Отблески воображаемой диссертации (к описанию сознания)
ВСТУПЛЕНИЕ
В 1969— 1972 гг. во "Временах года" я понял, что субъект – объектные отношения не могут быть представлены в чистом, рафинированном виде: какая-то реальность не высказывалась; я это чувствовал.
Во время работы над "Катехизисом" (1985— 1989 гг.) пришло откровение, что каждая черта человеческого характера бесконечна по значениям, она словно открывалась бесконечности...; в книге "Природа" (1990 —1991 гг.) я подошёл к проблеме, незнакомой мне тогда, "антропного принципа строения Вселенной", но с противоположной стороны — со стороны требований человека.
В книге "И звук, и свет" (1997г.) я еще уточнял и уточнял
ориентацию затронутых проблем.
* * *
Но до сих пор я не уверен в естественном происхождении человека, хотя всё пытаюсь и пытаюсь показать, что проблемы сознания, человеческого "Я", всего внутреннего мира, может быть, имеют какие-то естественные, то есть, природные обоснования...
И данная, 4-ая часть работы новой книги /назовём её "Арабески"/ и быть не может не проблемной.
В чём её новизна?
В подчеркивании роли неживой природы в становлении человека:
у человека не биосоциальная сущность, но триадная;
в привлечении физических аналогий для освещения проблемы отражения: как возможно не замечать очевидного?
В указании на неизбежность третьей монады при отражении — "наблюдателя";
в привлечении физических моделей для описания внутреннего мира человека;
в уточнении традиционных понятий души, духа, человеческого "Я"...
* * *
И вот зрение и слух воссоздают образ мира, "держат" его, и предугадываем мы причинные связи, и на разрыве времени возникает и возникает наше "Я", которое неуловимо, которое вне времён, и без которого человека как такового и нет.
ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ ТРИАДА ЧЕЛОВЕКА
(Вставка от сентября 2023 г: думаю, что нелишне привести здесь некоторую терминологическую связь с философской традицией:
«Феноменология – там, где предмет осмысливается независимо от своих частичных проявлений, где смысл предметов – самотождествен во всех своих проявлениях. …. Феноменология есть эйдетическое видение предмета в его эйдосе.» (А.Ф.Лосев. Бытие. Имя. Космос. М.1993:768, 769))
живая природа
Для нас — это прежде всего богатство зелёных красок медленной зелени, это тело наше, требовательное и послушное, это собственная жизнь невидимых, надоедливых или удивляющих нас животных.
И отпрянувшая от нас небесная картина понятна без слов, она свободна и объединяет всё на свете.
...в густой зелени переплетающихся трав на бугристом лугу утром роса, за тенистыми неровностями луга, на его склоне под солнцем — серебряная, и весь день, долгий и знойный, подымается и стекает куда-то запах трав и земли, низкий и чистый.
Бугристый луг окружён далёким лесом, близким оврагом с прохладным ручьём в тёмно-зелёном обрамлении и немногими пышными деревьями, и уходит луг к небу беззащитными травами с горячей клубникой и темно-зелеными рёбрами-тропинками;
еще зелёный луг, тёмный под солнцем, уходит к нему, а солнце вытягивает жизнь из трав, а небо возвращает и возвращает жизнь...
Богатство зелёных ландшафтов вообще поразительно, поразительно богатство форм растений, богатство прячущейся зелени во всех цветах и оттенках, и всё — нам окружение, нам начальное /?/ условие собственной жизни: и зелёный лес с его целебным шумом листьев и стойким поднимающимся от земли запахом, и зелёные просторы с открытой далью и ненасытным ветром...
но и агрессивна зелень, разрушая и разлагая в тепле пространство, переписывая его, и что сдерживает агрессию?
И "дано тело" нам, такое же требовательное и беззащитное - уязвимое, и удивляемся мы всему собственному, теряясь в ощущениях: в чём наше единство? где наши границы? ведь не воспринимаем "отдельно" собственное тело, лишь при резких изменениях вовне, лишь при болезни! Воспринимаем себя — целиком — вместе с шумом и звуками внешнего мира, вместе с его прохладой и зноем, неуютом и негой, воспринимаем запахи, свет, простор...
В чём наше единство? Где наши границы?
Огонь имеем — душу свою, осознание своё — дух свой, но весь свет вольный, весь мир "внешний" переписан именно жизнью! Невидимой, бесконечно долгой. И ландшафты, и небо, и птицы в небе, и все звуки и шорохи вокруг — в таком мире, где природа прежде всего — живая.
Огонь имеем — от живой природы, негасимое пламя, "мерцающий в сосуде", огонь — давление изнутри: что это? И огонь этот, захватывая и охватывая природу неживую, все её элементы и являет нам то, что называем мы жизнью: неживая природа, "лишь" особо организованная, точно так же, как внутренний мир наш — "лишь" особым образом организованный мир внешний — с живыми структурами и "неживыми" принципами... Неживая природа и есть сосуд.
Что же для нас природа живая? и вправе ли мы её так резко противопоставлять "неживой" — камням, воде, воздуху, земле? Ведь на шкале времени неживое может обрамлять и обрамляет живое?
...закручен неживой мир неведомым вихрем, и "держит" уже время этот вихрь, эта неведомая "жизненная сила"...
неживая природа
И в ней ответы все — по формам живых организмов, ответы человеку — по "природе" сознания, точнее, внутреннего мира... Физические принципы, которым подчиняются живые организмы, которым подчиняется и строение и функции органов чувств, "выстраивают" /?/ и весь внутренний мир человека, где с мгновенной лёгкостью и неуловимостью мечется наше "Я", выставляя мотивы любых поступков, объединяя самые несопоставимые вещи, но и прячась и забываясь в самых невероятных или обыденных ...
Неживая природа — это прежде всего тяжесть земная, водная текучесть, воздушное теряющееся для взгляда пространство...; неживая природа — это переходы-границы, благодаря которым мы и замечаем и землю, и воду, и воздух, это таинственные границы, где "всё не так", где всё — защищается...
И всё — отражается в нашем внутреннем мире; всё /!/ выстраивается по аналогиям — небу, свету, тяжести, выстраивается прямо, выстраивается опосредованно! Этот, в целом "небесный принцип" строения мира внутреннего и воссоздаёт, адекватно воссоздаёт целостную картину мира внешнего, и адекватное поведение в нём — неизбежно...
Это — дыхание, т.е. квантированная жизненная связь с неживой природой, и дыхание есть сама жизнь, которая не может осуществляться самодостаточно: она ведь, по хрестоматийным представлениям, надстраивается над круговоротом веществ...;
это — взгляд — мгновенное мысленное обследование видимых "точек" пространства: великая иллюзия всеприсутствия...
...неживая природа для человека — это не столько физические структуры и функции тела, сколько предоставление человеку физического свободного пространства — неба, без чего разумного существа и быть не может: воздушное пространство в самом элементарном смысле и есть собственная модель для понимания внутреннего мира — это пространство для отражения и диалога
Открытое небо, пасмурное, ясное, небо любого времени года и есть Начало наше, и ты — на тяжелой земле, на разлетевшейся поверхности, в воздушной необходимости окружения есть центр приложения сил всех, и всё вместе с тобой — предельная взаимосвязь...
Но когда — жизнь? в который раз, когда — разум?
...всё — константы, о которых мы не знаем: константы жизни, константы "разума"... Они проявляются сами по себе при известных параметрах, как ступени, первая ступень — жизнь, вторая — разум.
Это — "числа", соотношения пространства, в них ответы все, ответы — в строении пространства, в его геометрии — в диалектике "как логическом конструировании эйдоса" ...
человеческие отношения
Неохватны человеческие отношения.
С неосознаваемого детства привносятся они, и всё иное время ты лишь удерживаешь их, и все иное время человеческие отношения подобны земной биосфере, подобны тому тонкому слою жизни, который проникает во всё неживое, но чем выше или глубже, тем невозможнее жизнь...
Увлекают нас за собой — в просторы сопереживания, веры, обнажают причину и следствие, настраивает нас в детстве на волну, на частоту, которая только и воспринимает неслышимые более нигде, "радио" сигналы...
И вот — человеческое в тебе — инерция /!/ движения и... вспышки осознания, удивления... Но преображается природа
твоя, незаметно для себя становишься ты неотторжимой частью человечества, утверждается в тебе дух .
И привносятся и привносятся тебе ответы — на вопросы, которые ты еще не задавал: вектор движения, наконец, становится преобладающим, но как "всё" дальше будет? "воспаришь" ли? падешь ли? ведь это общеизвестный факт, что уровень человеческого в себе трудно держать! И трудно держать именно нравственный уровень /какой еще?/
и вот уже ты и нуждаешься в ответе — долгое время детства, и быстрое! и великое поэтому! и в ответах тех уже твоё будущее
но только тогда, когда вопросы—твои
И веришь ты близким людям, веришь вообще людям, веришь в особые их черты характера: в кого или в о что веришь ты?
...я не знаю, когда "начинается" сопереживание, но сопереживая, ты забываешь себя; наверное, и вера — это не только знание на веру, но и также "какое-то" особое осознание, какое? ведь пульсирующая сущность твоя, твое неповторимое "Я", именно твоё Я словно безболезненно становится и не твоим — то ли оно вмещает и другое, другие Я, то ли — растворяется в них...
Противопоставляются человеческие отношения всем остальным в мире, и осмысленным мир кажется вместе с нами: что в противопоставлении можно понять?
И человеческое в нас... уже независимо от нас /!/,оно воссоздаётся, оно самосохраняется /самовоспроизводится?/, оно само по себе формирует вокруг себя особое пространство — как, например, и жизнь.
...в том непонятном, в сущности узком, срезе, допустим, твоего внутреннего мира, — в сознании, вся оценка человека, его истории, его возможностям.
Человеческое защищается сопереживанием.
Но что же можно понять в противопоставлении?
* * *
...Человеческое в тебе — на "квантовом" уровне. Именно на уровне мгновений, на уровне о-сознания, на уровне беспрерывных о-сознаний твоя сущность. Именно "там" расщепляется причина-следствие, именно "там" возникает ощущение времени, ощущение его течения...
Великие тайны времени, тайны человека /человеческого/ — на уровне микромира.
Быстр, мгновенен человек, и долог его век. Как?
ПРОБЛЕМА ОТРАЖЕНИЯ
Проблемы только для человека, только для нас всюду проблемы, а для мира в целом, как ни банально это повторять, есть взаимосвязи, взаимопроникновения, для мира есть взаимовлияния... И мир в целом есть что-то единое, взаимообусловленное: мир есть, и этим сказано всё...
что-то теснится, не находит выхода, теряется и приобретает, наталкивается друг на друга, изменяясь и изменяя, что-то в постоянном движении, полёте — невидимо медленном и невидимо мгновенном, рождается что-то постоянно и умирает, переполняется и опустошается... Но более—теснится: мечется прямолинейный свет, умножая пространство, умножая и увлекая удивление, и эти световые волны, отражаясь и преломляясь, распадаясь на свои составные — цветные — части, эти волны — теснят свободу — и умножают свободу!: великой иллюзией возникших пространств, и в тех неведомых пространствах — твоё Я: горячее и холодное, всезнающее и мгновенное, осознающее само себя и
забывающееся, Я — неприметное стёклышко /где оно?/, в котором отражён лишь твой опыт, и Я — уже все на свете /и где же остальной мир?/
Но какие Слова, какое добро пробуждают ту иллюзию, которую и считаем мы единственной отправной оценкой? как происходит это воспроизведение единого и неделимого мира?
как же сказано, что есть мир и есть мы в нем?
1. А водная поверхность, действительно, нерв дня и ночи: тонет небо в воде, невидимо срезаясь, а то уже сама тяжесть земная, суровая, ветреная приоткрывается /и защищается?/поверхностью воды, и тогда небо и земля — с резкой границей...
Несопоставимые ни с чем новые горизонты открывает водное отражение, неожиданные глубины во всём обычном читаются отражением: всё иллюзия, все теснящееся пространство, свободное и вдыхаемое
2. И небо, такое непохожее в разные дни и разные ночи, низкое и косматое сплошными тучами, или отпрянувшее /!/ночью до звёзд, до невидимой, но ясной границы /!!/, то есть, словно за огромной до бесконечности темнотой /и видной, чудо, что видной/, отражено в нашем сознании... как вместилище наших же помыслов и памяти, и как физическая пустота, заполняющаяся настоящим действием
3. А в отражении том творец и господин свет: играет пространствами и временами, соединяет несоединимое и несопоставимое; и вот уже свет сам остановлен! свет сам воссоздаваем! в непонятных и счастливых тисках свет - в нашем сознании, в нашем внутреннем мире!...
да только отчего-то боль испытываем мы при сопоставлении разных "времён" и разных "пространств", отчего-то сами мы, а не свет, вдруг считаемся творцами... так ли?
4. Уже и слово с нами, отражая непосредственное ощущение или чувство, отражая — обозначая, опережая... А мысль? ведь мы не только можем думать синхронно обычной речи, но "спрямлять" сюжет, мгновенно отражая любую /любую — !/ сложность и любого времени...
А, может быть, "уже и слово" — неправда? и правда в том, что мы только со словом? Не было ведь нас без слов!
5. Может быть, только тогда человек, с того времени, когда Слово стало именно объединять нас, когда сопереживать стали за себя подобных?
6. И за всем "нашим", за всем привычным... странность осознания, странность предельного самоконтроля. Как возможно такое?
7. И за всем земным, за всем нашим и не нашим недоступно высоко близкая и печальная луна, луна с печально льющимся светом...
?........
отражение водной поверхностью
В тихую погоду поверхность воды становится гладкой и невидимо мягкой; в такие часы поверхность воды, отражая небо со всеми его красками, словно перераспределяет светлые из них: протягивает их по отношению к Наблюдателю... И само пространство не столько "удваивается", сколько качественно изменяется, становится словно необходимым нам, так как мы оказываемся в центре:
взгляд твой тонет, "вязнет" /!/, какая-то тяжесть в невидимой точке его, и сам ты уже словно в той точке — под уходящим в реальные сюжеты небом и над фантастически целостным и немедленным их отражением.. .
При этом небо, "несмотря" на отражение, которое иногда придаёт местности уют и теплоту, видится "улетающим" — обособленным, ранимым /?/, своим собственным /!!/...
Но и тёмные краски в отражении изменяются: расходятся в стороны, и от этого само отражение, искажая небо, словно увеличивается по сравнению с поверхностью озера... Я знал, что это могло быть эффектом кривизны водного зеркала, но ведь кривизна-то была ничтожно маленькой!
Итак, отражение водной поверхностью взрезало общую картину: невидимый срез придавал — дополнял небу качество "отдаления", водному отражению — разбегания, а Наблюдателю, то есть, нам — сопричастности. Термин "наблюдатель", конечно же более широкий, чем термин "мы": он включает в себя момент отстранённости от всего и момент свидетельствования "до конца". Но природная ситуация водного отражения ставила тебя именно в положение Наблюдателя /с большой буквы!, то есть, кроме первых двух характеристик читался и третий момент — единственности/.
И лично я читал природную ситуацию с отражением именно так: особенно холодной осенью и вдали от селений...
А уют и теплота отражением придавались ландшафту возделанному человеком, придавались тогда, когда наблюдатель и мысленно оставался предан чему-то близкому и неотрывному от людей.
Тогда пыльная и холодная осенняя деревня, например, вдруг лишь несла как в чаше светло-голубое и холодное небесное отражение, только несла... и пруд в зеленых берегах представлял собою только подробность ландшафта... Но как вообще разнообразно отражение! Ранним утром поверхностью воды вся земля отвечает светлеющему востоку, отвечает легко своей грузной поверхностью: в том осветлении всегда читалась уверенность в наступлении дня в гораздо большей степени, чем в поднимающемся солнечном зареве за горизонтом! Так и казалось, что рассвет начинается именно вдруг светлеющейся поверхностью воды...
Рассветы и закаты солнца с отражением в воде розовых и светлых красок неба — тема особая, но не забудем, что грандиозные события эти только высвечивают /расцвечивают/ уже что-то свершившееся, уже что-то данное
Но может быть, и небо, и его отражение "строится" с каждым мгновением заново?
небо—внутренний мир
Небо — это прежде всего "вольный свет"
Это голубая или серая физическая свобода, обнимающая землю, и только потому видна нам поверхность земли: "светло светлая и красно украшенная земля" потому, что есть небо;
И небо — мгновенно для взгляда, неохватно как свобода, бесконечно для богатства красок...
Все наши помыслы, все принципы, все мысли тайные — сквозь небо! сквозь незамечаемое небо вся жизнь наша, переполненная заботами и суетой, потому что слышим и видим, чувствуем друг друга и остальной мир "через" прозрачный воздух, воздух цвета земных предметов, воздух, где цвет рождается в огромных толщах взвешенных частиц: то солнечные лучи играют невесомыми цветовыми и световыми громадами, а воспринимаем мы небо лишь как данность, воспринимаем других людей, вообще всё внешнее как собственное дыхание: в представлениях наших, понятиях — всё то же небо, всё то же внешнее, но отражённое, запечатленное, — сокровенное для осознания в самых глубинных своих связях
не замечается нами в себе, в своем внутреннем мире "небо как собственная отражённая сущность", живём тем, что важно для себя, близких, живём реальным и придуманным — таким же реальным по воздействию на нас и других
Живём или стараемся жить только тем, что непосредственно отвечает нашим запросам...
И "природа" наших отношений отрывается от природы вокруг, абсолютизируется, противопоставляется всей остальной.
Даже полностью "объясняется" чем-то несводимым к биологии и физике ...
Между тем, и небо, и все остальное внешнее — не понято нами, не понята, точнее — не принята, допустим, природа света, природа мгновений и вечности, не понята (не оценена) природа микромира... Между тем, природа внутреннего мира, уязвимого или неприступного, также парадоксальна, и лишь приоткрывается своими глубинами—в немногих строчках или намёках...
Да, наши оценки духовные прямо не "вытекают" из природы открытых воздушных пространств над немыслимо прекрасной землёй, и как будто разрыв между духовным и природным непреодолим. Но "так" ли мы понимаем природу? Вот как написал А.А. Любищев в статье "Основной постулат этики": следует жить согласно природе человека, т.е., "согласно разуму": нужно поступать так, чтобы способствовать "победе духа над материей", т.е. тем самым это означает "жить согласно истинному смыслу природы"...
Значит, в природе — и дух, и материя?
Как же все это выразить по отношению к небу и внутреннему миру?
Как же внутренней мир наш, т.е. сознание, память..., т.е. "чисто" психическое, человеческое соотносится с "чисто" физическим — небом?
* * *
а выразить это можно, только имея в виду, что "человек" потенциально существовал задолго до своего реального воплощения.
Условия неба и вызвали к жизни нас.
...великий мир и не знает ни физики, ни психики, ни других отдельных наук:
Он есть всё и сразу
свет — образ
Образ окружающего мира в нашем сознании... остаётся; мир уходит "к себе" вперёд /куда?/,образ остаётся. Всего лишь мгновение разделяет острие напряжения мира и — уже образ в нашем сознании, одно мгновение... Тысячи мгновений, уже целые дни мгновений, годы и — нескончаемая череда или вереница образов
За толщу времени переполнена наша память образами окружающего мира, но и "свободно" в нашем сознании, как будто наш внутренний мир весь такой же необъятный, как и окружающий внешний.
Световые мгновения хранятся в нашем сознании, и читаются они линиями, цветом, объёмом.
Великие мгновения хранятся в нашем сознании, и всё читаем и читаем их, читаем спустя время; великое событие сотворение образа, безболезненное — естественное... А мир окружающий "скручивается", считывается безболезненно в нашу память... Как?
Впечатывает свет образы во всей нашей жизни нам — да осознаём ли? читаем ли мы жизнь собственную как целое? Какие мгновения световые для нас самые-самые? и какое же самосохранение отбирает образы, встраивая их тут же в давным-давно имеющуюся иерархию ценностей?
А само небо, предвечернее, например, разрывает уют гигантскими масштабами: бесконечно далёкие краски, темно-розовые и холодно-зелёные обнажают недосягаемую границу вдыхаемой свободы, где-то высоко — уже боязной, и вся картинная небесная панорама, видимая почти насильственно /!/что нам?
Что нам низкое в тучах серое небо? почти задевающее за деревья, постройки, а сгустки серой прохлады задевают и нас?
А летняя толща тёплого воздуха, всегда голубеющего где-то в невообразимой вышине?
Свет неба, свет небесных, светил и определил нам свободу — свободу духа, свободу мыслей... И оставляет и оставляет копии нам — всё той же свободы, без края и без границ...
Свет неба и определил нам непонятное для нас целое: охватывает ли оно нашу жизнь? наши мысли, наш дух? И оно ли определило нам самосохранение?
Свет — образ, свет — мгновенный образ, световая память — всё продолжение внешнего мира во внутренний — наш мир, световой мир, в который с каждым мгновением прибывает и прибывает всё вещное, всё чувствуемое, все контрастное! противоречивое!
Бесплотные невесомые образы в сознании нашем, между тем, обладают самой земной тяжестью — самой непроницаемой плотностью —для нас! Для нашей жизни, для наших взглядов и действий.
Возвращается всё во внешний яркий мир с бесплотных и невесомых наших образов!
Объединяет времена и пространства наш внутренний свободный мир: что в нашем мире "объединяет" всё-всё на свете? Как же перестроена природа, что она уравновешивает несопоставимые расстояния, тяжести, времена?
звук — слово — мысль /?/
О, есть неповторимые слова,
Кто их сказал — истратил слишком много
А. Ахматова
И без слов звуки выразительны и могут сказать многое; и без слов музыка звуков выражает все глубины мира, все глубины жизни; и Слова в основе своей — музыкальны.
Но звуки жизни оформили слова, и речь избавила от предельной непосредственности человека; речь вырвала нас от прямых причинно-следственных связей...
Слово, если оно уже так или иначе с нами, есть начало и конец, альфа и омега нашей жизни, нашей памяти, наших возможностей
В словах оживают световые образы: начинают "работать", начинают "говорить" — начинают быть в связи друг с другом, в словах организуется наша жизнь. В словах, в языке обретаем мы доказываемую основу для осознания собственной жизни, обретаем считываемую информацию: иные доказательства для других или неприемлемы или недоступны.
О себе сказать мы можем только словами. Все отношения наши прежде всего должны быть выражены словами.
...слова буквально пронизывают миллионы световых образов: в тысячах слов — миллионы образов: именно это несопоставимое по количеству соотношение и позволяет нам почти мгновенно "вспоминать" то, что было с нами даже десятилетия назад.
Слово — отражает жизнь, но... это компромисс между тем, что "внутри" и тем, что обозначает наши отношения? или — единственное обретение наше? То есть, или по Тютчеву, — "мысль изреченная есть ложь", или, по Бунину, "лишь слову жизнь дана"...
Открытая осень снимает домыслы — серая земляная прохлада, серый объемный свет, да редкий дождь, низкий гул невидимой дали, разлетевшаяся сырая пустота, да неожиданно тёплые капли воды с неба: ненастный день перед нами, а какие слова он может вызвать? мы ведь явно их подыскиваем для того, чтобы описать собственное состояние в совершенно конкретное земное время!
...о себе сказать мы можем только словами: трагедия встает над нами в единственной жизни, словно живём где-то /где?/ и без начала, без конца и края наша жизнь... Открыто всё, что возможно, и нет никакого уюта, никаких условностей, и так хочется забыться, забыть себя прежде всего...
словно формы безразличного мира — не "наши", но огонь внутри — свой собственный и никому не нужный, а потому и не знаем, что будет с нами, с близкими...
И всё больше и больше я думаю о том, что разрыв между тем, что вовне, и тем, что внутри меня — непреодолим.
А ведь было /было ли? или—есть?/ единство, непротиворечивое, прочитываемое, было единство, которое определяло и смысл, и радость, и безотчётную силу...
Что же "представляет" собою мысль?
сознание как человеческий феномен
Сознание — это знание заново, это всё /знание/, что связано с жизнью человека.
Человеческие заботы, суета, проблемы заполняют жизнь, выстраивают её судьбу, а отношение к вере, принципам, знанию укрепляют дух, укрепляют характер.
Сознательное оттесняет всё предшествующее, безотчётное, и человеческое оказывается системой запретов, человеческое оказывается постоянным напряжением на запреты, постоянным контролем...
То есть, нам дано так много, что из того, что нам дано, многому мы должны установить меру; а мера при наших силах, силах всей природы, так трудно устанавливается!
Дано нам великое отражение всего внешнего, яркого, безграничного – даны чувства, дано "Я" — непонятное и беспокойное, дана любовь, не вмещающаяся ни в какие силы, ни в какие откровения, наконец, и разум дан — возможность соотнесения друг с другом всего на свете…
... И с библейских времён даны заповеди: не делай себе кумира, не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси ложного свидетельства...
уже всё и дано: проявится ли дух наш? дух человека, дух разума?
Библейские заповеди — заповеди долга. Долг ли есть феномен человеческого сознания? Не любовь! она без меры, без границ, она вмещает в себя всё и сразу, но долг, то есть, договор на запреты, на будущее, договор на правила жизни.
И значит ли это, что только и долг есть сознательная человеческая жизнь? нет, напротив, долг — есть только срастание всего, что мы все имеем по отдельности
Бесконечно труден долг, ведь его надо исполнять, а исполняем ли мы и христианские заповеди?: не противься злому; любите врагов ваших; не судите, да не судимы будете; просите и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам, берегитесь лжепророков...
Но и здесь — долг, ведь только доведение зла до абсурда искореняет зло; ведь ясно, что любить врага противоесте¬ственно, значит, это — долг, то есть, доведение ситуации до абсурда...
Сознание — это диалог (на запреты!) – с другими людьми, с Богом, кого бы мы ни считали в Его качестве…
А любовь? любовь поддерживает долг, ведь долг возможен в принципе только в оправе любви
Долг и есть феномен человеческого сознания
необходимость Наблюдателя
Самое уязвимое в предлагаемой концепции — доказательства "существования" Наблюдателя, ибо, если Он и есть в плане бытия, — Он неуловим, в созидательном плане Он и есть Бог.
Или — нет? Что Наблюдатель?
но что-то указывает и указывает на тайного свидетеля всего происходящего... Что?
Я уже знал, что сам человек — быть не может один; человек вообще мог состояться и может состояться только в диалоге; еще ранее, вначале интуитивно, а затем "рационально", на примерах я понял, что чувство одиночества невыносимо, и человек избегает его, осознавая или не осознавая...;
я знаю по литературе, что, например, попытки пантеистических или гилозоистских представлений — дистиллированные попытки, то есть только умозрительные, хотя и в высшей степени талантливые;
я лично и сам иногда читал состояния природы так, как если бы она была одухотворена, — и некоторые такие попытки описать подобные состояния опубликованы в моих книгах;
наконец, я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что "доверяться" чувству, что ты не одинок, что чьи-то глаза всё же остаются над людьми, нельзя, а полностью или постоянно доверяться — патология: вот моя личная задача и состояла в том, чтобы остаться "нормальным", то есть, лишь "поймать" мгновения, в которых неоспоряемо бы читалась реальность, в иное время ускользаемая от ощущений...
но нужно было мне указать именно на необходимость Наблюдателя, при которой /необходимости/ мир весь внешней связывался в единое "этой самой реальностью",
иначе всё распадается, лишается смысла, подчиняется со временем только разрушению...
Я помню, что ночью при лунном свете пустынная и едва проглядываемая местность казалась странной — строгой, торжественной, даже чужой
а в эти, суровые предзимние дни, пустынные, с ветром и солнцем, местность так и кажется странной — с каким-то трудно находимым и трудновысказываемым "духовным" смыслом, но в чём-то и бесконечно понятной, простой... В чём?
....странность в том, что в данном случае я — был один, что я — живу в совсем другой, человеческой, жизни, где иные основы и ценности, а местность, со свинцовыми волнами реки, с чётко просматриваемой береговой далью, с мгновенным чистым небом и ветреными непривычно высокими и редкими облаками,
и с солнцем! откуда-то сбоку, с необыкновенного далека, местность была в высшей степени понятной, прекрасная местность с разбегающейся землёй и водой, с соединяющим всё на свете небом словно... ожидала, напрасно ожидала
Что всё ожидает в Нашем мире?
странность, может быть, в том, что какая-то печаль, какое-то событие разводило природу и человека
Подразумевался всегда Наблюдатель (вставка от марта 2023 г. … возможно, ответ неожиданно прост: Слово – и есть Наблюдатель!!! ..наше Я в своём внутреннем «пространстве» осознаёт далеко не всё…)
И человек в целом вряд ли "подходил" для этой роли: забывался он в непосредственных делах, забывался, и наблюдал... случайно
случайно!
лунная ночь
Нет большего контраста, чем беззаботно отдыхающие люди в лунную ночь и воспринимающие луну лишь как деталь собственного отдыха.
...а луна сияла — открытая, недоступно далёкая, безмерно печальная, луна смотрела на землю, заливая её до горизонта печальным светом, и словно тайну какую-то несла с собой... Какую?
...летняя низкая лунная ночь шумная, звучная, таинственная; и кажется, что дышишь ты насквозь шумным воздухом, темным, силуэтным, не дышишь — пьёшь... летняя лунная ночь прохладная, прохлада... в отдалении, прохлада застывающая...
а свет луны — торжественный, замирающий, медленный да и время это всё — медленное, словно земное быстрое время, незамечаемое тобой,... встречаясь с лунным светом, — замедляется: от этого необычно!
луна замедляет твоё время! поэтому на "острие" времени "скапливаются" бегущие мгновенья, и вот уже ты не на "острие" времени, но на поверхности времени, открытой лунным светом... а "времена" всё прибывают и прибывают!
какое-то торжество, чьё-то торжество вокруг, а ты не можешь быть непосредственным: ты постоянно "оглядываешься" на собственное прошлое, да и вот оно, рядом! ...времена выстраивают печальную поляну, всё увеличивающуюся
/низкая ночь потому, что темнота только вокруг, а поодаль словно светло.!/
...низкая летняя ночь, а там, далеко в небе, бледные звёзды да редкие облака, то седые, то чёрные, и всё тот же печальный и разреженный свет луны...
А зимою уже высокая луна, и ночное небо уже высокое-высокое — видное! — видное от самой заснеженной земли, видное всё с тем же застывающим в пути встречным лунным светом, а темнота, должная быть, вытягивается куда-то в невообразимую вышину, к горизонту, и поэтому зимней лунной ночью — светлее, зимней лунной ночью сам ты кажешься себе — меньше /!/, поэтому вся зимняя лунная ночь — объемнее, просторнее, да и луна в холодном небе кажется меньше, а "печаль" её — недоступнее
* * *
Открывается земля со всем живым — луне, и безотчётно, подсознательно, человек обращает мысли к себе, к оценке себя
Открывается земля лунному свету и беспокойство с нами, настигает неожиданная и непонятная самооценка, а она, оказывается, "требует" как-то иначе "обращаться" со временем... Как? и какая самооценка?
Безмолвный свидетель луна, свидетель наших помышлений и действий, луна — великая спутница на нашем пути...
И луна, и водное отражение всегда несли с собою что-то совсем-совсем новое — для нас. Что?
ОНТОЛОГИЯ ЧЕЛОВЕКА. МОДЕЛИ
человека как посредника
Так, кто же человек?
Не Наблюдатель, ибо человек лишь случайно видит и описывает высшую целостность, лишь иногда ему удается отражать именно целое, и потому призыв "Не спи, не спи художник, Не предавайся сну, Ты вечности заложник, У времени в плену" (Б. Пастернак) не более как самовнушение, аутотренинг...
Не заложник вечности человек, но вечность "сквозь" наше Я /только Я?/ проглядывает мир, а природное — ум все просчитывает и просчитывает поведение
но словно глазами нашими, всеми чувствами нашими живет неуничтожимая и неподчиняющаяся никому сила; словно жизнью нашей, как и всей жизнью вечно играет и страдает неведомая основа всего
а разум соотносит твое возможное поведение с поведением других, разумное соединяет тебя с другими людьми, разум дан тебе, чтоб соотносил ты и долг свой и любовь свою: и сознательное свое и природное свое...
Посредник человек — между тем, что неизвестно ему, непонятно, между тем, что волнует его, между тем, что подразумевается, и тем, что уже известно. Посредник сознание наше, ибо именно оно носитель разумного, носитель человеческого.
Есть человеческое — сознательное, разумное; есть природное — ранимое и радующееся, ослепительное, но и слепое, разрушительное, и есть недосягаемое — вечное, высшее: и вместе все, нераздельно, "в одном лице" — в одном и том же внутреннем мире.
И есть человеческое — духовное, соединяющее несоединимое, духовное, желающее соединять или разъединять: именно дух и посягает на вечное, высшее, именно дух и читает твоё сознательное и твоё природное...
А само сознательное — ежедневный труд, а само природное— необходимые инстинкты, а "само" твоё Я — проступающее, проявляющееся чувство уникальности, непохожести, единичности.
Посреди бездонного Мира человек: посреди жадной природы и среди себе подобных, только себе подобных!
Между небом и землёй человек, и земля и небо и не могут не иметь посредника.
Не заложник вечности человек, но вечность проступает сквозь всечеловеческое, не только сквозь "Я" — как Наблюдатель и только, но и "сквозь" дела и мысли.
Посредник — значит, следствие необходимости/!?/человек, пусть и высшей, но всё же необходимости. Посредник — значит, дедуцирован человек, значит, он и есть перекрёсток разных-разных сил.
И суть человека — в равноприемлемости самого противоположного, что и есть в Мире, и прав Г. Державин, говоря о человеке: "Я царь—я раб —я червь — я бог".
внутреннего мира как ДС
По мотивам концепции И. Пригожина
/см. напр., книгу И. Пригожина, И. Стенгерс.
Порядок из хаоса М.1986г./
Разница в изначальных силах рождает новые; высвобождаются целые потоки скрытой ранее энергии, и в потоке том существуют устойчивые во времени образования — диссипативные структуры /ДС/; да и время само...
многообразны ДС: вращения галактик и звёзд, сами звёзды и планеты, вихри в атмосфере вплоть до циклонов и антициклонов, распределение ингредиентов в клетках и тканях, возникновение "порядка" в популяциях и биоценозах...
А здесь — предлагается дедуктивное возникновение и самого внутреннего мира человека.
* * *
с самого простого "всё" и начинается, с единичного, нарастая, — с рефлексов, с ощущений, с того самого отражения органами чувств окружающего физического мира, и поддерживается отражение всё той же разницей в силах... И как сам физический мир мощно и устойчиво сохраняет свои основные характеристики, так и отражение, повторяя их, привносит в них, тем не менее, противовес оценки: как? отчего? Как когда-то жизнь надстроилась к круговоротам веществ, захватилась буквально всеобщим движением, так и разумное, человеческое всё большей больше "захватывается" инерцией/ ?/ движения...
и любая целостность поддерживается, обеспечивается "разницей" сил — неизмеримо далеких от их поверхностного проявления, а для нас — от видимых и ощущаемых
и вращаются в тех вихрях органично сращиваясь разнородные образования, а силы и характер вращения определены более массивными и более ранними, и "все" более позднее — включается во вращение
Органы чувств "обеспечили" световое и звуковое... воссоздание мира, а слово мгновенно извлекало информацию из памяти: память, долговременная и оперативная, вся была выстроена этой сеткой — как параллели и меридианы "поделили" весь земной шар, и мгновенно по ним мы можем определить любую его точку..., так и отражение, образ мира в каждое мгновение "отправляется" в соответствующую координату.
И оказалось, что весь мир вращается и в нашем сознании, в нашем внутреннем мире, но уже в высшей степени упорядоченно по определению, и оказалось, что вместе с этим вращением не только ум, но и любовь, но и долг..., т.е. все-все природное и человеческое
но только в "полете", только в движении и может быть внутренний мир наш, только открытым — летящим, мгновенным, парадоксальным, и ранимым! и неприступным!: незаметно, органично, естественно свершаются мысленные действия... Как?
а рождается в нашем отражаемом, воссозданном пространстве /мини-пространстве для других, всего остального, а для нас — безгранично большим, таким же как и весь остальной внешний мир/реальность, которая все на свете скрывает и раскрывает — внешнее с внутренним, силу со слабостью, и теперь уже — злое и доброе, знание с незнанием... Наш пульсирующий или вращающийся внутренний мир потому и парадоксален, что может иметь и имеет взаимоисключающие черты.
Но когда же в нашем мире "появилось" Я? Может быть, только с Я мир свой мы и стали ощущать как свой собственный? внутренний?
Но эти "флуктуации", эти неожиданные "бифуркации" / по Пригожину/, эта "необходимость себя" /Мамардашвили/, эта свобода, этот выбор и это страдание, это уже непосильная оценка целого, — все как вихрь, все как неожиданность, все как великая связь и такой же великий протест...
все — это что?
"Что" такое Я ..... — гигантская "флуктуация", но "чего"?
"небесного принципа" строения внутреннего мира человека
вот и устроен внутренний мир человека по "образу и подобию" воздушного неба — просматриваемого, прослушиваемого сколько хватает собственных сил и физических внешних условий.
А небо — изменяющееся, то низкое, пасмурное, суровое, то беспредельно голубое с ярким солнцем, небо дня и ночи, небо времен года...
По образу и подобию изменяющегося неба выстроен мир наш внутренний, личный — и не только отражением — образами буквально /представлениями/, но и "строительными блоками" — словами, и прежде всего словами — омонимами /, и какими еще? не базисными ли, коренными, характеризующими именно пространство вокруг?/. И словесное выражение личных оценок, поступков оказалось /зафиксировалось/ таким же как и словесное выражение небесных характеристик.
Но физическая свобода в бескрайнем и ненасытном небе диктовала "свободу" поступка, "свободу" мыслей, и "свобода" та пьянила открытыми возможностями и отрезвляла очевидными запретами: что у человека есть такое, что "в себе самом содержит необходимость", т.е. свободу? ведь "свобода имеет причиной саму себя и не имеет причины вне себя". И к чему относится это качество — к "Я", к сознанию в целом, ко всему внутреннему миру? Я думаю, что это качество относится только к "Я", а весь внутренний мир, отраженный от внешнего, провоцирует к неограниченной свободе — физической? /в чем ограничения физической свободы?/и он отражает ее, содержит в себе ее иллюзию... Ведь отражение — уже ответ /только причинно-следственный?/. Я думаю, что именно поэтому в нас самих существует безотчетное стремление следовать, отвечать, реагировать всему внешнему, на все внешнее... Здесь великая причинно-следственная связь, не прочитываемая до конца
сознание "ограничивало" возможности, соотносило их друг с другом, но непонятное "Я", не подчиняясь "ничему", словно было "на стороне" внешнего блистающего мира, непонятное "Я" рождало и свободу и собственную необходимость: ведь "все-все" рождалось заново... Непонятное "Я" было не отражением, — а каким-то противовесом, какой-то неуловимой и неуничтожимой сущностью, всюду присутствующей и
необнаруживаемой...
И сознание ограничивало и притязания "Я", оно и просчитывало возможности с "потребностями", примеряло их, сознание "исходило" из запрета на одиночество, сознание буквально выводилось из диалога, сознание как... воздух с каждой порцией осознания " накачивалось" во внутренний мир... Но все же сознание имело причину себя вне одного
человека.
По этой причине сознание отвергало абсолютную свободу
одного человека...
А небо? Ну где еще "жить" человеку? Человек — небесный.
(вставка от января 2023г: душа его "строится" как небесный свод, как указал в своё время Платон...)
СТРУКТУРНАЯ ТЕТРАДА ЧЕЛОВЕКА
Тело
словно ниоткуда появляемся мы и в никуда уходим: оставляет ли память нам чужую жизнь — чужие страдания и чужую любовь? и что в памяти той от исчезнувшего тела? ведь страдают и любят души, страдает и протестует дух, но тело? какие свидетельства времени несет оно? и только ли оно дарит жизнь нам?
Тело — основание наше, основа неповторимого и неповторяемого взгляда /?/, телом и только им укоренены мы в природе: все ритмы ее насквозь прочерчивают тело, все неслышимые звуки остаются, все краски и блики греют — как же ответит тело?
Именно тело "плоть от плоти" земной, именно тело пронизано читаемыми и непрочитанными связями /душой?/ со всем окружающим, а какие связи вопреки остальным? в каких берет начало свое самое непонятное наше — духовное?
Это говорят, что только душа — ранима, что дух — слабый или сильный, но ведь душа — трепетна, она улавливает то, что не видим и не слышим мы, но ведь дух, каким бы ни был он — неуничтожим..., а именно тело на "всех ветрах", именно тело словно встроено во всю блистающую, но тяжеловесную природу, именно тело уязвимо со всех сторон., и если душа наша — вне времен /и вне пространства?/, и если человек в мыслях бессмертен /даже бессмертен! Мамардашвили, 1990:94/, то тело — отвечает за это бессмертие, расплачиваясь сполна своею единственной жизнью... Но тело умное — оберегает душу /?/, бессловесное тело защищает в себе скрытые смыслы...
А ведь нигде более и не пребываем, только в теле, и других людей не представить себе "без тела": именно тело нам и является образом другого человека, именно в особенностях тела и стараемся додумать мы о другом человеке...
Жизнь свою ощущаем только через тело, о другой /жизни/ лишь догадываемся: может ли, например, жизнь быть освобожденной от земной плоти и земных красок? возможна ли жизнь "вечная" как награда или наказание за жизнь земную?
какой-то намек сокрыт в этой необходимой нам сказке, в этой мечте о вечной жизни
И уже в наше просвещенное время тело рассматривают с точки зрения тончайших причинно-следственных связей — химии и физики, и потому "помогают" ему
А иные из нас подчиняют тело каким-то четким собственным целям — физическим, духовным, и тело отвечает, тело становится "другим", тело обнаруживает в себе скрытые
потенции: бессловесное тело, как и душа, как и дух, открыто всему, что есть в мире. Но чаще в буквальном смысле мстит тело /мстит природа/, напоминая постоянно о всей неотвратимой и необъятной земной тяжести... Где живем мы?
Душа
...среди земных просторов связь лёгкая, мгновенная, прочная: каждый вздох—это связь, каждый взгляд—это связь, каждый звук — это связь... И связи эти открыты всем ветрам, всем пределам, связи — это ответы, это действия, это слова и помыслы...
Они уже давно взаимосвязи, а среди людей — мгновенны /мысль — мгновенна/, но не осознаем полностью собственную "предельную вовлечённость в бытие", не осознаём свою открытость всему остальному, не осознаем собственную душу
Душа — дана, она — есть, а не "дорастаем" до неё, не понимаем полностью, потому что душа — до звёзд, до детства, до забытых грёз, до самых отдалённых тайн, душа — так же безмерна, как и мир в целом.
Душа—это предельная взаимосвязь со всем остальным, и потому она — "прежде всего" в нашем внутреннем мире, парадоксальном ко всем законам физики; но если внутренний мир в целом есть отражение внешнего, т.е. всего мира, то душа и сам внутренний мир "включает" в подобною связь, "включает" сердце и всё тело как своеобразные "датчики", если сознание, например, есть сфера принадлежности к человеческим отношениям, то душа обнимает отношения все — всей природы и всего свойственного человеку
И если сознание "ясно" и "осознаваемо", то душа осознаваема не до конца, она и сознание есть разные явления; если сознание выстраивается к человеческим отношениям и наоборот, то душа "строится" природой всей...
Много "больше" душа, сознание "лишь" вплетается в душу.
И потому душа — это готовность принимать, более узко — понимать. Как мир весь строится от истоков до многообразия и предельно взаимосвязанно /диалектически: А. Ф. Лосев. Античный мир и современная наука. В кн. Бытие. Имя. Космос. М. 1993/, так и душа есть доказательство этой взаимосвязи.
Неизбежна душа с точки зрения диалектики /Лосева—Платона/ ....осознавать её /предельную взаимосвязь/мы можем только потому, что имеем Дух....
Душа — небесная, как и весь человек, потому и взаимосвязи читаются на излёте физической свободы, на просторе
Всю землю обнимает душа, всё небо, всё прошлое и будущее,... и принадлежим мы именно всему сразу: человек — это взаимосвязи все; и потому человек — душой своей —необъятен, как весь вольный свет, предельно богатый, но и предельно бедный...
мы не можем высказать то, что нас волнует /полностью/ и того, чего жаждет душа /полностью /; в бесконечно долгом пути высказывания собьёмся мы, забудемся, впереди же останется для нас всё та же блистающая перспектива:
где пределы? где связь становится взаимосвязью?
когда связи становятся мгновенными — мысленными?
Там и тогда —душа
Дух
о духовном говорят чаще всего применительно к какой-то религии: обедняют дух! даже грандиозные по масштабам религиозные построения дух не исчерпывают, ибо дух — приоткрывает вечность, только дух связывает нас с нею, только дух — питает нас
...но душа сокрыта, и она всегда ждёт, а дух, даже если и слаб — открыт, и он ждать не может... Душа терпелива, а дух... когда он пробуждается?
Душа — от всех, ко всем, к тебе, дух — от тебя... Дух ведет нас и более — никто
Как в физике или химии атомные связи, дух может разорвать или удержать гигантские тяжести, т.е. духовные связи — самые сильные:
они даже переиначивают естественные — "душевные", которые сами по себе недостаточны, и даже язык общения указывает на это: душа, "оставленная" духом — больна, и душа не может быть без духа, она страдает и — погибает без него...
душе дух необходим
...Но и дух один — как Врубелевский или Лермонтовский демон, также в итоге должен возвратиться к людям; один дух для человека — тяжесть непосильная...
Слеп один дух, ничто или никто не подскажет тогда ему, куда приложить силы... и поэтому — надо воспитывать дух..? закалять его?
Чего не скажешь о душе: ведь она уже есть или её нет...
А многообразен дух — добрый и злой, печальный и мрачный, дух нетерпимости, догматизма и дух доверия, свободомыслия... Есть патриотический дух, национальный, религиозный... Но всегда — это источник внутренней силы, силы изнутри
Но в итоге дух всегда есть что-то беспокойное, даже тревожное, словно дух ...постоянное движение..., но от чего? к чему?
и в итоге именно дух — показатель творчества; но и здесь — какие-то формы, рамки просто необходимы: иначе дух натворит в лучшем случае несусветное
...может быть, душа — отражение уже данных причинно-следственных связей? а дух, разрывая их, устанавливает "собственный" порядок, и тогда самое главное отличие духа в том, что он /Он?/ вопреки прошлому /в буквальном смысле /, он и есть единственный "кто" противостоит распаду
* * *
так, какие же мысли — "дух" и осознаваемы ли они? так... почти касающиеся чего-то... огненного? огненной пустоты... где времена — все, события — все.....
Душа — связь с Миром, в котором живём мы, дух — связь с Миром, который... недоступен нам
"Я"
Из самых последних философских публикаций по этой теме возьмём статью одного автора, который считает, что феномен "Я" как идеальное самосознание, в отличие от разума, стоит вне естественного порядка вещей. Правда, автор и утверждает, что "Я" это "эпифеномен материального разума"/Суворов, 2000:136/.
Эпифеномен — это над-явление, т.е., иначе — это порождение "естественного" разума, который оперирует информацией, а "Я" — ее смыслом. В заключение автор пишет, что "искусственный разум" уже есть факт, а искусственный феномен "Я" — "есть нонсенс, ибо он может быть только подлинным" /стр. 137/.
В своей последней книге /1997/ я ссылался на статью Ю. Шрейдера, где автор утверждал, что "феномен сознания не укладывается в натуралистическую картину мира" /Шрейдер, 1990:264/.
Эпифеномен — это значит, что человеческое "Я" только "снизу", только в одном направлении, только функция.
Нет человека — нет никакого "Я".
..."Я" — это такой "сгусток" мыслей (?), который не осознаётся "со... стороны", осознаются мысли, "оторвавшиеся" от "Я", но и в "таком" виде сама мысль вряд ли обладает "материальными" чертами: мысль мгновенна, для неё преград нет...
Связь снизу... очевидна, но процитируем еще одного философа: "Драма мысли...разыграна двумя голосами. Эти голоса суть логос и эйдос». И далее: "Мысль, изначально единая/единородная/с сущим, как об этом прямо свидетельствует Парменид, не имеет ничего общего с позднейшими изделиями логики. Она — импульсивна, стихийна, по стихийному бедственна, иммагинативна и немыслима в буквальном смысле слова; говоря иначе, падеж её бытия не винительный, а творительный, т.е. "субъект" не мыслит её, а мыслим ею. Она — логос-молния, поражающее сновидческое сознание фрагментарными откровениями умных ликов, и в этой стадии проявления она—насквозь идейна, эйдетична"(Свасьян, 1987:42).
* * *
Феномен "Я", да и феномен сознания — не умещается в прокрустово ложе натурализма. Но как же понять тайну собственного происхождения? Упростим позицию К.А. Свасьяна и в противовес позиции О.В. Суворова приведём мнение А.А. Любищева: "гегемония одного из направлений есть отказ от подлинной диалектики и забвение мудрого принципа: одним путём нельзя дойти до столь великой тайны"(1982:244).
И — повторю: оценка человеку — невозможно большая, она — уравновешивает всю Вселенную.
(Из книги "Арабески", 2001 г