она.
– Чего?!
    Моховой и Шахов озадаченно переглянулись.
 – Герман, – вкрадчиво начал Моховой, – ты хочешь сказать, что я в Питер только пожрать прилетел?!
– Нет, Павел Борисович, что вы! Есть информация.
– Да? Тогда иди, садись, рассказывай, – Моховой посмотрел на Шахова. – Как думаешь, пусть поест и выпьет, с нас ведь не убудет?
– Не убудет, – кивнул Шахов.
    Юхтич робко прошёл к столу, подхалимски улыбнулся и сел на край свободного стула.
– Ты что так стесняешься, Герыч? На-ка, вот, салатик, нарезочка, – Моховой ловко навалил всякой снеди на пустую тарелку и протянул её Юхтичу, тот машинально взял, в его глазах мелькнула растерянность.
– Павел Борисович, спасибо большое, я сыт….
– Ешь, ешь, – ухмыльнулся Моховой и, щедро налив в винный бокал водки, протянул его Юхтичу, – и запей получше.
– Вдруг в последний раз? – будничным и ровным тоном добавил Шахов, Юхтич едва не уронив бокал, застыл в ужасе.
– Герыч, ты не обращай внимания, дядя пошутил.
     Моховой и Шахов зычно захохотали, Юхтич смотрел и  мелко противно хихикал, продолжая держать в руке бокал.
– Пей! – гаркнул Шахов.
    Юхтич вопросительно взглянул на Мохового, тот кивнул. Герман припал к бокалу, отпил половину и поставил на стол.
– У-у, я думал до дна… – разочарованно скривился Шахов.
– Ничего, мозги свежими останутся, – неожиданно мрачным тоном резюмировал Моховой. – Герыч, ты ешь, водка закуску любит.
– Спасибо, Павел Борисович, я, правда, не хочу.
– Тогда рассказывай, коли жрать не хочешь, – рявкнул Моховой, сверкая заплывшими глазками.
    Юхтич вздрогнул и торопливо принялся говорить.
– Павел Борисович, это меня Нюрка подставила! Вместо неё какая-то молодая бабёнка в купе сидела! Я ж Нюрку специально с женой Пирогова в купе соединил.
– Зачем? – коротко спросил Шахов.
– Чтоб подружилась, – вместо Юхтича ответил Моховой, – я в курсе. – Он вновь строго посмотрел на Юхтича. – Герыч, то, что она в Москве осталась, мы уже знаем, а вот ты об этом когда узнал?
– Да только что, а до этого Нюркин телефон выключен был!
– И что сказала? – поинтересовался Моховой, цепляя вилкой кусок сёмги.
– Я, говорит, на смотрины без предоплаты не езжу.
    Моховой и Шахов переглянулись.
– Ты где такую полоумную сучку нашёл?
 – В стриптиз-баре. Павел Борисович, мне её такие люди рекомендовали! Сказали, что она любого мужика охмурить может: красивая, умная, университет закончила.
– Ну-ну, – хмыкнул Моховой. – Только теперь, Герыч, это твоя забота, второй прокол тебе не прокатит. – Толстяк повернулся к Шахову. – Правильно я говорю, Валер?
– Вполне резонно, Паша, – важно заговорил Шахов. – Твои люди, ты и рули, а что касается этой Нюрки, сдаётся мне, толк с неё будет, больно борзая, таких мужики любят. Только ты поучи  её сначала, чтоб солидных людей не игнорировала, а потом уж денег дай.
    Моховой кивнул и повернулся к Юхтичу.
– Слышал?! Чтоб завтра она в Питере была!
– Ты смотри, парень, – добавил Шахов сурово, – не будет завтра девки, мои ребята из тебя девку сделают!
     Юхтич побледнел
– Будет сделано! Только она, это …– он нерешительно замямлил.
– Деньги попросит? – перебил его Моховой и Юхтич радостно закивал. – Скажи ей, что деньги и новую ксиву здесь получит.
– И ещё передай, – вновь заговорил Шахов, – если взбрыкнёт опять, ноги переломаем! За нами не заржавеет.
– Она будет! – Юхтич вскочил и вытянулся по стойке смирно. – Обязательно будет! Павел Борисович, а я в купе Пирогова видел.
– Кого?!
– Наташкиного мужа. Он это!
– Пирогов тебя тоже видел?
– Видел, я ж не знал, что он в купе сидит.
Моховой нахмурился и посмотрел на Шахида.
–  Валер, неладно вышло, как теперь быть?
     Шахов пренебрежительно махнул вилкой.
– Брось, Паша, с одного раза не убудет.
     Моховой покачал головой и укоризненно уставился на Юхтича, тот стал ещё бледнее.
– Герыч, сумеешь Нюрку  со своей  Натали познакомить?
     Юхтич закивал, как китайский болванчик.
– Завтра в ресторане сведу.
     Моховой повеселел.
–  А что, может и к лучшему, заодно гёрлу в деле проверим.
     Моховой опять вопросительно посмотрел на Шахова, тот утвердительно кивнул и весомо заключил:
– Ладно, парень, фортуна тебе на завтра, исправляй косяки.
     Юхтич нервно улыбнулся.
– Ну, что стоишь столбом? – рассердился Моховой. – Иди, дела делай!
– Павел Борисович, так я это, сообщить ещё хотел.
– Ну, говори!
– Пирогов Наташке звонил и сказал, что самолётом прилетел, а получается, на поезде прибыл.
     Моховой оглянулся на Шахова, тот понимающе кивнул.
– Проверю.
– Да-а, Герыч, – протянул Моховой, – похоже, кроме кобелиных обязанностей ничего тебе поручать нельзя. Натали-то на тебя хоть не в обиде, млеет от страсти?
– Млеет, – самодовольно заулыбался Юхтич, – уж я её на паровозе катал-катал, катал-катал….
    Моховой махнул на него рукой.
– Иди, катай дальше. Запомни, Герыч, она должна делать всё, что ты ей в уши вложишь! Понял?
– Понял!

    Моховой указал своим жирным подбородком на дверь и Юхтич с готовностью выскочил из кабинета. Следом за ним зашли два официанта с горячими блюдами и принялись наводить порядок на столе. Клиенты терпеливо восседали на своих местах. Едва они остались одни, Моховой принялся наполнять свою тарелку порциями еды.
– Паша, куда только в тебя лезет? – проворчал Шахов.
– А это, Валера, загадка моей природы, – Моховой подмигнул и засунул в рот кусок шашлыка.
– Чёрт с тобой и с твоей природой, – нахмурился Шахов, – ты скажи, почему его бабу нельзя просто припрятать по-тихому и бумаги на подпись подсунуть? Я-то уж знаю, верное дело.
– Нет, Валера, – Моховой вытер губы салфеткой, – криминал на последнюю очередь держи. Тут ведь не просто цех, а цех под патент, надо, чтобы комар носа не подточил, всё чинно и легально. Мне ведь пустяк нужен, чтобы Демьян на свою дуру крашеную часть акций переписал и, считай, дело в шляпе.
– И что толку?
– Валера, сколько раз тебе объяснять?! Блокирующий пакет акций развалится и тю-тю, я его на совете директоров живенько в отставку отправлю.  А жёнка его теперь всё, что скажу, сделает.
– Ты уверен?
– А как же! Герыч зря, что ли старается? А с остальными членами совета я два года уже вожусь, они у меня теперь вот где! – Моховой сжал пухлый кулак. – Кому льготную ссуду на хоромы, кому бабу в постель, и всем бабла в конвертике, мимо акционерных заморочек.
– Понятно, – довольно хмыкнул Шахов, – приручил с рук кушать?
– Точно.
– А финансист твой, не подведёт?
– Я с ним, Валера, пятое дело окучиваю, куда ему от меня деваться? – Моховой сглотнул слюну. – Слушай, Валера, давай поедим? Стынет всё!
– И то верно, пора закусить. Наливай по край за успех дела!

    По вечерам Пирогова ожидали пустота и тишина. Он заполнял её длинными телефонными беседами с мамой и скорыми разговорами с женой. Так уж получалось, что и он сам и Наташа не стремились или не могли  найти тему, которую хотелось бы обсуждать долго. Каждый день и даже пару раз ночью он набирал номер Алёны, но телефон всегда оставался отключенным. Демьян искренне надеялся, что взрыв чувств к этой, по сути, незнакомой женщине исчезнет, растворится во времени, оставив лёгкое воспоминание о необыкновенном приключении, но похмелье от любви не проходило и сжимало сердце тоскливой меланхолией. На работе Пирогов погружался с головой в бизнес,  буквально тараня окружающий мир своей энергией и сметая препятствия на пути нового дела, но наступал вечер и он вновь безнадёжно смотрел на единственную фотографию Алёны. С их расставания прошло меньше недели, но Демьяну эти дни казалась изнуряющей вечностью.
    Наташа вернулась из Петербурга в субботу, без предупреждения, поздно вечером щёлкнул замок, и она вошла в его одинокую жизнь. Пирогов обрадовался жене, бросился обнимать, но в ответ получил холодный поцелуй в щёку и дежурное: «Как я устала».
– Наташа, – окликнул он жену, – почему не сообщила о приезде, я бы встретил?
– Решила тебя проверить, – кинула она через плечо.
    Пирогов удивлённо посмотрел ей вслед и быстрым шагом прошёл в спальню, где она начала переодеваться.
– В каком смысле, проверить?
– На верность, – ухмыльнулась она. – Вдруг ты тут оргии устраиваешь, пока меня нет?
– А вдруг не я, а ты оргии устраиваешь, пока меня рядом нет?! – зло отозвался Демьян.
    В глазах Наташи мелькнул испуг, она полураздетая подошла к мужу и, томно посмотрев в глаза, положила руку на плечо.
– Дами, что ты такое говоришь? – она нежно улыбнулась. – Соскучился?
    Злость в Пирогове мгновенно испарилась, тепло женской ладони на плече взбудоражило, разбудило память тела, он подхватил жену на руки и понёс к постели, она обвила его руками и впилась в губы бесконечным сладким поцелуем.
    Через полчаса они лежали обессиленные, внутрь Пирогова снизошло умиротворение и спокойствие. Ему вновь стало хорошо, как и раньше, девятый вагон подёрнулся дымкой. Он смотрел на жену, дремлющую на руке, и чувствовал к ней благодарную нежность. Наташа почувствовала его взгляд и, открыв глаза, улыбнулась.
– Спать хочу, – прошептала она.
– Спи.
– А душ? Я же с поезда!
– Завтра! – Пирогов укрыл себя и её одеялом и выключил ночник. – Отдыхай!
– Какой ты добрый, Дами, – прошептала жена и потянулась.
– Наташа, – шепнул ей в ухо Пирогов, – роди мне ребёнка.
– С удовольствием, милый, мы же стараемся, правда? Вдруг именно сегодня повезёт?
– Наташа, а давай мы искусственное зачатие сделаем?
– Что?! – жена холодно посмотрела на мужа, её сонливость мгновенно пропала. – Как только эта глупость тебе в голову пришла?!
– Наташа, что здесь глупого? – удивился Пирогов. – В Интернете пишут….
– В Интернете! – перебила его жена. – А обо мне ты подумал?!  Это не такая уж безобидная процедура, как ты думаешь!
– И что в ней опасного?
– Объясняю! – Наташа села на кровати, раздражённо оттолкнув от себя руку Пирогова. – Во-первых, женщине вкалывают огромное количество гормональных препаратов для стимуляции яичников. Во-вторых, после зачатия, на втором месяце возможен аборт, чтобы удалить один из плодов. В-третьих, почти гарантировано кесарево сечение, в-четвёртых, не исключено, что неделями придётся лежать на сохранении, а в-пятых, при искусственном оплодотворении нередко рождаются неполноценные дети! Ты чурбан, раз предлагаешь мне всё это!
    Наташа выскочила из кровати и, прихватив халат, направилась в ванную. Всё произошло так быстро, что Пирогов не успел отреагировать и теперь смотрел в потолок и размышлял, кто же прав: жена или мама? Незаметно он уснул.
    Утром они оба, не сговариваясь, вчерашний разговор не упоминали, словно не было ни страсти, ни размолвки. Наташа встала вместе с ним, уселась на кухне напротив завтракающего мужа и потягивала из чашечки кофе.
– Дами, – задумчиво начала она, – устрой меня на работу.
    Пирогов от изумления, жевать перестал.
– Ты хочешь работать?!
– А что тут удивительного?! – обиженно поджала губки Наташа. – У меня, между прочим, диплом имеется, что я обучалась экономике и управлению предприятием!
– Помню, – усмехнулся Пирогов, – только там ещё приписка была: «в социально-культурной сфере».
– Ты жесток! – Натали встала и со стуком поставила на стол недопитую чашку. – К тому же я не вижу принципиальной разницы между предприятиями любых сфер!
    Пирогов тоже вскочил, он понял, что переборщил с иронией.
– Да, ладно, Наташ, – примирительно заговорил он, – не дуйся, я пошутил.
– Хорошо, я прощаю, – неожиданно легко согласилась она. – Так как, устроишь меня к себе?
– К себе?! – у Пирогова вытянулось лицо.  – Наташа, но у меня штаты заполнены….
– А новый цех?
– Ты откуда про него знаешь?!
– Павел Борисович рассказывал, мы с ним иногда болтаем по телефону.
– Ничего себе! Почему же я не знаю об этом?
– Потому что ты мало мною интересуешься!
– Я думал… – растерялся Пирогов.
– Мало ли, что ты думал! – перебила его жена. – Павел Борисович такой обаятельный, а какой рассказчик, заслушаешься!
– Слушай, Наташа, я его на дуэль вызову!
– Ревнуешь? – радостно заулыбалась Наташа.
– Ещё бы! – Пирогов грозно нахмурил брови.
– Ну, по поводу этого толстяка можешь быть спокоен, его интересует только еда.
    Пирогов улыбнулся и согласно кивнул, но слова жены «по поводу этого», неприятно царапнули душу.
– Так ты подумаешь, Дами?
– Подумаю.
    Супруга довольная вышла из кухни, а Демьян остался хмуро смотреть на остывший чай, пытаясь разобраться в своих противоречивых ощущениях. Ему было странно пакостно оттого, что Моховой нахально влез в его личную жизнь. Ему было противно, что этот толстый прощелыга беззастенчиво использует неискушённую в деловых интригах Наташу. И Наташа хороша! Пирогов не успел обдумать, в чём же она «хороша», как его вдруг накрыла волна ревности. Ему не хотелось её ревновать, но мысль, что она, возможно, его обманывает, бывает с кем-то чужим, типа золотоволосого хлыща, мила и нежна, а ему грубит и, может быть, насмехается вместе с ним над своим рогатым мужем, приводила его в бешенство. Пирогов вспомнил вчерашний вечер, странные перепады настроения Наташи, её испуг в глазах, когда он в отместку пошутил по поводу оргий. Значит, её нежность была фальшивой?! Или он просто сходит с ума?! Демьян яростно сжал кулаки и вдруг перед его глазами возник образ Алёны, сердце заныло такой тоской, что хотелось завыть: он же вчера изменил ей! «Ты что, чокнулся? – мысленно закричал он на себя. – Ты же занимался любовью со своею собственной женой!». «Любовью или сексом?» – язвительно поинтересовался внутренний голос. «Заткнись! – крикнул ему Пирогов.
    Из гостиной донёсся смех жены, она опять говорила с очередной подругой, и этот смех показался Демьяну отвратительным. Он разжал руки и посмотрел на подрагивающие пальцы. «С этим надо что-то делать!» – сказал он тихо и, взглянув на часы,  заторопился на работу.
   
    Едва войдя в кабинет и выслушав доклад секретарши, Пирогов принялся листать свои визитницы. Их было семь штук, а могло бы быть и семьдесят. Пирогов никогда не выбрасывал визитки. Периодически просматривая, он отбирал те, что безвозвратно устарели и складывал их в стопки, перетянутые резинками. Он точно помнил, что нужная ему визитка всё ещё была в визитнице, только в какой? В середине четвёртой он нашёл то, что искал: «Детективный юрист Болтунов Алексей Феоктистович». Четыре года назад Пирогова вызвали в первую налоговую, и там, среди озабоченных предпринимателей, ходил улыбчивый пожилой мужчина с внимательными глазами, раздавая визитки. Кто-то не брал, кто-то брал и выбрасывал, а Демьян по привычке положил визитку в карман и, возможно, правильно сделал. Он набрал номер.
– Здравствуйте, я хотел услышать…
– Ни слово больше, – прервал вдруг его спокойный приятный баритон. – Откуда у вас этот номер?
– Вы в первой налоговой года четыре назад…
– Понятно, – опять прервал его баритон, – найдите другой телефон и перезвоните.
    Послышались короткие гудки, Пирогов недоумённо посмотрел на экран. «Придурок какой-то!» – прошептал он и раздражённо бросил смартфон на стол. Будет он по офису бродить! Везде же люди, посторонние уши… память машинально перебирала подходящие места для скрытного разговора. Переговорная! Не помпезная «имперская», как её прозвал Моховой, а клиентская! Лишь бы там сейчас никого не было! Пирогова почему-то захватила эта игра в конспирацию. Он открыл нижний ящик стола, там должна была лежать офисная связка ключей. У всех членов совета была такая. Вот она! Толстая, какая. Пирогов отстегнул нужный ключ.
    Переговорная оказалась свободной. Он запер дверь и набрал номер на пыльном телефоне. 
– Я перезвонил.
– Отлично, как я понимаю, у вас ко мне дело?
– Уж теперь и не знаю…
– Не смущайтесь, некоторые странности для вас, для меня являются нормой поведения. Так как, вы готовы их принять?
– Хм, – озадачился Пирогов. – Хорошо, давайте попробуем.
– Сегодня в 18.33 я буду стоять ровно две минуты недалеко от входа в пивной бар  «Кружка» на «Долгоруковской» улице. Это рядом с метро «Новослободская». Увидите меня, узнаете, я мало изменился, но на шею не бросайтесь.
– Хорошо.
– Проверьте время по Интернету, захватите много наличных и зажигалку. До встречи.
    «Наверное, – думал Пирогов, положив трубку, – надо быть полным идиотом, чтобы общаться с подобным клоуном, но почему тогда внутри него такое нетерпение?!».   Он вернул ключ от переговорной комнаты на связку, попутно размышляя, какое количество денег для таких людей, как Болтунов, будет соответствовать понятию «много». Как он может судить, если ничего о нём не знает?! Почесав затылок, он решил плясать от самого себя.
    «Раз услугу оказывают мне, а не наоборот, – думал он, – значит я богаче Болтунова. Что для меня много? Не для фирмы, а лично для меня? Хороший вопрос, – углубился в тему Пирогов. – Я ведь ни разу на эту тему не думал, я просто покупал то, что считал нужным. Выходит, моё «много» определяется не суммой, а потребностью? Так что же получается, я тоже ответа не знаю?! – У Пирогова на лбу выступил пот, он и не предполагал, что простейший вопрос может превратиться в проблему. – Ладно, не буду отвлекаться. Итак, поставим вопрос иначе: я вообще могу назвать хоть кого-нибудь, траты которого хорошо знаю? Он чуть было не сказал нет, но ответ пришёл раньше: жена! Конечно! Кто, как ни она могла спустить в кафе или ресторане пару тысяч долларов?! Кто может за пару визитов к косметологу отдать…. Проблема решена!» – мысленно крикнул он потолку и открыл личный кабинет банковской карты супруги. 
    Ларчик просто открывался: все платежи жены были безналичными, в том числе и снятие КЭШа. Пирогов вывел итоговую сумму и присвистнул, это было много. Демьян внутренне захохотал, он сделал открытие, нет, не просто открытие, он открыл новый закон: «Много» – это годовые траты жены мужчины. Всё просто. Пирогов подошёл к скрытому в шкафу сейфу, открыл. В верхнем отделении стопками лежали наличные. «Пожалуй, – подумал он, вновь почесав затылок, – хватит десятой части от «много» моей жены! – Он отсчитал необходимую сумму. – Так, что там ещё осталось? Зажигалка? Это проще пареной репы!».  В их офисе только в «имперской» переговорной разрешалось курить, соответственно, там была целая коробка всяких зажигалок.
   Вечером он отпустил машину и спустился в метро. Сколько он в нём не был, года два? Нехорошо, надо иногда спускаться к людям. Выйдя на улицу, он встал за квадратную колонну, оставалось пятнадцать минут до встречи, Демьян приготовился ждать, как вдруг его постучали по плечу. Он быстро обернулся, сзади стоял тот самый человек и держал в руках сигарету. Пирогов открыл было рот, но детектив едва заметно покачал головой и громко спросил.
– Огоньку не найдётся?
    Пирогов вытащил зажигалку, щёлкнул, детектив наклонился, сунул ему в ладонь записку и коротко шепнул: «Уходите в метро, немедля!».
– Спасибо! – громко сказал странный человек и, кивнув, быстро ушёл.
    Пирогов опять почувствовал себя полным идиотом, но послушно пошёл к метро. На эскалаторе он пробежал несколько ступеней вниз, и, вытащив телефон, незаметно развернул бумажку.  Там была лаконичная фраза: «Ждите внизу на метро «Белорусская», середина зала». Пирогов опять, удивляясь сам себе, безропотно исполнил инструкцию. Он вышел на «Белорусской», сел на скамейку под светильником и через пару минут к нему подсел детектив.
– Добрый вечер, Демьян Игоревич.
– Откуда вы меня знаете? – недоумённо посмотрел на него Пирогов.
– Ваши два телефона, которые высветились на  моём мобильнике, вполне достаточны, чтобы собрать предварительную информацию.
– Впечатляет, – усмехнулся Пирогов, – но зачем такие конспиративные сложности?
– Я хотел убедиться, что за вами нет слежки.
– Убедились?
– Убедился. Пока нет.
– Алексей Феоктистович, вы не страдаете манией преследования?
– Нет, Демьян Игоревич, не страдаю, поэтому вполне здоров и независим. Итак, разговор долгий будет?
– Пожалуй.
– Тогда проедем ещё на метро, на Маяковской хороший ресторан есть, я столик забронировал.
– Вы предусмотрительны, Алексей Феоктистович.
– Ещё бы! Профессия обязывает.
   
    Они пришли в пивной ресторан и сели во внутренней беседке. Из неё всех можно видеть, а их подслушать без технических средств затруднительно. На вопрос Пирогова, вдруг здесь уже стоят эти самые технические средства, детектив коротко пояснил, что на этот случай принёс с собой «глушилку». Он вытащил из кармана запечатанную пачку сигарет,  положил на стол и углубился в изучение меню. Пирогов пожал плечами и тоже открыл меню.
     Когда официант, приняв заказ, ушёл, детектив начал вечер вопросов и ответов.
– Итак, Демьян Игоревич, что вы хотите прояснить в окружающей вас жизни?
– А вы точно детектив?
– Я детективный юрист, так написано в визитке.
– Есть разница?
– Разница в лицензировании.
– То есть, лицензии у вас нет.
–  Вам нужна лицензия или работа? Если лицензия, то свой заказ я оплачу сам, – Болтунов ядовито улыбнулся. – Исходя из моей фамилии, мы мило побеседуем о погоде.
    Пирогов внимательно всматривался в невозмутимого детектива. Ни малейшего намёка на смущение, напротив, полная уверенность в своей правоте. А вот у самого Пирогова, такой уверенности не было. Между утренним звонком и вечерней встречей у него было достаточно времени, чтобы ознакомиться с законом о частной детективной и охранной деятельности. Там было столько непонятных ограничений, что выхолащивало саму суть сыска. Он собственно и навстречу пошёл во многом из интереса: неужели есть люди, способные не только брать деньги, но и реально заниматься сыском? Пауза затягивалась, пора было принимать решение.
– Вот, – Пирогов протянул Болтунову фотографию Алёны.
– Вы хотите, чтобы я это посмотрел?
– Да.
– То есть, вы платите за весь ужин?
– Конечно.
    Болтунов взял фотографию, посмотрел на женщину, изображённую на ней, повертел в руках.
– Демьян Игоревич, я слушаю вас.
– Это Алёна. Неделю назад познакомился в поезде, завязался страстный роман, а затем она исчезла. На обороте записан её номер телефона, но она его отключила. Объясните, почему женщина так может поступать?
– О, – улыбнулся Болтунов, – на этот вопрос я отвечу без гонорара, так сказать в рамках оплачиваемого вами ужина. 
     Подошёл официант с закусками и пивом, расставив всё, степенно удалился. За эту короткую паузу Демьян осознал ироничный намёк детектива, он начал задавать вопросы, не оговорив стоимость ответов.
– Простите, я про оплату…. – начал Пирогов, но Болтунов махнул рукой.
– Ничего, ничего, Демьян Игоревич, ваш вопрос общесоциальный, почти на уровне погоды, его можно обсудить в рамках светской беседы.  Так вот, если женщина после, как вы выразились, страстного романа исчезает, то можно предположить, что она очень нравственная, не хочет разбивать чужую семью. Вы, ведь не скрывали, что женаты?
– Нет, но она тоже замужем!
– Это ещё вопрос, к тому же в данных обстоятельствах, вопрос малозначимый.
– Вы так считаете? – засомневался Пирогов.
– Не считаю, а знаю, молодой человек. Я много чего на свете повидал, так что, в качестве второй причины могу предположить, что Алёна получила от вас то, что хотела.
– Простите, Алексей Феоктистович, но она ничего не просила!
– А зачем? – хитро усмехнулся  Болтунов. – Вы уж простите за вопрос, Демьян Игоревич, во время любви предохранялись?
– Нет, – Пирогов покраснел, – она сказала, что не надо.
– Так я и думал, – кивнул детектив. – Думаю, что женщина решила родить от вас ребёнка. Вы молоды, здоровы, вы ей нравитесь, чем не подходящий папа.
– Неужели, так бывает?
– Сплошь и рядом. Правда, последствия возникают разные.
– В каком смысле?
– Ну, со временем можно ведь и предъявить ребенка. ДНК анализ и вот вам новый наследник.
– Алёна на такое не способна!
– Не буду спорить, раз вы её хотите найти.
– Вы сможете?
– Думаю, это не составит большого труда. У нас есть номер её телефона, дата и номер поезда, в котором она путешествовала, так что, задание несложное.
– Сколько это будет стоить?
– Пока вот такая сумма, – Болтунов написал на салфетке цифры и передал Пирогову.
– Ого! – не удержался тот, – не много за несложное задание?
– Воля ваша, Демьян Борисович, можете отозвать свой заказ, я готов довольствоваться только ужином.
– Алексей Феоктистович, не обижайтесь, просто объясните.
– Я не обижаюсь, – улыбнулся Болтунов, – тем более, прекрасно понимаю, что сумма немаленькая, но этому есть две причины. Первое, ваша щедрая оплата обяжет быть лояльным, то есть, перекупить меня будет весьма проблематично. Второе, при работе по вашему заказу  мои глаза будут широко открыты. Демьян Игоревич, вы успешный предприниматель, мало ли на что они наткнутся?
– Хорошо, – кивнул Пирогов, – убедили. Вот, получите. – Он отсчитал деньги и протянул их детективу. – Здесь даже несколько больше….
– Будьте уверены, лишнее верну. Кстати, – Болтунов вынул из кармана недорогой мобильник, – это вам для связи со мной. Советую не звонить из кабинета и вообще не афишировать, что он у вас есть, особенно жене.
– А жена тут причём?
– Заревнует, – коротко объяснил детектив и взялся за кружку с пивом.
   
    Прошло два дня. Пирогов был по горло занят подготовкой совета директоров, поэтому, когда в его кармане затрепыхался телефон детектива, не сразу сообразил, что это такое. Он вышел из кабинета и наткнулся на вопрошающий взгляд секретарши.
– Вероника, я по отделам.
– Хорошо, Демьян Игоревич, – довольно заулыбалась она.
    Пирогов зашёл в финансовое управление, поговорил с Сергеем Борисовичем, и направился к лестнице, сотрудники редко сюда заглядывали, предпочитая пользоваться лифтами. Демьян незаметно посмотрел вверх и вниз, тишина, можно звонить.
– Алексей Феоктистович, я на связи, что-то случилось? Я не ожидал результатов так быстро.
– А результатов нет. В телефоне вашей дамы стоит анонимная симка.
– Вот это да! А билеты на поезд?!
– Там странная история. Билет в девятый вагон был продан Норе Степановне Салиной.
– Это что ж, Алёна не Алёна, а Нора?
– Нет, Демьян Игоревич, это вряд ли. Салину я пробил, это работница шеста со стажем по кличке Нюрка.
– Кто-кто?!
– Профессиональная стриптизерша, танцует в дорогих ресторанах, барах.
– Как же такое может быть?!
– Есть у меня некоторые соображения, но прежде проверю.  А вы, Демьян Игоревич, попытайтесь вспомнить что-нибудь про Алёну, мне зацепка нужна, иначе всё весьма усложнится.
– Зацепку? – Пирогов лихорадочно перебирал в уме скудные данные об Алёне, ведь что-то такое она ему говорила! – Вспомнил! Алексей Феоктистович, она после обхода музеев отдыхала в мини-отеле на Невском проспекте в 330 метрах от Московского вокзала! Так она сказала.
– Вот это подарок! – обрадовался Болтунов. – Сегодня же выезжаю в Питер!
 
    Совет директоров получился бурным. Моховой аки лев отстаивал идею дочернего предприятия, проявляя чудеса убедительности и море энергии. Его напор сломил упрямство остальных членов совета и за самостоятельный производственный филиал проголосовали все, кроме Пирогова. Он воздержался, так как Моховой сразу же увязал филиал с назначением Наташи его директором. Павел Борисович настолько логично изложил новую структуру бизнеса, что не принять её было невозможно. Пирогов пытался понять, что ему не нравится во всей этой затее, ведь внешне всё выглядело просто замечательно, но почему тогда у него ощущение, что его разводят?
    Звякнул вызов секретарши.
– Демьян Игоревич, к вам Павел Борисович.
– Зови.
– Кофе?
– Ничего не надо, упились уже на совете.
    В кабинет вошёл Моховой.
– Это ты точно сказал, упились, – он присел напротив. – Демьян, я тебя поздравляю.
– Спасибо.
– Демьян, я понимаю, что за четыре часа наши рожи уже видеть не можешь, но есть один вопрос, на будущий совет.
    Пирогов кивнул.
– Я слушаю.
– Во-первых, не забудь поздравить супругу.
– Само собой.
– Во-вторых, Наташе, даже как номинальному директору, нужно место в совете директоров.
    Пирогов недоумённо посмотрел на Мохового.
– Ещё чего!
– Да ты подожди, кипятиться! Тебе что, лишний голос в совете помешает? Уж, наверное, это будет твой голос.
– Резон в этом есть, конечно, – Пирогов покачал головой, – но ведь у нас и раньше на совете всегда консенсус достигался.
– Демьян! – Моховой развалился в кресле. – Новый продукт ещё не запущен, а рынки сбыта под него уже есть. Представляешь, какие это будут деньги?
– И что? – пожал плечами Пирогов.
– Демьян, я давно на свете живу, навидался, как деньги рушат не только дружбу, но и семьи! Ты должен чётко знать, на кого в совете сможешь опираться, для того, чтобы пресекать смуту и жадность. Теперь понятно?
– Павел Борисович, а твой голос тоже будет моим?
– Конечно!
– Хорошо, я подумаю.
– Вот и чудненько, – Моховой встал. – Пойду я, устал. Кстати, чтобы твоя жена вошла в совет, у неё должен быть хотя бы небольшой пакет акций.
– Павел Борисович, я же сказал: подумаю!
– Ладно, ладно, не буду мешать. Счастливо!
    Моховой ушёл, а Пирогов остался при своих сомнениях. Ему казалось, что его ведут куда-то на привязи, просто он верёвку не видит. «С другой стороны, – уговаривал он себя, – будет хорошо, если у Наташи будет свой источник дохода». В это время зазвонил смартфон, отвлекая его от дальнейших рассуждений.
   
    Вечером жена встретила его так восторженно, что он растерялся. Она обняла, расцеловала, говорила всякие ласковые слова. Что ему ещё оставалось делать, как не отнести её вновь в спальню?
    Потом они лежали на кровати и Наташа мечтала, как будет каждый день вместе с ним ездить на работу.
– Наташа, ничего не выйдет, твой офис за городом.
– Да? Ну и пусть. А у меня будет служебная машина?
– Будет, – улыбнулся Пирогов, – тебе же надо руководить?
– Конечно надо! – Наташа счастливо засмеялась.
– Дами!
– Что?
– У меня будет свой кабинет?
– Обязательно.
– Тогда мне понадобится секретарша?
– Конечно, причём  она должна быть деловой, грамотной и с хорошей памятью.
– Дами, у меня есть такая! Я тебя с ней познакомлю!
– Хорошо, познакомь.
– Можно я ей прямо сейчас позвоню?!
– Зачем? – удивился Пирогов.
– Чтобы пришла к нам домой на ужин.
– Секретарша?!
– Но она моя подруга!
– О, это другое дело, – сдался Пирогов. – Звони.
   
    Будущая секретарша смотрелась эффектно: высокая, прямая, с чёрными волосами и чёрным макияжем, который очень шёл к её светло сиреневому платью.
– Анна! – представилась она, подавая руку.
– Очень приятно, – поклонился Пирогов.
– Ну, же, пойдёмте скорее! – заторопилась Наташа.
    Все расселись за накрытый в гостиной стол и выжидательно посмотрели друг на друга.
– Дами, скажи тост!
– За успех нашего общего дела!
    После пары тостов, стол оживился. Больше всех щебетала радостная Наташа, Анна большей частью молчала, но Пирогов наблюдая за ней, видел, как внимательны её глаза. И ещё он заметил, что Анна украдкой посматривает и в его сторону. За разговорами время прошло незаметно, будущая секретарша посмотрела на часы.
– Демьян Игоревич, огромное спасибо за возможность познакомится с вами вот так, в дружеской обстановке! Я приложу все силы, чтобы своей будущей работой оправдать ваше доверие.
    Анна встала, следом вскочила Наташа.
– Аня, я тебя провожу!
    Пирогов на некоторое время остался один. Из прихожей доносились женские голоса, смех, он сидел за столом, задумчиво тыкая в тарелку вилкой, и размышлял над тем, почему ему не нравится эта дама.
    В гостиную вернулась Наташа.
– Дами, как тебе моя напарница?
– Твоя секретарша почти такая же красивая, как ты, – усмехнулся Пирогов.
– Ох, хитрец, – довольно заулыбалась Наташа нехитрому комплименту.
– Кстати, Наташа, фамилия у этой Анны есть?
– Анна Олеговна Степанова. Похоже, она тебе не понравилась?
– Ну, почему?
– Нет, ты скажи!
– Да не знаю я пока.
– Дами! – Наташа топнула ногой и приняла позу обиженной.
– Хорошо, скажу, она пытается выглядеть менее умной, чем есть на самом деле.
– Ты уверен?
– Нет! – Пирогов встал. – И не пытай меня больше, а то скажу, что она красивее тебя!
    Наташа рассмеялась.

    Детектив приехал на следующий день. Он прислал рано утром SMS и Пирогов сразу перезвонил.
– Алексей Феоктистович, здравствуйте.
– Доброе утро, Демьян Игоревич.
– Ну, не томите?!
– Нашёл, – своим ровным баритоном сказал Болтунов. – Я вас на вокзале жду. Приезжайте.    
    Едва Пирогов вошёл в основной  зал Ленинградского вокзала, к нему подошёл Болтунов.
– А вот и я, – сказал он откуда-то из-за спины.
– Алексей Феоктистович, вы являетесь, как приведение.
– Спасибо за комплимент.
    Народу было немного, они поднялись по эскалатору на второй ярус и присели в углу, возле огромного полукруглого окна. Болтунов сразу протянул ему листок с данными на Алёну. Пирогов прочитал: «Алёна Петровна Свиридова, 29 лет, регистрация…».
– Не верю глазам своим! – тихо прошептал Пирогов,  вы сделали это!
– Ну, Алексей Феоктистович, это было несложно, вы мне такую путеводную нить вручили, что дальше оставалась только техническая работа.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – улыбнулся Болтунов. – Как не помочь влюблённому?
– Неужели так заметно?
– Да, очень.
    Пирогов тяжко вздохнул. 
– Кстати, Алёна Петровна не замужем.
– Да?! – голос Пирогова повеселел.
– Будьте уверены! – улыбнулся детектив.
– Аж, дыхание перехватывает, – заулыбался Пирогов. – Алексей Феоктистович, я должен к ней поехать. Немедленно.
– Кто бы сомневался, – ухмыльнулся детектив и добавил, – вольному воля, только девочку не напугайте.
– Хорошо, я нежно…
– Вот-вот.
    Пирогов порывисто вскочил, но Болтунов ухватил его за рукав и мягко усадил обратно.
– Что-то ещё? – нахмурился Демьян. – Я заплатил, вы нашли.
– Не торопитесь, Демьян Игоревич, надо кое-что обговорить.
– Хорошо, я слушаю.
– Помните, когда мы договаривались, я сказал, что за такие деньги мои глаза будут широко открыты?
– Да, – улыбнулся Пирогов, – эту метафору я хорошо запомнил. Вы что-то заметили?
– Почти ничего, но интуиция подсказывает, что вокруг вашего бизнеса что-то происходит.
    Пирогов настороженно посмотрел на улыбающегося детектива.
– Алексей Феоктистович, а поподробнее на счёт «почти» можно?
– Моховой был замешан в двух случаях рейдерства.
– Павел Борисович?! Вы уверены?
– Информация, как говорят, получена из достоверных источников.
– Вот как? – нахмурился Пирогов. – Алексей Феоктистович, это серьёзное заявление. Надеюсь, это не является методом выкачивания денег из перспективных клиентов?
– Вопрос резонный, – кивнул Болтунов, – и моих голословных заверений, что это не так, вам вряд ли будет достаточно? – Детектив сделал паузу, Пирогов молча кивнул. – Тогда сделаем так, я проверю некоторые пересечения и когда буду готов, позвоню.
– Это всё?
– Если вы о новом гонораре, то я готов отложить его обсуждение до новой встречи.
– То есть, я буду решать, платить или не платить?
– Совершенно верно, но, – Болтунов многозначительно поднял вверх палец, – если решите платить, то сумму гонорара определять буду я.
– Хорошо, – усмехнулся Пирогов, – надеюсь, эта сумма меня не разорит.
– Там видно будет, что или кто может вас разорить, а пока, сделайте одолжение, сами придумайте место встречи.
– Чтобы оно было тихим?
– Вот именно, – Болтунов встал и зевнул. – С вашего позволения, мне пора выспаться.
– А мне на работу.
– Идите первый.
    Когда Пирогов подходя к эскалатору, оглянулся, детектива уже не было.
   
    Чем ближе подходил Пирогов к большим рыжим домам, тем тяжелее переставлялись ноги, Решимость таяла, как снег в апреле. Он прошёл в арку, попал в ещё один просторный двор. Вот, кажется этот подъезд. Едва подошёл, дверь распахнулась, выскочил подросток и Демьян беспрепятственно вошёл внутрь. Лифт довёз его до пятого этажа и, словно ободряя, громко хлопнул дверьми за спиной.  Вот она дверь. Пирогов набрал в грудь воздуха и позвонил. Довольно долго ничего не происходило, наконец, послышались лёгкие шаги. Вот они замерли у глазка, Пирогову даже показалось, что перед этим он расслышал тихое «Ой!».  Дверь дёрнулась и приоткрылась, оставаясь на цепочке. За  нею на Пирогова смотрели эти чудесные обворожительные глаза! «Алёна!» – прошептал он. «Это вы?!» – ответили ему её губы.

    Дверь дёрнулась, громыхнула цепочка.
– Входите.
    Демьян перешагнул порог, притворил дверь и замер. Напротив стояла Алёна, живая, ощутимая. Он протянул руку, дотронулся до неё, та перехватила его руку, поднесла к губам. Из глаз покатились слёзы.
– Я чахну без тебя, Дёма! – шептала она.
    Они долго стояли, обнявшись, потеряв счёт времени. Потом Алёна взяла Демьяна за руку и потянула за собой. Он едва успел рассмотреть перед носом горшок с писающим мальчиком, как Алёна втолкнула его внутрь. Потом зашла сама и принялась раздевать Пирогова. Тот пару раз попытался поучаствовать, но, получив по рукам, смирился и тихо млел под нежными прикосновениями.
    Безмолвными тенями они мелькали по квартире, словно наложили на себя обет безмолвия. Они слились в единое целое, перемежая его прерывистым дыханием и учащённым сердцебиением. Огромное количество вопросов зримо висело в воздухе, но их время ещё не пришло.
    Уже потом, когда за окном поползли сумерки, они смогли откинуться и перевести дыхание.
– Почему так долго! – спросила она.
– Потому, что я пытался жить без тебя, – ответил он.
    Вечером они пили чай с пряниками на кухне, болтали о пустяках или просто молчаливо и влюблено смотрели друг на друга. Внезапно зазвонил смартфон. Пирогов вздрогнул и медленно достал гаджет из кармана пиджака и положил на стол. На экране высвечивалось фото Натали. Скоро звонки прекратились. Демьян и Алёна  переглянулись и облегчённо вздохнули.
– Что скажешь жене?
– Что был в ресторане с партнёрами, не слышал.
– Вот видишь, теперь ты вынужден врать, а мне суждено делить тебя с твоей женой.   
– Это ненадолго! – хмуро отозвался Пирогов. – Я буду разводиться.
    На лице Алёны мелькнула счастливая улыбка, но потом она вновь погрустнела.
– Плохо, когда своё счастье, означает крушение чужого.
– За исключением ситуации, когда из двух несчастий, можно соорудить хотя бы одно счастье.
– Ты так считаешь?
– Да, любимая, я так считаю.
– И дело не в том, что ты хочешь отомстить своей жене за возможную измену?
– Дело в том, что я невыносимо люблю тебя! – твёрдо и строго сказал Демьян.
    Чай пить расхотелось, они, не сговариваясь, встали из-за стола и обнялись.
– Аля, – шепнул он ей в ушко, – теперь ты дашь мне свой телефон?
– Дам, прямо сейчас, – она оторвалась от Пирогова и потянула его за руку. – Пойдём, телефон в спальне.   
     Демьян продиктовал ей номер телефона, полученного от детектива. Они обменялись звонками. Потом молчали, сидя рядом на кровати.
– Аля.
– Что, милый?
– Как ты оказалась в поезде по чужому билету?
– О, ты это знаешь? – Пирогов кивнул и Алёна начала рассказывать. – Я собралась в Питер, стою в кассу, вдруг подбегает шикарная брюнетка, выхватывает меня из очереди и говорит: «Вы добрая, выручите меня!». Я на неё изумлённо смотрю, не похоже, что такая дамочка денег попросит. Говорю: «Что вы хотите?». Она: «Хочу, чтобы вы вместо меня поехали!». «Зачем?!» – удивилась я. «Мне очень нужно, чтобы кое-кто увидел вас на моём месте». «А это не опасно?» – спрашиваю. «Нет, что вы!». Вообщем я поверила ей.
– Аля, никогда бы не подумал, что ты была способна на такое легкомыслие.
– Я и сама не думала, просто на меня вдруг что-то нахлынуло, некое предчувствие и сбылось, появился ты.
– А как же проводница?
– Нора с ней заранее договорилась, видимо, денег дала.
– Удивительно!
– Это судьба, Дёма.
– Нет, ты всё-таки колдунья!
    Они опять обнялись.
– Дёма, – тихо шепнула Алёна, – тебе собираться надо.
– Да, верно, – Пирогов блуждающим взглядом окинул комнату. – Алёна, а ты здесь всегда спишь?
– Да, – она удивлённо посмотрела ему в глаза.
– Теперь буду знать, на какой балкон влезать.
– Ангел мой, тебе бы крылья для этого, – грустно улыбнулась Алёна.
– Большая квартира.
– Генеральская.
– Твой папа генерал?!
– Да, обыкновенный генерал.
– Никогда не думал, что закручу роман с генеральской дочкой.
– Дёма, тебе сказочно повезло.
– Кстати, а где же товарищ генерал, мой будущий тесть?
– На даче. Там у него банька, собаки, друзей куча.
– Ясно. Это радует.
– Очень! – усмехнулась Алёна.
   
    Пирогов быстрым шагом шёл к метро. Ветер пробирался под одежду, вызывая мерзкий озноб, но Демьян не замечал холода. Он всё ещё был там, у Алёны. Демьян не представлял себе, как смог заставить себя уйти. Его сердце билось неровно, нет, нервно. Пирогов был погружён в собственные мысли и примерял клочки своей жизни. Что у него от неё осталось? Пирогов остановился, поражённый этим вопросом. Так что же осталось? «Ничего!» – безжалостно решил он.

    Пирогов заглянул в спальню, Наташа спала. Он прошёл на кухню и изумлённо застыл. Стол был завален немытой посудой, остатками еды, пустыми и полупустыми винными бутылками. «Кажется, здесь Мамай прошёл!» – ухмыльнулся Пирогов. Судя по количеству бокалов, участников застолья, было не менее четырёх человек. Он ухмыльнулся: – «Кажется, здесь прекрасно обошлись без моего присутствия». Несмотря на позднее время, Демьян принялся убираться. Вначале было тяжело, потом, ничего, разогрелся. Часам к двум ночи он устало опустился на стул и довольный, оглядел дело рук своих: кухня блистала чистотой  и порядком. Он выключил свет.

    Утром Пирогов с трудом разлепил веки, жены рядом не было. Он зевнул, протянул руку к халату и услышал шум телевизора из кухни.  Едва он показался в дверном проёме, Наташа бросилась ему на шею.
– Дами, спасибо! Так приятно было войти сегодня на кухню!
    Наташа встала на цыпочки и чувственно поцеловала мужа, тот расплылся довольной улыбкой.
– Да, ладно, – с искренним смущением зарделся он, в глубине души ощущая вину перед женой. Изменяла ли она ему, неизвестно, а вот он уже….
– Дорогой, завтракай сам, а мне надо ещё подготовиться!
    Наташа убежала, а Пирогов с мрачным настроением сделал себе чашку кофе и уселся в кресле в гостиной, поглядывая на дверь спальни. Он вдруг почувствовал, как нарастает внутри него жалость к Наташе. Вот сейчас, в этот самый миг, он понял, что бросит её, потому что не в силах извлечь из себя образ Алёны. Это было непорядочно, но неизбежно.
    В гостиную вплыло облако духов, а затем и его источник – Наташа. Она блистательно подготовилась к своему первому рабочему дню: белая воздушная блузка, чёрные туфли на высоком каблуке и строгий чёрно-серый деловой костюм.  Пирогов многозначительно кивнул, Наташа медленно сделала полный оборот, показывая себя во всей красе.
– Ну, как?
– Супер!
– А ты ещё не одет?! Разве не едешь с нами?
– И не собирался. Сейчас придёт твоя секретарь, и вы вместе начнёте осваивать свою новую работу.
    В прихожей звякнул входной звонок.
– Иди, это она.
– Я боюсь.
– Иди-иди!
    Наташа поспешила в прихожую и вскоре в комнату вошли две шикарные дамы.
– Как мы тебе?!
– Мы в восхищении! – ухмыльнулся Пирогов, подражая булгаковскому коту.
    Дамы засмеялись, помахали руками и удалились, наступила тишина. Вот он уже и свободен! Хотя нет, ему же тоже на работу надо!
    Демьян достал телефон и набрал номер.
– Вероника, машина ко мне вышла?
   
    Детектив объявился в среду, коротко сказал, что в пятницу готов встретиться и отключился. Пирогов посмотрел на умолкнувший телефон и поморщился. С одной стороны, ему не терпелось узнать, а с другой, что этот старик себе позволяет?!
     Демьян пребывал в дурном расположении духа, о чём сам себе и объявил. И было отчего. В рабочее время на него, как никогда навалились дела:, бесконечные согласования, встреча комиссий, переговоры с хамоватыми чиновниками и неприступными чинушами. Параллельно изучение договоров и сотен листов документации. Он очень уставал, но по вечерам отдохнуть, как прежде не мог. Ему приходилось безропотно выслушивать подробные рассказы жены о кабинете, о вежливых сотрудниках и неутомимой Анне, без которой всё бы застыло. Пирогов кивал в такт словам и словно бы дремал, но однажды его притуплённый слух встрепенулся.
– Наташа! – посмотрел он строго на жену.
– Что?
– Ты уверена в своей подруге?
– Анне? Конечно!
– Она тебя не подсидит?
– Как это?
– Очень просто, – проворчал Пирогов, – однажды ты зайдёшь в свой кабинет, а на твоём месте Аня.
– Не может такого быть!
– Ещё как может, – зевнул Демьян и вновь впал в дремотное состояние.
    В глазах Наташи мелькнул испуг.
    На следующее утро она попросила водителя отвезти её к Моховому.
– Зачем? – сухо спросила Анна, холодно взглянув в глаза.
– Что значит, зачем?! – строго переспросила Наташа, хотя в душе у неё всё сжалось. – Я должна доложить тебе, о чём буду разговаривать с членом совета директоров?!
    Анна поняла, что переборщила.
– Наташа, ты меня неправильно поняла. Мне нужно записать цель поездки.
– Вот и запиши: встреча с Моховым.
– Хорошо.
    Анна сидела на переднем сидении и поглядывала на Наташу. Та вальяжно расположилась на заднем сидении, закинув ногу на ногу, бровки нахмурила, в окошко смотрит, головы не поворачивает. В душе зрела злость и обида на эту глупую выскочку.
    Наташа тоже раздумывала. Она не могла забыть слова Демьяна и свой испуг. Неужели всё так сложно? Надо выживать, выкручиваться? Наташа вспомнила, как поздно возвращается Пирогов с работы, как тупо смотрит в телевизор, не обращая на неё внимания.  Она вдруг осознала, что совершенно не готова к погружению в этот мир. Она посмотрела на Анну, встретилась с ней взглядом и испуганно отвела его. Анна смогла бы, вон как строго хмурится! А если она действительно метит на её место? Внутри неё все похолодело.
   
    Павел Борисович встретил Наташу так тепло и по-дружески, что сомнения внутри неё развеялись.
– Наслышан, наслышан, – пустился в похвалы Моховой, – ты там бурную деятельность развела. Молодец! Кстати, говорят, ты в восторге от своего кабинета?
– Вы и про это знаете?!
– Я, Наташа, всё должен знать! И особенно следить за тем, чтобы вам было комфортно работать.
– Спасибо, – смутилась Наташа.
– Итак, что привело тебя в мои пенаты?
– Павел Борисович, я боюсь.
– Чего, боишься? – недоуменно уставился он на неё.
– Бизнеса! – выдохнула из себя Наташа.
– Вот это номер! – удивился Моховой. – Чем же он тебя напугал?
– Бизнес, это так серьёзно. Вот Анна, она как рыба в воде, а я…вдруг я не справлюсь?

     Наташа окончательно смутилась, Павел Борисович задумчиво покачал головой.
– Наташа, запомни, ты директор! И все твои сотрудники плавают в твоём аквариуме. Ясно?!
     У Наташи глаза округлились, было видно, что она не сразу поняла смысл сказанных слов. Дожидаться озарения Моховой не стал, он вдруг посмотрел на часы и изобразил озабоченное лицо.
– Наташа, ты можешь меня здесь подождать?
– Так нам же с Анной на работу надо ехать!
– Вот-вот, в смысле, конечно! – Моховой ткнул своим толстым, как сарделька, пальцем в секретарский пульт.
– Милена Фёдоровна, принесите Наталье Сергеевне кофе, у меня срочная встреча.
– Хорошо, Павел Борисович, через пару минут.
    Моховой бодро вскочил.
– Наташа, вы тут с Миленой Фёдоровной поворкуйте, а у меня одно срочное дело. Пожалуйста, дождитесь меня!
– Хорошо, – улыбнулась Наташа.
    В кабинет с подносом зашла секретарша Мохового, Милена Федоровна, толстая дама с рыжим пучком на голове. Она издали улыбнулась и уселась напротив Наташи.
– Я быстро, – сказал Моховой и выбежал из кабинета.

    Он метеором пронёсся мимо посетителей, даже не глянув в их сторону, и покатился дальше по коридору, распугивая своим огромным телом редких встречных. В дальнем нехоженом тупике Моховой нажал кнопку лифта и нетерпеливо постукивал ногой. По-советски громыхнув, двери разъехались. Этот лифт имел всего две кнопки, около нижней был наклеен стикер «ЧОП  Берег», а рядом с верхней кнопкой кто-то написал толстым фломастером: «Небеса». Павел Борисович ткнул в «Берег», лифт громыхнул и поехал вниз.
    Моховой выскочил из лифта и ринулся мимо вскочившего от испуга охранника по узкому коридору. Он влетел в один из кабинетов и застал там Анну, сидящую в весьма откровенной позе, максимально открывающей безупречность её ног. Моховой был уверен, что именно здесь её застанет, и застал. Она сидела напротив млеющего от счастья Карасёва Ивана Савича, начальника офисной охраны, её преданного вздыхателя. Увидев в двери грузное тело босса, Анна усмехнулась и одёрнула юбку. Моховой глянул на Карасёва.
– Иван Савич, позволь мне с Анной Олеговной посекретничать.
– Сию минуту! – Карасёв  вскочил и мгновенно улизнул, плотно прикрыв за собой дверь.
    Моховой повернулся к Анне, пристально уставившись в её глаза.
– Ты что, сдурела, стерва?!
– Павел Борисович, я бы попросила….
– Заткнись! – рявкнул Моховой. – Ты что забыла, что ты Нюрка с шеста!
    Анна, а на самом деле Нюрка, побледнела и, гордо выпрямившись, встала.
– Ты должна с Наташки пылинки сдувать!
– Я и сдуваю, – зло буркнула она.
– Нет, не сдуваешь! Ты что, всю операцию хочешь завалить? Или давно с Шахидом не общалась?!
    При этом имени Нюрка сразу сникла.
– То-то! – смилостивился Моховой. – Выкини  из головы всякую блажь и запомни: ты Наташке не ровня! Поняла?!
– Поняла, – хмуро ответила Нюрка, – но я с этим не согласна. Я умнее её.
– Твоего согласия никто не спрашивает, так уж жизнь устроена. Будешь буром переть, бур сломаешь.
– Я знаю.
– Тогда иди и вновь стань Анной, услужливой и надёжной. И чтобы без проколов!
    Нюрка молча кивнула, в её глазах читалась обида, равная вселенской скорби.
   
    Моховой вернулся в свой кабинет слегка запыхавшимся, но в хорошем настроении. Милена Фёдоровна приметила шефа первой, широко, но не очень красиво улыбнулась ему и ушла, прихватив поднос и чашки.
– Ну, как вы тут пообщались? – спросил Моховой, опускаясь в своё кресло.
– Хорошо, Милена Фёдоровна так много всего знает.
– Неужели? – искренне удивился Павел Борисович и тихо добавил. – Вот уж не думал.
    Наташа встала.
– Павел Борисович, спасибо вам.
– За что? Я же ничего не сделал?
– Нет, сделали, – она улыбнулась. – Пойду я, столько дел сегодня.
– До свиданья, – кивнул Моховой. – И мой тебе совет, не позволяй секретарям лишнего.
    Натали улыбнулась  Она уже поняла иносказание Мохового про рыбок в аквариуме.
– Вы про Анну?
– Про неё, голубушку. Ты, Наташа,  построже с ней, чтобы на шею не села.
     Натали благодарно заулыбалась.
 – Спасибо вам, Павел Борисович, вы меня излечили от сомнений. 
– Выходит, я вроде доктора? – усмехнулся Моховой.
– Выходит.
    В машине обе женщины ехали под впечатлением.  Наташа мягко улыбалась, а Нюрка, вновь ставшая Анной, хмуро злилась.
 
    Когда у Пирогова в кармане зажужжал телефон, он вздрогнул, так долго ожидал и вот, свершилось. Он огляделся вокруг: его сотрудников было мало, обеденное время уже заканчивалось. Пирогов расплатился, щедро дав на чай, и нарочито степенно вышел из ресторана. Теперь надо было также размеренно дойти до переулка, свернуть, ещё раз, всё, здесь проходные дворы. Пирогов встал за угол и принялся наблюдать, не преследует ли его кто-нибудь. Всё было спокойно. Он пересёк детскую площадку и позвонил.
– Алексей Феоктистович, я на месте.
– Сейчас буду.
    Это место Пирогов присмотрел заранее, попутно приучая сотрудников, что после обеда он иногда прогуливается.
– Здравствуйте, Демьян Игоревич!
– Добрый день, не заплутали?
– Нет, вы толково объяснили, – Болтунов окинул выбранное место профессиональным взглядом, одобряюще кивнул. – Очень даже неплохо.
     Под начинающими зеленеть кустами стояла старая, но всё ещё крепкая скамейка. Пирогов вытащил из кармана газеты, постелил, мужчины присели. Болтунов вытащил из кармана толстый пакет, протянул их Демьяну.
– Демьян Игоревич, это фотографии, посмотрите, пожалуйста.
   Первые фотографии касались непосредственно Пирогова. Вот он садится в служебную машину, выходит из неё, а вот из кафе, где обычно обедает.  Пирогов задержался на групповой фотографии в ресторане, это он водил ужинать аматуйцев после успешных переговоров, вот только когда, не мог вспомнить.
– Алексей Феоктистович, а когда это?
– Переверните, Демьян Игоревич, а я покурю пока. – Болтунов отошёл в сторону, прикурил.
    Только сейчас Пирогов заметил, как пристально тот смотрит при этом по сторонам, как невзначай вдруг поворачивается. И всё это у него получается легко, естественно. Демьян покачал головой, похоже, судьба его столкнула с настоящим профессионалом. Он перевернул фотографию, на ней в штампе от руки были указаны дата, время и место.  Пирогов принялся перебирать фотографии дальше. Замелькали его сослуживцы, клиенты, люди, которых он едва помнил или вовсе незнакомые.
    Потом пошли фотографии Наташи. Пара снимков, где они вдвоём, остальные сплошь незнакомые женщины, в основном её возраста: в кафе, ресторанах, в магазинах. Попались и несколько мужчин. Демьян ревниво переворачивал эти фотографии, везде было написано, кто с кем пришёл и кто с кем ушёл. Работа была проведена колоссальная.
– Алексей Феоктистович, когда вы столько успели?!
– У меня есть помощники.
– Вы не говорили, что у вас есть помощники.
– Вы не спрашивали.
– Но столько чужих людей теперь в курсе моих дел!
– Я гарантирую их надёжность.
– Чем?
– Собственным доверием, Демьян Игоревич! Невозможно быть детективом без надёжной команды.
– Вы хотите сказать, что я должен довериться вам и вашим людям?
– Предательство лечится только доверием.
– Алексей Феоктистович, вы прямо философ.
– В моей профессии это не помеха. Так как?
    Пирогов озадаченно покачал головой, помолчал, взвешивая на ладони пачку фотографий.
– Пожалуй, иных вариантов, кроме веры в вас, Алексей Феоктистович, у меня нет.
– Не в меня, – мягко поправил детектив, – в команду!
– Хорошо, в команду.
    Болтунов протянул руку, Пирогов пожал её.
– А теперь, после обмена верительными грамотами, вернёмся к делам. Демьян Игоревич, смотрите фотографии дальше, желательно повнимательнее.

    Пирогов вновь взялся за фотографии. Пошли фото наблюдения за отдельным подъездом их охранной фирмы «Берег». Здесь было много незнакомых лиц. Демьян добросовестно переворачивал фотографии. В основном это были охранники или «неизвестные». Ему становилось уже скучно, как вдруг он увидел на фотографии Анну, правда здесь она была сама на себя не похожа: с безумно ярким макияжем и чересчур короткой мини-юбкой. Заминку Пирогова заметил детектив.
– Знакомое лицо?
– Да.
– И кто же это?
– Анна, секретарша Наташи, по фамилии, кажется, Степанова.
– Хм, занятно, – Болтунов задумчиво потёр подбородок. – Переверните.
    Пирогов с неким страхом перевернул фотографию, на ней было написано: «Нора Степановна Салина, 34 года, стриптизерша, кличка Нюрка». Демьян поднял на детектива недоумённый взгляд.
– Да, та самая, которая должна была ехать в девятом вагоне.
– Аля рассказала, что всё произошло случайно…
– В жизни, Демьян Игоревич, всякое бывает, но нередко случайности, это чьи-то закономерности.
– Вы хотите сказать, – похолодел Пирогов, – что Алёна с ними заодно?!
– Нет! – категорично покачал головой Болтунов. – Это исключено!  Судя по всему, Алёна Петровна, та самая обыкновенная случайность, которая вечно портит злодейские планы.
– Алексей Феоктистович, вы опять говорите метафорами.
– Да, грешен, – улыбнулся Болтунов, – люблю метафорические образы.
    Детектив протянул руку к фотографии.
– Дайте мне это фото, – Болтунов взял фотографию и достал из кармана ручку. – Демьян Игоревич, вы пока досматривайте остальные, а я буду записывать, если ещё что-то попадётся. 
    Теперь Пирогов был максимально внимателен. Скоро ему попалась фотография, на которой из двери вместе выходили Моховой и Попов и, судя по всему, о чём-то по-приятельски беседовали. На обороте значилось – Моховой Павел Борисович, член совета директоров и неизвестный. Демьян удивлённо покачал головой, никогда он не замечал, чтобы Моховой опускался до уровня финансового отдела, это был уровень уполномоченного директора, то есть его уровень. Он протянул фотографию Болтунову.
– Пометьте, Алексей Феоктистович, этот неизвестный, наш финансовый директор, Сергей Борисович Попов.
– И что вы про него можете сказать? – спросил детектив, взяв фотографию.
– Зануда и аккуратист, – пожал плечами Пирогов, – деньги любит копить, а не тратить.
– Влиятельный?
– Напротив, его дело маленькое – деньги и налоги считать.
– А как же должность финансового директора?
– Формальный статус, не более того. Если честно, то он просто начальник финансового отдела.
– Хм, но судя по фото, отношения у него с этим толстяком вполне дружеские. Вас это не удивляет?
– Ещё как удивляет! Ни по рангу, ни по функционалу они никак не стыкуются.
– А на фирму вместе пришли?
– Нет, Попов года три наши финансы считает, а Моховой вошёл в число собственников около двух лет назад, как раз под новый продукт.
– Вот как? Обожаю неожиданные пересечения, – улыбнулся Болтунов. – За ними всегда есть нечто интересное. Демьян Игоревич, смотрите дальше.
    От следующей фотографии Пирогова прошиб пот. На ней его домработница Стеша разговаривала с Карасёвым. На обороте было написано – «охранник и неизвестная» и стояло вчерашнее число. Демьян передал фотографию Болтунову.
– Это не охранник, а Карасёв Иван Савич, начальник охраны центрального офиса.
– Женщину тоже знаете?
– Это моя домработница, – глухо ответил Пирогов после паузы.
– Красивая женщина, – резюмировал Болтунов.
– Кто, Стеша?! – изумился Демьян. – Ей же скоро полтинник будет!
– А от меня, Демьян Игоревич, полтинник уже давно убыл, – сказал детектив, продолжая рассматривать фотографию. – Нет, не может быть!
– Что не может быть?!
– Предательства с её стороны. Я, видите ли физиономист, у вашей Стеши лицо хорошее. Демьян Игоревич, она добрая?
– Стеша? Понятия не имею, впрочем, никогда со мной не спорила, замечания не делала и мои просьбы никогда не забывала.
– Значит, она ещё и умная. Готовит хорошо?
– Алексей Феоктистович, она вам что, приглянулась?!
– Глупости! – рассердился Болтунов. – Я собираю характеризующую информацию! Для вас она ничего не значит, а для меня очень важна для некоторых предварительных выводов.
– И каких же?
– Ну, например, как она относится к мужской половине человечества.
– Это очень важно для расследования? – с сомнением покачал головой Пирогов.
– Скорее для криминального преследования жертвы. Я как-нибудь потом расскажу.
– Нет, Алексей Феоктистович, она вам определённо понравилась! – улыбнулся Демьян. – Я вас с ней познакомлю!
– Не надо, я сам, – без тени улыбки отозвался детектив, – только сообщите, в какой магазин она обычно ходит?
– Большой супермаркет рядом с домом, он там один в округе, – Пирогов озабоченно нахмурился. – Это что ж, Алексей Феоктистович, по-вашему, кто-то ко мне уже в дом пытается вползти?
– Не исключено, – развёл детектив руками. – Держите язык за зубами и наблюдайте. И учтите, если я не ошибся с уровнем наезда… – Болтунов на секунду задумался, – тогда техника уже может стоять в вашей квартире.
– Ужас! – Пирогов передёрнул плечами. – Мало ли чем я с женой буду заниматься, а они что ж, слушать будут?!
– Или смотреть.
– И такое возможно?
– Всё возможно. Смотрите дальше.
    Следующей была фотография проводницы девятого вагона. Пирогов сразу её узнал. На обороте было написано Мария Ивановна Маросова, но даты не было.
– Не порядок, – грустно пошутил Пирогов, – даты нет и времени.
– Это фото, Демьян Игоревич, я сам делал….
    Пирогов хотел пошутить по этому поводу, но слова застряли в горле, с последних двух фотографии на него смотрела наглая физиономия незнакомца  с соломенными волосами, заглядывающего при отправлении из Питера в купе. На одной фотографии он входил в офис «Берега», на другой выходил. На обороте фотографий было написано: «неизвестный» и дата и время съёмки. Судя по разнице времени, он пробыл внутри не менее четырёх часов.
    Болтунов внимательно наблюдал за реакцией Пирогова.
– Похоже, – спросил он, – вы этого хлыща узнали?
– Кто он я понятия не имею, – Демьян раздражённо встал со скамьи, – но подозреваю, что этот золотоволосый хлыщ любовник моей жены.
– Проверить?
– Да! – коротко и мрачно согласился Пирогов.
– Демьян Игоревич, вас это задевает?
– Вы спрашиваете, имея в виду мои чувства к Алёне?
– Очень точно ухватили суть моего вопроса.
    Пирогов помолчал.
– Знаете, я уже решил, что брошу Наташу, потому что не могу жить без Алёны, но ощущение измены всё равно неприятное. Тем более что я уже начал создавать некоторые условия, при которых Наташа не останется без средств к существованию.
– Я, Демьян Игоревич, прекрасно вас понимаю, но спрашиваю не ради морали. Скажите, вы считаете успешной свою компанию?
– Более чем.
– То есть она может заинтересовать рейдеров?
– Не знаю, – пожал плечами Пирогов, – мы выпускаем настолько специфическую продукцию, что…
– Демьян Игоревич! – перебил его детектив. – Вы уж простите, но давайте эту лирику опустим. Я лишь скажу, что на любой товар есть не только покупатель, но и вор. Итак, может заинтересовать?
– Может, – подумав, ответил Пирогов. – За последние три года компания утроила собственный капитал, сейчас мы под новый продукт строим отдельное производство.
– Оно будет самостоятельным?
– Ну, не совсем…
– Спасибо, Демьян Игоревич, я узнал всё, что хотел узнать. Теперь я задаю вопрос, о котором мы договорились: вы готовы платить новый гонорар или мы расстаёмся?
– Конечно, готов, – вздохнул Демьян, – вы оказались в очередной раз правы. Называйте сумму.
– Зачем называть? – Болтунов вынул из нагрудного кармашка пиджака листочек. – Она здесь.
    Пирогов развернул, посмотрел и кивнул.
– Вам перевести или наличными?
– Наличными и желательно из тех средств, которые уже переведены в КЭШ.
– Думаете, мои средства могут отслеживаться?
– Всё может быть. Так как, сможете?
– Смогу, Алексей Феоктистович, завтра привезу.
– Куда и когда?
– Сюда, в 14.10.
– Учтите, Демьян Игоревич, что дома у вас может стоять контроль, поэтому никаких важных разговоров….
– Это я уже понял.
– Думаю, не до конца.  Демья Игоревич, позвольте дать настоятельный совет: в ближайшее время не принимайте никаких решений и действий по изменению статуса или структуры вашего бизнеса. Отложите крупные контракты с новыми клиентами – они могут оказаться подставными. Будьте осторожным.
– Хм, вот незадача! Как раз сегодня я должен был говорить с Моховым о порядке передачи Наташе небольшой части акций из своего пакета.
– Зачем?
– Это сделает её членом совета директоров.
– А  ваш пакет акций уменьшится?
– Да, перестанет быть блокирующим.
– Этот толстый господин Моховой, наверное, убедительно говорит, что для вас ничего не изменится?
– Именно так и говорит, хотя, по сути, он прав, если акции жены будут всегда консолидироваться с моими акциями, то блокирующий пакет акций остаётся.
– Мне всё понятно.
– Что именно?
– Что, скорее всего, Моховой уже готов прибрать к рукам ваш бизнес.
– Не могу поверить!
– Пока и не надо, я всё выясню.
– Алексей Феоктистович, а вдруг вы ошибаетесь?
– Демьян Игоревич, в таких делах я редко ошибаюсь.
– И как же мне быть, пока вы будете заниматься проверкой?
– Я уже сказал: ничего не обсуждать, не решать и не совершать. Хотя бы несколько дней.  Кстати, Демьян Игоревич, изощряйтесь, как хотите, но Алёну Петровну ваши недоброжелатели обнаружить не должны!  Иначе ей может грозить опасность. Уберите её фото из своего смартфона, звоните с того, который я вам дал.
– Уже убрал. Алексей Феоктистович, я бы предпочёл поехать к ней, объяснить.
– Не рискуйте! Вы же не хотите, чтобы Алёне Петровне грозила опасность?
– Ни в коем случае!
– Тогда, только звонок. И держите свой основной мобильник подальше.
– Почему? – недоумённо посмотрел на детектива Пирогов.
– Потому что два телефона, находящихся рядом с друг другом, определяются «родственными».
– Принадлежат одному лицу?
– Да. Вот ваш основной телефон сейчас с вами?
– Нет, я его теперь на обед оставляю Виктории. Приучаю коллектив, что после обеда прогуливаюсь.
– Очень умно! – похвалил Болтунов и посмотрел на часы. – Демьян Игоревич, я ухожу, у меня теперь много дел, а вы не откладывайте, звоните Алёне Петровне. Добейтесь, чтобы и она затаилась.
   
    Детектив ушёл, а Пирогов задумчиво продолжал сидеть на скамейке. Всю свою насыщенную сначала учёбой, а затем построением бизнеса жизнь он считал любовь и дружбу бОльшим богатством, чем деньги. Он и к деньгам относился как к средству обеспечения свободы, которая для него лично означала возможность творить, а затем уже обеспечивать комфорт существования. Случайное происшествие в девятом вагоне с последующим появлением в его жизни Алёны словно пробудило его, обнажив изнанку жизни, которую он до этого не замечал. Его ясное и безоблачное существование, в котором всё было понятно, рухнуло под натиском сомнений, мгновенно покрылось плотным туманом предательства и неблагодарности. Кому теперь доверять из ближнего окружения?! Моховой, которого он поначалу искренне причислял к кругу друзей, похоже, замышляет что-то враждебное, втянул в свои грязные махинации его наивную жену, что, впрочем, не мешает ей наставлять ему рога! Теперь он почему-то был уверен в этом. Измена супруги не оправдывала его самого, как и его измена не оправдывала её, зато теперь он в душе мог унять обиду и искренне простить. Так, как он любил Алёну, он никогда и никого не любил, это чувство было и сладостным и мучительным, потерять его было равно смерти. Именно поэтому он пошёл навстречу странным хлопотам Мохового о вводе Наташи в совет директоров. Этим Пирогов словно бы откупался от собственной совести, а на поверку оказывается, что его хотят банально обобрать! Как всё запутанно! Демьян тяжко вздохнул. Разве он такого хотел, когда строил свой бизнес? Он мечтал о производстве, которое можно будет передать благодарным потомкам, а всё разваливается уже при нём.
    Пирогов достал телефон и набрал номер Алёны.
– Здравствуй родной, я так скучаю, – полился из трубки её мелодичный голос.
– Погоди, Аля, у нас мало времени, а мне многое нужно сказать.
– Приезжай и скажи.
– Мой детектив не разрешил.
– Детектив?!
– Да, это он тебя нашёл.
– Спасибо ему, – подобрел голос Алёны. – И что же случилось, что теперь он нас с тобой разлучает?
– Занимаясь твоими поисками, он обнаружил заговор внутри моей фирмы. Похоже, готовится рейдерский захват.
– Это опасно?! – встревожилась Алёна.
– Если вести себя правильно, то нет.
– Понятно, – погрустнела Алёна, – я по этим правилам….
– Аля, милая, я готов наплевать на правила, но детектив сказал, что могу втянуть тебя в опасную игру. Потерпи, умоляю. И ещё, я тебе буду сам звонить, потому что не нужно, чтобы этот телефон видели посторонние люди. Если соскучишься, шли SMS и жди. Обещаешь?
– Обещаю, – Алёна запнулась. –  Дёма, давай я папе всё расскажу?
– Зачем это?
– Он поможет!
– Я не сомневаюсь в твоём папе, но пока я лишь твой любовник, поэтому свои проблемы, должен решать сам.
– Но ты же будущий зять!
– Хорошо, – засмеялся Пирогов, – на правах будущего зятя обращусь, когда совсем припрёт.
– Дёма, береги себя! Я люблю тебя!
– Я тоже!
   
    На следующий день в своём кабинете Болтунов читал справку на «Соломенного», так помощники обозначили его в отчётах.  «Объект «Соломенный», Герман Анатольевич Юхтич, уроженец города Бобруйск (Беларусь), 36 лет, два года учился в Белорусской государственной академии искусств на кафедре актёрского искусства, учёбу оставил, регистрации в Москве не имеет, снимает однокомнатную квартиру в Бутово, имеет автомобиль, место работы неизвестно. Завсегдатай модных тусовок, один  из наших «источников» назвал Соломенного «надутым безмозглым павлином для богатых гламурных курочек». Взят под наблюдение у офиса ЧОП «Берег». Днём того же дня выехал в промзону на юге Москвы, где зашёл в  местную гостиницу и находился  там около двух часов. Этот же маршрут повторял последующие два дня. Изучение объекта устремлений: небольшая частная гостиница располагается в трёхэтажном здании, первый этаж занимает ресторан и кухня, номера – на последних двух. Уровень – три звезды, останавливаются командировочные промзоны и прочие гости. Других контактов пока не выявлено».
    Болтунов отложил справку и взял со стола другую. Этот документ был словно бы продолжением предыдущего донесения. «Объект «Наташа». За прошедшие три дня рабочий распорядок дня и маршруты не менялись.  Отмечаем ежедневное посещение отеля промзоны в обеденное время. В общем зале ресторана Наташа не бывает, обедает в одном из  номеров люкс. Стол накрывают на две персоны, каждый раз с шампанским и букетом цветов. На обед приезжает объект Соломенный, и находится наедине с Наташей около двух часов.    Оперативно установлено, что все четыре люксовых номера отеля оборудованы скрытым видеонаблюдением. Все камеры выведены на компьютер хозяев отеля».
    Алексей Феоктистович отложил документ и, выглянув из двери, крикнул: «Витя, зайди». В кабинет зашёл долговязый усатый  молодой человек с пышной тёмной шевелюрой и флегматичным выражением лица.
– Витя, ты в курсе про отель в промзоне?
– Я уже там был, – усмехнулся сотрудник.
– Так! – грозно нахмурился детектив. – Разве я разрешал?
– Алексей Феоктистович, так я что, – пожал Витя плечами, – мне сказали, я поехал. Станислав Иванович сказал, что ответственность берёт на себя, что надо сделать всё срочно.
– Вообще-то, – довольно улыбнулся Болтунов, – он правильно всё сказал. Так что там?
– Да проще пареной репы. Пока ребята прикрытия шорох в зале наводили, я по-тихому к проводке подключился, теперь все четыре камеры люксов, а заодно и три камеры наружного наблюдения под нашим контролем.
– Ладно, Витя, молодцы, иди пока.
    Болтунов взял со стола мобильник.
– Стас? Привет!  … Ты уже в техничке? … Отлично! … С записью срочно пришли кого-нибудь. …  Нет, пересылать по Интернету не надо, бережёного Бог бережёт!

    Поначалу Алексей Феоктистович размеренно катал тележку по супермаркету, незаметно, но цепко присматриваясь к Стеше. Детектив уже ознакомился с краткой справкой по её биографии:  Степанида Казимировна Шиманская, отец обрусевший поляк, мать русская, оба коренные москвичи, по профессии Шиманская - санитарный врач, майор запаса, служила в медуправлении погранвойск, в 45 лет уволилась. Мужа нет, дочка замужем за военным, мотается по гарнизонам, есть две внучки.
    Стройная для своих лет женщина с гордой осанкой, делала всё неторопливо, тщательно, с неуловимой элегантностью. Болтунов быстро забыл о конспирации и теперь словно привязанный возил свою тележку следом  за ней, забыв положить в неё хоть что-нибудь. Он с наслаждением следил за её руками, лицом, фигурой. У неё даже ноги были красивыми и ходила она на каблуках! Внезапно женщина оставила свою полузагруженную телегу и решительно подошла к Болтунову.
– Вы опять меня преследуете?!
– Я? – искренне удивился детектив.
– Не вы, а ваша чоповская контора! Я же сказала, никакие соображения безопасности не заставят меня доносить на работодателя! – женщина гордо смотрела на Болтунова, ожидая его реакции.
– Стеша, простите, но я не из ЧОПа, – промямлил детектив, не отрывая от её лица своего восхищённого взгляда.
– Вы назвали меня Стешей?!
– Да, так вас представил мне Демьян Игоревич.
– Это меняет дело, но почему вы меня преследуете?
– Сначала хотел понаблюдать, потом поговорить, а теперь просто засмотрелся.
– Да? – женщина кокетливо поправила причёску. – Комплементы приятно слышать в любом возрасте.
– Да, что вы, Степанида Казимировна, вы такая видная женщина!
– Нет, вы мне определённо нравитесь, – ухмыльнулась Стеша. – Так уж и быть, представьтесь.
– Болтунов Алексей Феоктистович, бывший следователь и майор юстиции, а ныне детективный юрист. Вот, – он протянул ей визитку.
    Стеша взяла, прочла, критически осмотрела Болтунова с головы до ног.
– Ну, вот что,  Алексей Феоктистович, бросайте свою пустую телегу и возите мою.
– С удовольствием! – расцвёл детектив.
    Некоторое время они ходили по торговому залу, продолжая наполнять корзину продуктами, потом поехали к кассе.
– Степанида Казимировна, как же вы такую тяжесть собирались тащить? – спросил Болтунов, заруливая тяжеленной телегой.
    Женщина остановилась, детектив едва успел притормозить.
– Алексей Феоктистович, я обычно покупаю гораздо меньше продуктов, просто сегодня вы подвернулись.
– Понятно, – улыбнулся Болтунов, – рад услужить.
– И я рада! – мягко улыбнулась женщина и вдруг протянула ему руку для поцелуя. – Так и быть, зовите меня Стешей.
– А вы меня – Алёшей! – сказал Болтунов и с видимым удовольствием поцеловал её руку.     Пройдя кассу, загрузив Болтунова пакетами с покупками, они перешли улицу и скоро оказались у подъезда дома, в котором жил Пирогов. Болтунов поставил на скамейку пакеты и перевёл дух.
– Алёша, вы устали? – участливо спросила Шиманская.
– Почти нет.
– Мы сейчас поднимемся, и я угощу вас чаем.
– Спасибо, Стеша, но не смогу воспользоваться вашим гостеприимством.
– Почему же?
– Я вам объясню, только давайте сначала поднимем весь этот груз в квартиру, а затем тихо  без слов спустимся сюда и поговорим некоторое время?
– Хорошо.
    Они скрылись в подъезде и через пять минут вернулись налегке.
– Ну, Мегре, рассказывайте, – скомандовала Шиманская.
– Стеша, всё говорить не могу.
– Конспирация?
– Она.
– Ладно, принимается, готова выслушать то, что вы мне уготовили.
– Моя работа санкционирована Демьяном Игоревичем.
– Это я уже поняла, меня никто Стешей, кроме своих, называть не смеет.
– Значит я свой? – спросил Болтунов и предательски покраснел.
– Ой, Алёша, вы смущаться умеете?!
– Стеша, прекратите, а то я последние мозги растеряю.
– Всё, молчу.
– Вот, – он протянул женщине фотографию, на которой она была с Карасёвым.
    Шиманская взглянула на фото, вернула его обратно.
– Так вот всё серьезно?
– Более чем. Что он от вас хотел?
– Если коротко, он представился заместителем Демьяна Игоревича по безопасности, фамилию не помню, что-то с рыбой связано.
– Карасёв.
– Точно! Вот он меня вербануть пытался, только как-то по топорному, неуклюже. В общем, я его послала. – Шиманская заметила испуг в глазах Болтунова. – Ну, не послала, притворилась просто дурой набитой, он и отстал.
– Он вам поверил, что вы дура?!
– Ещё как! – засмеялась женщина. – Сошлись на том, что если Пирогову будет грозить опасность, я сразу же сообщу.
– Идиот!
    Они оба засмеялись.
– Извините, Стеша, мне пора, – поклонился Болтунов. – Можно, я вам буду звонить?
– Можно, Алёша.
– Только вы там, в квартире помалкиваете.
– Неужели прослушка стоит?!
– Подозреваю, но точно не знаю.
    Детектив хотел поцеловать женщине руку, но она сама поцеловала его в щёку и довольно улыбнулась.
– Идите уже, мне на кухню пора!
   
    Часов в десять Пирогов сказал Веронике, что у него встреча с давним другом, тот в столице проездом, с ним он и пообедает. Он вышел из служебной машины у Павелецкого вокзала, «забыв» свой телефон на заднем сидении. Идя к вокзалу, он молил Бога, чтобы ему в это время никто не позвонил и водитель не бросился его догонять. Кажется, обошлось, Демьян долго следил из окна, как его машина спокойно влилась в автомобильный поток. Отлично, теперь следующий этап. Он выскочил на Дубининскую улицу и сел в указанную SMS-кой машину. Некоторое время они катались по улицам Москвы с молчаливым водителем. Их автомобиль шнырял из ряда в ряд, нарушал правила и успокоился только на Тверской улице, куда вывернул с Брюсова переулка, арку которого тут же заблокировали две машины. Водитель протянул пассажиру конверт.
– Здесь адрес и инструкция, как добраться на метро.
    Демьян уже ничему не удивлялся, он быстро выскочил из машины и побежал к подземному переходу. Трясясь в вагоне, он незаметно оглядывался вокруг, стараясь заметить интерес к своей персоне. Два раза переходил из вагона в вагон, потом вообще сделал кульбит: вышел, отъехал на остановку назад на встречном поезде и только после этого доехал до нужной станции. Всё по инструкции, которую ему передали.

    Офис Болтунова находился недалеко от метро на первом этаже многоэтажки, у входа мирно покуривал Алексей Феоктистович, поджидая Пирогова. Они молча обменялись рукопожатиями и вошли внутрь. Офис состоял из нескольких комнат, их двери были прикрыты, так что выяснить, есть ли в них люди, не представлялось возможным.  В кабинете детектива Пирогов с облегчением рухнул в кресло.
– Утомились, Демьян Игоревич? – участливо спросил Болтунов.
– Ох, Алексей Феоктистович, утомительное это дело – конспирация.
– Зато спасительное, – парировал тот.
– Вы так срочно меня вызвали, что-то плохое? – встревожено спросил Демьян.
– Это как считать, – пожал плечами Болтунов и положил перед Пироговым фотографии.
    Демьян взглянул и оторопел: на них была запечатлена его супруга Наташа в весьма пикантных позах. Красивое ухоженное тело молодой женщины то сливалось с породистым мужчиной с соломенными волосами, то манило его,  а лицо излучало негу и наслаждение. Пирогов сначала покраснел, потом побледнел, затем брезгливо перебрал эти фотографии и зло сплюнул.
– Смотреть тошно! – он поднял тяжёлый взгляд на невозмутимо пускающего дым Болтунова. – Алексей Феоктистович, как вы умудрились провернуть это за столь короткий срок?
– Повезло, в номерах уже стояли камеры, мы их обнаружили и подключились.
– Какой позор! – скорбно вздохнул Пирогов.
– Демьян Игоревич, всё не так плохо, – попытался утешить его детектив.
– Неужели?! – съязвил Пирогов. – Жена наставила мне рога с подставным альфонсом и ждёт не дождётся, когда я исполню своё обещание и введу её в совет директоров, чтобы потом вместе с остальной бандой обобрать меня!  Я правильно рассуждаю?
– Всё точно, хотя я склоняюсь к тому, что вашу жену используют втёмную.
– Даже если это так, это не уменьшает вот этой мерзости! – Пирогов кивнул на фотографии.
– Скажите, Демьян Игоревич, – невозмутимо спросил Болтунов, –  уже есть решение совета директоров о перераспределении ваших акций?
– Есть, я и сам голосовал «за», теперь меня торопят.
– Что за спешка вдруг?
– Не вдруг. Пока не решён окончательно этот вопрос, тормозится оформление строительства цеха.
– То есть, если вы откажетесь, это вызовет подозрения?
– Однозначно! – Пирогов обхватил голову ладонями. – Что же делать, Алексей Феоктистович?
– Тянуть время.
– Как?!
– Придётся откушать позора.
– Я знал, что вы это скажете, – мрачно произнёс Пирогов. – Выкладывайте, что придумали?
– Всё просто, фотографии будут обнародованы, что естественно сорвёт передачу вашей жене акций и не вызовет подозрений у злоумышленников.
– Обнародованы? Вы что, в газетах их напечатаете?
– Нет, конечно, чуть позже я продумаю всё в деталях.
– Слушайте, Алексей Феоктистович, может мне просто выгнать всех этих бандитов?!
– Кого, всех,  Демьян Игоревич? Разве мы установили всех членов банды?
– Да, я об этом не подумал. Господи, – удручённо покачал головой  Пирогов, – как же домой идти не хочется! Кстати, Алексей Феоктистович, не подскажете, как мне сегодня моей благоверной в ухо не заехать?!
– Подскажу. У вас дача есть?
– Нет у меня ни дома, ни дачи, не успел ещё.
– Плохо дело! Тогда срочная эвакуация!
– Куда и каким образом?!
– Демьян Игоревич, вы у мамы давно были?
– Так в прошлый раз и был.
– Надо ещё раз съездить. Нужно, чтобы вы сегодня допоздна сидели в офисе, а она бы вам позвонила и сказала, что очень плохо себя чувствует. Это важная причина, чтобы на два-три дня исчезнуть из офиса?
– Вполне, – облегчённо вздохнул Пирогов. – Так я ей прямо сейчас и позвоню, чего тянуть?
– Ни в коем случае!
– Почему?
– Вы где Соломенного видели?
– Этого жеребца Наташкиного? В Питере, при отъезде.
– Не спрашивали себя, что он там делал?
– Спрашивал, думаю, рога мне с Наташкой наставлял.
– По любви или по службе?
     Пирогов застыло уставился на детектива, только теперь до него дошла возможная глубина вмешательства рейдеров.
– Неужели это возможно? – прошептал он.
– Всё в этой жизни возможно. Я не исключаю, что телефоны вашей мамы стоят на прослушке.
– Алексей Феоктистович, неужели они так далеко способны забраться?!
– Вы недооцениваете изощрённости рейдеров, там профи сидят, вы уж поверьте. 
– Так что же делать?
– Отправьте к маме Алёну. Пусть она сходит к ней как будущая ваша жена и всё объяснит.
– Да, верно, я поеду к ней.
– Нет!
– Но почему вы мне всё запрещаете?!
– Потому что вы хорошо платите, – огрызнулся Болтунов. – Наберите Алёну и дайте потом мне телефон.
    Пирогов сердито смотрел на детектива, который опять полез за сигаретой.
– Вы много курите, – заметил он, доставая телефон.
– Вот женюсь и брошу, – Болтунов улыбнулся и щёлкнул зажигалкой.
– Вы?! Уж не на Стеше ли?
– На ней.
    У Пирогова отвисла челюсть.
– Демьян Игоревич, давайте мы это потом обсудим? Звоните!
    Пирогов кивнул и нажал вызов.
– Дёма, любимый, у тебя всё хорошо? Ты уже два дня не звонишь!
– Алечка, пока всё нормально, – почему-то почти шёпотом заговорил Пирогов.
– Ты приедешь?
– Пока не разрешают.
– Твой злой детектив?
– Он.
– Я на него папе пожалуюсь.
– Папе не надо, а вот ему лично, можешь сказать всё что захочешь.
– Он что, рядом?
– В двух шагах.
– Ну-ка, дай ему телефон!
    Пирогов протянул телефон Болтунову.
– Здравствуйте, Алёна Петровна! Зовите меня Алексей, так будет проще.
– Здравствуйте, Алексей, – мелодично зазвучал голос Алёны в ухе детектива. – Я на вас сердита, вы меня разлучаете с моим Дёмой!
– Это временно, Алёна Петровна.
– Одно вас оправдывает, что вы меня нашли, – Алёна помолчала. – Алексей, так что я должна сделать?
– Почему вы решили…
– Алексей! – перебила его Алёна: – Я же понимаю, что вы не просто так звоните.
– С вами приятно иметь дело, – Болтунов сделал паузу, но женщина молчала, ожидая продолжения. – Я буду краток, Алёна Петровна, вы немедленно должны лететь в Санкт-Петербург и навестить маму Демьяна Игоревича.
– Вы с ума сошли? Как вы себе это представляете?
– Представляю так: Демьян Игоревич диктует вам адрес, вы приходите по нему и как можно тише говорите пароль.
– Какой пароль?
– Я будущая жена Демьяна, он прислал меня поговорить. Заставьте её выйти из квартиры и прикрыть входную дверь. В квартире нельзя говорить
– Почему надо ехать, а не просто позвонить?
– Алёна Петровна, я подозреваю, что телефон мамы прослушивается.
– Что я должна сказать?
– Мама должна позвонить сыну на телефон и сказать, что очень плохо себя чувствует. Нужно, чтобы у сына был весомый повод трёхдневного отсутствия в Москве.
– Так Демьян приедет в Питер! – оглушительно крикнула Алёна, едва не оглушив детектива.
– Приедет, но увидеться с вами не сможет.
– Почему?!
– Почему?!
    Пирогов и Алёна воскликнули одновременно с таким возмущением, что Болтунов не устоял.
– Хорошо, хорошо! Разрешаю одну встречу в вашем отеле на Невском.
– Это…
– Неважно, как он называется, Алёна Петровна! – перебил её Болтунов. – Поймите, это не детские игры! Я не могу допустить, чтобы вы попали в поле зрения преступников.
– Я такая важная персона?
– Дело не в важности персон, а в том, что если про вас узнают, это будет опасно для вас, огорчительно для моего клиента и жуткий геморрой для меня и моей команды! Я умоляю: никакой самодеятельности!
– Хорошо, обещаю. Жду инструкций.
– Летите сегодня.
– Не лечу, на Сапсане поеду.
– Алексей Феоктистович, – вмешался Пирогов, – она летать боится.
– Хорошо, – кивнул Болтунов, – Алёна Петровна, запоминайте: выйдя из поезда, меняйте темп, первое такси не берите.
– Хорошо.
– Не называйте номер дома, только улицу, а лучше станцию метро. Будете подходить к адресу, найдите остановку автобуса.
– Алексей, не проще попросить таксиста подождать?
– Ни в коем случае, Алёна Петровна!
– Ладно, подчиняюсь.
– Во дворе дома оглядитесь, изучите обстановку, а потом делайте всё быстро.  Позвоните в дверь, очень тихо скажите пароль и потом погромче, что ищете Екатерину Сергеевну.
– Почему именно её?
– Чтобы вам не придумывать.
– Хорошо, пусть будет Екатерина Сергеевна.
– После  этого,  не  задерживаясь,   исчезаете. И не надо останавливаться, если вдруг мама вас окликнет. С Демьяном Игоревичем сами договаривайтесь, но завтра вы должны уехать обратно в Москву на трёхчасовом  «Сапсане».
– Я повинуюсь, – вздохнула Алёна.
– У меня всё.
– Дайте мне Дёму!
    Болтунов передал трубку, утёр платком пот со лба и взял новую сигарету. Демьян нежно ворковал с Алёной, а Болтунов мысленно прокручивал будущие мероприятия. И ещё он напряжённо размышлял, почему его всё время беспокоит Санкт-Петербург? По большому счету северная столица совершенно не нужна в той рейдерской схеме, которую он ковырнул, но никак не выходил из ума визит туповатого любовника Наташи с соломенными волосами в купе девятого вагона, не укладывался он в логику событий! Что-то он упускает и, кажется, он понял что! Если догадка верна, то в это самое время в Питере должен был быть кто-то ещё из руководства шайки и значит, там у них есть подельники!
    Болтунов перехватил взгляд Пирогова, только что, нежно попрощавшегося с Алёной.
– Всплыло что-то важное?
– Возможно, Демьян Игоревич, мне надо проверить. Как Алёна Петровна?
– Заказывает билеты и гостиницу.
– Она у вас молодец.
– Ещё какая! – кивнул Пирогов. – Скорее бы уж всё кончилось.
– Терпение, Демьян Игоревич, главное, соблюдать планы и правила, – Болтунов посмотрел на часы. – Извините, чай, кофе не предлагаю, вы уж сами … в офисе, вам ведь допоздна сидеть.  Работа срочная есть?
– Работа всегда есть! Кстати, есть отличный повод: надо изучить все документы по передаче части моих акций дражайшей супруге.
– Отличное алиби! Только ничего не подписывайте!
– Само собой!
    Болтунов проводил Пирогова и чуть ли не бегом направился в свой кабинет, заглянув по пути в одну из комнат. Из неё тотчас выскочил следом коренастый Василий Иванович Горшков с чапаевскими седыми усами, его зам по оперативной работе, полковник в отставке.
– Вася, есть срочная работа!
– Она всегда срочная, – сочным басом отозвался заместитель.
– Вот список, – Болтунов протянул листок, – нужно пробить их по поездам и авиарейсам в Питер и обратно, даты я написал сверху.
– Вижу, – хмуро сказал Горшков. – Это ж куча работы!
– Начни с Мозгового, Юхтича и Киселёва, найдёшь, остальные не нужны. Будет информация, звони в любой час!
– Уж это не заржавеет! – Горшков встал, пошевелил усами. – Ладно, пойду, жди с победой.
– Жду, Вася, очень жду!
    Болтунов сидел на краешке кресла и нервно барабанил пальцами по столу. Он нервничал и почти физически ощущал, как события начинают обгонять его, он может не успеть! «Так, – уговаривал он себя, – успокойся, это нервы! Шестое чувство не существует, это самообман, только вот оно ни разу меня не подводило и сейчас кричит в ухо: один не справишься! Нет, больше сидеть не могу, звоню!».
    Он набрал номер на телефоне.
– Алло, кто это? – раздался знакомый голос Алёны.
– Алёна Петровна, это я, злой детектив.
– Допустим, и что?
– Хочу вас проводить к поезду.
– Врёте! Вы хотите спросить, где мой папа?
– С чего вы это взяли, хотя нет, откуда поняли?!
– Ниоткуда, просто подумала, что вы наткнулись на слишком большое змеиное гнездо.
– Алёна Петровна, вы что, мысли читаете?!
– Алексей, приезжайте, папа уже едет, я попрошу выслушать вас.
– Вы что, ждали моего звонка?!
– Нет, но я решила сама папе всё рассказать.
– А вдруг ваш папа откажется?
– Не откажется.
   
    Болтунов издалека увидел чёрный Форд Фокус, возле которого стояла Алёна и высокий сухопарый мужчина с короткой седой стрижкой, открывающей оттопыренные уши. Чем ближе детектив подбегал к ним, тем яснее просматривалось лицо генерала – отца Алёны: вытянутое, слегка обветренное, с глубокими носогубными складками, говорящими о твёрдости характера, с упрямо поджатыми губами. Когда Болтунов подошёл вплотную, в него впились карие глаза со знакомым полуприщуром, он хорошо знал такие взгляды, насмотрелся в них во времена службы, по спине пробежал холодок отчуждения.
– Здравствуйте, Алёна Петровна! – демонстративно поздоровался детектив, не отводя своего взгляда от генеральских глаз, на что тот вдруг неожиданно мягко улыбнулся и протянул большую, как лопата, ладонь.
– Здравствуйте, вы тот самый злой детектив?
    Они обменялись рукопожатием.
– Да, Болтунов Алексей Феоктистович, к вашим услугам.
– Там видно будет, – сказал генерал, его улыбка превратилась в хищную ухмылку,  но лишь на мгновение. –  Петр Петрович Свиридов, отец Али. – Представился он.
– Вот вы какой? – улыбка Алёны была приветливой и чуть усталой. – Она протянула руку, Болтунов склонился над нею в поцелуе.
– Алексей Феоктистович, – строго спросил генерал, – вы уверены, что в Питере дочке ничего не угрожает?
– Даю голову на отсечение, – без тени улыбки заявил Болтунов и генерал удовлетворённо кивнул, словно согласился на этот возможный обмен.
– Аля, – обратился он к дочери, – тебе пора, а то опоздаешь. 
    Алёна улыбнулась Болтунову, поцеловала отца в щёку и села на заднее сидение машины, генерал нагнулся и громко скомандовал.
– Вадим, усадишь в кресло и дождёшься отправки!
– Так точно, не волнуйтесь, Пётр Петрович!
    Свиридов хлопнул дверцей, машина поехала, они оба смотрели за ней, пока она не свернула в арку.
– Ну что, Алексей Феоктистович, пошли, чаю попьём?
– Лучше кофе.
– Растворимый годится?
– Любой.
    Генерал ткнул ключом в домофон и открыл пикающую дверь подъезда.
– Прошу! – кивнул он, цепко обыскивая детектива взглядом.
   
    Болтунов прошёлся по генеральскому жилищу  с некоторой обидой за всю военную элиту страны. Большая трёхкомнатная квартира была просторной, с высокими потолками, но почти с советским декором, ремонт здесь явно был в далеком прошлом, если вообще был.  Исключение составляла кухня: она блестела дорогой плиткой и обладала всем набором новейшей бытовой техники. Чуть позже такой же островок современного дизайна Болтунов обнаружил в ванной комнате. Помыв руки, он вернулся на кухню и сел за стол. Высокий генерал в рубашке выглядел костлявым, но сильным, он споро хозяйничал на столешнице.
– Алексей, Феоктистович, вы не обидитесь, если для простоты беседы буду обращаться к вам по имени?
– Нет проблем, Петр Петрович.
– Алексей, время обеденное, разговор долгий будет, сосиски с тушёной капустой будете?
– С удовольствием! – Болтунов не лукавил, есть и правда хотелось.
    Ожидая ужина, детектив углубился в свой мобильник. Свиридов заметил, улыбнулся.
– Всё ещё с кнопочным ходите, а как же смартфоны с кучей функций?
– Вот этой большой кучи я и побаиваюсь.
– Правильно! – кивнул генерал. – У меня тоже связь на кнопках.
   Он поставил на стол две тарелки с едой, хлеб.
– Приятного аппетита.
– Спасибо.
    Некоторое время они ели, собираясь с мыслями.
– Алёна Петровна готовила?
– Кто ж ещё? – вздохнул Свиридов.
– Извините, Пётр Петрович, а ваша дочь работает?
– Да, она делает художественные переводы с испанского и португальского, неплохо зарабатывает, только….
– Только дома в основном? – подхватил мысль Болтунов.
– Вы верно поняли, она одинока, – генерал встал, отнёс пустые тарелки в раковину, поставил чашки, чайник, банку кофе, опять присел за стол и открыто посмотрел на Болтунова. – Поэтому вы должны понять отца. 
    Раздался телефонный звонок, Свиридов сначала неторопливо вытер руки о полотенце, потом ответил на вызов.
– Слушаю! … Хорошо, езжай домой.
    Генерал положил телефон на подоконник, тяжело вздохнул, устало опустился на стул.
– У вас есть дети, внуки? – спросил он, немного погодя.
– Жена умерла пять лет назад, сын женился недавно, детей пока нет. Помог им с квартирой, надеюсь, теперь о потомстве задумаются.
– А мы с Алей давно одни, мама её слишком рано… – кадык Свиридова дёрнулся. – Так что, Алексей, давайте уж на чистоту.
– Петр Петрович, – упрямо покачал головой детектив, – прошу учесть, что Демьян Игоревич мой клиент, я связан определённой этикой.
– Но вы же сами ко мне приехали?! – нахмурился Свиридов.
– Да, потому что наткнулся на солидное преступное сообщество.
– И шли бы тогда к своим коллегам в полицию, – генерал явно обиделся, но всё ещё сдерживался.
– Как раз туда и не могу.
– То есть, помощи вы хотите, а информацией делиться не хотите?
– Хорошо, Петр Петрович, давайте честно: вы уверены, что сможете быть объективным?
– В каком смысле? – удивился Свиридов.
– Для вас главное: безопасность дочери, для меня – безопасность клиента. Демьян Игоревич мне доверился, хорошо заплатил, и просто симпатичен, как человек.
– Ах, вот вы о чём? – усмехнулся Свиридов. – Что ж, тогда можете быть спокойны: Алёна любит Демьяна, он любит её, возможно у них сложится семья, но в любом случае он останется отцом  моего внука или внучки.
– Алёна Петровна беременна?!
– Да! Она давно мне сказала, что если полюбит, то …. Ну, вы понимаете.
– Теперь понимаю! – кивнул Болтунов и, вытащив из портфеля толстую папку, протянул её генералу. – Петр Петрович, здесь всё по датам и на чистоту. Посмотрите, а я бы покурил, где у вас можно?
– На балконе в большой комнате.
    Когда Болтунов вернулся на кухню, Свиридов уже просмотрел часть документов и фотографий из папки, на детектива он взглянул с явным интересом.
– Алексей, красиво работает ваше мини-КГБ.
– Скорее мини-уголовный розыск.
– Хоть так, хоть этак, а всё равно сплошь с нарушением закона, – беззлобно сказал Свиридов.
– А вам не кажется, товарищ генерал, что законы пишут те, кто его боится?
– В каком смысле?
– В прямом! Кому средства прослушивания и скрытого видеонаблюдения помешали? Только тем, кто налево ходит?  Нет, тем, кто большие деньги под себя подгребает, потому и законы под себя пишет. Подумаешь, частному детективу заплатили за поиск супружеской измены: одному заработок, второму утешение, третьему предупреждение, все довольны. Но мы можем большее: защищать бизнес от рейдеров и административного рэкета, от мошенников и шантажистов и это «большее» творцы законов как раз и отменили. Вас, как представителя закона, это не настораживает?
– Алексей, не преувеличивайте роль генералов в государстве российском. Кроме того, разве нельзя своевременно обратиться в полицию?
– Петр Петрович, вы серьёзно?
– Намекаете на коррупцию?
– Не намекаю, а пальцем показываю.
– Хорошо, отложим пока политические споры, – Свиридов накрыл своей огромной ладонью раскрытую папку. – Алексей Феоктистович, не ожидал, но чтение меня весьма занимает, хочу ничего не пропустить. Даёте ещё час?
– Конечно!
– Там в большой комнате есть телевизор, книги.
   
    Алёна смотрела на мелькающие за окном пейзажи и думала о маме Демьяна, о том, что ничего о ней не знает. Более того, она толком о матерях вообще ничего не  знает. Свою мамочку Алёна помнила светлым ангелом с нежным голосом, с лучистым молодым лицом. Алёна принялась представлять, какая она – мама Дёмы и незаметно уснула.

    Примерно в это время уснул  в кресле и детектив Болтунов. Ему снилась Стеша, он катал её в продуктовой тележке и радостно смеялся, пугая покупателей огромного магазина, в котором не было потолка и ярко светило солнце.

    А генерал Свиридов напряжённо изучал справки, отчёты и фотографии, выписывал фамилии на отдельный лист и чертил между ними стрелки. Когда к нему на кухню заявился сонный детектив, на листе почти не осталось свободного места. Свиридов быстро глянул на Болтунова, потом на часы.
– Алексей, сделайте одолжение, налейте воды в чайник.
    Болтунов налил воды, щёлкнул кнопкой.
– Петр Петрович, вы заканчиваете, как я вижу?
– Да, буквально несколько минут надо.
– Ну, и хорошо, а я покурю.
    Как только Болтунов вышел, Свиридов вытащил из кармана чёрный матовый прибор, приложил к нему палец, засветился экран. Генерал быстро нашёл нужный контакт и нажал вызов
– Александр Семёнович, есть пара минут?
– Есть, говори.
– Помните, я вам про компанию «Скайварм» рассказывал?
– Это у которых перспективный патент для оборонки из области теплотехники?
– Так точно. Вы ещё ко мне коллег направляли.
– Помню. И что стряслось?
– Похоже, там бурное развитие началось, рейдеры на захват пошли. Надо бы переговорить.
– Хорошо, я поинтересуюсь, а ты к утру подъезжай.

    Через некоторое время Свиридов и Болтунов пили чай и разговаривали.
– Да, Алексей, – уважительно покачал головой Свиридов, – снимаю шляпу. Мероприятия продуманные, своевременные, отчёты качественные. Я бы всю вашу команду к себе взял.
– Нельзя, Петр Петрович, – засмеялся Болтунов.
– Почему же?
– Опутаете инструкциями и правилами, мои ребята чахнуть начнут.
– Да, об этом я не подумал. Ну, ничего, поговорим ещё. Итак, Алексей, несколько вопросов.
– Спрашивайте.
– В преамбуле вашего последнего плана мероприятий есть очень толковый анализ ситуации, но нет конечной цели.
– Петр Петрович, цель очевидна – выявить угрозу клиенту, лично ему или его бизнесу.
– А устранение угрозы?
– Чаще всего, это не наша забота и в этом, кстати говоря, отличие частного детектива от сотрудника спецслужбы.
– Если я вас правильно понял, Алексей, вы фактически свою работу уже выполнили?
– Петр Петрович, вы, и правы, и не правы. Правы в том, что угрозу мы обнаружили, а неправы в том, что я готов бросить клиента на этой стадии.
    Генерал Свиридов усмехнулся.
– Выходит, дело не только в деньгах?
– Не только!
– Наверное, и генералы знакомые у вас есть?
– Есть, конечно, – помялся Болтунов, – дружен кое с кем, но тут особое сопереживание требуется.
– Понятно, – кивнул Свиридов, – Алёна гарант нематериального мотивирования?
– Не без этого, Петр Петрович.
– Ладно, вернёмся к делу. С вашим выводом о возможной угрозе Пирогову согласен. Есть соображения по нейтрализации?
– Пока нет, хожу, ломаю голову.
– Потому и затеяли операцию по временному выводу клиента?
– Да, хотя бы из цейтнота выйдем.
– А сработает?
– Если всё пройдет гладко то, безусловно. Репутация у Пирогова настолько безупречная, что запой по поводу измены жены будет железным алиби.
    Собеседники, задумавшись, умолкли. Болтунов с уважением поглядывал на Свиридова, тот очень быстро въехал в тонкости ситуации, сразу же нащупал слабое место, но посмеет ли он вмешаться?
– Петр Петрович!
– Да?
– Теперь, когда вы в курсе всего, может быть, подскажете, как помочь Пирогову?
– Пока, Алексей, не подскажу, но обязательно помогу!
– Поможете? – удивился Болтунов. – Это же совершенно не ваша компетенция.
– Почему вы так считаете?
– Как почему?! Террористов и диверсантов мы не обнаружили, шпионами вообще не пахнет, обычная ОПГ, уровень районной прокуратуры.
– Вы были следователем?
– Не сразу, сначала в УГРО попахал.
– Сразу школа чувствуется, но, Алексей, вы ошибаетесь.
– В чём?
– В компетенции. Видите ли, мне Алёна про Демьяна сразу рассказала… – Свиридов наткнулся на недоумённый взгляд детектива и усмехнулся. – Нет, она просто сказала, что встретила хорошего человека. Я-то по её горящему взгляду сразу понял, влюбилась! Ну и подсмотрел телефон Пирогова, по базам его проверил, отзывы собрал, всё без криминала, хвалят за корректность в бизнесе. А через пару дней ко мне из военной контрразведки заявились, сказали, что давно к конструкторскому бюро Пирогова присматриваются, о последнем патенте  рассказали.
– И что?
– Какой-то новый принцип теплообмена с повышенным КПД, по отзывам экспертов – хорошая перспектива внедрения в оборонке.
– Теперь я понимаю мотив рейдеров: прибрать к рукам, а затем впарить государству втридорога!
– Если бы только так, Алексей Феоктистович! Не буду от вас скрывать, таких бизнесменов не только родной ВПК ищет, но и западные спецслужбы! Но задача у них другая – найти, через свою агентуру выкупить и на Запад угнать вместе с авторами! Так что, возможно,  Пирогову не помогать надо, а брать под плотную опёку!
– Да уж, век живи, век учись! – покачал головой Болтунов. – Петр Петрович, а кто же это может быть?
– Вам видней, вы дальше нас продвинулись, надо искать координатора!
    Детектив хотел согласиться с генералом, но его телефон нахально звякнул, определив телефонный номер Васи Горшкова. Болтунов виновато глянул на Свиридова и поднёс аппарат к уху.
– Вася, я на связи.
– Лёша, с тебя премия!
– Есть за что?
– В указанные тобой даты в Петербург выезжали двое: Моховой самолётом и Юхтич
поездом. Моховой два дня там был, а Юхтич почти неделю ошивался.
– Спасибо, Вася, премию заработал, отдыхай.
    Болтунов опустил телефон и многозначительно посмотрел на Свиридова.
– Что, звонок по делу?
– Да, – Болтунов победно улыбнулся. – Кажется, я нашёл координатора!
– Моховой?
– Он! – кивнул Болтунов. – Моховой как раз в тот день в Питер летал!
– А если он к девочкам летал? – усмехнулся Свиридов. – Начальник к тёще уехал, свобода!
– Не, не катит, Пётр Петрович: Пирогов Моховому не начальник, он вольная птица.
– Но совпадение – не улика! – Свиридов посерьёзнел. – Нужна точная информация.
    Генерал достал из кармана небольшой кнопочный телефон,  нажал на вызов.
– Вадим? … Да, это я! Возьми бумагу и карандаш. Под рукой? Пиши: Моховой Павел Борисович, остальные установочные данные в новом деле. … Да, разрешаю и даю тебе три дня, собери на него всё что можно. Главное внимание – оффшорам, откатам и другим нарушениям закона. … Действуй!
    Свиридов многозначительно посмотрел на Болтунова.
– Как думаете, найдём компромат на этого толстяка?
– Запросите питерскую полицию.
– О чём?
– Вдруг этот господин у них по сводкам скрытого наблюдения проходил или по оперативным сообщениям. Это нетрудно, ведь дата точно известна, и фото есть, такого толстяка трудно не запомнить.
– Алексей, вы гений! Звоню Вадиму!
– А я пойду, покурю
    Когда Болтунов вернулся, на столе стояла бутылка коньяка и нарезанный лимон. Свиридов постучал пальцем по часам на руке.
– Алёна уже подъезжает, выпьем за её успех?
– С удовольствием, только добавлю, пусть она будет счастлива. Хорошая она у вас.
– Спасибо, Алексей, – растрогался генерал.
   
    Алёна вышла из поезда и дальше действовала по инструкции: идя в толпе, несколько резко тормозила и украдкой смотрела назад на предмет слежки. Такси взяла на официальной стоянке по очереди, пропустив вперед двух пассажиров, вместо адреса назвала станцию метро. Доехав, вышла из машины и вошла в метро и подождала, пока такси не укатило. Шла пешком и считала остановки автобуса. Во дворе между двумя пятиэтажками было темно и пустынно. Алёна долго всматривалась, нет ли машин с пассажирами, людей у подъездов, всё было спокойно.  Она решительно направилась к пятому подъезду, прежде чем зайти, заглянула за угол, тропинка, как Демьян и говорил, сохранилась и была хорошо утоптана, уходить надо будет по ней. Она поднялась на третий этаж и позвонила в дверь, раздались шаги.
– Кто? – строго спросил голос из-за двери.
    «Вот так номер!» – мелькнуло в голове Алёны.
– Мам, это я! – громко объявила она внезапно всплывшую в голове фразу.
    Видимо, столь неординарное начало хозяйку квартиры заинтриговало, загремели замок и цепочка, дверь открылась. 
– Ой, неужели, я ошиблась? – опять громко сказала Алёна и при этом красноречиво прикрыла своим пальцем губы, недоумение, уже готовое сорваться с уст мамы Демьяна, замерло. Алёна быстро наклонилась к уху пожилой женщины и прошептала: – Татьяна Николаевна, я будущая жена Демьяна! Он прислал меня сказать, чтобы вы притворились больной, позвонили ему и сообщили об этом. Но обо мне никому ни слова, даже ему! – Алёна вдруг поцеловала женщину в щёку, улыбнулась и, крикнув «Извините!», убежала по лестнице.
     Татьяна Николаевна недоумённо проводила взглядом стройную фигурку и вдруг только сейчас ощутила на сердце тепло её губ и шёпота.
– Шляются, где попало, людям спать не дают! – громко объявила она, настороженно оглядываясь, словно ожидала увидеть незримых шпионов.
    Шаркающей походкой она прошла в комнату и уселась в кресло, положив на колени телефон. Татьяна Николаевна хотела сразу позвонить сыну, но потом решила почему-то недолго потянуть время.

    А Алёна уже добежала до остановки и успела сесть на только что подошедший автобус. Она опустилась на свободное место и затаилась. Сердце громко колотилось, ей казалось, что кто-то смотрит на неё, пытается проникнуть в глубину мыслей, но она уже понимала, что это всего лишь нервы.

    Татьяна Николаевна набрала телефон сына.
– Дёма? – голос у неё был слабый и трескучий.
– Мама? – чуть ли ни радостно вскрикнул не находящий себе места Пирогов, но вовремя спохватившийся. – Что у тебя с голосом?!
– Сынок, плохо мне, в груди щемит!
– Да ты что! Ты скорую вызвала?
– Нет ещё! Сначала тебе… приезжай, вдруг помру?
– Мам, да ты что?! – почти всерьёз испугался Демьян.
– Приезжай, сын! – в телефоне зазвучал отбой.
    Демьян перезвонил жене.
– Наташа, мама звонила, ей плохо!
– Чья мама?
– Моя! Я срочно лечу в Питер!
– Мне с тобой?
    Ему так хотелось послать её куда подальше, но роль не позволяла.
– Дорогая, лучше подстрахуй меня на работе, я буду держать тебя в курсе.
– К моей маме зайдёшь?
– Постараюсь!
    Пирогов вызвал машину и поехал в аэропорт.

    С Алёной Петровной по пути ничего плохого не случилось, она благополучно добралась до отеля. Уже из комнаты Алёна позвонила отцу и попросила сообщить кому надо, что задание выполнено.  Свиридов и Болтунов по этому поводу выпили ещё по одной (из второй бутылки), а потом вместе отправились курить на балкон. Там детектив по секрету сообщил, что, наверное, тоже скоро женится и пообещал пригласить генерала на свадьбу. Это радостное известие заслужило  нового тоста. Они дружно выпили.
Генерал поднял слегка осоловевшие глаза на своего собутыльника.
– Алексей, спать будешь у меня!
– Спасибо, а то заберут ещё.
– Тогда давай ещё по маленькой?
– Давай.
– Ты скажи, – говорил генерал, разливая твёрдой рукой коньяк в рюмки, – а маму Пирогова ты прикрыл?
– Наблюдение поставил.
– Молодец!
– Петр Петрович, – сказал слегка заплетающимся языком Болтунов, – это последняя, ладно?
– Конечно! Будь здоров!
   
    Шахов Валерий Гамидович по кличке Шахид плюхнулся в бассейн с идиотской улыбкой.  Он знал, что его костлявому лицу улыбка не идёт, но ведь сейчас его никто видел. Только что в парной его хлестали вениками две смешливые блондинки и теперь он в изнеможении покачивался на воде, собирая силы для нового сеанса изнурительного удовольствия. Шахиду нравился этот с умом и любовью построенный дом. Его хозяин задолжал немалую сумму и вынужден был впустить «арендаторов». Иногда при встрече он робко намекал Шахову, что долг уже исчерпан, но под суровым взглядом чёрных зрачков из-под густых бровей тушевался и мямлил, мол, погостите ещё. Вот он и гостил.
    Телефонный звонок на столике зазвонил противно и некстати, Шахов нехотя вышел из воды, промокнул себя полотенцем, всё это время телефон продолжал настойчиво требовать к себе своего владельца.
– Да!
– Валерий Гамидович, это я, Самойлов.
    Самойлов Виктор Иванович служил на должности директора охранной фирмы, открытой на бандитские деньги. Шахид к этому бывшему менту относился с терпимостью, полезный был человек, просто так начальству трезвонить не будет.
– Говори.
– Мать Пирогова из Москвы вызвала.
– Зачем?
– Позвонила, сказала, что чувствует себя плохо.
– Он обещал приехать?
– Да.
    Это было хорошее известие. Шахову давно надоел этот вялотекущий спектакль, затеянный жирным Моховым, он подготовил более надёжные действия.
– Хорошо, снимешь своих ребят, как только мои подъедут.
– Слушаюсь,  Валерий Гамидович!
    Шахов одобрительно хмыкнул, ему нравилось отношение Самойлова к нему, как к начальству. Шахид потыкал пальцем в телефон.
– Багор, перевозка для мамы готова? … Отлично, запускай!
    Из двери бани выглянули две похотливые развратницы и дружно показали языки, Шахид ласково заулыбался, набрасывая на себя халат.
– Девочки, я скоро!
    Дисциплинированные  девицы сразу скрылись с глаз, из-за двери донёсся их хохот и визг. Шахов восхищённо покачал головой, сегодняшними проститутками он был явно доволен и нажал кнопку на мобильном пультике, лежащим рядом с пачкой сигарет. Продолжая движение рукой, вытащил одну сигарету, плавно подхватил зажигалку. Входная дверь скрипнула, вошёл накаченный охранник. «Пагоду позови!», – не оборачиваясь, скомандовал Шахов и щёлкнул зажигалкой. Охранник побежал исполнять приказание, а его босс, шлёпая мокрыми ногами, двинулся к холодильнику. Открыв дверцу, он по-хозяйски окинул взглядом алкогольно-продуктовое изобилие, вытащил бутылку водки и рюмку, налил, выпил, затянулся. Сзади вновь скрипнула дверь.
– Шахид, звал?
– Звал, – Шахов подошёл к широкоплечему высокому парню с лысой треугольной головой, наглым взглядом и широкими скулами. – Юра, есть срочное дело в Москве.
– Диктуй, – хищно улыбнулся Пагода.
– Найдёшь утром Юхтича, телефон есть?
– Есть, обменялись.
– Поедешь с ним в офис московского коммерсанта, за которым ребята выезжают, и надавишь на его секретаршу.
– Чем давить? – ухмыльнулся Пагода, подняв большой кулак с набитыми суставными костяшками.
– Никакого беспредела! – строго приказал Шахид. – Я тебя не с этим посылаю, – он кивнул на кулак Пагоды, – у нас и побольше найдётся, а вот с этим! – Шахид громко постучал пальцем по лысой голове бандита, тот довольно хмыкнул. – Юра, ты у нас умный, вот и прояви смекалку.
– Прям, сейчас?
    Шахид молча кивнул и глубоко затянулся, щуря глаз.
– От бабы что нужно?
– Пакет документов, чтобы его коммерсант подписал.
– Ну, тогда, – Пагода глянул на себя в зеркало на стене, – сначала сделаю себе неотразимый прикид.
– Допустим, – усмехнулся Шахов. – И  всё?
– Нет, конечно. Бабла ей предложу.
– Сколько?
– Тысяч двести? – Пагода вопросительно посмотрел на босса, тот поморщился.
– Для покупки человека мало, а для благодарности много.
– Тогда сто и запусти меня к своему гостю, как только он прибудет.
– Зачем это? – нахмурился Шахов.
– Он мне  записочку напишет, мол, прошу передать подателю сего документы.
– Молодец! – заулыбался Шахов. – Всё правильно разложил, не зря твою башку хвалю. Только коммерсанта пока не трогай.
– Я с ним тихо, словесно, про маму напомню.
    Шахид довольно кивнул, пожал бандиту руку и как только тот вышел, скинул халат и юркнул за дверь бани, вызвав там бурю женского восторга.
   
    Татьяна Николаевна собиралась ложиться, когда в дверь позвонили, она посмотрела в глазок, за дверью стоял врач в синей куртке с белой полоской на груди и рукавах, на плече у него висел большой серый ящик с красным крестом на боку. Врач протянул палец к звонку, но женщина его опередила.
– Вы к кому?
    Врач вынул бумагу из кармана и прочитал.
– К Татьяне Николаевне Пироговой.
    Что-то женщину настораживало, никак к замку рука не поднималась.
– А я не вызывала, – сказала она громко.
– Ваш сын из Москвы вызвал, очень волновался.
– Мне уже лучше, спасибо.
– Тогда откройте и распишитесь в отказе от вызова.
    Это было законное требование, Татьяна Николаевна  щёлкнула замком и тут же дверь широко распахнулась, в прихожую ворвались два здоровенных парня в таких же, как у врача куртках, только лица их были недобрые и грубые. Один из них приложил к её носу мокрую тряпку и она отключилась.
   
    Демьян всеми имеющимися запасами силы воли боролся с почти непреодолимым желанием с аэропорта нагрянуть к Алёне, но когда, сев в такси, назвал адрес мамы, стало легче. В конце концов, надо всего лишь поспать и утром помчаться к своей любимой!
    Эта сладкая перспектива была так близка, что он не заметил, как вежливо попросил сменить адрес и отвезти его на Невский проспект. Таксист многозначительно хмыкнул и сказав: «Мама сейчас всё равно спит», поменял адрес в навигаторе. Пирогову стало жутко стыдно, но сил что-либо изменить уже не было. «В конце концов, – уговаривал он себя, – вдруг билетов не было или я на рейс опоздал? Главное, что я убыл из Москвы! И вообще, пару часов никто не заметит!». Демьян довольно улыбнулся и спрятал его обратно. Вот он уже стоит перед заветной дверью с шикарным букетом цветов.
– Эй, уважаемый!
    В сладкий сон ворвалась мрачная трясущаяся от рук таксиста действительность: темнота и ночная прохлада за окнами автомобиля. Пирогов тяжко вздохнул, расплатился, сожалея, что таксист так быстро вёз его по родным улицам, самое интересное он во сне не успел увидеть! Демьян торопливо прошёл по пустынной улице к знакомому с детства подъезду, протянул руку к двери, но внезапно она распахнулась сама. Оттуда вышла явно бандитская физиономия с наглой ухмылкой, позади неё виднелись ещё две бандитские рожи.
– О, сынок, приехал! – сказала физиономия и все трое потянулись к нему своими лапами.
    Непонятно, каким внутренним чутьём Демьян расставил всё по своим местам, а может быть, и не расставлял, а просто сработал инстинкт охранения любимой женщины: он рванулся прочь от жадных рук, не успевших заграбастать его, и побежал за угол, туда, где тропинка шла мимо помойки, он должен был успеть! Демьян никогда ещё так быстро не бегал, он успел с размаха закинуть мобильник Болтунова в полупустой контейнер, и потом уже сзади послышались шаги преследователей, он успел! Наверное, в обычной ситуации у Пирогова были шансы убежать, но здесь действовали профи, их люди были расставлены по округе, в том числе и в этом дворе. Юркий парень метнулся к нему наперерез, подножка и беглец на земле. Пирогов лежал и чувствовал, как содрогается почва от топота множества ног, вот они все сгрудились вокруг, чьи-то сильные руки подняли его. Бандитская физиономия приблизилась вплотную.
– Ты чего зайцем прыгаешь? – зло спросила она и коротко ударила под дых.
     Пирогов согнулся пополам.
– Всё, хорош! – услышал он чей-то властный голос. – Тащите в машину. Быстро!
    Бандиты бесшумными тенями рванулись к улице, загрузились в две машины и прижали к лицу Демьяна сладковато пахнущую тряпку, его сознание поплыло, мелькнула дверь, цветы, он протянул руки, но было уже поздно, всё бесследно растаяло. Горе потери было столь велико, что он всхлипнул.
– Что это, плачет что ли? – спросил один из бандитов.
– Может и так, удар у Хилого отработанный.
– Ну, да, говорят, на одной стрелке так хлестанул нарывале, что еле откачали.
– И я слышал.
   
    Пирогов очнулся, когда его вытащили из машины и встряхнули. Он кашлянул, открыл глаза и успел заметить высокий забор, верхушки сосен, оштукатуренную стену дома, потом на него надели мешок.
– Очухался, – услышал он знакомые голоса.
– Хорошо, а то пришлось бы тащить. Давай, шевели ногами!
    Он дёрнулся за потянувшими его руками, несколько неуверенных шагов, порог, ступени. «Похоже, ведут в подвал, – мелькнуло у Демьяна в голове, – хорошо, что успел выкинуть телефон!». Его завели в какое-то помещение, усадили, сдёрнули мешок. В глаза брызнул яркий свет, он зажмурил глаза.
– Эй, заяц, открывай глазки! – насмешливо, но без злобы сказал один из двух бандитов. В небольшую комнату без окон вошёл третий, худощавый жилистый невысокого роста, тот самый,  который дал ему под дых.
– Живой?
– Куда ж ему деваться, живой.
– Эй! –  жилистый бандит пощёлкал перед Пироговым пальцами. – Ты меня слышишь?
– Слышу.
– Вопросы есть?
    Демьян огляделся: голый топчан с тонким одеялом, раковина и унитаз в углу, на стене прикручен маленький столик, под ним табурет. На столике стоит маленькая бутылка с водой. Всё ясно, это место его заключения. Надолго ли?
– Нет, – помотал он головой.
– Молодец, – усмехнулся жилистый, – понятливый. Просьбы есть?
– Пока нет, – пожал плечами Пирогов.
    Входная дверь скрипнула, стремительно вошел Пагода с пачкой листов и ручкой.
– А у меня есть! – он легко подхватил вялого Пирогова и едва не пронёс его к табурету, Демьян только ноги успевал переставлять. Бандит бережно приземлил его перед столом, положил перед ним на столик бумагу и ручку. – Жить хочешь?
    Пирогов с испугом посмотрел на бандитское безжалостное лицо и наткнулся на нагло уверенные в себе глаза. Этот грохнет, даже не задумается.
– Хочу.
– Ответ правильный, – хмыкнул Пагода, – тогда пиши.
– Чего писать, – сыронизировал Пирогов, – что я тебе миллион должен?
    Позади Пагоды заржали бандиты, тот поднял руку, они сразу замолкли.
– Нет, напиши, записку своей секретарше, чтобы отдала пакет документов о передаче акций.
– Ах, вот в чём дело? – Пирогов бросил ручку на стол. – Не буду, всё равно потом грохнете.
– Знаешь, – склонил к нему свою лысую островерхую голову Пагода, – я тебе больно делать не буду, я твою маму побью.
– Что?! – Демьян попытался вскочить с табурета, но Пагода положил свою огромную ладонь на его плечо, придавив к табурету.
– Лишний вопрос! – с жутким прищуром процедил  бандит.
– Ладно, – Пирогов взял ручку, – я напишу, только маму не трогайте! – Он строго посмотрел на Пагоду, оглянулся на бандитов, у всех лица были без улыбок, к мамам они относились с почтением.
– Пиши, мама у нас погостит, пока я не привезу документы.
– Понятно, – вздохнул Демьян. За мамину жизнь и здоровье он готов был отдать не только акции. Отпустят ли их? Шанс есть. В любом случае, пока выбора нет. Он быстро написал несколько строчек и подписался. Пагода взял, прочитал и улыбнулся.
– Молодец, любишь маму, – сказал Пагода. – Пожрать утром дадут, спи пока. – Он повернулся к бандитам. – Пошли, братва! – И быстро вышел из камеры.
     Грохнула металлическая дверь и клацнула внешняя задвижка, ярко горящая лампа плавно снизила накал, наступил полумрак. Пирогов встал, прошёлся по комнате, его ещё покачивало от хлороформа или чем там они его усыпляли? Он ни о чём не жалел, мысли ворочались в голове тяжело и мутно, он прошёл к топчану, лёг и сразу уснул.
   
    Телефон тяжкими звуковыми волнами омывал сломленное алкоголем сознание Болтунова. Детектив открыл глаза и недоумённо огляделся, не сразу в памяти всплыло, что генерал уложил его на диване в большой комнате. Телефон продолжал надрываться, Алексей Феоктистович рывком сел и торопливо нажал на клавишу.
– Слушаю! – хрипло отозвался он.
– Лёша, привет, это Сэм!
– Серёга! Сколько времени?
– Полчетвёртого.
– Понятно, значит, не зря пост выставили?
– Лёша, надо было не пост, а засаду делать. Тут целая банда орудовала. Сначала вывезли маму на скорой, мои чуть не поверили.
– На чём прокол?
– Сразу три доктора, один вроде как настоящий, а два – бугаи со зверскими рожами, к тому же носилки с собой сразу потащили.
– Отследили, куда отвезли?
– Большая усадьба в сосновом лесу, сейчас устанавливаем, чья.
– А Пирогов?
– Он через три часа на такси подъехал, его две машины бандюков брали, он от них побежал, но они поймали.
– Били?
– Можно сказать, что нет, видимо, он им нужен.
– Отвезли туда же?
– Да. Лёша, дальше что делаем?
– Сначала позвони на мобильник, который я Пирогову для связи давал, скорее всего, он его, убегая, выкинул, затем наблюдай, фотографируй, делай видеозаписи, а я здесь всё решу.
– Ты уверен, что их не тронут?
– Уверен, что сутки у нас в запасе есть.
   
    Болтунов положил телефон на столик и потянулся к пачке сигарет. Из предрассветного полумрака вышел Свиридов в халате.
– Алексей, почему ты уверен, что сутки есть?
– Документы им нужны, а они в Москве.
– Акции? – Свиридов присел напротив.
– Угу. Пакет документов готов, его Пирогов и изучал.
– Но не подписал?
– Само собой!
– Значит питерская банда это подельники Мохового?
– Видимо, решили ускорить дело, а возможно… – Болтунов задумался, – возможно, заодно и от соучастников избавиться.
– А их юристы не могут сами сделать нужный пакет документов?
– Нет, слишком большой объём информации нужен, проще получить готовый или скопировать.
– Допустим. И как же они документы будут добывать?
– Кто-то приедет!
– Вот что, Алексей, ты поспи, а я в управление, надо мне готовность группы захвата в Питере обеспечить. Тут телефоном не обойдёшься. Если что, дверь захлопни. Кстати, мне нужны контакты твоих питерских коллег!
– Вот, – Болтунов вытащил из кармана сложенный листок. – Сэм не подведёт.
– Сэм?
– Сергей Эдуардович Михалёв. Сэмом мы его лет тридцать назад прозвали.
   
    Свиридов вызвал из управления дежурную машину и, выйдя на улицу, глубоко вдохнул прохладный весенний воздух. В кармане хрюкнул прибор спецсвязи, звонил генерал Климов.
– Александр Семёнович?!
– Я. Ты спишь?
– Нет, машину жду.
– Отлично! Давай сразу ко мне.
    «Просто так Климов вызывать не будет, – думал Свиридов, шагая по пустынным коридорам, – значит, что-то важное раскопал!». В огромном кабинете Климова сидел седой полковник в  форме и красивая яркая брюнетка в короткой юбке и с неуместным для этого учреждения макияжем. При появлении Свиридова они встали, Климов тоже поднялся из-за стола.
– Знакомьтесь, генерал-майор Свиридов Петр Петрович, а это наши коллеги из военной контрразведки.
     Свиридов протянул руку полковнику.
– С вами мы встречались, если не ошибаюсь, полковник Федосеев?
– Так точно! Федосеев Владимир Леонидович! А это, – они повернулись к женщине, – Вера Ивановна Иванова, наш сотрудник.
– Вот и отлично, – кивнул генерал Климов, – давайте рассаживаться, пора обсудить пересечение интересов.
    Все уселись за длинный стол.
– Мы Веру к Моховому полгода назад пристроили, – без особых преамбул начал говорить полковник, после кивка Климова. – Теперь он её своим человеком считает, и именно он устроил её секретаршей к Пирогову.
– Так вы Вероника? – улыбнулся Свиридов.
– Да.
– Пирогов за вами не ухаживал?
– Не поверите, но Демьян Игоревич кремень в этом вопросе.
– Кстати, – включился на полном серьёзе полковник, игнорируя шутливые улыбки Ивановой и Свиридова, – это вопрос не праздный. Моховой прямо поставил задачу Веронике обольстить своего начальника.
– Не уж-то провал? – улыбнулся Ивановой генерал Климов.
– Полный! Ну, не смогла я. Так он потом эту стриптизершу Нюрку притащил.
– Это которая теперь у его жены Анной работает? – спросил Свиридов, Вера удивлённо на него взглянула.
– Она самая.
– И как успехи?
– Недавно заявила, что Пирогов её игнорирует.
– Минуточку, товарищи! – прервал их Климов. – Лирику на потом!
– Есть на потом, – спохватился Свиридов и повернулся к Федосееву. – Владимир Леонидович, чем этот толстяк так заинтересовал контрразведку, что к нему агента под прикрытием подвели?
– Шпион, – коротко ответил полковник.
– Это оперативная версия или установленный факт?
– Где-то посредине. Косвенных признаков множество, прямых улик – нет. Осторожный, гад.
– Владимир Леонидович, тогда вы должны знать, зачем Моховой летал последний раз в Питер.
– Знаем, конечно, – кивнул полковник, – он там встречался с криминальным авторитетом Шаховым, по кличке Шахид.
– Зачем?
– На фиксацию их беседы санкции не было.
– Жаль, – расстроился Свиридов.
– Петр Петрович, – утешил его полковник, – мы раньше писали, там чистый криминал, в основном рейдерство, потому нам санкции больше не дают. Другой город, куча бумаг и согласований, а результат по нашей линии – ноль.
– Думаю, – задумчиво проговорил Свиридов, – что задача вашего шпиона как раз и есть рейдерство.
– Зачем? –  удивился полковник, а Иванова с интересом подалась вперёд.
– У противника новая тенденция пошла, его теперь не только ракетные шахты интересуют, но и наши новейшие технологии. Он перспективные разработки или выкупает или глушит через рейдерство. И агентуру соответствующую приобретает. Думаю, Моховому дают данные американских аналитиков о патентных заявках, имеющих перспективу внедрения в оборонку, а он потом со своим подельником по ним работает.
– И либо передаёт их американцам либо прикрывает правом собственности, – заключил генерал Климов.
    Полковник переглянулся с Верой.
– То-то мы всё голову ломали, какой американцам прок от Мохового, а ларчик просто открывался!
– Что, Владимир Леонидович, не зря рано встали? – усмехнулся Климов.
– Ой, не зря! – заулыбался Федосеев.
– Кстати, – добавил Свиридов, – уверен, что финансирование этих операций идёт из зарубежных фондов.
    Полковник опять переглянулся с Верой и озадаченно покачал головой.
– А мы думали, что деньги к нему с обычных оффшоров идут.
– Петр Петрович, вы гений! – серьёзно сказала Вера. – Это же всё расставляет на свои места!
– Присоединяюсь, – со вздохом добавил полковник.
– Итак, исходные позиции определили! – Климов посмотрел на часы. – Однако, время идёт, пора определяться с совместными мероприятиями. – Он подвинул на средину стола стопку чистых листов. – Вероника, у вас, наверняка, хороший почерк, пишите.
    
    Пагода позвонил по телефону Юхтичу. Тот долго не отвечал, потом отозвался сонным голосом.
– Кто это?
– Герыч, это Пагода.
– Ой, это ты Юра? – мгновенно проснулся Юхтич. На заднем фоне послышался сонный голос Наташи «Герман, что так рано?». – Подожди, я выйду, зашептал Юхтич.
– Герыч, – усмехнулся Пагода, – ты на задании или как?
– На задании! – сердито отозвался тот.
– Молодец, труженик, а теперь быстро одевайся и дуй в «Кофе-Хауз» у Павелецкого.
– Ты в Москве?! – в голосе Юхтича мелькнул испуг.
– В Москве. Всё, время пошло!

    Юхтич провёл Пагоду через контору «Берега» и к началу рабочего дня они поднялись в «Небеса» на административный этаж «Скайварма». Вероника, как всегда уже была на месте, они вошли в приёмную
– О, Герман, что так рано? – спросила она дружелюбно, продолжая перебирать документы на столе.
– Да вот, – неуверенно улыбнулся Юхтич, – друга привёл.
    Пагода громко хмыкнул и повернул защёлку замка.
– Это ещё зачем?! – возмутилась Вероника и встала.
– Сиди, дамочка, не трону, – сказал Пагода и, бесцеремонно отодвинув в сторону Юхтича, прошёл к столу.  – Поговорить надо.
– Поговорить? – съязвила Вероника, опустившись на стул. – Герман, почему твой друг такой грубый?!
– Вероника я….
– Заткнись! – оборвал Пагода Юхтича.
– Надеюсь, вы не грабитель? – с нахальным вызовом в глазах спросила Вероника.
– Нет, – хмыкнул Пагода, – пока.
– Утешил.
– А ты смелая, – бандит резко наклонился вперёд. – Где документы, которые твой шеф изучал?
– Какие документы? Демьян Игоревич много чего изучает.
– Ты мне вола не крути! На передачу доли акций! Он сказал, что на столе оставил!
– Эти? – Вероника достала из стола толстую папку, Пагода дёрнулся, но она положила их на место и смело посмотрела бандиту в глаза. – Знаете, у меня тут под столом волшебная кнопка есть, так вот, мой пальчик уже готов на неё нажать!
– И что мне твоя кнопка? – развязно спросил Пагода, но в глазах мелькнуло беспокойство.
– А то, что не надо дёргаться! Толком объясните, почему это я должна отдать вам служебные документы, а не вызвать немедленно охрану?
– Это деловой разговор. Тебя как зовут?
– Вероника, – ответила она, продолжая держать руку под столом.
– Так вот, Вероника, Пирогов твой эти документы подпишет и тихо уйдёт на пенсию, ясно?
– Вы уверены?
– На все сто! И останешься ты без шефа, а значит, и без работы. Нравится тебе тут работать?
– Вы не много на себя берёте?! – побледнела Вероника.
    Пагода хмыкнул.
– Ты же баба умная, понимаешь, что работу можно сохранить.
– Нет, не могу! – покачала головой Вероника. – Мне за эту папку и без вас голову снимут!
– А в обмен на это? – Пагода развернул перед носом секретарши записку Пирогова, что подателю сего надо вручить пакет документов по передаче акций. Вероника внимательно перечитала.
– Почерк шефа, и подпись.
– Вот видишь! Давай, ты мне папочку, я тебе записочку.
– Хорошо, – улыбнулась Вероника, – вы так убедительны!
    Она взяла из рук бандита записку Пирогова, положила на стол, шлёпнула на документ штамп и поставила входящий номер с датой. Пагода спокойно смотрел, он уже понял, что дело сделано. Секретарша положила документ в отдельную папочку и спокойно передала бандиту папку с документами, тот не глядя, передал Юхтичу.
– Герман, проверь.
     Юхтич суетливо открыл папку, просмотрел несколько документов.
– Они.
– Всё?! – строго спросила Вероника.
– Нет, есть ещё вопросик. Герыч, ты постой за дверью.
    Юхтич торопливо отомкнул дверь и вышел.
– Ты, про это –  Пагода скосил глаза на папочку с запиской Пирогова, – помалкивай пока.
    Бандит красноречиво засунул руку под куртку.
– И не подумаю! – рука Вероники быстро юркнула под стол.
– Не, ты прикольная баба, – кивнул Пагода и медленно потянул руку наружу, в руке показался толстый конверт.  – Мне для тебя, – ухмыльнулся бандит, – пистолет не понадобится, руками зашибу.
– Не надо мне угрожать! – не сдавалась секретарша, хотя было видно, что ей страшно.
– А я и не угрожаю, я тебя покупаю.
– Я не продаюсь! – твёрдо отрезала Вероника.
– А твоё молчание?
– Сколько там?
– На шубу хватит!
– Давай.
    Пагода начал протягивать деньги, как вдруг отдёрнул руку и ехидно спросил:
– А если кто спросит, где документы?
    Вероника спокойно протянула руку и забрала из лапищи Пагоды конверт. Открыла, посмотрела на пачку тысячных купюр.
– Ну, для шубы маловато будет.
– Полушубок купи, – хохотнул Пагода. – Или вернёшь конверт?
– Нет, скажу, что шеф все свои документы в сейфе закрыл!
– А про мой визит?
– Какой визит? – сделал удивлённые глаза Вероника и убрала деньги в сумочку.
– Молодец, – Пагода послал воздушный поцелуй и скрылся за дверью.
    Они благополучно вышли на улицу.
– Пагода, – не стерпел Юхтич, – а ты чего ей сказал?
– Чтобы помалкивала.
– Вероника?! – удивился Юхтич. – Да она первая сплетница на фирме!
– Ничего, это даже лучше.
– Не понял.
– А тебе и не надо, вали к своему заданию.
    Юхтич посмотрел на часы.
– Не, она уже на работу уехала.
    В это время зазвонил телефон, Юхтич торопливо поднял его к уху.
– С добрым утром, милая! … Что, не поехала? … Хорошо, хорошо, бегу!
   
    Вероника стояла в коридоре и смотрела вниз на парадный вход, к которому как раз подъезжал лимузин Мохового. Вот он с трудом вытащил наружу своё необъятное тело, похожее сверху на шар,  и засеменил к входным дверям. Вероника достала заранее приготовленное зеркальце и слегка мазнула по глазам мокрой ваткой, появились подтёки. Следя за циферблатом, Вероника отсчитывала секунды. «Пора» – прошептали её губы и она понуро двинулась по коридору, прикрыв ладонями лицо. Её расчёт оказался верным: лифт открылся, она едва не ткнулась в грудь Мохового.
– Ой, Павел Борисович! – она всхлипнула. – Простите.
– Вероника! Что такое, кто обидел?
– Никто, – опять всхлипнула секретарша.
– Ну-ка, дорогуша, пройдём ко мне!
    В своём кабинете Моховой налил воды и протянул стакан Веронике.
– Попей и рассказывай, – строго приказал он и опустился в соседнее кресло, оно жалобно скрипнуло.
– Вот! – она протянула Моховому записку Пирогова и конверт с деньгами и принялась мелкими глотками пить воду.
    Павел Борисович взвесил на руке конверт, заглянул внутрь, нахмурился и отложил в сторону, потом открыл папку.  Лицо его посерело.
– Кто принёс расписку и деньги?
– Ваш неотразимый Юхтич и какой-то жуткий бандит, – Вероника обиженно поджала губы.
– Вероника, – вкрадчиво заговорил Моховой, – а почему ты решила, что бандит?
– Так у него морда разбойничья, глаза наглые, рожа скуластая, сам лысый, шея, как у быка! – Вероника передёрнула плечами. – И лапищи, – она широко развела ладони, – вот такие!
– Деньги он дал?
– Да.
– За папку?
– Нет, папку я так отдала, я же знаю почерк и подпись шефа! Деньги он за молчание дал, чтобы никому не докладывала.
– Молодец, – одобрительно улыбнулся Моховой и протянул ей конверт, – деньги забери, они твои, считай, что от меня.
– А расписку?! – с напором спросила Вероника, – Я её на входящий поставила.
– Расписку? – Моховой протянул ей лист, – оригинал в сейф, копию мне.
   
    Когда повеселевшая Вероника вышла из кабинета, Моховой долго сидел в кресле, напряжённо размышляя над новой ситуацией. «Похоже, – решил он, – Шахид свою игру начал? Что ж, пусть попробует».
    Он достал из кармана смартфон.
– Шахид? Привет.
– А, друг Паша? – фамильярно с едва скрытой насмешкой отозвался Шахов.
– Что-то ты больно радостный, не случилось ли чего?
– Господь милостив, – уклончиво отозвался Шахов.
– Валера, хорош, тень на плетень наводить! Ты зачем своего человека присылал?!
– О, ты в курсе? – изобразил удивление Шахов. – Тогда, наверное, знаешь зачем.
– Радуешься?
– Пока новости хорошие. Но ты зря волнуешься, Паша, мы ведь с тобой партнёры.
– Ты всерьёз?
– Паша, ты меня подозреваешь, обидеть хочешь?
– Я хочу сказать, Шахид, – зашипел в трубку Моховой, – что ты забыл кое-что.
– О, как страшно! И что я забыл?
– Про свои бабки на Кайманах!
    Шахид завис, получить такое от жирного Мохового было равносильно нокауту от блондинки.
– Докажи! – хрипло отозвался Шахов.
– Жди, тебе позвонят.
     «Жадная сволочь!» – громко сказал Моховой, пересев за свой рабочий стол. Он ещё что-то неразборчиво ворчал, набирая номер на городском телефоне. Прошёл гудок, в трубке что-то щёлкнуло, Моховой громко и внятно говорит: «Мне две пиццы: «Матадор» и «Чили»! … Не туда? Простите».
     Он брякнул трубкой по телефону и сердито запыхтел. Отдышавшись, достал из кармана маленький чёрный мобильник, положил на стол, и, нахмурившись, принялся его рассматривать.  Внезапно телефон подпрыгнул и впал в дрожь. Моховой поспешно поднёс его к уху, из динамика достаточно громко донёсся женский механический голос.
– Вы заказывали пиццу?
– «Чили» и «Матадор», – старательно произносит Моховой.
– Принято!
     В трубке опять раздались шорохи, потом громкий щелчок.
– Это Болди.
– Говорить, Павел.
– Пол, как я и предполагал, Шахов повёл свою игру!
– Что он сделать? – во фразах собеседника слышался характерный американский акцент.
– Похитил Пирогова, хочет заставить подписать передачу акций на себя, а потом убьёт!
– О, Павел, это ошень грязно.
– Его надо поставить на место!
– Когда?
– Немедленно!
   
    Шахов в роскошном шёлковом халате с золотыми узорами сидел за длинным столом перед остывающим завтраком. Его лицо выглядело задумчивым и расстроенным. Он звериным чутьём вдруг ощутил, что за толстым Моховым заворочалась огромная глыба, которая может стереть в порошок кого угодно. Этого Шахид   не ожидал. Оставался маленький шанс, что толстяк блефует, но …. Раздумья прервал телефонный звонок. Он посмотрел на экран, номер не определился.
– Валера Гамидович?
– Да, это я, кто говорит?
– Неважно кто, важно что. Я имею сказать...
– Почему я должен тебя слушать?! – озлился Шахид. – Ты кто такой? Ты что заболеть хочешь?
– Едно слово: «Виолатор».
    Шахид поперхнулся, это было название его оффшорной фирмы.
– Плевать! Меня на слабо не возьмёшь!
– О’кей, я полагал такой. На ваш счет около шесть миллион долларов, мы ставить стоп.
– Какой ещё стоп?!
– Блок! Не можно взять.
– Как это не можно? – хриплым шепотом спросил Шахов.
– Это валюта мой страны, Валера Гамидович! – впервые слегка повысил голос Пол.
    Это был удар наповал! Шахов всё понял и сразу поверил.
– Чего вы хотите? – после паузы спросил он.
– Дружбы и дисциплины, – внезапно без всякого акцента твёрдо заявил незнакомец.
– А мои деньги?
– Мы откроем малый доступ.
– Не понял?
– Не более двух тысяч долларов в неделю. Это хорошие деньги.
– Это мои деньги!
    Пол молчал.
– Ладно, что я должен делать?
– Контактируйте с господином Моховым.

    Павел Борисович в эти минуты тоже чувствовал себя беспокойно, только сейчас, когда первый эмоциональный порыв иссяк. Он понял, в какую петлю засунул свою голову: экспансивный Шахов был человеком злопамятным и мстительным, но теперь было уже поздно.  Моховой не мог усидеть за столом и, тяжело переваливаясь, бродил по своему кабинету. Американец Пол был его козырным тузом.
    Смартфон на столе залился трелями и забился в вибрационной истерике, Павел Борисович резво подбежал к нему. На определителе мигал телефон Шахова.
– Слушаю, Валера, – ласково сказал Моховой.
– Чего ты хочешь?
– Отпусти Пирогова и его маму.
– Ладно.
– Валера и документы не забудь вернуть.
– Паша, ты с кем связался?! – мрачно спросил Шахид после длинной паузы.
– Валера, не в твоём положении спрашивать паспорт у моих друзей, но они могут стать и твоими друзьями.
– Мне с такими друзьями не по дороге, я выхожу из дела.
– Жаль, – хмыкнул Мохов.
– Хорош хмыкать! – прикрикнул Шахов. – Я ведь могу сильно рассердиться!
    Мохов испугался, в самом деле, от пули ни один друг не убережёт!
– Спокойно, Валера, предлагаю компромисс: ты остаёшься в деле на старых условиях.
– Так не бывает, Паша. Делай что хочешь, мешать не буду, но при одном условии: как только отпущу, пусть мои бабки разблокируют.
– Валера, извини, но я гарантировать не могу.
– Тогда дай телефон, я сам позвоню!
– Валера, тебе позвонят и договорятся о встрече.
– Зачем? – голос Шахида дрогнул.
– Ну не по телефону же о твоих баксах разговаривать?
– Чёрт!
    Шахов отключился.

    Распечатку всех этих переговоров принесли через пару часов в кабинет генерала Климова. Там всё ещё сидели Свиридов и полковник Федосеев. Вера, носящая личину Вероники, ещё утром сообщила им о бурно развивающихся событиях, поэтому Климов оставил всю компанию у себя. Они внимательно прочитали, переглянулись, Климов подвёл общий итог:
– Сработало!
    Федосеев довольно покряхтел, нервно теребя зажигалку.
– Значит,  вот кто у нас Мохового курирует: атташе административно-хозяйственного отдела Пол Голота! Он у нас долго в тихонях сидел.
– Мелкая сошка, а вредная, – кивнул Свиридов.
– Владимир Леонидович! – Климов перевёл взгляд от бумаг на полковника. – Утверждать точно можно только после идентификации голоса.
– Да он это! Он у нас один раз по сводкам наблюдения за Моховым проскакивал.
– Хорошо, будем считать, что этот дутый американский акцент принадлежит Голоте. Теперь надо думать о реализации дела.
– Для меня, – начал полковник Федосеев, – задача выполнена: Голоту – на высылку, Мохового под суд!
– За что? – хитро прищурившись, спросил генерал Климов.
– Так он же агент!
– Доказать надо! Так ведь, Петр Петрович?
– Так точно, Александр Семёнович! – кивнул Свиридов. – Надо их на передаче информации брать.
– Как же! – проворчал огорчённый Федосеев. – Кругом сплошные оффшоры и Интернеты.
– Погоди ворчать, – сказал Климов и взглянул на Свиридова. – Ну, а ты что скажешь?
– Александр Семёнович, пока достижение только одно: патент останется за Минобороны.
     Климов перевёл взгляд на Федосеева.
– Ну, что, военная контрразведка, этого достаточно? Мохового, как будешь прижучивать?
– Может его, как Аль Капоне, за налоги засадить? И рейдерство можно пристегнуть.
– Нет, не годится! – покачал головой Климов. – Ты, Владимир Леонидович, подготовь обоснование, надо обложить Голоту со всех сторон, чтоб мышь не проскочила! Нужны все его связи и контакты! Это ясно?!
– Так точно! – Федосеев вскочил по стойке смино.
– И запомни, полковник: реализация дела должна быть в компетенции нашего ведомства, шпион должен сидеть за шпионаж! Думай!
– Есть, думать! А с Шахидом что делать?
– Мы с генералом Свиридовым на эту тему поговорим, – сказал Климов. – Идите, Владимир Леонидович.
     Полковник козырнул и вышел из кабинета. Свиридов проводил его взглядом.
– Александр Семёнович, вы его не слишком постругали? Он ведь старается.
– Хуже не будет, а то расслабился, финиш узрел. А по сути, самый трудный этап начинается. – Климов вздохнул и поправил листы с распечатками прослушки. – Пётр, ты что про Шахова думаешь?
– По хорошему, этому зверю давно пора сесть и надолго.
– Но ведь в шпионы он не пошёл?
– Прижмут, пойдёт, – усмехнулся Свиридов.
– Владимир Леонидович, а не порулить ли нам этим процессом?
– Можно, даже вполне.
– Подготовь на Шахова отдельные материалы, – Климов встал. – И про финиш с Голотой подумай.
   
    В машине Свиридов устало откинулся на спинку сидения, ночь выдалась уж очень беспокойная, хотелось спать, но надо было ещё кое-что сделать. Он достал мобильный телефон.
– Алёна? Привет, это папа.
– Папа, – плачущим голосом отозвалась дочь, – он не пришёл, а мне уже на поезд пора!
– Не плач дитя моё, – улыбнулся Свиридов, – он не мог прийти.
– Ты точно знаешь?!
– Точнее не бывает.
– Тогда я никуда не еду!
– Хорошо, продли номер на сутки, думаю, скоро Пирогов к тебе явится.
– Папа, с ним ничего не случилось?!
– Теперь уже нет.
– Папа!
– Ни слова больше! Просто жди, хорошо?
– Да, – в голосе Алёны слышалась улыбка.
    
    Первый день заключения был особенно утомителен. Никто больше с Пироговым не разговаривал, требований не объявлял, даже охранники смотрели, как сквозь стекло. Если бы не булка с чаем утром и тарелка пельменей на обед, плюс бутылка воды, можно было бы подумать, что про него забыли. Демьян пытался задать вопросы охранникам. Первый, что принёс завтрак, сказал: «Не положено!»; второй с обедом коротко рявкнул: «Не лезь, в зубы дам!». Поэтому Пирогов лежал на топчане, стараясь не думать о том, что будет дальше. Он молил Бога, чтобы с мамой было всё в порядке, и с горечью посматривал на часы, где стрелки отсчитывали время ожидания любимой. Он так и не попал к своей милой Алёнушке, она напрасно прождала его полдня, и скоро уедет с горькой обидой.
    На входной двери громыхнула задвижка, зашли сразу оба охранника, лица мрачные, в глазах угроза. Один из них, тот, что пельмени приносил, кинул ему мешок с тесёмкой, как на мешке для школьной обуви, только тоньше и короче.
– Надевай! – приказал он.
– Тесёмку подтяни, – добавил второй.
    Пока Пирогов выполнял указания, в голове мелькали мрачные мысли, например, у бандитов что-то сорвалось, поэтому теперь его отвезут в лес и закапают. Тут же остро резанул страх за маму: как там она? Его провели по лестнице, потом по коридору, вывели на свежий воздух и втолкнули на задние сидение машины. По бокам сели потные мускулистые тела, сдавив его чуть ли не в трубочку. Машина попетляла по узким улочкам, потом пошла по прямой дороге. Ехали долго, не менее часа, из-за темноты Пирогова клонило в сон. Встрепенулся он, когда рядом звякнул трамвай. Они в городе? В душе затеплилась надежда. Машина несколько раз петляла, потом стала медленно сдавать назад, остановилась. Демьяна вытащили наружу, сунули в руки увесистый полиэтиленовый пакет и сдёрнули с головы мешок. Пока он щурился от яркого дневного света, хлопнули дверцы и чёрный Мерседес без заднего номерного знака, резко  газанув, скрылся в арке и, свернув на улицу, исчез. Пирогов огляделся: обычный ленинградский двор, влажный, тесный, с глубокими тенями. Он нерешительно шагнул к арке, но, вспомнив о пакете, заглянул внутрь. Там была папка с документами на передачу акций, его выключенный ещё перед полётом смартфон и даже походная зарядка к нему. Демьян торопливо достал смартфон, включил и набрал телефон мамы, сначала мобильный, затем городской. Гудки проходили по обоим, но трубку не брали, значит, мама ещё у бандитов. Идти в полицию? Нет, сначала надо звонить Болтунову, благо его номер у него в памяти уже отпечатался.
       Пирогов взялся за смартфон, как вдруг вспомнил о запрете детектива. Нужен другой телефон, только где ж его взять?! Он растерянно оглянулся и заметил школьника с рюкзаком за плечами. Тот только что вышел из подъезда и грустно смотрел в небо.
– Мальчик!  – позвал его Демьян.
– Чего? – прорезающимся баском в голосе отозвался школьник.
– Дай звонок сделать?
– У вас же свой есть?
– Сел, – Пирогов вытащил из кармана тысячную купюру, – а я тебе эту бумажку дам.
– Годится! – заулыбался школьник и вытянул из кармана смартфон.

     Болтунов ответил мгновенно.
– Слушаю!
– Алексей Феоктистович, это я!
– Демьян Игоревич?! – с волнением раздался его голос.
– Я.
– Телефон?
– Добрый человек дал позвонить.
     Школьник, с удовольствием рассматривающий рядом тысячную купюру, понимающе хмыкнул.
– Демьян Игоревич, я сейчас перезвоню!
     Пирогов вернул телефон и хотел поблагодарить, но не успел. Школьник радостно схватил телефон, и радостно крикнув: «Не за что!», убежал со двора. Демьян, улыбаясь, смотрел ему вслед.
     Смартфон  звякнул о входящем вызове.
– Демьян Игоревич, теперь можете пользоваться своим заморским гаджетом. Я так понимаю, вас отпустили?
– Так вы в курсе?
– Конечно! Работаем вовсю, и папа Алёны очень помогает.
– Алексей Феоктистович, что с моей мамой?
– Не волнуйтесь, Демьян Игоревич, она сегодня будет дома, скорее всего к вечеру.
– Вы уверены?!
– Всё под контролем. Судите сами: вы на свободе, с телефоном и бумагами.
– Это верно, но...
– Вашу маму отпустят, с неё ни один волосок не упадёт. Так что сами её не ищите, мы знаем, где она, если что питерский спецназ вытащит.
– Спасибо, – у Пирогова дрогнул голос, – Алексей Феоктистович, я даже не знаю, как вас благодарить!
– Гонорарами, Демьян Игоревич, чем же ещё.
– Вот так прозаично?
– Ну, ещё хорошим столом с закуской и морем водки….
– Алексей Феоктистович, да я…
– Демьян Игоревич, – посерьёзнел Болтунов, – шутки в сторону! Дело ещё не закончено.
– Что я должен делать?
– Быть завтра с утра пораньше в Москве, чтобы приступить к операции пакет.
– Она не отменяется?!
– Нет, всё в силе. Я подберу вам рейс и сообщу вместе с инструкциями и местом встречи.
    Пирогов изумлённо смотрел на умолкнувший телефон, вот детективы дают! И тут он осознал, что до сих пор не позвонил своей ненаглядной Алёне. Она сейчас уже полпути, наверное, проехала на «Сапсане». Он дрожащим пальцем нажал вызов.
– Алё, Дёма! Это ты?! – дальше раздалось такое рыдание, что Пирогов лишь растерянно мычал в трубку, не находя слов для оправдания.
– Аля, Аля! Не плачь! Я не мог приехать, прости….
– Дёма, я знаю, что не мог, знаю почему….
– Откуда?!
– Папа рассказал.
– У тебя золотой папа.
– Да. Ты где сейчас?
– Понятия не имею, – Пирогов поводил головой, – в каком-то дворе, тут ни вывесок, ни номеров домов.
– Так выйди на улицу, глупый! – засмеялась Алёна.
     Пирогов гулко побежал по двору, выскочил на улицу и уткнулся взглядом в вывеску. Он прочитал прямо в телефон: «улица Восстания, 17».
– Дёма, это далеко от Невского?
– В трёх шагах, – грустно ответил Пирогов.
– Милый, – лукаво спросила Алёна, – почему ты такой невесёлый?
– Потому что я не в силах нагнать Сапсан! – в голосе Пирогова слышалось отчаянье.
   Только сейчас он почувствовал, как нестерпимо хочет увидеть Алёну, утонуть в её золотых волосах….
– Дёма, так я не уехала!
– Как?! – Пирогов перестал дышать.
– Я в отеле, жду тебя….
– Милая я бегу, только, ради Бога, не исчезай! Я буду через пять минут, тут дворами совсем рядом.
– Я жду, любимый, – шепнула Алёна.
– Стой! – Пирогов остановился.
– Что случилось?! – испугалась женщина.
– Ничего, ты просто, пока я бегу, собирай вещи.
– Зачем?
– Мы переезжаем к маме!
– Я боюсь.
– Ты?! Не верю! Я бегу!
    Пирогов отключился и вновь бросился бежать, маневрируя между прохожими.
   
    Болтунов подъехал к магазину и сразу увидел Шиманскую. Она стояла на улице и возилась с пакетом в продуктовой тележке. «Молодец, – прошептал он, – всё как договорились».
– Степанида Казимировна, здравствуйте!
– Ой, Алёша, какими судьбами? – её глаза хитро прищурились.
– Служебными и по зову сердца, – улыбнулся Болтунов.
– Алексей Феоктистович, а вы меня не разводите, ради ваших служебных дел? Что со мной церемонится, с одинокой тёткой? – голос женщины звучал спокойно, но глаза стали жёсткими, чужими. Болтунов смотрел в них и чувствовал, как забывает, зачем пришёл. Он яростно тряхнул головой.
– Степанида Казимировна, вы же словам не поверите?
– Нет, – покачала головой Шиманская.
– А сердце вам что говорит?
– Что некоторые мужчины бывают коварными.
– Это не сердце, это разум….
– Ну, вот что, – рассердилась вдруг женщина, – оставим в стороне лирику, и моё польское отчество! Говорите, что вам нужно?!
– Спасибо, Стеша, – голос детектива дрогнул. – Я не смею, боюсь вас рассердить.
– Хорошо, постараюсь не гневаться, только давайте уйдём отсюда.
     Болтунов понимающе кивнул и подхватил пакет с продуктами.
– У вас перед подъездом есть замечательная скамейка.
     Женщина усмехнулась, слегка подвинула в его сторону локоть, детектив подхватил её под руку и они направились прогулочным  шагом по улице.
– Стеша, Демьян Игоревич сказал, что вы почти каждый день у него работаете.
– Кроме среды и выходных.
– Значит, завтра….
– Алёша, зелёный светофор, ведите меня через дорогу.
     Они перешли улицу, вошли во двор, ещё несколько шагов и остановились возле подъезда. Болтунов поставил пакет на скамейку и вопросительно посмотрел на свою даму.
– Сегодня у меня по расписанию уборка квартиры, а завтра кухня, еда.
– Почту из ящика вы достаёте?
– Конечно.
– Завтра утром принесут толстую бандероль в коричневом пакете.
– От вас что ли? – хмыкнула Шиманская.
– От нас, – кивнул Болтунов.
– И что же там?
– Фотографии, на которых Наталья Сергеевна изменяет мужу с подставленным ей любовником. 
    Лицо Шиманской посуровело.
– Любовник тоже от вас?
– Нет, от рейдеров.
    Ироничная улыбка на лице Шиманской сменилась беспокойным удивлением.
– Всё так серьёзно?
– Более чем.
– Но этот пакет…?
– Его содержание, кажется, вас не удивило? – с мягкой улыбкой прервал женщину Болтунов.
– Нет, не удивило, – со вздохом кивнула Шиманская.
– Стеша, вы уже заметили, что в квартире бывает посторонний мужчина?
– Догадалась.
– Каким же образом?
– Запах чужого мужского парфюма, один раз была посторонняя зубная щётка, потом исчезла. Ну, и некоторые другие мелочи быта, я не хочу о них говорить.
– Степанида Казимировна, я преклоняюсь перед вашей наблюдательностью!
– Алексей, лучше бы я ничего не замечала! Это меня так мучает! – Шиманская жалобно посмотрела в лицо детектива. –  И тут вы ещё с такой чудовищной просьбой! Вы ведь просите вмешаться в чужую семью!
– Понимаю, – кивнул Болтунов, – а если сам Демьян Игоревич вас попросит?
– Не знаю, – с сомнением пожала плечами Шиманская.
    Болтунов достал свой телефон.
– Я звоню?
– Хорошо, я поговорю с ним.
    Болтунов нажал вызов.
– Демьян Игоревич? Степанида Казимировна хочет услышать вас. Даю, – детектив протянул аппарат Шиманской.
– Стеша, добрый день, – раздался в её ухе знакомый голос.
– Здравствуйте, Демьян Игоревич, я несколько в затруднительном….
– Стеша, я хочу освободить свою жизнь от предательства и лицемерия.
– Демьян Игоревич, я сомневаюсь, что должна участвовать в этом. Вы просто скажите ей прямо: уходи!
– Стеша, меня и мою маму похищали бандиты, дело не просто в супружеской измене. Алексей Феоктистович вам всё объяснит, прошу вас, помогите мне. До встречи.
    Шиманская вернула телефон, задумчиво рассматривая Болтунова.
– Я вручу пакет, Демьян Игоревич его вскроет и устроит показательную истерику, так?
– Вы необыкновенно умная женщина.
– Спасибо, я знаю, – нервно улыбнулась Шиманская, – поэтому я хочу знать, что даст скандал, в котором мне предстоит участвовать?
– Выигрыш времени. Ситуация очень напряжена, оттянуть подписание важных документов без подозрений почти невозможно, нужен очень веский повод.
– Громкий семейный скандал?
– Именно так.
– Скажите, Алёша, – тихо спросила она, – любовник Наташи точно не ваш кадр?
– Нет, Стеша, я не настолько коварен.
    Болтунов взял в руки её ладонь, та не выдернула, лишь пальцы дрогнули, детектив наклонился и нежно поцеловал их.
– Алёша, – тихо спросила Шиманская, – вы понимаете, что вы сейчас делаете?
– Что? – испуганно поднял на неё глаза Болтунов.
– Вы нарушаете покой моего сердца! – сердито ответила Шиманская и выдернула руку. – Представляете, как оно будет разбито?
– Почему разбито? – улыбнулся Болтунов. – Я давно хотел попросить вас позволить мне хранить ваше сердце от невзгод, но боялся, что вы не поверите.
– Я и сейчас не верю, – Болтунов открыл рот, чтобы возразить, но женские тёплые пальцы плотно прижались к его губам. – Алёша, на сегодня хватит!
– Стеша, но я…
– Потом! Я сделаю завтра всё как надо. Кстати, вы уверены, что пакет будет именно завтра?
– Конечно!
– Тогда уходите.
    Болтунов вновь поцеловал руку женщины и быстро ушёл, скрывшись за углом, а она ещё долго смотрела вслед.
   
    Маму Демьяна привезли ночью и усадили с мешком на голове на лавочку. «Считай вслух до шестидесяти, не то дырку во лбу сделаю!» – услышала женщина хриплый бандитский выговор и начала счёт. Добросовестно отсчитав минуту, она сняла мешок и едва не вскрикнула от счастья, она сидела возле своего подъезда! С трудом поднявшись, голова после снотворного и всех этих нервных потрясений, ещё гудела, Татьяна Николаевна, заторопилась домой. Теперь, когда её благополучно выпустили, она беспокоилась о сыне, вдруг и с ним что-то случилось?! Она и не заметила, как добралась до третьего этажа и в замешательстве остановилась перед запертой дверью. Ключа-то у неё не было! Неужели к соседке идти придётся?! Татьяна Николаевна раздражённо пнула свою дверь рукой, и та вдруг с тихим скрипом поддалась! Она толкнула ещё, дверь открылась, сверху упал кусочек картонки, зажатый между дверью и проёмом. Неужели Дёма здесь?! Женщина притворила дверь, тихо защёлкнула замок и включила свет. В прихожей стояли ботинки Демьяна и рядом маленькие женские туфельки. «Явно меньше, чем нога Наташки!» – с удовлетворением констатировала Татьяна Николаевна. Она тихо заглянула в большую комнату. Свет из прихожей падал на разложенный диван, на котором, обнявшись, сладко спали её сын и та самая девушка. Сидя в заточении, она часто её вспоминала. Воображение рисовало прелестную, добрую женщину, а как же иначе, если у неё такой замечательный голосок?! И вот, мечта  исполнилась, Татьяна Николаевна тихо-тихо прошла в спальню и прилегла на кровать. Не было сил укладываться, она набросила на себя половину покрывала и, пролив на подушку пару счастливых слезинок, уснула.
    Татьяна Николаевна проснулась от знакомого свистка чайника, открыла глаза, недоумённо посмотрела на темноту за окнами, потом на часы: «Три часа ночи!». На кухне что-то звякнуло, значит, не показалось? Она встала, включила свет, кое-как поправила сбившуюся причёску и помятое платье, посмотрелась в зеркало, и приоткрыла дверь спальни. В тусклом свете, падающем от стекла кухонной двери, на диване виднелся одинокий силуэт крепко спящего Демьяна. Женщина тихо прошла мимо, постучала в дверь, чтобы не напугать и вошла. Алёна в фартуке стояла у столика, накрытого  на три персоны, и смотрела на маму своего любимого широко открытыми глазами. Татьяна Николаевна улыбнулась, приятное впечатление от краткой встречи не развеялось. 
– Татьяна Николаевна, – смущённо сказала Алёна, – вы не против, я тут похозяйничала немного?
– Вот уж нет, наоборот, очень приятно, – женщина плотно прикрыла дверь. – Готова всецело помочь.
– Спасибо, но к ночному завтраку всё готово.
    Алёна повернулась к столику у плиты, подхватила тарелку со стопкой блинов.
– Вот блины.
– Ого! – искренне удивилась хозяйка. – Когда ж ты успела?!
– Есть ещё омлет, – Алёна приоткрыла крышку над сковородкой. – Положить?
– Не откажусь, – Татьяна Николаевна присела за стол, перед ней почти мгновенно оказалась тарелка с порцией пышного омлета. – Алёна, а почему так рано завтракаем?
– Дёме нужно срочно в Москву.
– Понятно, недолго ж вы погостили.
– Я уверена, – виновато улыбнулась Алёна, – Дёма к вам скоро приедет.
– А ты, голубушка? – спросила Татьяна Николаевна, берясь за вилку и ножик.
– Если пригласите.
– Алёна, Демьян тебя как зовёт? – спросила мама.
– Аля.
– Мне можно?
– Конечно!
– Так вот, Аля, я его без тебя через порог не пущу!
– Почему? – испугалась Алёна.
– Потому что внуков хочу!
– Вот и папа мой….
– Неужто уже?! – поймала её на слове мама Демьяна. Алёне ничего не  оставалось, как только кивнуть. – Вот спасибо, … дочка!
– И вам спасибо! – Алёна признательно склонила голову. – Татьяна Николаевна, я пойду, разбужу Дёму?
   
    Демьян открыл глаза и ощутил детское счастье, то самое, незамутнённое ничем, наполненное ожиданием чего-то простого, но очень хорошего. Голодный желудок подсказал: сытного завтрака. Только теперь Пирогов сообразил, что из кухни доносятся аппетитные ароматы. Он сел на диване, посмотрел на часы, четвёртый час, надо срочно вставать! Демьян вскочил, принялся торопливо одеваться, напряжённо вслушиваясь в приглушённые голоса на кухне. Он с облегчением сразу понял, что мама уже дома и теперь волновался, понравятся ли друг другу его любимые женщины. 
    Пирогов распахнул дверь кухни, в его грудь тут же ткнулась милая головка Алёны. 
– Ой, – заулыбалась она, – а я тебя будить иду.
    Демьян обнял любимую женщину и, сияя, посмотрел на мать.
– Мам, ты в порядке?
– В полном.
– Я так рад, что все дома! – сказал он, чувствуя, как на глаза навёртываются слезы счастливого умиления.
– Ну, к сожалению, – улыбнулась Татьяна Николаевна, – ненадолго.
    Пирогов, словно не слыша, медленно и бережно развернул Алёну к матери.
– Мама это моя Аля! – сказал он торжественно.
– Дёма, мы уже познакомились! – засмеялась Алёна и быстро повернувшись, чмокнула его в щёку. Ой, ты колешься.
– Это плохо?
– Мне всё равно, – ответила Алёна.
– Нет, Аля, не давай спуску, пусть идёт, бреется!
– Мам, я есть хочу!
– Ночь на дворе, а он кушать хочет!
– Татьяна Николаевна, пусть сначала покушает?
– Гляди, Алечка, теперь твоя воля, – улыбнулась Татьяна Николаевна.
    За столом Пирогов и мама коротко обменялись рассказами о своих приключениях, не сговариваясь, упустили опасные моменты, со стороны послушать, так всего лишь занимательное приключение случилось. Алёна слушала внимательно и с её лица не сходило озабоченное выражение, уловки рассказчиков она сразу раскусила. 
– Знаете, Дёма и Татьяна Николаевна, хотя вы мне многого не договариваете, но я рада, что всё плохое позади. Так ведь, Дёма?
– Конечно, милая! Теперь всё будет в полном порядке.
– Вот и хорошо, – кивнула Алёна. – Татьяна Николаевна, вы не скучайте, когда всё кончится, приезжайте к нам.
– Погостить? Приеду, конечно.
– Зачем погостить, жить приезжайте, – Алёна обернулась к растерянному Демьяну. – Правда,  Дёма?
    Пирогов не отвечая, вопросительно посмотрел на мать, та усмехнулась.
– Не пугайся, сынок, совсем жить к вам не поеду, я к Питеру привыкла, а когда надо, приеду и останусь помогать.
– С чем помогать? – недоумённо спросил Демьян.
– Так он ничего не знает?! – воскликнула Татьяна Николаевна, взглянув на Алёну, та отрицательно покачала головой.
– Что я не знаю? – встревожился Демьян.
– Ребёнок у вас будет, вот что!
    Алёна густо покраснела и потупила взгляд.
– Аля, это правда?! – крикнул он, женщина кивнула, по-прежнему не поднимая глаз. – Ура!!! – заорал Пирогов и, с грохотом выскочив из-за стола, принялся танцевать, а затем бросился к Алёне. Они обнялись и замерли.
– Вот, и я счастья дождалась, – тихо сказала Татьяна Николаевна и смахнула со щеки слезу.
    Демьян повернул к матери лицо.
– Подожди, мама, до счастья ещё кое-что сделать предстоит, – сказал он и ещё крепче прижал к себе Алёну.
– Для счастья, – ответила Татьяна Николаевна, – каждую минуту надо что-то делать, чтобы оно в прошлое не убегало.
– А я уже счастлива, – глухо сказала Алёна, уткнувшись в грудь Пирогова и не размыкая рук, обвитых вокруг его шеи.
   
    Утренним поездом Пагода прибыл в Москву и засел в скверике напротив главного офиса «Скайварма». Он запасся терпением, пачками сигарет и решил во что бы то ни стало отследить эту сучку – секретаршу Веронику. Пагода был очень зол на эту коварную дамочку. Взяв деньги, она тут же проболталась, из-за чего Шахов ему разнос учинил, унизительно допрашивая о самых мелких деталях его визита к секретарше. Немного остыв, Шахид презрительно усмехнулся: «Пагода, тебя развели на бабки, как лоха!». И заржал, как лошадь! Потом он ехидно добавил: «Иди, отдыхай, умник, заодно думай, как бабки в общак вернёшь, теперь они на тебе!». Это было унизительно и требовало отмщения! Дело даже не в деньгах, не велика сумма. Пагода чиркнул зажигалкой,  сегодня придётся сделать длительный «закур», чем ещё заниматься, сидя на лавочке?
   
    Пирогов шёл по автостоянке аэропорта, помахивая своим старым портфелем, взятым из дома, и искал такси, номер которого прислал  Болтунов. Вот и оно, там, где и должно быть. Демьян подошёл ближе, странно, машина пуста. Он растерянно покрутил головой.
– Доброе утро, Демьян Игоревич! – неожиданно раздалось у него за спиной. Пирогов резко повернулся и увидел приветливо улыбающегося детектива.
– Доброе, Алексей Феоктистович, у вас что, шапка невидимка?!
– Нет, вон тот микроавтобус, – детектив кивнул на тёмно-синюю «Газель» с затемнёнными стёклами.
– Ваш?
– Нет.
    Пирогов, спохватившись, протянул руку, Болтунов пожал её.   
– Алёна Петровна с вами летела?
– Со мной.
– Как же она решилась?
– Сказала, что ради лишней минуты со мной рядом, готова терпеть даже небо!
– Неужели? – улыбнулся детектив.
– Зря иронизируете, Алексей Феоктистович, ей по-настоящему  страшно было, я же видел, – Пирогов вздохнул. – Весь полёт с закрытыми глазами сидела, ни разу не пожаловалась!
– Удивительная женщина! – покачал головой Болтунов. – И как она?
– Держится молодцом. Я её на такси отправить хотел, отказалась, на Аэрокспрессе поехала.
– Правильно сделала.
– Почему?
– В поездах следы легче потеряются.
– Ох, Алексей Феоктистович, вы неисправимый детектив!
– Это точно, поэтому, Демьян Игоревич, перейдём к делам? У нас есть ещё десять минут.
– Да, денёк мне сегодня предстоит….
– Не надо заранее бояться. У вас есть, где уединиться?
– Служебные апартаменты имеются.
– Не годится.
– Гостиница?
– Лучше, но тоже не очень, от ненужных визитов не гарантирует.
– Что ж мне, к Алёне ехать?! – сердито съязвил Пирогов.
– Ни в коем случае! Ей лишние волнения ни к чему, а вы свой смартфон отключать не должны.
– Вычислят, – кивнул Пирогов.
– Обязательно.
– Как же мне упасть на дно и никого не подставить?
– На дно не надо, есть другая идея.
– Да? – Пирогов с любопытством посмотрел на детектива. – Что за идея?
– Излагаю пошагово. После того, как Стеша принесёт вам пакет, вы устроите скандал и где-то в полдесятого убежите из квартиры.
– Хорошо и иду на стоянку, беру свою машину….
– Нет, машина это самое простое, поэтому её надо исключить.
– Почему надо исключать простое?
– Не потому, Демьян Игоревич, что простое слишком банально, а потому, что машина обуза.
– Хм, согласен.
– Исходя из логики событий, вы идёте в ваш супермаркет, чтобы купить себе спиртного…
– Ну да, я же запой должен изобразить!
– Вот-вот, а там возле касс есть офис турфирмы. Сегодня отходят несколько круизных пароходов с Речного вокзала.
– Отлично, только, насколько я знаю, там всегда аншлаг с каютами!
– Иногда от люксовых номеров отказываются.
– Вы гарантируете?
– Да, но по тройному тарифу.
– И всё?
– И всё.
– Класс! Я смогу изображать алкогольное затворничество без особого вреда для здоровья!
    Пирогов глубоко вздохнул, Болтунов улыбнулся.
– Не надо волноваться, Демьян Игоревич, просто отдайтесь своим естественным эмоциям.
– Уф, легко сказать! Боюсь, вместо гнева, я расцелую на прощание свою мымру.
– Не думаю, – хмыкнул Болтунов.
– Почему это?
– Потому что давно живу на свете, – детектив улыбнулся и, вытащив из кармана небольшой чёрный мобильник, протянул его Пирогову. – Вот, возьмите для связи.
– Ой, – спохватился Демьян, – я ведь прежний телефон….
– Мы его нашли, Демьян Игоревич, всё в порядке, – Болтунов протянул руку для рукопожатия. – Удачи вам и до скорой связи. Кстати, вот и водитель такси подошёл.
   
    Пирогов вошёл в свой подъезд и теперь, ожидая лифт, раздумывал, неужели всё это с ним происходит наяву? Его прежняя размеренная жизнь после девятого вагона превратилась в сплошной любовно-криминальный детектив, стремительно ведя к развязке. «И вот, – подумал он, – я на пороге неизбежных и окончательных перемен!». Словно услышав его мысли, гулко громыхнул прибывший лифт. Демьян шагнул внутрь и глядя в зеркало пытался вспомнить, каким он прежде приезжал из командировок.
– Дорогая! – громко крикнул он, аккуратно прикрыв за собой дверь квартиры.
– Я здесь! – донеслось из ванной комнаты. – Здравствуй милый, я сейчас.
– Хорошо, хорошо, – Пирогова такая пауза вполне устраивала.
    Он быстро прошёл в свой кабинет и, беззвучно достав из сейфа несколько пачек наличных, кинул их в портфель, потом тихо вернулся в гостиную. Бросив портфель на кресло,  прошёлся по квартире, цепко оглядывая комнаты, словно пытаясь найти следы измены. Их, конечно же, не было, но от одной только мысли, что в его отсутствии чужой мужчина здесь…. Додумывать мешала неподдельная ярость. Пирогов с некой отстраненностью наблюдал за своими ощущениями, удивляясь им и ещё прозорливости Болтунова, видимо долгая жизнь ведёт не только к старости, но и  к мудрости. Он сел в кресло в некотором замешательстве, в глубине росло сомнение, что он сможет справиться с ситуацией, не сорвётся раньше времени. Лишь спасительная мысль об Алёне и будущем ребёнке остужала его волнение.
    В прихожей громко хлопнула входная дверь, наверное, это пришла домработница. «Начинается!» – мелькнуло у него в голове. Характерно щёлкнула дверь ванной, донеслись женские голоса.
– Доброе утро, Наталья Сергеевна!
– Здравствуй, Стеша. Демьян Игоревич приехал, кофе сделай, пожалуйста.
– Нет проблем!
    В комнату стремительно заглянула домработница, Пирогов кивнул, в горле у него пересохло, потому что среди пачки газет торчал коричневый конверт с гашёными марками.
– Демьян Игоревич, здравствуйте!  Кушать хотите?
– Нет, спасибо, я в самолёте завтракал.
– Тогда посмотрите почту пока, а я на кухню.
    Стеша сунула ему в руки газеты и убежала, а в проёме появилась Наташа в своём халатике, натянуто, как показалось Пирогову, улыбаясь. Он медленно встал, бросил почту на кресло позади себя. Возникла неловкая пауза, принимаемая каждым на свой счёт, а потому оба супруга всё-таки поспешили навстречу друг другу. Пирогов назло себе и неверной жене хотел поцеловать Наташу в губы, но та ловко увернулась,  подставив щёку.
– Дами, я уже в макияже! – она чмокнула его в кончик носа, засмеялась. – Мне надо одеваться, скоро Анна за мной заедет.
– Хорошо, беги, – кивнул с внутренним облегчением Пирогов.
– Ты на работу сегодня поедешь? – на ходу спросила жена.
– Чуть позже, надо душ принять.
     Наташа скрылась в спальне, а Пирогов мрачно оглянулся на торчащий из-под газет пакет и двинулся к бару, взяв стакан и початую бутылку виски, водрузил их на журнальный столик, и только после этого  уселся в кресло. Как не оттягивал он тяжёлый момент, но он настал: пакет в руках. Внезапный  звонок в прихожей неприятно резанул уши, тут же из спальни выскочила Наташа, поправляя на ходу юбку, радостно кивнула мужу: «Это Аня! Сейчас вместе кофе попьём». Пирогов проводил её мрачным взглядом и решительно вскрыл пакет. Он знал, что там найдёт, но всё равно сердце сначала замерло, а затем тревожно забилось. В прихожей раздался женский смех, Демьян сунул руку и вытащил лист с коротким текстом: «Демьян Игоревич, я вас очень уважаю, но не в силах терпеть вашу супругу в качестве начальницы! Она со своей долговязой Анной губит дело, которому я отдал годы жизни! Я не знал, что мои поиски компромата приведут к той мерзости, которую я обнаружил, но не удивлён и раз уж это случилось, то считаю своим долгом сообщить вам. Уверен, что это поможет и мне и вам. Не ищите меня». Пирогов бросил записку на столик и вынул плотную пачку фотографий. После первых трёх, он поперхнулся и, щедро плеснув в стакан виски, залпом выпил. В это время в комнату заглянули женщины. Анна не удержалась от ироничного хмыканья, Наташа удивлённо уставилась на мужа.
– Дами, виски с утра?! 
    Пирогов медленно встал, с ненавистью смотря в невинное личико жены.
– На, шалава, полюбуйся! – крикнул он хрипло и запустил в неё половиной пачки с фотографиями, они словно рождественские открытки закрутились в воздухе, усыпав цветастыми пятнами пол. Наташа побледнела, Анна тихо сказала «Ого!» и сделала шаг назад. В гостиную заглянула домработница.
– Господа, кофе готово, – Стеша заметила застывших в невероятном напряжении супругов, глянула вниз, нагнулась, подняла одну фотографию, её лицо скривилось. – Фу, какая пошлость!
– Пошла вон, старая кляча! – прохрипела Наташа.
    Шиманская гордо выпрямилась, бросила фото на пол и ушла, громко хлопнув входной дверью, Наташа вздрогнула, её лицо дёрнулось гримасой неповторимого краха, она шагнула к мужу, но он махнул в её сторону оставшимися в его руке фотографиями.
– Стой, где стоишь, Натали! – грозно и глухо выдавил Демьян. – Это, – потряс он фотографиями, – я до конца ещё не рассмотрел, но того, что увидел достаточно, чтобы наше общение теперь  велось только через адвоката.  – Пирогов сунул фотографии в карман, не глядя, подхватил бутылку и, сделав из горлышка изрядный глоток, с громким стуком поставил обратно. Презрительно посмотрев на жену, он подхватил с кресла портфель и быстро пошёл к выходу.
– Демьян! – донёсся до него сдавленный крик Наташи.
– Прощай! – крикнул он громко из прихожей и в ответ услышал истеричные рыдания.
     Входная дверь громко ухнула, Натали закрыла лицо руками и уткнувшись в стену начала истерически рыдать. Анна воровато на неё оглянувшись, нагнулась и подобрала несколько фотографий. Она опустила их в сумочку и осторожно, чтобы не наступить на разбросанные фотографии, прошла к журнальному столику. Она мельком прочитала записку, ухмыльнулась и тихо вернулась. Как раз в это время Наташа повернула к ней своё заплаканное лицо.
– Знаешь, Натали, я, пожалуй, поеду на работу.
     Наташа всхлипнула и вновь безудержно начала рыдать. Анна торжествующе ухмыльнулась и скрылась в прихожей.

    Когда за спиной Пирогова громко хлопнула входная  дверь, ему на мгновение вдруг стало жалко жену, он ведь тоже предал её, но, вспомнив об оставшихся фотографиях в своём кармане, о её косвенной причастности к бандитам-рейдерам, жалость испарилась. Пирогов выскочил из подъезда с ощущением нехватки воздуха, внутри всё дрожало, свободная правая рука, когда он поднёс её к глазам,  ходила ходуном, подрагивала и левая, держащая портфель. Быстрым шагом Демьян почти бежал к супермаркету.

     Возле корпоративной служебной машины мирно курил водитель с бейджиком: «ЧОП Берег», когда всклокоченный Пирогов как ошпаренный выскочил из подъезда.  Водитель застыл с сигаретой, пытаясь понять, что это, потом прошёл к улице, пару минут смотрел вслед исчезнувшему директору. Озадаченно покачав головой, водитель неторопливо вернулся к машине. Как раз в это время из подъезда выскочила Анна.
– Шефа видел?
– На светофоре стоит.
– Садись, быстро! – Анна открыла дверцу. – Давай за ним!
     Из открытого окошка машины она успела заметить, как Пирогов вошёл в стеклянные двери супермаркета, по её команде водитель резко заложил вираж и въехал на парковку. Анна стремительно выскочила и побежала к магазину.
     Демьян ничего этого не видел, он взял тележку, кинул туда свой портфель и прямиком направился к алкогольному отделу. Разноцветные бутылки отвлекли от остроты переживаний, выбор виски почти успокоил, но не избавлял от сомнений в душе, Пирогов чувствовал себя подлым и коварным, он уговаривал себя, что совершил то, что должно, но пакостное и липкое ощущение не проходило.
     За спиной Демьяна мелькнула долговязая фигура Анны, он, не понятно, почему оглянулся, та едва успела юркнуть за полку.  Пирогов ничего не заметил, развернул тележку и с хмурым лицом повёз её к кассе.
     Анна не стала рисковать быть замеченной, выбежала из магазина, юркнула в машину и уехала.
    Пирогов расплатился, переложил бутылки в объёмную сумку, которую тут же на кассе купил, и поехал к турфирме. Офис уже открылся, в нём сидел пожилой сотрудник, равнодушно поглядывающий в экран компьютера.
– Здравствуйте! – Пирогов остановился перед открытой дверью. – Можно?
– Доброе утро, конечно! – приветливо кивнул сотрудник, – Только без тележки, пожалуйста.
     Пирогов послушно кивнул, вытащил портфель и звякающую стеклом сумку, вошёл, потоптался у входа, потом подошёл к столу. За ним с интересом наблюдал сотрудник.
– Чем могу служить? – ласково спросил он, когда странный клиент уселся перед ним на стуле.
– В круиз хочу, на пароходе, – буркнул Пирогов.
– Замечательный выбор! – засиял сотрудник. – Куда и когда?
– Куда угодно и желательно сегодня.
    Сотрудник приоткрыл рот от удивления, а Пирогов почувствовал себя идиотом.
– Простите, но круизы надо заказывать заранее.
– Я понимаю, – усмехнулся над самим собой Демьян, – но вдруг кто-нибудь отказался от круиза. Разве так не бывает?
– Бывает, – кивнул вдруг сотрудник, – но очень редко.
– А по тройному тарифу?
– По тройному? – заговорщицки переспросил сотрудник. – Сейчас посмотрю.
    Он открыл ящик стола, покопался в нём и вытащил конверт.
– Ваша фамилия?
– Пирогов.
– Надо же, вам удивительно повезло.
– Сколько с меня?
– Всего сто восемьдесят девять тысяч рублей.
– Вот вам, двести – Пирогов достал из портфеля пачку красных купюр.
– А вам, – сотрудник подвинул ему конверт, – приятного отдыха.
– Спасибо, – хмуро ответил Демьян, вытащил путёвку, и даже не удивился, увидев в ней свою фамилию и паспортные данные, лишь мысленно восхитился предусмотрительностью детектива.
– Отплытие сегодня в 12.30, вам надо поспешить, посадка уже началась.
   
    Пирогов вышел из магазина и, взглянув на часы, удручённо покачал головой, до Речного вокзала путь неблизкий, к тому же пробки. Он огляделся, как назло, ни одного такси! Он обречённо поднял руку и к нему тут же подрулил чёрный Форд Фокус с затемнёнными стёклами, открылась задняя дверца: «Садитесь!» – донесся негромкий, но строгий голос. Предательски звякнув  бутылками, Пирогов влез в машину, она немедленно рванулась с места.   Рядом с Демьяном сидел сухопарый пожилой человек с короткими седыми волосами. Пирогов хотел спросить, но вдруг понял, что это лицо ему знакомо! Ну конечно, это же отец Али! Его фотографию он видел в квартире. Генерал улыбнулся.
– Догадываетесь, кто я?
– Генерал Свиридов Петр Петрович, отец Алёны.
– Вы уверены?
– Фотографию видел, – признался Пирогов и улыбнулся.
– Понятно, – Свиридов кивнул на позвякивающий пакет. – Затарились?
– Легенда требует, – кивнул Пирогов и вновь загрустил, вспомнив гадкие ощущения от своего поступка.
    Перемену заметил Свиридов.
– Демьян, вы переживаете, что так поступили с женой?
    Пирогов глянул в беспощадные глаза генерала, ему показалось, что они пронзают его насквозь. Демьян прекрасно понимал, что меньше всего отец его любимой подходит для таких откровений, но увиливать не стал. Он сморщился и обречённо кивнул.
– Переживаю, – возникла пауза, генерал терпеливо ждал продолжения, мудро давая время собраться с мыслями. К тому же Пирогов понял, что назад хода нет, отнекиваться можно было до этого слова, а теперь надо говорить. – Мерзкое ощущение, словно я кого-то в подворотне подкараулил.
– Вы любите Алёну? – тихо спросил Свиридов.
– Больше жизни.
– А ваша жена, Наташа, кажется, любит того, другого?
– Любит? – усмехнулся Пирогов. – Думаю, что она любит только себя и своё благополучие.
– Вот видите, Демьян, вы окунулись в любовь, потому что внутренне жаждали её, а ваша супруга, окунулась в блуд и приключения, потому что без любви человеком овладевает скука и уныние.
– Похоже, вы в самую точку попали, Натали скуки не терпит, вечно на уме всякие развлечения.
– Вы переживаете о её дальнейшей судьбе?
– Нет, – подумав, отозвался Демьян, – нищей я её не оставлю, но знать её больше не хочу.
– Правильное решение, Демьян Игоревич, и не корите себя больше, вас ведь могли не только капиталов, но и жизни лишить.
– Да, я понимаю.
– И ваша жена сама выбрала сторону ваших врагов.
– Её могли развести.
– Это не оправдание для спутника жизни.
– Согласен.
    Свиридов протянул руку, Пирогов с благодарностью пожал её.
– Будем считать, что наше знакомство состоялось.
– Спасибо, Петр Петрович.
– Ну, я ведь тоже не бескорыстно вам помогаю.
– Понятное дело, вы же отец Алёны.
– Не только поэтому, Демьян, есть у меня и служебная корысть.
– У вас в отношении меня?!
– Не у меня лично, конечно.
– Но чем я мог заинтересовать вашу контору?
– Вашим новым патентом. Эксперты прогнозируют большие перспективы для оборонки.
– Ах, вот в чём дело? Так это ж здорово!
– Да, но каток, который на вас наехал, не только криминальный, у него уши иностранных спецслужб торчат.
– Чьи уши? – испуганно переспросил Пирогов.
– ЦРУ, – коротко пояснил генерал. – И операция ещё не окончена.
– Петр Петрович, – впервые подал голос водитель, – пробка.
– Включай сирену, Вадим.
    Водитель открыл окно и на ходу шлёпнул на крышу синюю лампу, она тут же замигала, завыла сирена, машина резко вырулила на разделительную полосу.
– Демьян, – вернулся к разговору Свиридов, – нам нужен ваш совет.
– Готов помочь, если это в моих силах.
– Речь пойдёт о вашем злейшем друге Моховом.
– Какой он мне друг? Сволочь!
– Вы ещё не до конца понимаете всей пропасти, в которую он пал. Дело в том, что Моховой работает на американцев.
– Моховой шпион?! – прошептал Пирогов.
– Натуральный, – ухмыльнулся генерал. – Он давно в разработке, но для суда оперативных материалов недостаточно, нужны улики.
– И?
– И вы, Демьян, должны подумать, как взять за жабры вашего коварного партнёра.
– Нужно побудить его  к встрече с сотрудником ЦРУ?
– Ого! – удивился Свиридов. – Верно!
– А что может заинтересовать разведчика?
– Важная информация, убойная! Моховой специализируется на выискивании перспективных изобретений и открытий, сообщает о них американцам, потом, под видом рейдерского захвата, они выкупают их.
– Сволочи! – сказал Пирогов. – Можно я подумаю?
    Свиридов кивнул и отвернулся к окну. 
– Есть идея! – минут через пять отозвался Пирогов.
– Ну?! – по этому возгласу стало ясно, насколько напряжённым было ожидание для генерала.
– Год назад на одном из советов директоров мы обсуждали финансирование моей изыскательной группы, ну и в качестве шутки я сказал, что если дадут много денег, то мои ребята могут даже идеальный хладагент сделать.
– Идеальный хладагент? Это что же такое?
– Ну, если коротко, – Пирогов задумался. – Приём тепла без расширения объёма и мгновенная теплоотдача там, где нужно.
– Это очень важные качества?
– Это невероятные качества, Петр Петрович. Если такого чуда добиться, то это будет революция в теплотехнике, сопоставимая с созданием холодного ядерного синтеза.
– Надо же! И что же?
– Ну, мы дружно посмеялись как над хорошей шуткой.
– А Моховой?
– Моховой? – Пирогов почесал подбородок, вспоминая. – Он не смеялся. Впрочем, оно понятно, он же в теплообмене ничего не понимает.
– Но этот разговор, наверное, не забыл?
– Думаю, нет, память у него всегда была хорошая.
– Отлично! Значит, нам надо подсунуть ему липу про идеальный хладагент?
– Да, только я ведь отплываю.
– И очень хорошо, на вас Моховой не клюнет. Есть в вашей изыскательной группе надёжные парни?
– Да они все….
– Нет, нужен один, самый умный.
– Есть, Армен Валидзе.
– Грузин?
– Наполовину грузин, наполовину армянин, коренной москвич. Гордый, скандальный, упрямый.
– Ничего себе характеристика!
– Петр Петрович, это он для чужих такой, а на самом деле душа человек, до сих пор о Союзе горюет. Вы на меня сошлитесь и смело можете с ним говорить,  он не подведёт и записочку про хладагент напишет, закачаешься!
– Телефон его помните?
– Конечно! – Пирогов быстро черканул в протянутом генералом блокноте фамилию, имя и телефон Валидзе.
– Подпись поставьте.
– Зачем?
– Для доверия. Армен ведь знает вашу подпись?
– Петр Петрович, так может быть мне просто позвонить ему?
– Нет, это лишнее, я сам с ним поговорю, – Свиридов убрал блокнот в карман. – Демьян, вы лучше скажите, где Армен обедает?
– Где и все, в ресторане напротив офиса, он обычно в углу сидит, газету читает. Хотя, – Демьян задумался, – у нас многие газеты за ланчем листают. Петр Петрович, как же вы собираетесь Армена узнать?!
– Пока не знаю, наверное, в нём есть кавказские черты?
– Ни капельки! У меня же фотография есть! Я вам сейчас сброшу, диктуйте свой номер.
    Пальцы Пирогова быстро забегали по смартфону, скоро на телефоне  генерала звякнул сигнал приема сообщения.
– Открывается?
– Да, – кивнул Свиридов, – действительно, на кавказца совершенно не похож. Спасибо, Демьян, вы нам очень помогли.
– И вам спасибо, Петр Петрович.
– За что?
– За психотерапию и за то, что у вас такая дочь.
    Внезапно стало тихо, сирена стихла, освободив давление на уши, а машина резко повернула  под тень высоких деревьев.
– Петр Петрович, Речной вокзал, – объявил водитель.
– Вадим, тормози здесь, под деревьями, – машина резко остановилась, генерал посмотрел на часы. – Демьян, тут рядом и до отправления целый час.
– До свидания, Петр Петрович, – Пирогов достал из кармана фотографии, протянул их генералу.
– Что это?
– То, что лучше не смотреть.
– Фотографии от господина Болтунова?
– От него.
– Кому передать? – Свиридов взял пачку фото и, не глядя, сунул их в карман.
– Моему адвокату, вот его визитка, – Пирогов взялся за ручку двери.
– Ой, – хлопнул себя по лбу генерал, – чуть не забыл! – он достал сбоку объёмный пакет и протянул Демьяну.
– Что это? – спросил он, ощущая в нём что-то мягкое.
– Это от Алёны, – улыбнулся Свиридов, – собрала кое-что в дорогу… Вы же налегке?
– Спасибо ей. И вам тоже, – Пирогов положил руку на сумку, она звякнула. – Петр Петрович, не сочтите за нахальство, это вам. Одну только прихвачу.
     Пирогов вытащил из сумки верхнюю бутылку и втиснул её в портфель. Свиридов усмехнулся.
– Ладно, выручу. Хороший презент всегда пригодится. 
     Они обменялись тёплым рукопожатием, Пирогов вышел из машины.
– Передайте Алёне, что я очень люблю её!
– Ну, уж нет, Демьян, это вы сами! Желаю успешного запоя!
    Форд, дымно фыркнув, рванулся по дороге. Пирогов посмотрел на часы, достал айфон, нашёл контакт: «Адвокат, Киселёв Геннадий Самуилович».
– Гена, привет! …. Нет, не очень …. Тут такое дело, у меня развод намечается. … Почему, почему, потому что Наташка рога мне наставила! … Случайно?! Да у меня теперь вместо волос сплошные рожки торчат! … Вот и хорошо, что понял! Действуй точно, как в брачном контракте прописано. … Молодец, Гена, молодец, правильно, что меня уговорил, я теперь понимаю, как ты был прав. … С основаниями проблем нет. К тебе сегодня в контору от меня человек зайдёт, так ты его дождись.  … Спасибо. … Когда буду? Через недельку и хочу, чтобы в моей квартире Наташки уже не было! … Пусть убирается в Питер, к мамочке, зря я им, что ли хоромы там купил?! … Машину оставь. … Содержание? … Буду, пятьдесят тысяч, пока замуж не выйдет.
    Пирогов мстительно хихикнул, подхватил портфель, пакет и пошёл к причалу.
   
    Павел Борисович находился в глубоких раздумьях о сложившейся ситуации, нельзя было ошибиться в анализе и построении дальнейших действий. Моховой откинулся в жалобно скрипнувшем кресле и, сложив руки на животе, перебирал толстыми пальцами. Что он имеет? Из-за жадной самодеятельности Шахида чуть всё не сорвалось, это минус. В тоже время Шахов поддался давлению  и отпустил Пирогова с документами, это плюс. То, что бандит попятился, когда вскрылось участие американцев, ничего не значит, никуда он не денется, будет теперь делать то, что скажут. Так же, как когда-то и ты, ядовито шепнул внутренний голос, но Моховой от него отмахнулся, данный моральный аспект обдумывать было уже поздно. Главное сейчас понять, как тонко намекнуть Пирогову, что не без деятельного участия Мохового произошло его чудесное освобождение. То, что Пирогов вернулся из Питера, Карасёв уже доложил. Моховой глянул на часы, что-то он на работу не торопится. Из раздумий вывел вызов секретарши.
– Да! – несколько раздражённо отозвался Моховой.
– Павел Борисович, к вам Степанова по срочному делу.
– Кто?
– Ну, Анна Олеговна, секретарь Натальи Сергеевны.
– Ах, да! Пусть проходит.
– Чаю принести?
– Спасибо, Милена Федоровна, позже, – Моховой возмущённо хрюкнул и пробормотал: – Ещё чего, Нюрку чаями поить!
    В кабинет вошла Нора, нахально улыбнулась.
– Здравствуйте, Павел Борисович!
– Здравствуй, Анна Олеговна, – съязвил Моховой.
    Нора, прошла к креслу и уселась, демонстративно оголив красивые ноги. Хозяин кабинета укоризненно покачал головой.
– Юбку одёрни, шалава!
– Что ж так не ласково, Павел Борисович? – усмехнулась Нора, тем не менее, одёргивая подол.
– Хватит шуток, – нахмурился Моховой, – зачем пришла?
– Вы Пирогова ожидаете?
– Конечно, – удивился Моховой, – а ты тут причём?
– Вряд ли он появится.
– Что опять стряслось?!
– Вот! Собрала несколько штук, пока Натали рыдала.
    Нора выложила из сумочки несколько красноречивых фотографий, Моховой глянул и побагровел.
– Это откуда?!
– По почте прислали, я конверт видела.
– Аноним?
– Ага, – кивнула Нора, – я мельком пробежала глазами записку, кто-то с работы. Пишет, что Натали губит дело, вот он и нашёл компромат.
    Пока женщина говорила, Павел Борисович перебирал фотографии, удивлённо покачивая головой.
– Профессионально снято, не подкопаешься, – он перевёл суровый взгляд на Нору. – Где этот вертеп?
– Отель недалеко от нас, Натали с Германом почти каждый день там, – Нора хмыкнула, –  обедали.
– А ты и рада!
– А что мне эту курицу жалеть?!
– Может быть эту подставу, – Моховой многозначительно потряс  фотографиями, – ты сама организовала?!
– Я?! – в глазах Норы мелькнул испуг. – Павел Борисович, да вы что, всерьёз?!
– Не знаю, там видно будет, – Моховой взял со стола айфон, полистал контакты. – Сейчас, проверим.

    Пирогов в этот момент прохаживался по своей люксовой двухкомнатной каюте и думал о том, как не хватает ему здесь его Алёны. Смартфон громко зазвонил, явив на экран толстое лицо Мохового. «У, рожа!» – хмыкнул Пирогов и взял гаджет в руку.
– О, Павел Борисович, вот тебя мне как раз и не хватает! Славно бы закусили….
– Демьян, ты на работу когда явишься?
– Никогда! – развязным тоном объявил Пирогов.
– Как так?! – с деланным удивлением спросил Моховой.
– А так! Пошли вы все!
– И я?
– И ты в первую очередь!
– Почему же?
– Потому что пока мою шалаву из конторы не уберёшь, я не появлюсь!
– Я не понимаю, Демьян, что случилось?
– Вызови к себе Анну, она в курсе. Всё, отстань! Все идите к чёрту!
    Моховой хмуро посмотрел на Нору.
– Похоже, он пьян.
– Так он ещё в квартире начал.
– Да-а, – озадаченно протянул Моховой, – не было печали….
– Павел Борисович, – Нора встала, – я пойду?
– Куда?!
– Так на работу надо ехать, без Наташки ещё проще будет, вы главное, полномочия мне дайте.
– Вон оно как?! – Моховой подозрительно посмотрел на неё и постучал пальцем по фотографиям. – Гляди Нюрка, если ты это сделала, закопаю!
– Павел Борисович, клянусь, я не посмела бы!
– Значит, ты не причём?
– Я ж сказала!
– Тогда подожди с работой, сначала к Натали поезжай.
– Опять?!
– Опять! – прикрикнул Моховой. – Надо будет, и пять раз побежишь! – Он так сурово посмотрел на Нору, что та смешалась и отвела глаза в сторону. – Если хочешь остаться при хорошей работе, добудь мне заявление Пироговой на увольнение по собственному…
– Да разве она подпишет?!
– Ты ей скажи, что если сама не уйдёт, то с треском выгоним, за аморалку.
    Лицо Норы просияло пониманием.
– Павел Борисович, я всё поняла! – она вскочила с кресла.
– Нюрка, – вкрадчиво начал Моховой, – привезёшь заявление, дам порулить.
– Да я её урою!

    Анна-Нора торопливо выскочила из кабинета. Моховой хотел посмотреть ей вслед, но взгляд наткнулся на блудливые фотографии. Он вновь перебрал их, одновременно спрашивая себя, могла ли Нюрка пойти на это, если бы представилась возможность? Могла бы, отвечал он себе, она ещё та стерва, теперь человеком побыла, вряд ли обратно на шест захочет. Моховой вновь взялся за телефон.
– Карасёв? Срочно поднимись ко мне! – Моховой раздражённо бросил на стол телефон и нажал кнопку связи с секретаршей. – Милена Федоровна, свяжитесь с кадрами, пусть принесут мне личные дела сотрудников изыскательной группы Пирогова.
– Павел Борисович, теперь уже после обеда.
     Моховой посмотрел на часы.
– Хорошо, после, так после. Чаю мне сделайте.
   
    Пароход едва ощутимо качнуло, Пирогов подошёл к окну, заглянул за плотную занавеску. Причал отваливал в сторону. «Ох, тоска! – подумал Демьян и открыл холодильник, в котором одиноко стояла литровая бутылка виски. – Так ведь и вправду запьёшь!». В это время в дверь его каюты постучали. Он недоумённо посмотрел на дверь, пожал плечами и поплёлся открывать.  Когда Пирогов распахнул дверь каюты, его ноги подкосились, перед ним с дорожной сумкой стояла Алёна. Она улыбнулась и перешагнула порог.
– Здравствуй, милый, примешь попутчицу?
    Пирогов беззвучно разевал рот, голос куда-то пропал, он стукнулся коленями об пол и обхватив тонкий стан женщины, прижался к ней головой.
– Аля, родная моя! – прохрипел он. – Неужели это ты?!
– Я, дорогой, вставай скорей!
    Пирогов вскочил, подхватил Алёну на руки и ногой захлопнул дверь каюты. Женщина обняла его и они слились в долгом поцелуе.

    Вадим зашёл в ресторан и скользнул взглядом по немногим обедающим. В дальнем углу перед тарелкой с супом красовалась полным разворотом газета.
– Вы не против? – спросил он газету,  присаживаясь напротив, спиной к залу.
     Часть газеты свернулась, из-за неё выглянули умные пронзительные глаза, недоумённо осмотрели незнакомца.
– В принципе не против, но почему именно за мой стол? Смотрите, вокруг много свободных.
– А я к вам, Армен Ираклиевич.
– Вот как? – Валидзе отложил в сторону газету и, взяв ложку, отхлебнул остывший суп, поморщился, отодвинул тарелку от себя. – Вообще-то, я против случайных знакомств.
– Я не случайный.
    Валидзе злорадно хмыкнул.
– Докажите!
– Пожалуйста, – Вадим подвинул листок из блокнота генерала, со строчками, написанными  Пироговым и его подписью. Брови у Валидзе на мгновение стали домиком, но тут же лицо приняло прежнее выражение.
– Ну, допустим, – кивнул он. – Чем могу служить?
– Я из ФСБ, побеседовать надо тет-а-тет.
– С вами?
– Нет с моим шефом, он в чёрном Форде за двумя углами, если направо пойти.
– Ладно, схожу, – Валидзе встал, в это время подошла официантка с компотом и вторым блюдом, вопросительно посмотрела на клиента, тот ей кивнул. – Галя, то, что вы принесли, съест мой друг, он и за ланч расплатится.
– Конечно! – улыбнулся Вадим, доставая из кармана кошелёк. Официантка, пожав плечами, поставила перед ним тарелку и приборы.
– Триста рублей, пожалуйста.
    Уходящий Валидзе довольно хмыкнул. Он незаметно огляделся, никто из присутствующих не обратил внимания на негромкое происшествие, и следом за ним никто из ресторана не вышел. Валидзе неспешно пошёл вдоль дома, свернул за угол, потом прошёл до следующего угла, свернул. Прямо под знаком «Остановка запрещена» стоял чёрный Форд. Валидзе открыл дверцу, без колебаний сел внутрь и пристально посмотрел на подтянутого, седого, коротко стриженного пожилого человека.
– Это вы меня хотели видеть? – спросил он.
– Скорее поговорить с вами, Армен Ираклиевич.
– Я не против, только документ покажите.
    Свиридов протянул ему своё удостоверение.
– Ого, генерал! – Валидзе вернул документ. – Итак, Петр Петрович, что хочет от меня безопасность государства?
– Армен Ираклиевич, времени у нас мало, поэтому буду краток. Вы учёный, изобрели нечто значимое в науке, оформили патент, на его основе создаётся новое производство. Я правильно излагаю?
– Да, но зачем?
– Затем, что кое-кто хочет не просто прикарманить ваше с Демьяном Игоревичем детище, но и лишить возможности использовать его в России.
– Это возможно?!
– Вполне. Вы же наверняка слышали о рейдерских захватах?
– Кто ж в наше время о них не слышал?
– А теперь представьте, что деньги на  это выделяет иностранный фонд, за которым стоит ЦРУ.
– Вы что, всерьёз?!
– Более чем.
– Обалдеть! И что вы хотите от меня?
– Непосредственного участия в разоблачении шпиона.
– На полном серьёзе?!
– Абсолютно!
– Чего делать?
– Я думаю, Армен Ираклиевич, к вам очень скоро подкатит человек, который будет расспрашивать вас о перспективных разработках вашей изыскательной группы.
– Пошлю!
– А если это будет один из владельцев фирмы?
    Валидзе задумался.
– Тогда прямо посылать не буду, дурака включу.
– Нет, Армен Ираклиевич, нельзя дурака, наоборот, надо красиво впарить ему шикарную липу, такую, чтобы он немедленно побежал к своим хозяевам.
– И эту липу….
– Должны сделать вы!
– Я?
– Да.
– За какой срок?
– Думаю, сутки у вас есть.
– Нет, Петр Петрович, это решительно невозможно! Я уверен, что у американцев экспертов хватает и на мякине их не проведёшь.
– А если подумать?
– Петр Петрович, вы представляете, что вы от меня хотите?! Создать достоверную липу в науке почти равноценно настоящему открытию! Мне идея нужна.
– Есть идея. Демьян Игоревич сказал, что надо взять за основу  идеальный хладагент. Вам знаком этот термин?
– Ещё бы! Это же для специалистов то же самое, что вечный двигатель для Парижской академии!
– Неужели?
– Ну, почти.
– Так как, Армен Ираклиевич, договорились?
– Ладно, сделаю, лишь бы никто не мешал.
– А вы домой поезжайте. Скажите, что Демьян Игоревич позвонил и всех домой на пару дней отпустил. Я ему сообщу, чтобы в курсе был.
– Петр Петрович, чудесная идея! Я… – Валидзе вдруг застыл на полуслове. Мысленно он уже сидел у своего домашнего компьютера и приступил к этой захватывающей творческой разминке для мозгов! Валидзе неожиданно пожал руку несколько растерявшегося Свиридова и каким-то утробным голосом сказал: – Я ухожу, главное, по дороге не расплескать!
    Генерал покачал головой и, вытащив телефон, набрал сообщение дочери: «Аля, передай Демьяну, что он только что звонил Валидзе и отпустил их всех на два дня отдыхать». В машину сел Вадим.
– Петр Петрович, всё в порядке?
– Да.
– Быстро вы.
– Дело не во мне, Вадим, просто люди правильные попались.
   
    Пагода увидел Викторию идущей в компании с двумя мужчинами к ресторану. Он посмотрел на часы. «Минут сорок обедать будут, если повезёт, одна выёдет, – подумал он, доставая очередную сигарету, – а если не повезёт, то  придётся до вечера ждать». Бандит кашлянул и зло посмотрел на банку из-под пива, наполовину забитую отходами от его «закура».
    Вероника вышла из ресторана и огляделась, у неё не проходило чувство некой опасности, витающей в воздухе, потому и на обед с двумя парнями из отдела продаж отправилась. Возможно, это было не шестое чувство, а осознание возможной мести со стороны бандитов. Полковник Федосеев предложил ей «заболеть» на несколько дней, дабы избежать возможных эксцессов, но она категорически отказалась. «Может быть зря? – подумала она и зябко передёрнула плечами. – Пулю в спину или в голову не хотелось бы… хотя, – утешила она себя, вспомнив лысого бандита – этот вряд ли для глупой бабы киллера нанимать будет, сам явится». Вероника повернулась и краем глаза успела заметить, как шевельнулись густые кусты в дворике жилого дома на противоположной стороне улицы. Показалось, или …? Вероника быстрым шагом направилась в сторону торгового центра в паре кварталов отсюда, по пути были укромные места, там всё будет ясно. Она ускорила шаг, спеша к входу в продуктовый магазин, его стеклянная дверь широко отворилась очередным покупателем и Вероника смогла, словно в огромном зеркале мельком заметить, как широкоплечий мужчина с характерной формой сверкающей на солнце лысины, шарахнулся за киоск. Это был её недавний посетитель и, скорее всего, один, раз сам выслеживает. Вероника постояла возле витрины, потом сделала вид, что ей позвонил телефон. По-женски порывшись в своей сумочке, она достала телефон, сказала несколько слов, кивнула, положила его обратно и одновременно включила прибор экстренного вызова подмоги. Теперь вопрос десяти-пятнадцати минут. Женщина продолжила путь прогулочным шагом, свернула в ближайший переулок, узкий, заставленный машинами и безлюдный. Она больше не оглядывалась, но уже слышала мягкие грузные шаги бегущего человека, чтобы он не стукнул сзади, она свернула в арку и принялась подкрашивать губы. Бандит ворвался в арку, шумно дыша и чуть не воткнулся в Викторию.
– Молодой человек, осторожнее! – возмутилась женщина, но тут же с деланным испугом ойкнула: – Ой!
– Ага, – почти зарычал Пагода, – попалась, которая кусалась!
    Без особых дальнейших разговоров он схватил своей лапищей Викторию за шею и чуть придавил, чтобы та не кричала. Вероника захрипела, глаза её наполнились ужасом, сумочка на длинной ручке беспомощно повисла на плече.
– Узнала?! – хмыкнул бандит. – Боишься? Правильно! Я тебе сейчас твою шейку сверну и пойду дальше!
– За что? – с трудом спросила Вероника, выгадывая удобный момент, пока бандит стоял далековато: на расстоянии вытянутой руки.
– За твой длинный язык! – зло сверкнул глазами Пагода и приблизился к лицу женщины, дохнув табачной глубиной.
    Он хотел добавить, но не успел, Вероника  с огромной скоростью хлопнула его свободными руками  по ушам. Он вскрикнул, выпустил женщину и застонал, но уши ладонями не прикрыл, а выставил их перед собой. Ещё секунда, он очухается и сомнёт худенькую женщину. Вероника не обдумывала это, а просчитывала мгновенным чутьём. Поэтому почти сразу же засветила бандиту в глаза основаниями своих ладошек. Этот удар выполняется мягкими мышцами, благодаря чему глаза остаются целыми, но энергия удара переходит в глазное яблоко с жуткой болью  и человек на некоторое мгновение слепнет. Так и произошло: Пагода охнул, закрыл глаза ладонями и замер от жгучей боли, глухо застонав. Этих мгновений было достаточно, чтобы Вероника защёлкнула наручники на его могучих руках.
– Ты что, сука, делаешь?! – зарычал бандит, силясь открыть глаза и шаря вокруг скованными руками.
– А это тебе за суку! – ответила Вероника и ткнула его в шею небольшим шокером. Пробежала искра, Пагода вздрогнул, у него перехватило дыхание, но он остался на ногах. – Ничего, здоровяк, и тебя завалим! – зло прошипела ему в лицо женщина и пустила ему в шею длинную искру. 
    Пагоду затрясло, он грузно завалился набок, вдали зазвучала сирена. Когда через пару минут к ним подбежали вооружённые до зубов парни с надписью ФСБ, Пагода тихо плакал от унижения у ног Виктории. Он два раза пытался подняться, но падал, сражённый высоким напряжением. К Виктории подскочил полковник Федосеев.
– Верочка, ты как?!
– Всё нормально, Владимир Леонидович, только пальцы дрожат.
    Бойцы подхватили огромного бандита подмышки и уволокли к машине.
– Здоровый, гад!
– Я на него весь шокер разрядила, – нервно заулыбалась женщина.
– Молодец, хотя, – полковник погрозил пальцем, – можно было этого избежать. Хочешь, домой подвезу?
– Нет, Владимир Леонидович, я в офис, искать будут.
– Хорошо, ступай, завтра заедешь вечером, рапорт напишешь.
   
    Заплаканная Натали сидела на диване и горько рыдала. Только что от неё ушла Анна с её собственноручным заявлением на увольнение. Боже, как презрительно она с ней разговаривала! Натали думала, что, приближая к себе свою секретаршу, приобрела подругу, а оказалось – холодную змею пригрела. Анна весьма смачно описала, что её ждёт, если она не подчиниться требованию Мохового, не поверить ей было невозможно, Натали испугалась.
    Натали вновь взялась за свой телефон и в неисчислимый раз набрала номер Юхтича и опять ей ответил компьютерный голос, только вместо «Аппарат выключен или находится вне зоны…» она вдруг услышала: «Данный абонент более не обслуживается». Натали недоумённо уставилась на телефон, до неё, наконец, дошло, что Юхтич её бросил. Сволочь! Альфонс!
     Женщина всхлипнула, промокнула глаза платочком и огляделась. Беспорядок странным образом мгновенно вполз в ещё недавно безупречное жилище, мелькнуло сожаление о сгоряча выгнанной домработнице, но до неё ли было сейчас? Натали вздохнула и встала, в голове было тревожно, но пусто. Она давно научилась это делать: строить в мозгу плотину от проблем, чтобы они остыли в сторонке и исчезли, осыпавшись пылью забвения. Этот способ не давал осечки, сохраняя ей нервы и чистоту кожи, помогая вполне успешно жить. Что же случилось, почему в этот раз плотина едва сдерживала напор кучи безнадёжных вопросов, сводящихся к одному банальному: как жить дальше? Раньше ей всё удавалось, всё как-то само собой ладилось, вот и теперь.… Звонок в дверь отвлёк от мучительных размышлений. Натали  почти радостно побежала в прихожую, но вернулась понурая, потому что следом в гостиную вошёл адвокат мужа - Киселёв Геннадий Самуилович. Он был сутул и худ, с густыми чёрными  волосами на лобастой голове, лицо его выглядело кислым и мрачным. Женщина забилась в уголок дивана, выражая собой и страх и надежду одновременно.  Киселёв степенно огляделся и присел в кресло напротив.
– Наталья Сергеевна, повторю, что я пришёл по поручению вашего мужа.
– А где он? – тихо, почти затаённо спросила Натали.
– Я этого не знаю, так как говорил с ним по телефону.
– Как он, сильно переживает?
– Странный вопрос, Наталья Сергеевна, я уклонюсь от ответа, – адвокат достал из портфеля, стоящего у ног, папку, положил её на колени, его костлявые ладони легли  сверху. Натали как зачарованная смотрела на них, и чувствовала, что надежда на «всё образуется» неумолимо тает, уступая место отчаянью, она прикусила губу, чтобы не завыть. – Я, Наталья Сергеевна, – продолжил адвокат, – обязан обсудить с вами условия развода.
– Я не хочу развода! – истерично выкрикнула Натали.
– Наталья Сергеевна! – Киселёв поморщился. – Давайте без истерик. – Его взгляд тяжело прошёлся по лицу женщины. – Демьян Игоревич передал мне известные вам фотографии. – Он сделал паузу, Натали послушно затихла, её щёки налились густым багрянцем. Адвокат достал из папки сколотые листы, показал их женщине. – Наталья Сергеевна, это копия вашего брачного договора. Вы помните, что подписывали его?
– Да, Геннадий Самуилович, помню, – смиренно кивнула Натали.
– В договоре есть пункт о разделе имущества при разводе. Помните?
– Я не знаю, не помню.
– Наталья Сергеевна, – укоризненно покачал головой адвокат, – такие документы надо читать.
– Я не думала… –  тихо сказала Натали и замолчала, не закончив фразу.
– Что ж, эту копию договора я оставлю, почитаете, – Киселёв небрежно кинул сколотые листы на журнальный столик, его морщинистое лицо затвердело, глаза сверкнули холодом. – По этому договору вы, Наталья Сергеевна, можете претендовать только на то имущество, которое приобретено при вашем финансовом участии.
– Участии? –  переспросила Натали, слёзы в её глазах мгновенно высохли. – Но я же не работала! О каком участии может идти речь?! Я ждала мужа дома, создавала семейный уют… – Натали запнулась, натолкнувшись на насмешливый взгляд адвоката. – Геннадий Самуилович, почему вы усмехаетесь?!
– Вам показалось, Наталья Сергеевна.
– Нет, я видела!
– Как вам угодно, – пожал плечами адвокат, – вы можете нанять адвоката и подать в суд. При разводах нередко оспаривают положения брачных контрактов.
– Пожалуй, я так и сделаю!
– В таком случае, – Киселёв медленно распрямился, – фотографии будут предъявлены суду и общественности, как доказательство нарушения вами супружеского долга.
– Это низко!
– Наталья Сергеевна, не вам говорить о моральной стороне ситуации, – адвокат сделал паузу. – Мне уходить?
– Нет.
– То есть, вы готовы слушать меня дальше?
– Да, – едва слышно ответила Натали.
    Киселёв кивнул и вновь опустился в кресло.
– Вам предлагаются следующие условия: Демьян Игоревич оставляет вам вашу машину и не претендует на квартиру, купленную на ваше имя в Петербурге, но он требует, чтобы вы съехали отсюда через три дня.
– Как это съехала? – побледнела Натали.
– Единственный собственник этой квартиры ваш муж, она куплена до вашей свадьбы, так что вы, Наталья Сергеевна, по закону на неё не имеете права.
– Но как же….
– Дослушайте! – жёстко прервал женщину адвокат. – Мой клиент разрешает вам взять отсюда всё, что вы пожелаете, за исключением мебели и его личных вещей. Кроме того, он готов перечислять вам ежемесячно пятьдесят тысяч рублей….
– Только пятьдесят?! – выдохнула Натали, в её глазах застыл ужас.
– Да, – невозмутимо кивнул адвокат, – до тех пор, пока вы не выйдете замуж.
– Геннадий Самуилович, это подло! – из глаз Натали полились слёзы.
– Извините, Наталья Сергеевна, – покачал головой Киселёв, – но не могу согласиться с вами. Без соглашения сторон, по суду, вы не получите ничего, кроме своих личных вещей. При юридическом споре, даже очень хороший адвокат с вашей стороны может оспорить лишь то, что покупалось за годы совместной жизни, то есть вашу машину, квартиру в Питере и шубы в шкафу. Но даже при успехе этого гипотетического адвоката – Киселёв пожевал губами, пряча злую усмешку, - всё это будет оценено и поделено пополам. Вы готовы платить за половину Демьяна Игоревича?
– Нет, – понуро ответила Натали, смотря в пол перед собой.
– И, конечно же, никакого ежемесячного содержания не будет.
– Хорошо, я согласна.
– Вот и договорились, – Киселёв встал. – Поверьте, Наталья Сергеевна, это правильное решение. Завтра утром я заеду за вами, мы поедем к нотариусу.
– Зачем? – всхлипнула Натали.
– Вы подпишите заявление на  развод, соглашение сторон и дадите мне доверенность на ведение бракоразводного дела. Вы согласны?
– Да! – Натали выкрикнула и зарыдала.
    Адвокат подхватил свой портфель.
– До завтра, Наталья Сергеевна, не провожайте меня.
   
    Моховой допоздна сидел за личными делами и за несколькими справками, полученными от Карасёва. Так, ничего особенного, кое-что от наблюдения и прослушивания. Все помещения офиса фирмы были оборудованы скрытыми камерами, кроме кабинетов членов совета директоров и  «имперской» переговорной. Тотального просмотра-прослушивания не проводилось, только выборочное, но и его хватило, чтобы понять, кто играет главную скрипку во всех исследованиях группы, кто является генератором идей, это Валидзе - человек амбициозный и конфликтный, что свидетельствовало о неутолённых притязаниях. С него надо было и начинать. Моховой посмотрел на часы: уже вечер, тогда завтра с утра. Он грузно поднялся с кресла и вдруг вспомнил, что забыл пообедать! Настроение сразу же поднялось: своим усердием он заслужил изысканный ужин в хорошем ресторане.
    Скрипнула дверь, в кабинет втиснулась Нора.
– О, Нюра явилась! – хмыкнул Моховой. – С чем пожаловала?!
– Вот! – Нора вынула из сумки сложенный пополам лист. – Это заявление Наташки на увольнение!
– Неужели? – удивился Моховой. – Давай!
    Он придирчиво прочитал текст.
– Молодец! – похвалил он Нору и убрал заявление в стол. – Ужинать со мной поедешь?
– Почту за честь, Павел Борисович, – с лёгкой иронией отозвалась Нора.
– Нюрка! – ухмыльнулся Моховой. – Ты неисправимая стерва!
– Рада стараться.
– Поехали!
– Павел Борисович, так я могу рассчитывать на место Наташки?
– Ты пока смотри там за порядком, если что, ссылайся на меня.
– Но вы же обещали!
– Я?! – Моховой громко загоготал. – Обещанного три года ждут! Поехали, там видно будет. – Моховой обошёл стол, внимательно посмотрел снизу вверх на Нору и вдруг сально заулыбался и хлопнул её по тугой попе. – Обожаю стервоз!
– А я состоятельных мужчин!
– Мы с тобой определённо поладим… Нора.
   
    Вечером Алексей Феоктистович пригласил Степаниду Казимировну в ресторан. Когда она царственно появилась из подъехавшего такси, он едва узнал в этой стройной величавой женщине даму своего сердца. Болтунов бросился к ней, едва не выронив из рук букет цветов, и припал к руке в почтительном поцелуе. Потом его глаза встретились с лучистым взглядом Шиманской и он замер в восхищённом ступоре. Степанида Казимировна благосклонно улыбнулась и лёгким движением сдёрнула с шеи воздушный шарфик, открыв электрическим огням шикарное бриллиантовое колье.
– Стеша, – проникновенно сказал Болтунов, – вы бесподобно красивы!
– Спасибо, Алёша, – женщина вновь улыбнулась. – Вы в строгом чёрном костюме тоже похорошели.
– Спасибо, – смутился детектив.
    Шиманская засмеялась.
– Так мы идём? 
– Стеша, ещё пару минут? – умоляюще посмотрел на неё Болтунов и вытащил из кармана пачку сигарет.
– Хм, – многозначительно хмыкнула Шиманская.
– Я понимаю, это невежливо, но в связи с одним обещанием, данным Демьяну Игоревичу, эта сигарета мне просто необходима, ведь она может оказаться последней.
– Да? И как это понимать?
– Прошу, вас, Стеша, потерпите минутку, – взмолился Болтунов.
– Ладно уж, курите, – Болтунов чиркнул зажигалкой. – Алёша, а о каком обещании вы упомянули, если не секрет, конечно?
– О, я вам расскажу об этом, несколько позже.
– Вы меня заинтриговали, Алексей Феоктистович.
    Болтунов виновато улыбнулся, затянулся, выбросил окурок в урну и подставил локоть.
– Прошу!
    Он провёл женщину через зал с колоннами и помпезными бантами на светло-кремовых шторах к уединённому празднично накрытому столику. Услужливый официант поставил букет в вазу и выжидательно замер у ведёрка со льдом, откуда торчала бутылка шампанского.   
    После подробного рассказа Болтунова о выбранных блюдах, Шиманская удостоила его одобрительным кивком.
– Изыскано и обильно, – Шиманская улыбнулась, – не очень полезно, но, видимо, вкусно?
– Я здесь уже бывал, готовили чудесно, надеюсь, и сегодня не подведут.
– Что ж, раз преамбулы закончены, – Шиманская красноречиво обвела взглядом стол, – может быть, расскажите, в связи с чем, такое пиршество?
– У меня сегодня очень важный день, – Болтунов замолчал, смущённый пронизывающим взглядом Шиманской.
– Алеша, – мягко сказала она, – вы уверены в том, что хотите сказать?
– Абсолютно… позвольте, а откуда вы…
– Алёша, не задавайте женщине глупых вопросов, – Шиманская погладила его по руке, – лучше подумайте, стоит ли рушить нашу чудесную дружбу?
– Почему рушить? – хмуро переспросил детектив.
– А как же иначе?! – Шиманская умолкла, потому что Болтунов упрямо мотнул головой.
– Нет, Стеша, я дружить с вами не желаю! – Болтунов встал и, обойдя стол,  опустился перед женщиной на одно колено. – Степанида Казимировна! – начал он глухим от волнения голосом. – Я прошу вашей руки! – Детектив вынул из кармана коробочку и, открыв, поставил перед своей избранницей. Кольцо с большим брильянтом магически сверкнуло перед глазами Шиманской, она с трудом оторвала взгляд от сверкающих граней.
– Алёша, неужели вам понадобились мои руины? – спросила Шиманская, машинально поправляя причёску.
– Руины?! – возмутился Болтунов. – Не смейте оскорблять мою королеву! – Он сурово нахмурил брови, но сдержать улыбку не смог.
– Алёша, – спохватилась Шиманская, поймав любопытные взгляды редких посетителей, – вы так и будете стоять на колене?
– Да, пока не услышу положительный ответ!
– Это ультиматум?
– Да!
– Тогда сначала скажите, что за обещание….
– Если я женюсь, то брошу курить!
– Вот как?! Что ж, ради вашего здоровья, я вынуждена принять ваше предложение.
– Вы даёте слово?
– Конечно, даю, дорогой мой, более того, обещаю стариться рядом с вами, даже если вам это перестанет нравиться.
    Болтунов засиял улыбкой и вернулся на своё место. Шиманская жестом подозвала официанта, невозмутимо стоявшего поодаль.
– Голубчик, налейте нам  шампанского! – она вынула кольцо из коробочки и, надев на палец, принялась любоваться им, Болтунов счастливо наблюдал за женщиной. – Алёша, – сказала Шиманская, не отрывая глаз от сверкающего бриллианта, – у меня резкий характер. 
– Пусть.
– Вы действительно влюбились в меня? – спросила вдруг она, в упор глянув в глаза Болтунову.
– По уши! – серьёзно ответил он.
    Шиманская подняла бокал.
– Давайте, Алёша, выпьем за любовь!
– Давайте!

     Получив купюру с задумчивым Лермонтовым, бармен приглушил свет, включил негромкую музыку и принялся терпеливо протирать стаканы, с улыбкой посматривая на влюблённую пару. Было уже так поздно, что даже самые стойкие гости покинули заведение и Демьян с Алёной медленно кружились в полумраке, а за окнами проплывали редкие огни, словно провожая их  в пространство любви и покоя. Демьян что-то шепнул на ушко Алёне, та кивнула и направилась к столику, а  Пирогов к барной стойке. Через минуту он разливал из бутылки золотистый напиток. Они чокнулись, Алёна едва пригубила, а Демьян с наслаждением осушил бокал.  Он с удовольствием крякнул, улыбнулся.
– Ты счастлив? – тихо спросила женщина.
– Почти.
– Что значит, почти?! – нахмурилась Алёна.
– Меня один вопрос мучит, как Болтунов умудрился достать путёвки в разгар сезона?! Ты не в курсе?
– В курсе, – хихикнула Алёна. – Идея Алексея Феоктистовича была,  а путёвки организовал папа.
– Он что, волшебник?
– Нет, просто поговорил с молодой парой и уговорил их отправиться на море за твой счёт, плюс этот же круиз в сентябре. Болтунов сразу всё им оплатил, сказал, что попозже выставит тебе счет.
– Понятно, за ним не заржавеет, – усмехнулся Пирогов и, наклонившись, нежно поцеловал руку женщины. – Как же я благодарен судьбе, что моя жена наставила мне рога и что Нюрка привела тебя в девятый вагон! 
– Дёма, а давай сходим к проводнице девятого вагона?
– Скажем ей спасибо?
– Да. И подарим что-нибудь.
– Хорошо, – помолчав, сказал Пирогов, –  только после развода.
– Да, ты ведь ещё не мой!
– Твой, навеки твой! И после того, как мы причалим в Москве, вместе поедем ко мне в квартиру.
– Это ещё зачем? – хитро прищурилась Алёна. – У меня своя квартира есть.
– А затем, любовь моя, чтобы больше никогда не расставаться.
     Женщина приподняла бокал с вином и посмотрела сквозь  него на Пирогова.
–  Ты уверен?
– Неужели у тебя есть сомнения?
– А как же! И всегда будут, ты это помни, – она поставила бокал на столик. – А теперь, дорогой, веди меня спать.

     Утром генерал Климов листал толстое дело, иногда помечая на листе что-то  остро отточенным карандашом. За ним напряжённо наблюдал полковник Федосеев. Генерал поднял тяжёлый взгляд.
– Владимир Леонидович, когда поступил запрос на выдачу допусков для сотрудников «Скайварма»?
– Пару месяцев назад.
– А отправлены?
– Неделю назад.
     Генерал молча смотрел на подчинённого, ожидая продолжения. Федосеев виновато вздохнул, качнув седой головой.
– Александр Семёнович, недоглядел я за канцелярией.
– Владимир Леонидович, мы же реализацию дела начинаем!
– Больше не повторится!
– Надеюсь! Давайте ещё раз план операции просмотрим.

     Тем же утром Моховой сосредоточенно о чём-то размышлял у себя в кабинете. Он только что набирал номер Пирогова, но вызов не прошёл. Зато в ответ, тонко звякнув, пришла СМС: «Натали?!». Моховой, ловко настучал текст: «Заявление у меня в столе». Ответ пришёл почти мгновенно: «Буду через неделю».
     Теперь Моховой злился, его толстые пальцы нервно постукивали по столешнице. Он подвигал смартфон по столу. Очень хотелось позвонить этому мальчишке и нахамить, но он понимал, что никогда этого не сделает. Значит, лучше вовсе не звонить. «А может оно и к лучшему? – пришла вдруг спасительная мысль. – Под ногами мешаться не будет. И потом, – он внутренне повеселел, – если не вышел перехват, так может пришло время дембельского аккорда?! В самом деле, сколько он ещё тут лямку тянуть будет?».
     Павел Борисович довольно хрюкнул, решение принято.
– Ницца, я иду к тебе! – громко сказал он в потолок и ткнул в кнопку на стационарном пульте связи.
– Вероника, ты не в курсе, где Валидзе?
– В курсе: в отпуске.
– В каком ещё отпуске?!
– В краткосрочном. Демьян Игоревич распорядился ….
– Понятно! – перебил Моховой. – И когда он на работу явится?
– Сейчас, гляну  … завтра.
     Моховой нажал отбой, пододвинул к себе личное дело Валидзе и принялся его просматривать. Некоторые листы перелистывал, над другими зависал, внимательно вчитываясь. После одного из таких чтений озадаченно хмыкнул и опять потянулся к пульту.
– Вероника, а что с допусками из Минобороны?
– Пришли на прошлой неделе.
– Так-так, - пробурчал Моховой. – Вероника, а заявка когда была?
– Секунду – в динамике послышался стремительный бег дамских пальчиков по клавиатуре. – Вот, нашла, Павел Борисович, почти три месяца прошло.
– Вот бюрократы! Спасибо, я вспомнил.
     Моховой действительно вспомнил. Разговор случился ещё зимой в директорском кабинете. Это был редкий момент, когда Пирогов попросил зайти к нему. Обычно они захаживали друг к другу без докладов.
– Паша, ты чего с допуском тянешь? Всех держишь.
– Демьян, я тут поразмышлял…. шлите заявки без меня. Не готов я Ниццу на Сочи менять.
– Думаешь, не выпустят?
– Не знаю, а рисковать не хочу.
– Значит одного меня под танк?
     Моховой широко заулыбался и развёл руками.
     Да, так и всё и было. Потом он как-то спрашивал Пирогова, пришли ли допуска, и тот ответил, нет. Потом пояснил, что контракт с Минобороны всё ещё на утверждении, вот как подпишут, так и допуска придут.
     «Так, – подумал Моховой, – значит, контракт утвердили!».  Он отодвинул от себя личное дело Валидзе, сердито посмотрел на  стопку документов и папок на краю стала, и кнопкой вызвал секретаря.  Та незамедлительно показалась в проёме двери.
– Милена Федоровна, – Моховой тяжело поднял своё объёмное тело с кресла, – я ухожу, проследите, чтобы на столе ничего не трогали и предупредите Анну Олеговну, что я жду её завтра утром.
– Слушаюсь, Павел Борисович.
     Моховой кивнул и быстрым шагом ринулся на выход, дородная секретарша едва увернулась. Начальник кивнул и вышел, а женщина ласково улыбнулась вслед. Она точно знала, почему Моховой так заспешил: ужин для него дело святое.

     Утром Моховой стремительно вкатился в свой кабинет. Несмотря на свои округлые формы, он всегда был удивительно энергичен. Следом вошла стройная Анна и, вальяжно прошествовав к столу, преданно уставилась на своего шефа. Моховой опустился в скрипнувшее кресло и только после этого Анна элегентно примостилась на своё кресло. Моховому это понравилось, он довольно заулыбался.
– Анна Олеговна, ты Валидзе знаешь? – прищурился толстяк.
     Женщина сморщила носик.
– Виделись. Мрачный тип.
– Возможно, он будет твоим новым шефом.
– Павел Борисович, вы же мне обещали….
– Не скули, рано. Хочешь, сделаю тебя его замом?
– Хочу! - Анна зло поджала губы. – На безрыбье и рак….
     Моховой нахмурился, женщина умолкла.
– Нора, тебе задание!
– Ну вот, – проворчала Анна, – как задание, так сразу Нора!
– Хочешь, чтобы я про Нюрку вспомнил?!
– Не надо, поморщилась Анна. – Что делать надо?
– Пощупать Валидзе сможешь?
– За какие места?
– За любые! Мне нужно знать его тайные пристрастия.
     Анна приосанилась, тонко улыбнулась.
– Нужен повод и … мотивация.
     Хозяин кабинета понимающе усмехнулся.
– Будет тебе мотивация. И повод. Валидзе сам к тебе приедет.

     Через час Моховой разговаривал с Валидзе. Раньше они почти не общались, хотя оба были хорошо друг о друге осведомлены. Моховой проявлял дружелюбие.
– Армен Ираклиевич, чем занимались в выходные?
– На диване валялся, несколько настороженно отозвался тот.
– Вы в курсе, допуска пришли?
– Угу, - кивнул Валидзе, – Вероника оповестила.
     Моховой пристально вглядывался в этого московского не то грузина, не то армянина. Обычно ему быстро удавалось просчитывать человека, а с этим осечка, мутный какой-то, закрытый. Павел Борисович задумчиво потёр толстую щёку.
– Армен Ираклиевич, следовательно, вы понимаете, что контракт с министерством обороны подписан?
– Ясное дело, – неопределённо качнул головой Валидзе, – большие деньги на подходе.
     «О! Это по-нашему!», - мелькнуло в голове Мохового.
– А  вы сможете этот контракт вести?
– Полностью? – с лёгким испугом переспросил Валидзе.
– Конечно! Армен Ираклиевич, разве вы не засиделись в исследовательской группе?
     Валидзе задумался, заёрзал в кресле. Моховой решил подбодрить.
– Со строительством нового цеха вакансия директора открывается. Хотите поруководить?
– Хм. Если честно, я науку больше люблю.
– Творчества и в руководящей работе хватает. К тому же зарплата в три раза больше.
     При словах о зарплате на лице Валидзе мелькнул хищных прищур. Моховой это заметил и довольно скрипнул креслом.
– Это, конечно, аргумент, – чуть запоздало отозвался Валидзе. Потом, подумав, добавил: – А что Пирогов скажет?
– Армен Иралиевич, Демьян Игоревич разумный человек….
– Это конечно,…но ведь техзадание надо изучить, а оно ещё не пришло.
– Не пришло, так придёт. Я ведь ответа сейчас от вас не требую, подумайте. А для правильного решения посмотрите, как строительство идёт. Армен Иралиевич, поезжайте завтра на новую территорию, Анна Олеговна вам всё покажет.
– Секретарша?
– Референт.
– Тогда другое дело! – усмехнулся Валидзе и встал. – Что ж любопытно. Съезжу. Спасибо, Павел Борисович, за заманчивые перспективы. Так я пойду?
     Моховой бодро выскочил из-за стола и дружески похлопал Валидзе по плечу, он уже понял, что выиграл себе этого человека.

     На следующее утро Анна и Валидзе в касках и промышленных халатах прохаживались по строительной площадке. Она оказалась неожиданно большой, фактически возводился новый завод, а не цех. По пути Анна уверенно что-то рассказывала своему возможному будущему начальнику, энергично жестикулируя, указывая в разные стороны. Валидзе внимательно слушал, кивал,  иногда что-то спрашивал.  Незаметно они подошли к двухэтажному мобильному офису. Анна приостановилась перед крыльцом, Валидзе обогнал её и открыл дверь.  Женщина благосклонно кивнула, и неспешно проследовало мимо него внутрь здания.
     В просторный кабинет Анна вошла первой, положила на полку каску, и обернувшись, по-свойски кивнула на вешалку, стоящему в дверном проёме мужчине. Валидзе снял каску, потом, вслед за Анной, снял халат. Он прошёлся по кабинету, остановился у большого стола с ворохом  бумаг и  папок, поверх которых был развёрнут большой архитектурный план будущего цеха. Валидзе всмотрелся, одобрительно хмыкнул, коротко взглянул на хозяйку кабинета, та обаятельно улыбнулась.
– Анна Олеговна, должен признать, ваша компетенция явно выше вашей должности.
– Армен Ираклиевич, приятно, что вы это заметили. Вам замы не потребуются?
     Анна присела на стул, положив ногу на ногу. На этот раз в этом движении не было эротического вызова, юбка её делового костюма была той необходимой длины, которая делала женщину строгой и элегантной одновременно. Она улыбнулась и кивнула на соседний стул. Валидзе сел.
–  Да, я ещё и сам не решил….
– А как же карьера, зарплата?
– Манят и смущают, - вздохнул мужчина. 
     Анна внутренне похвалила себя, Валидзе вёл себя вполне предсказуемо, как нормальный мужчина, а с ними она управляться умела. Она мягко тронула мужскую руку.
– Армен Ираклиевич, приходите, я буду вам надёжной опорой.
     Валидзе заулыбался.
– Анна Олеговна, вы настоящее открытие!
– Надеюсь, не научное?
     Они засмеялись, но сдержанно и коротко, Анна выпрямилась и посерьёзнела.
– Армен Ираклиевич, скоро обед….
– Обед подождёт, проект цеха найдёте?
– Конечно! – Анна не глядя вытянула из-под плана цеха тонкую папку, протянула Валидзе. – Всё здесь под рукой.
 
     Вечером Валидзе пришёл на встречу к Свиридову на конспиративную квартиру в большом сталинском доме. Они сидели за массивным круглым столом, пили чай и вели неспешную беседу. Валидзе с почтением посматривал на высокие потолки, на тёмно-бордовые массивные шкафы с резными стёклами в дверцах и матово поблёскивающий за ними советский хрусталь.
– Солидная мебель, –  изрёк он.
– С тридцатых годов здесь стоит, – без тени улыбки отозвался Свиридов. – Армен Ираклиевич, как успехи в изготовлении научной липы?
– Сваял. Думаю, Моховой клюнет, а вот штатовские эксперты….
– До них вряд ли дойдёт.
     Валидзе звякнул чашкой о блюдце.
– Понятно. Петр Петрович, а что с техзаданием?
– Без вас – ничего.
– В каком смысле?
– В прямом, Армен Ираклиевич. Техзадание под вашу наукообразную липу должно делаться.
– Хм, логично. – Валидзе достал из кармана флешку и положил перед Свиридовым. – Вот, передайте.
     Генерал улыбнулся.
– Ну, уж нет, сами отвезёте. Внизу машина. Вас там встретит полковник Федосеев. Вот его визитка. Вместе с ним и с военными спецами подготовите техзадание. 
– Так ночь ведь почти?
– Армен Ираклиевич, придётся сон отложить. Вас ждут. Завтра утром нужно техзадание отправить в «Скайварм».
– Понятно, – кивнул Валидзе, убирая  визитку и флешку в карман. – Игра всё интереснее.
     Свиридов подлил чай из пузатого чайника.
– У меня здесь только чай, а ужином Федосеев накормит.
– Не надо. Меня от еды в сон клонит.
– Ну, разберётесь на месте. У вас, Армен Ираклиевич, завтра опять свидание?
     Валидзе поморщился и отхлебнул из чашки.
– Что, дама не в вашем вкусе?
– Совершенно!
– Армен Ираклиевич,  очень прошу, надо подыгрывать, показать, что вы очарованы.
–  Петр Петрович! – Валидзе удивлённо посмотрел на генерала. – Анна Олеговна тоже шпионка?!
– Нет, – усмехнулся Свиридов, – она просто хорошие деньги отрабатывает.
– Я не вполне….
– Армен, я уверен, Анна очаровывает вас по заданию Мохового.
– Зачем?
– Изучает.
– Чёрт, я совсем сбит с толку, теперь и не знаю, как себя с ней вести.
– О, это просто. Покажите ей свои худшие качества.
– В каком смысле? – Валидзе нахмурился, Свиридов улыбнулся.
– Сластолюбие, корысть, тщеславие, амбиции.
– А-а, теперь понятно! – облегчённо усмехнулся Валидзе. – Это можно. Сделаю.
– Только не увлекайтесь. Помните, вы ещё и трусливы.

     Моховой сидел за столом и тупо посматривал на свой секретный шпионский телефон. Он лежал перед ним на столе и совершенно не собирался звонить. Мохового это злило. Он вскочил и принялся бегать по кабинету из угла в угол. Внезапно мобильник затрясся громкой дрожью, толстяк, шумно дыша, торопливо поднёс его к уху. Звонил его непосредственный американский шеф – Пол Голота, и говорил, как всегда, ёмко и кратко.
– Мы получили разрешение, можете предложить «Теплотехнику» большую лабораторию по его профилю в Германии, Англии или Польше.
– А в Штатах?
– Потребует дополнительных консультаций.
     Голота умолк, ожидая, что скажет его агент, а тот мялся, что-то нерешительно мычал, несколько раз тяжело вздохнул. Голота не выдержал.
– Блонди! Так и будем мычать?! Что вас смущает?
– Может, его ещё поизучать?
– Зачем? Наши эксперты считают, что клиент вполне дозрел, составлен его психологически-эмоциональный портрет. Выводы однозначны: операцию по вербовке можно, а значит, нужно начинать.
– Это понятно, – застонал Моховой, – только….
– Не надо бояться, – перебил его Голота. – Я вам отправляю пошаговый сценарий, созданный специально под «Теплотехника». – Чёрный мобильник тихо квакнул, оповещая о полученном пакете информации. – Как следует его изучите, когда получите!
– Пол, вы обещали, что это задание последнее….
– Так и есть. Старайтесь, Павел. Если «Теплотехник» станет на нас работать, это будет вашим лучшим успехом!
– Я понимаю, выход прямо в Миноборону. … Пол, а как же я? Я хочу уехать.
– Уедете! После того, как сделаете свою работу! Желаю успеха.
     Моховой понуро прошёл к своему креслу, медленно и скрипуче сел и принялся вытирать платком шею и раскрасневшееся круглое лицо.

     Вечером того же дня он радушно усаживал настороженного Валидзе за столик  в отдельном кабинете ресторана. Стол был уставлен аппетитной снедью. Валидзе внимательно осмотрел стол, одобрительно кивнул.
– Садитесь, Армен, не стесняйтесь, самое время пировать.
     Валидзе сел и нерешительно глянул на светящееся радушием лицо Мохового.
– Павел Борисович, это так неожиданно….
– Неожиданно, зато ожидаемо! – Моховой громко подвинул свой стул поближе и  сел. – Что пьём, вино, коньяк, виски, водку?
– Водку.
– Отличный выбор, господин новоиспечённый директор! С удовольствием поддержу. Кстати, как вам ваш будущий заместитель?
– Анна Олеговна? Деловая дама, – усмехнулся Валидзе, – даже чересчур.
– В каком смысле? – насторожился Моховой.
– А в таком: все дела вам, Павел Борисович, докладывает. Уверен, и про мои реверансы перед ней тоже!
     Валидзе с некоторым вызовом посмотрел в лицо Моховому, тот сначала нахмурился, а потом вдруг громко загоготал. Валидзе невольно тоже заулыбался.
– Ха-ха! Всё-таки прокололась, стерва! Так что, убрать её с глаз долой?
– Нет, от неё польза есть, она старательная, пусть работает. А наблюдений со стороны я не боюсь.
     Моховой понимающе кивнул и потянулся за бутылкой, торчащей из ведёрка со льдом.
– Умный вы человек, Армен Ираклиевич, зачем теперь за вами наблюдение? Отменим задание и все дела.
     Моховой быстро и ловко разлил водку в запотевшие от холода рюмки.
– Армен, я рад, что всё получилось и от души поздравляю, все члены Совета директоров «за»!
     Они чокаются и выпивают.
– Давайте, друг мой, закусывайте!
     Моховой принялся накладывать себе на тарелку закуски, салаты, не забывая положить толику и гостю. Тот сидел задумчиво.
– Павел Борисович, вы сказали «все», а как же Демьян Игоревич? Мне бы поговорить с ним. Где он?
– В отпуске по семейным обстоятельствам. Не до работы ему пока. Ничего, скоро вернётся и обязательно поддержит наше решение. Он вас, Армен, всегда очень ценил, неужели есть сомнения?
     Ответить Валидзе не успел, в кабинет вошёл официант, вкатывая тележку с новыми блюдами и закусками, Моховой тут же плотоядно на них уставился. Официант чопорно, но быстро убрал со стола лишнее, расставил тарелки и потянулся к бутылке водки.
– Не надо, дорогой, – остановил его толстяк, – я сам.
     Официант кивнул и быстро удалился, Моховой с удовольствием рассматривал на своей тарелке дышащие жаром кусочки барашка.
– Красота! – Моховой облизнулся, – Армен, это надо есть, пока горячее.
     Он выдернул бутылку изо льда, промокнул её салфеткой и разлил тягучий от холода напиток по рюмкам. Валидзе с интересом смотрел на этот процесс. Он уже отдал должное Моховому, тот не только знал толк в еде, но и, несмотря, на свои пухлые габариты, очень ловко управлялся с приборами, тарелками и бутылками.
     Аромат жареной баранины будил аппетит.
– Да уж, под такое мясо грех не выпить, – сказал Валидзе, поднимая рюмку.
– Вот-вот, – поддержал его Павел Борисович, – выпьем, закусим, потом поговорим.
     При этих словах Валидзе на мгновение замер  и настороженно посмотрел на Мохового. Тот усмехнулся и опрокинул в себя рюмку.
– Армен, все вопросы потом!

     Прошло около часа. Моховой посматривал на слегка осоловевшего Валидзе,  и планомерно играл на его амбициях.
– Армен, вы же талантливы! Небольшой заводик в частной фирме, разве это предел ваших мечтаний?
– А у вас какой предел? – уклонился от ответа Валидзе. 
– Если откровенно, – хмыкнул Моховой,– я хочу навсегда уехать в Ниццу.
– Хорошая мечта, если есть мешок денег. 
– Ха! Не просто мешок денег, Армен, этого мало! Нужен ещё статус! Вот представьте: вы руководите отдельным профильным институтом в Германии или в Англии! Где больше нравиться?
– Лучше в Англии, я английский неплохо знаю.
– О! Тогда давай выпьем, за Ниццу?
     Моховой выдернул из ведёрка со льдом
–  Каждый за свою? – хитро улыбнулся Валидзе.
– Точно!
     Они чокнулись, выпили. Моховой опять принялся закусывать, а Валидзе потянуло на разговоры.
– Павел Борисович, мы вот за условную Ниццу выпили, а это что, возможно?
– Более чем, Армен Ираклиевич!
– И что нужно сделать, чтобы её достичь?
– А что вы готовы сделать?
– Почти всё, … только чтоб без последствий.
– Так это всё от нас зависит. Мы же умные люди?
– На Лубянке тоже не дураки.
     Моховой перестал жевать и побледнел.
– А при чём тут Лубянка?
– А при том. Вы что, думаете, я лох, и не понимаю, что институты на Западе просто так не раздают?!
     Моховой тихо положил нож и вилку на стол, промокнул салфеткой рот. Он не отводил взгляда в сторону, но молчал. Валидзе не выдержал первым.
– Павел Борисович, насколько реальны ваши посулы?
– На сто процентов.
– А гарантии?
– Я вас познакомлю с тем, кто их может дать.
– Оттуда?
     Моховой кивнул, его взгляд строг и пронизывающ.
– Почему вы решили, что я соглашусь?
– Армен Ираклиевич, вы человек мира, он огромен, он ждёт вас. С вашей головой и Нобелевка достижима.
– А вам что за интерес?
     Моховой заулыбался.
– Встретимся в Ницце.
– Хорошо, я готов рискнуть.
     Моховой опять кивнул и потянулся к закускам. Он думал. Пока всё шло вполне по сценарию, присланному Голотой. «Вот ведь спецы, – думал про себя Моховой, – всё-то просчитывают… наверное и меня всего обсчитали…». Он повернулся к напряжённо молчащему Валидзе. 
– Армен, надеюсь, вы понимаете, что нужны гарантии и с вашей стороны?
     Валидзе с готовностью кивнул. «Ох, уж эти учёные! – мелькнуло в голове Павла Борисовича.  – На раз два прозрачные».
– Вы ознакомите меня с секретными приложениями к договору с Минобороны?
– Не вопрос.
– И дадите цифровые копии?
– Хоть завтра.
     Валидзе ухмыльнулся и подвинул пустую рюмку к Моховому.
– Не завтра, а когда нужно, – Он привычно разлил водку и добавил: – И ещё вы дадите мне на день оригинал техзадания.
– Это зачем?! – удивился Валидзе.
– Нужна абсолютная уверенность, что документ подлинный.
– Хм. Павел Борисович, дорогие получаются гарантии, я сильно рискую.
– Я тоже. Но это взаимные гарантии. И взаимные обязательства. Выпьем?
     Они выпили и некоторое время молчаливо сидели, обдумывая случившееся. 
– Чёрт, страшно-то как!
– Армен, кто не рискует…
– Ну, хорошо, и как вы всё это себе представляете?!
     Моховой помял свои щёки пухлыми пальцами.
– Это как раз всё просто. Я называю дату. Днём вы передаёте техзадание мне, утром, получаете обратно. Можно поздно вечером….
– Нет, лучше утром. Все знают, что я иногда остаюсь ночевать в отделе. Мне же надо дела срочно сдавать….  Посижу, бумаги поразбираю.
– Правильно! Значит, договорились?
     Валидзе потёр лоб, обречённо покачал головой, видно было, что волнуется.
– Павел Борисович, а если повяжут?!
– Армен, да кому нужна наша контора? Прикиньте, сколько их вокруг оборонки крутится? Тысячи!
– Так-то оно так, только всё равно страшно.
     Моховой хищно усмехнулся.
– Армен Ираклиевич, а как же Ницца?


     Рано утром Климов, Свиридов и Федосеев сидели на диване перед переносным монитором на журнальном столике. Из динамиков приглушённо слышались голоса Мохового и Валидзе. После фразы: «А как же Ницца?», полковник Федосеев нагнулся к прибору и остановил запись.
– Александр Семёнович, дальше уже ничего интересного.
– Понятно, – кивнул генерал Климов, – выпили и разошлись?
–  Так точно!
– Пора и нам позавтракать. Ты как, Петр Петрович?
– Двумя руками «За».
– И я не возражаю, – поддержал Федосеев, и вдруг зевнул. Он виновато посмотрел на Климова. – Простите.
     Генерал заулыбался и понимающе кивнул, в отличие от них, полковник всю ночь отсматривал материалы наблюдений, отбирал самое значимое для утреннего доклада.
– Тогда перебазируемся в комнату отдыха, позавтракаем, –  Климов глянул на часы, потом посмотрел на Федосеева. – Владимир Леонидович, у меня там отличный диван стоит, поспишь?
– Да что вы, товарищ генерал!
     Все улыбнулись, дружно встали и, пройдя через обширный кабинет генерала Климова, скрылись за малоприметной дверью.
     Завтрак действительно был накрыт на невысоком столике возле дивана. Климов радушно махнул рукой в его сторону, а сам сел на стул. Подчинённые нерешительно остановились.
– Да, садитесь вы! Мне на стуле удобнее.
     Кофе и бутерброды оказались  весьма кстати, генералы повеселели, взбодрились.
– Пётр Петрович, а Валидзе твой каков молодец! Просто артист.
– Да уж, беседу, как по нотам провёл. 
     Между тем, седой полковник незаметно уснул, привалившись к высокому подлокотнику дивана, так и не допив свой кофе.
– О, Александр Семёнович, а Леонидыч, и впрямь уснул!
– Вижу, пусть спит. Ты поел? Пошли в кабинет, помозгуем.
    
     Генерал Свиридов вышел из кабинета. За спиной Климова скрипнула дверь, он обернулся и увидел полковника Федосеева, тот с виноватым видом остановился возле двери комнаты отдыха.
– Извините, Александр Семёнович! Так неудобно получилось….
– Ничего, Владимир Леонидович, бывает, – Климов подошёл к полковнику, пожал руку. Тот благодарно улыбнулся, потом вытянулся в стойке.
– Разрешите идти?
     Климов кивнул, Федосеев бодрым шагом вышел из кабинета, так и не закрыв дверь в комнату с диваном. Генерал начал было её прикрывать, как вдруг широко зевнул и потянулся.
– Эх, тяжелы стали ночные бдения! – пожаловался он пустому кабинету на подступающую старость и махнул рукой. – Пойду и я полчаса вздремну. 

     Прошло несколько дней и свершилось то, чего так напряжённо ожидали генералы: Моховой направил Валидзе электронный билет в театр, о чём тот и оповестил генерала Свиридова.
     Теперь Климов и Свиридов внимательно слушали доклад Федосеева.
– Мы проверили, он и себе два билета взял.
– Сколько дней осталось?
– Три!
– С Анной, наверное, пойдёт, – предположил Свиридов.
– Думаю, да, – согласился Федосеев.
– Владимир Леонидович, посольство билеты не заказывало? – спросил Климов, не поднимая глаз от схемы театра. – Вдруг массовый культпоход устроят?
– Нет, Александр Семёнович, мы держим на контроле.
– Значит, через посредника билет взяли, – Климов раздражённо стукнул карандашом о столешницу. – И мы не знаем, сколько будет американцев и кто именно.
– И будут ли вообще, – тихо добавил Свиридов.
     Климов удивлённо посмотрел на Свиридова, потом вопросительно на полковника.
– Владимир Леонидович, а если  Пётр Петрович прав и это очередная проверка? Мы там не наследим?
– Да уж, это была бы катастрофа, – опять добавил сомнений Свиридов, – брать надо только с поличным.
     Федосеев упрямо покачал своей сединой.
–  Нет, вряд ли. Я уверен, Голота сам явится.
– Это откуда такая уверенность?
– Он явно выдвинуться хочет, в резидентуре, судя по всему, мелкая сошка, как метко Пётр Петрович заметил. Сам сделает, сам все лавры получит.
– Допустим, а как на счёт варианта проверки?
– Мы у себя в управлении уж по всякому анализировали, не проверка это, ведь Голота знает, что Валидзе боится, да и сам Моховой явно трусит. Ему бы поскорее сделать всё и свалить в свою Ниццу.
– А почему ни разу больше не зафиксирована связь с Голотой? Мобильник его шпионский молчит?
– Молчит, – кивнул полковник. – Александр Семёнович, есть у меня одно соображение, разрешите?
– Давай, слушаю.
– Моховой раньше ужинать каждый день ездил в три ресторана. Он у них как ВИП- клиент числится. Наши техники там давно уже поработали.
– И что?
– А с Валидзе Моховой ужинал уже в другом ресторане, мы еле успели оборудование поставить. И что интересно, после этого ужина он ни разу в старые рестораны не заезжал. Моховой  теперь каждый день и обедает и ужинает в новых заведениях, причём выбирает их в огромных торговых центрах.
– Наобум что ли? –  удивился Свиридов.
–  Похоже, что так. Тем более, там и готовят средне, а Моховой тот ещё эстет.
–  А что, Александр Семёнович? – поднял брови Свиридов. – Похоже, прав Владимир Леонидович! В этих торговых центрах столько металла и фоновых излучений, что мобильник можно и не отследить.
–  Или он другой использовал.
–  Другой?! –  почти хором переспросили оба генерала.
–  Мы предполагаем, что у него второй телефон был спрятан, видимо, специально для экстренных случаев или для особых операций, вот он его и активировал.
– Да уж, задачка непростая! Слишком много неизвестных параметров, – покачал головой Климов. – Но операцию проводить будем. Берите спецов и шпигуйте театр техникой во всех укромных местах. Две ночи у вас, полковник!
     Федосеев вскочил, встал по стойке «Смирно».
– Слушаюсь, товарищ генерал-лейтенант! Разрешите документы завизировать?
– Неси.
     Климов и Свиридов посмотрели вслед.
– Пётр, ты помоги ему с прикрытием в театре.
– Конечно. Разрешите идти?
– Давай! Потом ко мне с докладом.
     Свиридов поднялся и улыбнулся.
– Кажется, три ночи у нас будут бессонными.
– Пётр, у тебя в кабинете свой диван есть.
– Ваш удобнее.
– Иди уже!
    
     В незакрывающуюся от потока людей массивную дверь театрального фойе царственной походкой вплывает Анна в вечернем платье с высоким разрезом, демонстрирующим её длинные безупречные ноги, следом колобком вкатывается Моховой. Он воровато стреляет вокруг себя глазами и ведёт даму к стойке гардероба, где ему вручают бинокль. Моховой что-то говорит Анне, она кивает и они уходят по направлению к буфету, В это время в фойе появляется  долговязая фигура Пола Голоты. В руках у него смартфон, он делает пару шагов в сторону и прислоняется к стене. Если присмотреться, можно заметить, что на самом деле он незаметно наблюдает округу.   

     Среди публики объёмное тело Мохового и высокая фигура Анны хорошо видны.  Голота мельком посмотрел в их сторону и направился в другую сторону. Он то и дело останавливался, рассматривая фотографии на стене, потом неторопливо спустился в туалетную комнату.
     Прозвучал третий звонок, Моховой с Анной прошли в основной зал, вдалеке Голота вновь равнодушно скользнул по этой импозантной паре глазами и  направился к одной из лож.
     Служительница театра плавно прикрыла двери зрительного зала, из которого послышались аплодисменты, потом музыка.

     За всеми этими перемещениями внимательно наблюдали полковник Федосеев и генерал Свиридов, стоя вплотную за спиной оператора в наушниках, сидящего перед несколькими экранами.  Чуть дальше по тесному коридорчику сидел другой оператор. Они находились внутри спецмашины ФСБ, замаскированной под фургон доставки.
– Илья, – тихо, но властно сказал Федосеев, –  покажи объекты.
     Оператор кивнул и склонился над клавиатурой. Изображение на двух мониторах стало расти, на одном была ложа с Голотой, сидящем на стуле у входной двери, а на втором экране Моховой с Анной. Они сидели на первом и втором местах первого ряда Амфитеатра. Внешне спокойны, На одном из соседних мониторов дирижер взмахивал руками и едва заметной палочкой, а   мелкие фигурки в оркестре беззвучно надували щёки и двигали смычками.
     Шло время, все внимательно и терпеливо наблюдали за экранами. Внезапно Голота небрежно посмотрел на часы, и чуть переменил позу.
– Готовится! – почему-то шёпотом сказал Федосеев.
– Похоже.
– Илья, всем готовность номер один! – громко скомандовал полковник.
– Всем постам, готовность один! – продублировал команду оператор.

     Судя по энергетике, исходящей от дирижёра на экране, в зале шла музыкальная кульминация, и в это время Голота тихо и быстро вышел из ложи. На соседнем мониторе Моховой несколько раз глянул на часы, затем что-то шепнул Анне и крадучись поспешил к выходу из зала.
     Феоктистов положил ладонь на плечо оператора, тот кивнул и громко скомандовал в микрофон:
– Внимание, отсчёт ноль!

     Моховой вышел в фойе и огляделся. Кроме пары служительниц и буфетчицы за стойкой никого не было. Павел Борисович, еле сдерживая улыбку, направился к лестнице, спускающейся к туалетным комнатам. Гулко отозвались его шаги на ступенях. Внизу тоже было пустынно. Моховой притормозил у двери, глубоко вздохнул и вошел в мужской туалет.  Он быстро и гулко прошёл к дальней кабинке, условно постучал в дверь, оттуда донеслось ответное постукивание. Моховой воровато оглянулся, хрюкнул, вытащил изнутри широкой полы пиджака тонкую папку на молнии и передал её через верх дверцы.
     Голота не вставая с крышки унитаза принял папку, быстро расстегнул. Внутри лежала флэшка, её он сразу положил в нагрудный карманчик пиджака, потом достал тонкую сшивку листов, на которых отчётливо виднелись грифы секретности и печати на каждой странице. Голота замер, прислушался. Если не считать топота Мохового, переминающегося возле рукомойника, всё было тихо и спокойно. Голота быстро, но без суеты достал из кармана небольшой прибор, приоткрыл  его, и всунул в образовавшуюся щель часть одного из листов с печатями. Прибор тускло подмигнул крохотной красной точкой. Голота  принялся обрабатывать таким образом каждый лист.
     Моховой стоял у раковины и прислушивался к почти неуловимому бумажному шелесту. Поначалу он застыл, словно статуя, потом очнулся, вздохнул и криво улыбнулся своему бледному отражению.  Внезапно он увидел в зеркале, как бесшумно открылась дверь туалета и появился ствол пистолета с насадкой бесшумной стрельбы, смотрящий ему прямо в лоб. Следом показалось лицо в маске, многозначительно прижимающее палец к губам. За этим лицом замелькали другие бесшумные тени. Из туалета послышался грохот срываемой с запора дверцы туалета и испуганный вскрик американца.
     Моховой продолжал смотреть в зеркало и видел себя и всё того же человека, только теперь он стоял очень близко, прямо за спиной, а ствол пистолета медленно двигался к затылку. Видимо, почувствовав холодный кружок металла кожей, Моховой окончательно понял, что это провал. Его зрачки вдруг закатились вверх, под веки и он осел на пол, наполнив помещение шумом упавшего грузного тела. К нему наклонился оперативник, потрепал по щеке, толстяк несуразно зашевелился, его глаза наполнились ужасом.
     Из соседнего помещения слышны голоса.
– Не двигаться, ФСБ! Вы арестованы!
– Я протест! – громко кричит Голота. – Я ест дипломат!
     Доносятся шорохи от движения многих молчаливых людей, звуки срабатывающих затворов фототехники.
– Прекратить снимать! – опять кричит Голота. – Я дипломат!
– Доказать можете? – спрашивает чей-то спокойный голос.
– Мне надо звонить! Верните мой….
– Мы вас, – прерывает Голоту тот же голос, – сейчас к другому телефону доставим.   
    
     Моховой, лежащий на полу, словно в тумане слышит и видит происходящее. Возле него крутится худой паренёк с видеокамерой, Павел Борисович хочет махнуть ему, запретить, но рука вяло падает на пол, а слова почему-то застревают в горле. Оперативник суёт ему под нос нашатырь, Моховой морщится, отворачивается, пытается встать.
     В туалетную комнату вошёл офицер ФСБ с папкой в руках, остановился перед Моховым.
– Что с ним?
– Обморок.
– Встанет или врача вызвать?
– Сейчас проверим! – оперативник оглядывается, кивком подзывает коллегу. Тот подскакивает, они рывком ставят Мохового на ноги. – Ну, как? – почти участливо спрашивает первый оперативник.
– Уже лучше, – еле шевеля губами, отвечает толстяк и хватается за край раковины.
    
Паренёк с камерой продолжает его снимать, но Моховой уже не протестует, он тупо смотрит в зеркало, в котором офицер с папкой в руках удовлетворённо кивает и  проходит в помещение с кабинками. Там всё стихает, даже протесты Голоты. Офицер начинает громко и внятно говорить.
– Пол Голота, нами зафиксирован факт приёма вами секретных материалов от гражданина России! В связи с этим вы задерживаетесь вплоть до выяснения всех обстоятельств. Вам будет предоставлена возможность связаться с вашим руководством. Вы готовы добровольно следовать за нами?
– Да, – после долгой паузы отозвался Голота, потом нервно добавил: – Я прошу снять наручники. Мой статус….
– При вас дипломатический паспорт не обнаружен, по протоколу задержания наручники необходимы. Увидите.
     Американца под локти вывели два оперативника. Голота демонстративно не посмотрел на Мохового, которому защёлкивали на руках наручники. Павел Борисович безропотно стоял и лишь тоскливо смотрел вслед своему бывшему патрону, в голове было пустынно.  К нему подошёл офицер.
– Гражданин Моховой Павел Борисович, вы арестованы. Прошу следовать за нами.

     Внутри оперативной машины Федосеев и Свиридов всё так же смотрели на мониторы. Увидев, как понурого Мохового в наручниках ведут по фойе театра, Свиридов протянул руку Федосееву, тот с чувством пожал её.
– Ну, что, Владимир Леонидович, принимаете поздравления?
– Только взаимные.
     Они засмеялись, но почти сразу посерьёзнели.
– Пётр Петрович, поеду я к Голоте. Мне теперь столько бумаг оформлять, потом с МИДом связываться.
– А Моховой?
– С ним мой зам поработает, думаю, тот упираться не станет, сразу поплывёт.
– Ну, что ж, встретимся в кабинете генерала Климова.
     Они опять обменялись рукопожатием.

     Рано утром в приёмную Пирогова вошёл Валидзе, потянулся.
– Вероника, ну, что за спешка?!
– Армен Ираклиевич, простите, но вам просили незамедлительно передать вот это.
     Вероника протянула небритому Валидзе плотно запечатанный коричневый пакет. Тот принял его в руки, вслух прочитал надпись фломастером: «Лично в руки Валидзе А.И». Он хмыкнул и поковырял прозрачную бумажку с печатью «Для пакетов».
– И от кого же подарок?
Секретарша улыбнулась.
– Из Ниццы.
     Валидзе с недоумением посмотрел на неё, но потом быстро сообразил, что к чему.
– Понятно, - многозначительно протянул он. – Похоже, Демьяну Игоревичу понадобится новая секретарша?
     Вероника улыбчиво пожала плечами и протянула ножницы.
– Как начальство решит. Вы вскрывайте, мне надо, чтобы вы на описи расписались.
– Опись? Нет проблем.
     Валидзе вскрыл пакет и вытащил сшивку листов под названием «Техническое задание» и бланк описи. Бланк положил на стол, взял протянутую Вероникой ручку и расписался.
– Спасибо, нужная вещь! Как там Ницца?
– Потеет.
     Валидзе усмехнулся и кивнул на документы в руке.
– Пойду, верну в секретную часть.
     Вероника улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй.

     Климов, Свиридов и Федосеев уже час обсуждали новые материалы по делу. Полковник принёс целый портфель документации, справок и ворох фотографий.  Александр Семёнович не торопясь, перебирал снимки с эпизодами задержания Голоты. Вот тот сидит, открыв рот на крышке унитаза, держа в руках секретный документ и некий аппарат. Далее шли фотографии всех вещей, изъятых у американца, вот, опять попалось это странное устройство. Климов пригляделся. Потом покопался в груде фотографий, отобрал все, на которых был запечатлен прибор, разложил перед собой.
– Владимир Леонидович, – спросил он, не отрывая глаз от снимков, – что с Голотой?
– Оформили, консул уже забрал.
– А этот загадочный аппарат?
– Начинку изъяли, корпус вернули.
– Молодцы! – Климов довольно посмотрел на Федосеева. –  И что спецы говорят?
– Александр Семёнович, версии пока предварительные.
– Это понятно. Так что это такое?
– Сейчас, я тут записал, – Федосеев полез в портфель. – Вот!
     Полковник вытащил лист бумаги с рукописными строчками и зачитал: «Новейший портативный спектрометр-анализатор. Снимает спектр  микрочастиц бумаги и краски печатей, оттисков, сравнивает их с имеющимися в памяти образцами».
– Ничего себе! – удивился Климов.
– Владимир Леонидович, – встревожился Свиридов, – что значит, «сравнивает с образцами»?! Откуда они у них?
– Спокойно, Пётр Петрович, – усмехнулся Климов, – сам подумай, мало ли наши военные договоров по миру подписали?
– Хм, не додумался, – Свиридов покачал головой. – Эх, допросить бы Голоту!
     Климов отодвинул от себя фотографии и повернулся к Свиридову.
– И я бы не прочь,  только он уже вещички, наверное, собирает.
– Александр Семёнович, зато Моховой поёт соловьём. Кстати, настаивает, что это Валидзе шантажом втянул его в противоправную деятельность.
– Шантажом?! – усмехнулся Свиридов. – Ну, хитёр толстяк!

     Пирогов и Алёна открыл дверь, в прихожей вспыхнул свет.
– Проходи, любимая женщина, в свой новый дом.
     Женщина ничего не ответила, просто переступила порог, следом зашёл Пирогов, опустил на пол вещи.   Алёна осмотрелась, заглянула в комнату, пошарила по стене, щёлкнула выключателем. Просторная комната была убрана и пахла свежестью. Она повернулась и заметила на банкетке сложенный пополам листок.
– Смотри, Дёма, кажется записка, – её голос предательски дрогнул.
     Пирогов развернул листок, улыбнулся.
– Ну, что ты испугалась, думала от моей бывшей «последнее прости»? – Алёна кивнула. – Нет, это другое. Слушай: «С прибытием. Я прибралась. Обед на плите. Стеша»
– Дёма, а Стеша, это кто?
– Друг. И жена друга! Я тебя познакомлю. Иди сюда!
     Он нежно обнял свою женщину и прикрыл от счастья глаза.
   
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
      На этом можно завершить повесть, потому что в ней любовь победила, верность выстояла, а предательство наказано.
     Демьян и Алёна скоро поженились и теперь ждут двойню, мальчика и девочку. Образовалась  ещё одна семья: Алексея Феоктистовича и Степаниды Казимировны, они были столь разными, что идеально подошли друг к другу.
     Армен Ираклиевич Валидзе всё-таки возглавил научно-исследовательский институт, который Пирогов при участии Министерства Обороны создал на основе его изыскательной группы. Валидзе уверяет, что в его институте проводятся и фундаментальные исследования. Поговаривают, что он готовит настоящий прорыв в теплотехнике, но это пока секрет.
     Компания «Скайварм» под руководством Демьяна Игоревича вошла в пул предприятий российского военно-промышленного комплекса и успешно наращивает обороты, строит ещё два новых завода.
     Моховой получил четырнадцать лет тюрьмы. На суде он был сильно исхудавшим и очень грустным.  Его закадычного подельника финансового директора Попова надолго осудили за воровство корпоративных средств. С конфискацией.
     Что стало с Шахидом, автору неизвестно, может быть, теперь это государственный секрет?
     Дальнейшая история Юхтича покрыта мраком, он исчез из столичной жизни также быстро, как номер  его телефона из сети.
     Нора, оставшись после ареста шефа не у дел, быстро нашла другого спонсора и даже вышла за него замуж. Теперь она живёт где-то на Рублёвке и жутко боится, что муж узнает, как хорошо она когда-то танцевала на шесте.
     А Натали живёт в Питере вместе с мамой и теперь там добывает себе счастливую жизнь.

КОНЕЦ

17.06.2016 – 09.02.2023

Иллюстрация из Интернета