У Валери Куртуа не так давно умерла бабушка. Она оставила в наследство внучке большую квартиру на Монмартре. Сегодня Валери пришла познакомиться с новым жильем. Квартира встретила ее запахом затхлости и пыли. Пришлось сразу же открыть окна. Комнаты были обставлены со вкусом и вполне чисты, несмотря на пыль. Валери вспомнила, как любила сидеть в гостиной под большой люстрой и готовиться к занятиям. Был в этом какой-то шарм. Вторую комнату занимала бабушкина спальня с огромной кроватью и не менее огромным шкафом с одеждой. Бабушка всегда любила модно одеваться. А вот третья комната всегда была закрыта, как у Синей Бороды. Бабушка никому не разрешала туда заходить. Валери дрожащими руками отперла дверь, возле которой она часами простаивала в детстве, придумывая разнообразные ужасы. За дверью оказался целый музей! Какие-то старинные украшения, вазы, статуэтки, старая элегантная и, кажется, очень дорогая мебель. Девушка осторожно прошлась по комнате и заприметила на комоде картину, почему-то повернутую к стене. Она подошла и развернула её. Это был портрет молодой девушки, до боли похожей на саму Валери. Девушка сидела на стуле, а на лицо ей падал солнечный луч. От этого выражение лица было немного лукавым и загадочным. Валери замерла. Девушка на картине казалась живой. Валери разобрала внизу надпись 1904 год и чей-то смутно знакомый косой росчерк. Мадмуазель Куртуа задумалась, где же она встречала подобную подпись.
Озарение, как водится, пришло не сразу, а через несколько дней. Валери ехала на учёбу, как вдруг в мозгу словно вспыхнул белый свет.
Валери училась на факультете искусствоведения и занималась живописью начала двадцатого века. Она довольно часто бродила по разнообразным искуствоведческим форумам в Интернете. Там она случайно наткнулась на интересную группу. Люди по всей Франции вывешивали фотографии рисунков столетней давности. На них были изображены люди. Множество карандашных портретов на листах из блокнота с датой 1904 год и косым росчерком пера. Имя было не разобрать, но все обитатели этого сообщества признавали художника гением. Он так точно улавливал эмоции и так точно отражал их на бумаге. Именно эту косую роспись Валери видела на найденной ею картине. Девушку охватил азарт. Она решила, что обязана отыскать этого загадочного художника.
В середине лета девушку пригласили погостить в Лион. Валери с радостью поехала, чтобы вырваться из душного марева Парижа. Нагретый солнцем город был переполнен туристами.
Как-то раз ее лионский друг Анри потащил девушку в выставочный зал.
- Что хоть за мероприятие?
- Выставка картин неизвестного художника, - пояснил Анри. – Картин немного, но, говорят, он мог бы стать гением.
Валери пожала плечами. Она с недоверием относилась ко всяким неизвестным художникам. Выставочный зал действительно был небольшим, но очень уютным. Но, увидев первую картину, Валери застыла в изумлении. Эта была та же косая подпись. На всех картинах. На главной стене, напротив входа, висел угольный портрет. На нем, в отличие от прочих картин, кроме года стояло еще число и месяц. 20 октября 1904 года. Рядом с картиной бродил молодой парень в костюме, по-видимому, организатор. В его чертах лица угадывалось смутное сходство с портретом. Валери решительно направилась к нему. Анри удивленно последовал за ней.
- Здравствуйте, месье. – Парень обернулся. – Вы не подскажете, чьи это картины?
Юноша удивленно на нее воззрился. На бейдже Валери прочитала Матьё Лафер.
- Месье Лафер, мне очень важно знать, чьи это картины, - повторила Валери.
Парень пожал плечами.
- Эти картины уже лет сто хранятся в нашей семье. Существует легенда, что у моей прабабки был брат, который умер молодым. И вроде это его картины. Но никто ни в чем не уверен.
- А вы смогли разобрать имя? – задала девушка еще один интересующий ее вопрос.
- Кажется, его фамилия была Журден. Девушка, а как вас зовут? - спросил вдруг юноша.
- Валери Куртуа.
Девушка обошла зал три раза. Почти все картины были датированы 1904-ым годом. Фамилия и год могли сузить круг поисков. Из Лиона Валери позвонила своему научному руководителю. Он был корифеем в живописи начала XX века. Валери была уверена, что он подскажет что-нибудь.
Жан-Луи Жозе Шатильон, профессор культурологии, о художнике Журдене ничего не слышал, но пообещал любимой студентке что-нибудь раскопать.
Валери только закончила разговаривать с Матьё, как позвонил профессор Шатильон.
- Мадмуазель Куртуа, вот уж не знаю, где вы откопали этого художника Журдена, но я так ничего и не нашел. Фамилия Журден мне попалась только в описи жителей Бато-Лавуар, если вам знакомо это место. Там значится Пьер Журден. Больше ничего не могу вам сказать. Еще могу посоветовать побродить по Монмартрскому кладбищу.
Валери снова набрала номер Матьё.
- Узнай, вашего родственника звали не Пьер Журден случайно, и он не жил на Монмартре.
- А что мне за это будет? – спросил Матьё лукаво.
- Вот узнаешь – и поговорим, - сурово отрезала Валери.
- Я все равно люблю тебя, ma belle, - ответил Матьё и отключился.
Через несколько дней парень вновь позвонил и сказал только «Я выезжаю». На следующий день он был уже в Париже. Они вместе отправились на старое кладбище Монмартра. По дороге Матьё рассказал, что его родственника действительно звали Пьер Журден. Он сбежал в Париж и умер там от чахотки. Откуда в их доме взялись картины, бабушка Матьё так и не вспомнила. Ей казалось, что они были у них всегда.
- Таких совпадений не бывает, - пробормотала Валери. – Тем более, ты на него похож.
Матьё пожал плечами.
Они бродили по кладбищу почти весь день и залезли куда-то в самую его глубь. Матьё уже несколько раз говорил, что им пора возвращаться, но Валери упорно шла вперёд. Но, в конце концов, и она начала выдыхаться. Они уже было собрались повернуть обратно, как почувствовали какой-то укол, стойкое ощущение, что им нужно обернуться. Валери повернулась, осмотрелась и заметила у дороги угол закопанной в землю плиты. Они с Матьё переглянулись и принялись убирать землю. Сделать это голыми руками оказалось нелегко.
Уже почти совсем стемнело, когда они закончили свою работу. В тусклом свете телефонной подсветки все-таки удалось разобрать выбитую на граните надпись «Пьер Журден (1885-1904)».