КНИЖКА ЧЕТВЁРТАЯ. ИНТЕНСИВНАЯ ТЕРАПИЯ
Глава 31. Абсолютная пустота
АНОМАЛИЯ
Приземление было жёстким. Едва придя в себя, я поспешил выбраться из мешка с пространством Лорелеи. Сделать это оказалось не так просто, как могло бы показаться на первый взгляд. Вновь обретя свободу передвижения, я принялся гадать на сторонах горизонта. Любая из выбранных дорог вела в никуда. В поисках подсказки я обратил свой взгляд наверх. Над головой нависало низкое бугристое небо, по которому прихотливыми ручейками разбегались ветвистые облака. Внезапно небесная занавеска раздвинулась, и показался диковинный объект, напоминающий чернильную кляксу. При виде его мороз пробежал по моей коже, а доселе пропитанный дневным светом мир погрузился в сумерки. Определённо, мне понесчастливилось наблюдать так называемое "темнило". В отличие от обычных звёзд, эти космические тела излучали холод и тьму. Оцепеневшая природа на мгновение оглохла, а чуть погодя повалил густой чёрный снег. Одержав победу над иррациональным желанием слепить афроснеговика, я поплотнее закутался в куртку и пошёл куда глаза глядят.
Дышалось удивительно легко. Оставалось предположить, что здешняя атмосфера была весьма богата кислородом. И в этом я смог убедиться на личном опыте, когда решил раскурить последнюю сигарету, которая чудом сохранилась со времён посещения кластера. Выглядела она как обычно, никаких топологических эксцессов, свидетелем которых мне довелось стать на "Джессике", не наблюдалось. Однако, неприятности начались, едва я попытался зажечь спичку. Концентрированный кислород вполне ожидаемо проявил свои выдающиеся окислительные способности. Спичка сгорела так стремительно, что прикурить мне удалось лишь со третьей попытки. Табак же напоминал сухой порох. От малейшей затяжки сигарета искрилась и вспыхивала яростным огнём. Наверное, даже бикфордов шнур в моих руках вёл бы себя спокойнее.
Слабый ветерок принёс на своих ощипанных крыльях аромат благовонных палочек. Присмотревшись, я с удивлением обнаружил на склоне одного из холмов человеческое жилище. Оно представляло собой иглу, сделанное по всем канонам северного зодчества. Мне ничего другого не оставалось, как нанести визит вежливости местным эскимосам, кем бы они ни были.
Завернув за угол забора, сложенного как и жилая постройка из снежных блоков, я лицом к лицу столкнулся с невысокого роста мужчиной, одетым в выцветший армяк из верблюжьей шерсти. Сложив руки на животе, он стоял неподвижно и пристально смотрел на меня рыбьими глазами, лишёнными век. Одна его нога несла на себе тапку, другая оставалось босой.
Единственным человеком в мире, подходившим под это описание, был один из первых мастеров кунг-фу и основатель китайского дзен-буддизма Бодхидхарма. Крайнюю плоть со своих глаз он обрезал, дабы она не мешала медитировать на голой стене, а отсутствовавшая тапка так и осталась лежать в гробу после его чудесного воскресения из мёртвых. В отличие от других монахов Шаолиня, не устоявших перед обаянием гладкокожести, щёки и подбородок Бодхидхармы покрывала свалявшаяся шерсть.
ЗАЛОЖНИК РЕПУТАЦИИ
Итак, тайна загадочно исчезнувшего после своей смерти Бодхидхармы была раскрыта. Теперь оставалось наладить контакт с персонажем из далёкого прошлого. Мне срочно требовалась помощь специалиста по этой неуютной планете.
Ещё раз окинув взором пустующие больничные помещения, я вежливо поклонился.
— Приветствую вас, великий мастер! Извините за вторжение. Я заблудился и был бы рад любому содействию в разрешении этой проблемы.
Бодхидхарма молчал. Было видно, как по его лицу прошла судорога, словно от подкатившей изжоги.
— Поверьте, мне ничего от вас не нужно. Я не набиваюсь в ученики и не прошусь на ночлег. Только скажите, как выбраться отсюда, и я буду весьма признателен за это.
Бодхидхарма надулся, его бледное лицо покраснело. Он опустил голову и стал рисовать босой ногой круги на снегу.
— Было приятно познакомиться. Теперь я лучше понимаю, что подразумевается под "пустотой дзен". Спасибо за урок и всего хорошего.
Я двинулся в обход иглу. Вдруг за спиной раздался хриплый голос.
— Эй, погоди.
Обернувшись, я увидел преобразившегося Бодхидхарму. Внутреннее напряжение оставило его. Черты лица разгладились. Более он не походил на идола с острова Пасхи, а казался обычным человеком с автобусной остановки.
— Извини, приятель, я разучился говорить. Сто лет одиночества ничто по сравнению со спецификой пребывания в здешних условиях.
Бодхидхарма пригласил меня зайти внутрь его жилища. Я осторожно переступил ледяной порог.
— Хороший у вас дом. Много воздуха, и очень... чисто.
— Ты хотел сказать, пусто? Мне даже нечего предложить тебе из еды и напитков. Традиционная пища не усваивается моим организмом. По сути дела, я не нуждаюсь и в крыше над головой. Это просто дань традиции. Своё первое иглу я построил на вершине холма. Но однажды небо опустилось так низко, что проломило потолок. Пришлось переселиться пониже.
— Как может человек жить в таких условиях?
Бодхидхарма оголил жилистую руку. Его кожа была пепельного цвета, как у мертвеца.
— Потрогай, не бойся. А заодно пощупай пульс.
Твёрдая плоть мастера была той же температуры, что и окружающие меня предметы. Сердце не билось.
— Вы зомби?
— Я неотъемлемая часть Королевства Эбаут Блэнк, один из его мыслящих камней.
— Вас много?
— Этот мир целиком состоит из подобных мне. Мы все находимся на разных стадиях эволюции и не общаемся друг с другом.
— А туристы сюда захаживают?
— На моей памяти был только Шут Амикус... Он меня разочаровал. Ему бы держать пивную палатку, а не заниматься вопросами космического равновесия.
— Почему?
— Слишком полон.
— Чем?
— Был набит привязанностями под завязку. Такие как он не доверяют естественному развитию материи и живут в режиме ручного управления. Поэтому мы с ним поспорили. Наш спор закономерно перерос в драку.
— Но дзен предполагает умиротворение!
— Хороший спор всегда заканчивается выяснением отношений. Слова неотделимы от человека. Если ты решил отстаивать истину, то будь готов ломать рёбра своему оппоненту.
— И кто победил?
— Его кунг-фу оказалось сильнее.
— Можно задать личный вопрос?
— Личный? Я всего лишь явление природы, у меня нет личности.
— Где вы так хорошо научились говорить по-русски? Без малейшего акцента.
— Что здесь удивительного?
— Как что? Вы же, пусть и не этнический, но всё же китаец.
— Да будет тебе известно, что Китай исконно русская земля.
— Боюсь, что сами китайцы с вами не согласятся.
— Почему? Китайцы исконно русские люди.
— А кто же тогда мы, русские из России?
— Передовой отряд китайцев, посланный во времена правления династии Тан на освоение северных территорий. Скоро подтянуться и остальные. Не переживай, воссоединение великого народа не за горами.
Бодхидхарма заметил, что я с любопытством рассматриваю картинку, намалёванную на куске фанеры.
— Нравится?
— Да, похоже на электрокамин, только гораздо экономичнее.
— Это всего лишь пустота, но как она радует глаз и согревает сердце!
— За этим нарисованным очагом должна находиться дверь.
Бодхидхарма от удивления даже привстал.
— Откуда ты знаешь?
— В книжке написано.
— По дзен-буддизму?
— Коан "Золотой ключик".
Бодхидхарма отодвинул фанерку, и моим глазам предстал вмороженный в стенку небольшой сейф.
— Есть соображения по поводу того, что находится внутри?
— Философский камень?
Мастер повернулся ко мне спиной так, чтобы я не смог подсмотреть набираемый код, и начал крутить цифровой замок. Примёрзшая дверца с треском отворилась. Сейф был пуст.
— Можно было догадаться.
— Твой скепсис неуместен. Ты присутствуешь при величайшем событии. Эту пустоту я копил в течение всей своей жизни. Она дороже всех сокровищ мира!
Я посмотрел на Бодхидхарму. Старик был явно не в своём уме... или наоборот, себе на уме? Его пучеглазый лик утратил мимическую выразительность и плохо поддавался физиогномическому анализу. Мне он казался замшелой луной, столь же неказистой, сколь и привлекательной в своей непостижимой загадочности.
— Ладно, мастер, выкладывайте начистоту. Обещаю сохранить вашу тайну в секрете.
— Хорошо, слушай. Я сыт по горло пустотой и созерцанием.
— Вы разочаровались в дзен?
— Как можно разочароваться в том, чего не существует?
— А как же дзен-буддисты?
— Это либо обычные бесплодные мечтатели, либо невежды, пытающиеся скрыть своё незнание за витиеватыми рассуждениями об интуитивном опыте.
— Понятно. И что вас беспокоит?
— Я лишился иллюзий и увидел мир таким, каков он есть на самом деле. Но это не принесло мне покоя, а наоборот, наполнило душу отвращением к происходящему. Я еле сдерживаюсь, чтобы не заорать благим матом. В ярком свете истины этот мир ужасен. Он наполнен таким холодом и пустотой, что стал похожим на девятый круг ада. Поэтому, я хочу обратиться к своей пастве и закрыть проект под названием "дзен".
— Уже не получится.
— Почему? Ведь я не кто-нибудь, а сам Бодхидхарма: воскресший из мёртвых, побывавший в нирване и вернувшийся оттуда с докладом!
— Теперь у каждого свой Бодхидхарма. Вы всего лишь один из многих. Если будете настаивать на своём, то вас обзовут "жирным троллем", а потом забанят.
— И что же мне делать?
— По-моему, вы явно переусердствовали с мистикой.
— Предлагаешь заняться медитациями на диалектическом материализме?
— Хорошая идея. А пока вы не переключились на дзен-марксизм, не поможете ли выбраться отсюда?
Отвыкший от практических дел Бодхидхарма пожал плечами.
— Охотно помогу. Но чем? Вокруг нас необозримые пустые пространства.
— А что находится за ними?
Бодхидхарма надолго задумался. Затем встал с пола и жестом пригласил меня следовать за собой. Мы вышли из иглу и прошли на задний двор. Там во всём своём зелёном великолепии стоял его пустоход. Ажурная конструкция казалась невесомой, но в то же время в ней читалась скрытая мощь и потрясающая динамика.
— Он сделан из нефрита.
— Заправляется пустотой?
— Конечно, ведь ни мотора, ни трансмиссии у него нет. Но при всём при том он служит неплохим транспортным средством.
— Вам не жалко будет расстаться с ним?
— На какие только жертвы не пойдёшь, чтобы поскорее спровадить дорогого гостя.
Я сел на пустоход и положил руки на руль. Нефритовый коняшка пришёл в движение.
— И куда ехать?
— Всё равно. Хотя... вон, видишь дорожку между холмами? Я её в шутку называю УЛИЦЕЙ ИМЕНИ 28 БУДДИСТСКИХ ПАТРИАРХОВ. Двигайся прямо по ней.
Пустоход стал набирать скорость.
— И как долго ехать?
Я посмотрел на Бодхидхарму через плечо, в надежде получить от него ободряющее напутствие.
Тот махнул рукой.
— До самой смерти... Пока не околеешь.
СТЕНА
Первое время я с интересом осматривал окрестности, но затем впал в анабиоз. Однообразие окружающих пейзажей наводило тоску и лишало всякой надежды на благополучный исход поездки. С гиканьем и свистом я нёсся верхом на швабре по бесконечному коридору, минуя сестринские посты и любопытных сумасшедших, осторожно выглядывающих из-за дверей. Внезапно дорогу мне преградил Шут с полосатым жезлом в руке. От полной неожиданности я вздрогнул и проснулся.
До столкновения со стеной оставались считанные секунды. Скрюченный и закоченевший, я резко вывернул руль. Меня выбило из седла и покатило по полу. От удара о препятствие пустоход разлетелся на мелкие куски. Стряхнув с себя сонную одурь и нефритовую крошку, я подошёл к виновнице аварии. Являлась ли она фрагментом Великой Китайской Стены или же Кремлёвской, сказать было сложно. Я сделал попытку поковырять постройку пальцем. Бесполезно. Однако, местами штукатурка была сколота, и под ней виднелась старая кирпичная кладка. Я приложил ухо к холодной поверхности. С той стороны доносился шум дождя и человеческие голоса.
Чтобы добраться до цивилизации, требовался соответствующий инструмент. В поисках его я двинулся вдоль стены. Всё чаще по пути мне попадались какие-то люди. Они лежали на кроватях, положив бледные худые руки поверх синих казённых одеял. Жизнь ещё теплилась в них, но головы несчастных были пусты. Подобно монолитам Стоунхенджа живые мертвецы образовывали воображаемый круг, в центре которого находилась огромная каменная наковальня. На ней бок о бок лежали две кувалды. Надо полагать, они ждали героя, в чьих жилах текла королевская кровь. При таком раскладе мне даже и не стоило пытать удачу. Лишним свидетельством тому были поверженные претенденты на трон, а ныне коматозники.
Впрочем, в магических охранных системах тоже случаются сбои. Не подавая вида и не скрывая лица от камер наблюдения, я уверенно направился к подиуму. В ярких лучах светильников прихорошившиеся кувалды смотрелись оружием каких-нибудь богов. Одна из них была олицетворением грубой силы, другая же служила образцом изящества и воплощала в себе античные представления о насилии над природой. После недолгого размышления мои руки потянулись к прекрасному.
Читайте главу 32 — КУВАЛДИАДА