«Из песни слова не выкинешь» – пример древнесентиментального заблуждения. (Из блокнота редактора). Борис Андреев. // Ах, мой рассказ в «Русских ведомостях» постригли так усердно, что с волосами отрезали и голову. Целомудрие чисто детское, а трусость изумительная. Выкинь они несколько строк – куда бы ни шло, а то ведь отмахнули серёдку, отгрызли конец, и так облинял мой рассказ, что даже тошно. Антон Чехов. // Сокращено в сорока местах, из которых – в 25-ти – среди фразы. Просто – изъяты эпитеты, придаточные предложения и так далее. Без спросу. Даже – с запретом, ибо я сократить рукопись – отказалась. И вдруг – без меня. Я, читая, плакала. Марина Цветаева. // Николай Некрасов, его младший современник, сохранил волнующее предание о страдальческом возгласе Пушкина над расчёркнутыми цензурой гранками его поэмы: «Это кровь моя проливается…» // Какие-то парикмахеры вершат судьбы книг, судьбы литературы. Назым Хикмет. // «Не поэт и никогда им не будет». Вот приговор, вынесенный двадцатилетнему Блоку. // Мы часто с сожалением вспоминаем о том случае, когда Наполеон стрелял в редактора журнала, но промахнулся и убил издателя. Всё же мы ценим его благие намерения. Марк Твен. // Истинный антихрист – это тот, кто вино оригинальной мысли превращает в воду посредственности. Эрик Хоффер. // Трижды убийца тот, кто убивает мысль. Ромен Роллан. // Скольких способных мальчишек розга превратила в тупиц, сколько самобытных сочинений редакторы обратили в посредственность. Вальтер Скотт. // Редакторы изуродовали роман Габриеля Маркеса «Недобрый час» до неузнаваемости, так что автор отказался от него. Вышел в авторской редакции только через пять лет. // И проехались, как тракторы, по Чуковскому редакторы. Леонид Леонов. // Это больше редакторское достижение, чем авторское, но я устал сопротивляться. И это – не тот сборник, который мне хотелось бы иметь. За исключением двух-трёх стихотворений, всё остальное получило приглажку, урезку. Редакторы-лесорубы превращают дремучую тайгу в обыкновенное редколесье, чтоб высшему (политическое, выступающее под флагом поэ-тического) начальству легко было превратить труды своих сотрудников в респектабельный парк. Ещё и пару статуй захотят туда поставить. Варлам Шаламов. // После гибели Пушкина поэту и царедворцу Василию Жуковскому было поручено разобрать бумаги поэта. Он «отредактировал» – и «Медный всадник», и «Памятник», и «Сказку о попе…» Разумеется, из лучших побуждений, дабы обойти царскую цензуру. Со временем эта уловка Жуковского была исправлена и тексты стали публиковаться в каноническом виде. Из периодики.