Глава 2
Глаза — зеркало души
Секунданты, взяв за ноги труп маркиза, потащили его к повозке. Тело волочилось по снегу и, казалось, что фрак срывал тонкий белый покров, за которым обнажалась черная, неровная полоса взрыхленной земли. На месте, где лежал Кис де Лякэт, застыла небольшая лужица крови. Дотянув тело до повозки, секунданты остановились передохнуть. Забрасывать труп на повозку требовало некоторых сил, а напрягаться организаторы дуэли не собирались.
— Да, маленький, а тяжелый мерзавец, — пропыхтел Кот де Рыжак.
— Гулял по бабам, а потом обжирался от удовольствия. Вот руки и ноги стали нетвердые, — снова поставил диагноз Котбром.
— Если бы не пуговица, пришлось бы нам с тобой тянуть Когтиусака. У него одного мяса кило на сто будет. Хоть в этом повезло, — утешил приятеля Кот де Рыжак.
— Если бы да кабы, во рту выросли грибы... так говорила моя бабушка. Дед ее подцепил, когда служил в армии Бонапарта и Россию завоевывал. Жаль, имение бабки под Москвой сожгли наши солдаты, — быстро освежил память воспоминаниями Валери Котбром.
— Случайность и все. Не поймешь в этой жизни, что от чего зависит.
— Ну, хватит трепаться, давай закинем дровишки на повозку.
— Ну, давай, Господи благослови...
Секунданты наклонились над трупом. Один приготовился брать покойника за руки, другой — за ноги. Но Котбром, склонившийся над головой маркиза, внезапно отпрянул.
— Господи, свят... свят... свят...
— Ты, что? Сдвинулся?
— Сдвинешься тут... Смотри... Глаза шевелятся!
— Крестись! Мерещится!
— Сам крестись!
— Господа, вы что застряли? Что мы топчемся на месте? — к повозке подошел барон Мяв Когтиусак.
— У маркиза Киса де Лякэта глаза шевелятся!
— Мало ли у кого что шевелится, — разъярился барон, — доктор сказал, что я его убил, значит, убил, кроме того, я всегда стреляю метко, все-таки не первая дуэль, а если есть сомнения, давайте я его прикончу. В этом маркизе всегда было что-то кошачье... скотина есть скотина и должна сдохнуть.
— Это дуэль, барон, а не убийство — отпарировал врач, — здесь есть какая-то тайна. Вы же помните, как вас умоляла прекрасная Киси Лорэн помириться с Кисом де Лякэтом, а она внучка, достойная своей бабки.
— Причем здесь бабка?! — возмутился барон.
— Ее бабка Мария-Анна-Аделаида-Ленорман, знаменитая гадалка и писательница, держала салон на Рю де Турон.
— Ну и что? Ее предки мануфактуркой промышляли, а на барыши салоны и открывали. Сколько тайных обществ и салонов было в Париже, я что — все должен помнить? — ехидно закончил Когтиусак.
— Но гадательный салон мадемуазель Ленорман имел огромную популярность, в нем побывал весь свет тогдашнего Парижа.
— Этого я не знаю, — тупо промычал барон.
— В 1793 году салон посетили Марат, Сен-Жюст и Робеспьер. И бабушка нашей красавицы Киси Лорэн всем троим, в то время, предсказала насильственную смерть. Предсказания ее сбылись...
— Я что-то помню, — начал выдавливать тяжелую мысль барон, — бабушка была арестована по подозрению в сочувствии якобинцам, но, кажется, выкрутилась.
— Не только выкрутилась, — сказал начитанный и наслышанный историй доктор, — а успела завести дружбу с Жозефиной Богарне, как вы знаете, тогда супругой молодого генерала Бонопарта.
— Я уважаю Наполеона, — твердо сказал барон Мяв Когтиусак.
— В те времена, к Ленорман пришли с просьбой погадать молодой Бонопарт и Жозефина, и она шутка ли, предсказала им, что в их власти будет французская корона. Конечно, молодая парочка ей не поверила и смотрела на нее, как на сумасшедшую. Но прошло десять лет и, вы знаете, что случилось. Предсказания мадемуазель Ленорман сбылись. Говорят, что бабушка передала своей внучке Киси Лорэн искусство предсказания...
— Предсказания предсказаниями, но жизнь сама расставляет фигуры, — сказал барон, и продолжил, — я слышал, что и госпожу Ленорман, и мадам де Сталь Наполеон изгнал за вольнодумство из Франции.
— Вот... вот... вот... , — оживился доктор, — и тогда Ленорман написала книгу под названием «Пророческие воспоминания одной сивиллы о причинах ее ареста». В книге она предсказала смерть Наполеона на острове и реставрацию Бурбонов.
— Ну, хватит, — возмутился барон Когтиусак, — Лякэт мертв?
— Вроде бы... — промямлил Бромкот.
— Раз не дышит, значит, мертв, — отрезал барон.
— Но , глаза... глаза ведь зеркало души, как говорили древние, — снова протянул доктор.
— Плевать я хотел на глаза, — разъярился барон, — закидывайте труп на повозку и оставьте мистику.
— Слушаемся, барон, — сказал Кот де Рыжак, — но позвольте вам сделать предложение.
— Какое еще предложение? Я вам не невеста.
— Господин барон, поскольку у маркиза Киса де Лякэта нет родственников, которые могли бы о нем беспокоится, я предлагаю оставить тело здесь.
— То есть?
— Давайте забудем о дуэли, а труп закопаем. Живой он или мертвый, холодная земля все скроет. Вы только посмотрите на его череп. Уши торчком, длинные и тонкие усы, вытянутая морда — одним словом, типичная котяра. Давайте его как кота и закопаем здесь. Был человек — нет человека, — изложил свою жизненную философию граф Кот де Рыжак.
— А знаете, — вдруг оживился доктор, — я где-то читал, что форма черепа не всегда связана с особенностями мозга, следовало бы исследовать внутренний мозжечок, гипофиз...
— Еще хиромантию привлеки, — язвительно перебил барон.
— И про это я читал, — вдруг продолжил неугомонный доктор Валери. — Вы посмотрите на руку маркиза. Разве это рука? Да это кошачья лапа! Длинные тонкие пальца, почти когти, маленькая ладошка, похожая на подушечку у кота. Я читал науку, которая называется «пальмистрия» от латинского «пальма», что значит ладонь. Труды Парцельса, Кордано, д’Арпантиньи и Дебароля о хиромантии многие считают шарлатанством, но что-то в этом есть... Форма самой руки, форма пальцев, форма ногтей — все имеет значение. Вот возьмите руку Лякэта, я повторяю, что это не рука, а кошачья лапа. Голову даю на отсечение! — воскликнул доктор.
— Что-то мы долго толкуем, — опять рассердился барон. — Если Маркиз мертв и мертвый похож на кота, повторяю, туда ему и дорога. Скотину надо зарыть в землю и забыть. С этим я согласен.
— Да здесь, в лесу, с прошлой эпидемии чумы ям накопано на сто лет вперед. Готовые могилы и думать не надо, — сказал Кот де Рыжак.
— Говорят коты болеют чумкой, значит чума к чуме подходящее место, -пренебрежительно бросил барон.
— На том и порешим, — сказал граф, — и давайте быстрей закопаем труп. Слава Богу, яму не придется копать, вон их сколько готовых...
— Господа, а как же с глазами? — снова уперся доктор, — глаза-то живые! Мы, что живого человека будем закапывать?
— Вы же сами, доктор, сказали, что душа отошла от тела, — раздраженно сказал Кот де Рыжак, — вы отрицаете, что душа отошла от тела?
— Не-е-е-т, — протянул доктор.
— Значит, душа пошла навстречу с духом, — констатировал ситуацию граф.
— Мир иной, царство духов, кто это знает... — задумчиво сказал доктор.
— Доктор, хватит! — возмутился Когтиусак, — вот я ему скажу такие слова, от которых он и мертвый встанет, как миленький, чтобы пристрелить меня снова.
Когтиусак наклонился над маркизом и вызывающе сказал, глядя прямо ему в глаза:
— Ну, ты, кисятина, а ты знаешь, что я с Киси Лорэн не одну сладкую ночь провел в постели? Если не знаешь, то ударь меня по щеке снова, я стерплю и с радостью снова с тобой отстреляюсь. Ну, давай, мяука черно-белая, вставай... давай драться! Видите, не может, — зло процедил сквозь зубы барон, — значит сдох. К червям его!
Для секундантов не могло быть сильней аргументов. Молча, не глядя в глаза Маркизу, они подтащили его к вырытой еще год назад могиле и столкнули вниз.
— А чем засыпать будем, лопат-то нет? — опомнился Котбром.
— Снегом запорошит, а люди добрые как потеплеет, землицей забросают, чтоб не вонял. Чума во Франции не кончилась, — сплюнул Кот де Рыжак и отвернулся от могилы.
— Но глаза... какие живые глаза... они всех нас переживут! — как-то неуверенно повторил доктор, — пойдем скорее отсюда.