Данный материал подготовлен в соавторстве с историком, поисковиком из Твери, писателем Антоновым Виталием Александровичем. Изучая историю данного соединения мы должны сказать, что бригада не погибла. В октября 1941 года она встала на пути немецких войск участвующих в операции "Тайфун" в Вяземском сражении.
Война у каждого своя. Поэтому, говоря, что -либо о войне, бессмысленно претендовать на истину. Война это большое горе, большой подвиг, множество мифов и "белые пятна" - события не известные или малоизвестные, о которых люди задают вопросы и не находят ответов.
В названии статьи - 126-я отдельная танковая бригада, одно из тех соединений и частей, что в первых числах октября 1941 года встали и погибали на пути немецких ударов операции "Тайфун" в Вяземском сражении.
Есть общеизвестные факты. Точно известно, что бригада формировалась в период с 10 по 17 августа 1941 года, после кровопролитных летних сражений на просторах Белоруссии и Смоленщины. Формирование, а точнее - переформирование проходило на основе 17-й танковой дивизии под командованием сорокадвухлетнего полковника Корчагина Ивана Петровича - человека непростой судьбы.
В неполные семнадцать лет деревенский паренёк Иван Корчагин вступил вольноопределяющимся в Русскую Императорскую армию, через месяц - в ноябре четырнадцатого - попал на фронт, где три года и воевал за Веру, Царя и Отечество, получив в награду три ранения, два Георгиевских креста, должность командира роты и погоны подпоручика. Революция те погоны сняла с плеч командира роты Гороховецкого стрелкового полка, давши взамен красную звёздочку на фуражку, так и оставив Корчагина ротным командиром Гороховецкого стрелкового полка. Только название армии сменив с Императорской на Красную.
И носила судьба краскома Корчагина от Южного фронта до Туркестана. Повоевал Иван с бунтовавшими Владимирскими крестьянами, с "поручиками Голициными", с басмачами. Дослужился до комдива механизированной дивизии, но решили "кровавые палачи из НКВД" проверить комдива "на вшивость" по 58-й статье. Долго проверяли - с тридцать седьмого по сороковой. Не расстреляли, в лагерную пыль не стёрли, а вновь доверили Родине служить, защищать "тирана Сталина", "бесовскую большевистскую власть", достояния республики, а ещё - женщин и детей рабоче-крестьянского государства.
Встретил полковник Корчагин свою вторую войну с германцем в должности командира 17-й танковой дивизии. Шесть раз, за войну, попадал полковник в окружения. Шесть раз не поднял перед врагом руки. Был комдивом, комбригом. Командовал механизированным корпусом. Дослужился до генеральских погон и до золотой звезды Героя Советского Союза. Добавил к двум своим Георгиевским крестам девять боевых орденов (не считая многочисленных медалей).
Вот только умер рано. В пятьдесят два года, едва успев передать боевой опыт молодым послевоенным танкистам, так и не выкроив время на написание мемуаров о фронтовых дорогах.
Может быть, поэтому, так мало мы знаем о судьбе 126 тбр . Была ли она разгромлена противником в боях возле деревень Тюкалово, Комягино и Новики? Что говорят о ней доступные документы?
А говорят тех документы очень мало. Скупо и неполно.
"После окончания формирования (126 тбр) бригада воевала возле озера Пено Калининской (ныне Тверской) области, а оттуда, начав погрузку 30 сентября, эшелонами прибывала (с 1 на 2 октября 1941 года) - на станцию Дорогобуж.".
(Станция Дорогобуж не имеет никакого отношения к городу Дорогобуж и находится эта станция значительно севернее, на территории бывшего поместья господ Тухачевских. В годы войны станцией Дорогобуж называлась станция в посёлке Сафоново - ныне являющимся районным городом Сафоново Смоленской области.).
Видимо, эшелоны прибывали и разгружались не одновременно. Да и невозможно это было по техническим причинам. И пропускная способность железной дороги такое не позволяла, и вместимость воинских эшелонов. Ведь всего один батальон целого железнодорожного состава требует. Так что враз на одну станцию пригнать и, главное, разгрузить даже два батальона - уже проблематично. Не было на тех станциях необходимого количества железнодорожных путей, платформ и тупиков. Надо ведь ещё и порожняк после разгрузки куда-то отгонять. А скопление эшелонов в одном месте - дело опасное. Разбомбить легче лёгкого.
К примеру, из-за такой транспортной "чехарды", разведывательная рота 126 тбр уже с утра 2 октября находилась в селе Старое Петрово, далеко от станции разгрузки, в распоряжении генерал-лейтенанта И.В. Болдина - заместителя командующего Западным фронтом. И.В. Болдин возглавлял резервные части фронта, дислоцированные немного севернее шоссе Москва-Минск, восточнее посёлка и одноимённой железнодорожной ст. Вадино (на железнодорожной ветке Дурово-Владимирский Тупик), а некоторые военнослужащие бригады, по воспоминаниям их родственников, попали в плен сразу после выгрузки, но ... 5-6 октября, не успев вступить в бой.
"Группа Болдина", являвшаяся резервом Западного фронта, в разные дни, состояла из: 45 кд, 152 сд, 101 мсд, 126 тбр, 128 тбр, 147 тбр и 143 тбр.
(Войска, названные "Оперативная Группа Болдина" не следует путать с "Конно-механизированной группой Болдина", созданной и разгромленной ранее - в первые дни войны на западе Белоруссии)
Считается, что разведывательная рота 126 тбр сопровождала генерал-лейтенанта Болдина в район сёл Курбатово и Старое Петрово. Там Болдин планировал встретиться с другим уполномоченным Штабом Западного фронта за Канютинское направление - генерал-лейтенантом Калининым С.А. для согласования взаимодействия, позволяющего, совместными силами встретить, остановить и разгромить немецкие части, в случае прорыва обороны фронта на Духовщинско-Вяземском направлении.
Не опровергая этой версии, следует заметить, что генерал Калинин выезжал (и вернулся с половины пути) в сторону Курбатова только на следующий день - третьего октября. Следовательно, у Болдина была более веская причина для столь раннего прибытия в район сёл Курбатово-Старое Петрово.
Скорее всего, генерал Болдин выехал в сторону фронта для того, чтобы с раннего утра лично разобраться, как батальон лёгких танков 147-й тбр в количестве пятидесяти бронемашин, совершая ночное, заблаговременное выдвижение на танкоопасное направление, заехал в болото, возле села Крапивни. К сожалению, немцы немного опередили действия, как Болдина, так и всего советского командования. Узнав о начавшемся наступлении противника, прорыве обороны Западного фронта, неожиданно-быстром отступлении 162-й стрелковой дивизии, а так же о том, что застрявшие в болоте, неподвижные танки атакованы немецкой авиацией и окружены войсками противника, Болдин возвращается на свой пункт управления (д. Залазно, в двух километрах восточнее ст. Вадино).
Вернёмся к судьбе 126 тбр .
В переговорах Болдина с командующим Западным фронтом Коневым, состоявшихся, предположительно, поздним вечером 2 октября 1941 г, с использованием средств связи штаба 152 сд, Болдин докладывает о выступлении 126 тбр в указанный Коневым район.
Конев уточняет задачу: " 101 мсд немедленно направить район Курбатово. Т.е. туда же куда пошла 126 тбр. 126 тбр по прибытии 101 мсд подчините командиру 101 мсд. Вместе со 101 мсд направьте один дивизион полка РС.".
Иногда в интернете, в форумных обсуждениях, встречаются данные, что бригада следовала в Тюкалово, Новики, Ново-Попово или Лукашино.
Конечным пунктом и местом боевого развертывания бригады нужно считать рубеж, указанный Приказом Болдина - село Курбатово - деревня Нивки - деревня Новое Попово, для прикрытия стыка 19-й и 30-й Армий, а также блокирования грейдерной дороги - большака, идущего к станции Канютино и далее - на Холм-Жирковский и на Вязьму.
Все иные населенные пункты, указанные в некоторых источниках информации, нужно рассматривать как промежуточные пункты движения бригады. Деревня Лукашино указано ошибочно. Следует читать; "Лукшино", а на картах довоенного времени - "Лукшина".
Окрестности Лукшина, по воспоминаниям местных жителей, были заняты противником поздней ночью или ранним утром третьего октября, когда: " ещё темно было".
В неясной обстановке, узнав каким-то образом о близости немцев, бригада останавливается на околицах д. Попово и д. Орехово. Лес, что правее места остановки, оказался не пригоден для скрытного размещения большой колонны из-за сырой, а местами и болотистой почвы.
Приказ командования (Болдина) невнятен, но это приказ: "... быть готовыми к действиям во взаимодействии ...". То есть, пока не воевать, стоять и ждать, как в сказке "у моря погоды". Но стоять не получается.
Как говорилось ранее, немцы пришли в ближайшие деревни ещё затемно. С рассветом, их командование, при содействии разведывательной авиации, уточнило дислокацию, и мощь русской части, стоящей на пути. Выработало план действий, выстроило авангард в боевые порядки и пошло в наступление.
Примерно в час дня, перед 126 тбр , с рубежа Новое Лукшино-Лукшино-хутор Лукшино, появляется передовой немецкий пехотный полк 35-й пехотной дивизии и эскадрон кавалерии. Становится не до шуток. Наступала не сиволапая пехота с винтовками и не конники с саблями.
Немецкий пехотный полк состоял из трёх тысяч опытных солдат и офицеров. У них имелись для борьбы с танками: рота приданных дивизии (около восьми бронемашин) самоходных орудий, моторизированная батарея "панцер-егерей - истребителей танков", зенитные, скорострельные, как пулеметы, автоматы ФЛАК-30 дивизионного прикрытия, почти три десятка противотанковых ружей, едва не полсотни миномётов и двадцать артиллерийских орудий.
126-я тбр имела в строю 61 танк. В том числе: 1 тяжелый КВ, 19 танков БТ и 41 танк Т-26. В составе бригады по штату имелись: рота управления, разведывательная рота, моторизованный стрелковый батальон, противотанковый дивизион, зенитный дивизион, автотранспортная рота, ремонтная рота и санитарный взвод.
Соприкосновение с противником произошло на открытой местности, малопригодной для рассредоточения и маневрирования, на придорожной полосе, ограниченной справа заболоченным лесом, а слева - небольшой речушкой Света, похожей (по ширине русла и по естественной высоте берегов) на неглубокий противотанковый ров. Однако и наши войска были не лыком шиты. Не первый день на войне. Подход немцев не проспали, ибо не забывали, что дозоры, боевые охранения и заслоны позволяют сохранить материальную часть, а так-же жизни и здоровье личного состава.
Медленно, огрызаясь от наступающего врага, Бригада отходила на рубеж д. Комягино и. д.Вохово, по центру обороны - д. Галеево. На этом рубеже противник мог прорваться только по узкому проходу между сходящимися лесными массивами, росшими по берегам ручейков: Трошанка, Чернушка, Трослив и истока Светы. Деревья, ручьи и низины прикрывали фланги бригады от охвата вражеской техникой.
101 мсд, подошедшая к д. Галеево несколько позднее, чем 126 тбр, получила приказ развернуться в обратную сторону и следовать к поселку Холм-Жирковский. Причина тому известие, что севернее ст. Игоревской - на ст. Канютино, немецкие войска, при поддержке полутора сотен танков, прорвали оборону, заняли станцию и "весело катят", не встречая сопротивления, словно в распахнутые ворота, к пос. Холму-Жирковскому и днепровским мостам, откуда второго октября, в день начала немецкого наступления, по приказу Ставки ВГК, отведена для переброски на Орловское направление, целая 49-я армия Резервного фронта, возглавляемого маршалом С.М. Буденным.
Ориентировочно, через четыре с половиной часа боя, под натиском противника, 126 тбр была вынуждена отступить, с обороняемого рубежа, южнее дороги д. Орехово - ст. Игоревская. Немецкие войска, наступая вдоль дороги, заняли ст. Игоревская и перерезали железную дорогу (железнодорожную "ветку") Дурово-Владимирский тупик.
Два лёгких пулемётных учебных танка Т-37, неустановленной принадлежности и подчиненности, официально снятые с вооружения, вставшие на пути к станции, были слегка протаранены немецкой самоходкой и играючи сброшены с дороги в овражек.
С взятием ст. Игоревской, перед одной немецкой дивизией открывалась дорога к Днепровским переправам, а само железнодорожное полотно, пролегающее по лесам и низменностям, подобное оборонительному валу, пересекаемое не многими проезжими дорогами, осталось позади, несмотря на категоричный приказ какого-то неустановленного нашего штаба: "Держать переезды!" Войска 19-й и 30-й Армий лишились рокадного пути снабжения войск.
Переезд на ст. Игоревская держать было некому. 101 мсд, выдвинувшаяся в "направлении района Кубратова" несколько позднее 126 тбр , а потом направленная в обратную сторону, к Холму-Жирковскому, не имела приказа оборонять станцию.
126 тбр оказалась блокированной во вражеском тылу, в районе д. Новики, а перед 152 сд была поставлена задача: наступать на ст. Игоревская и освободить её от немцев, закрепившихся на станции.
Атаковать и вновь отбивать потерянные рубежи гораздо труднее, чем их оборонять. Особенно, если немцам дали сутки времени для укрепления позиций.
4 октября в 17.00 152 сд выходит на позиции, вплотную к ст. Игоревская.
Как сказано в донесении Болдина от 5 октября: "152 сд к 20.00 после упорного боя ворвалась одним батальоном в ИГОРЕВСКАЯ и захватила значительнее трофеи, но вводом резервов противника была оттуда выбита. В 17.00 до 2-х батальонов противника предприняли психическую атаку с оркестром, которая была отражена пулеметным и артиллерийским огнем. К исходу дня дивизия вышла на фронт ФЕДИНО, КВАСОВО, (иск) КУЗНЕЧИКИ, сев. Окраина ЛЕВКОВО...".
Вроде бы всё хорошо, но это если не вчитываться в текст. А если вчитаться и вдуматься? Из всей дивизии, за сутки боев, только один батальон смог войти на окраину станционного поселка. А потом был выбит противником.
Вроде, как и трофеи, богатые захватили, только вот не может считаться трофеем тот "хабарок", на который немцы дали поглядеть, да почти сразу и отняли.
Трофей - это то, что у врага отнято, интендантами пересчитано и на борьбу с врагом направлено.
И ещё один казус: вся 152 сд "...К исходу дня ... вышла на фронт ФЕДИНО, КВАСОВО, (иск) КУЗНЕЧИКИ, сев. Окраина ЛЕВКОВО...", но, получилось, если взглянуть на карту, что дивизия не "вышла" к указанным рубежам, заняв их, а была отброшена противником и отступила на пару километров назад.
Лиха беда - начало. Иван Васильевич Болдин ставит очередные задачи: ".. на 6.10.41, 152 сд (без одного полка) с остатками 251 сд овладеть ИГОРЕВСКАЯ. Одному полку 152 сд прочно оборонять район ПУЧИНО, ВЕРЖА, высота 232,6...."
Тут главное не то, что вместо полка, для штурма станции в помощь выделяются "остатки" 251 сд, а то, что это не полки и даже не подразделения, а именно "остатки" - группа бойцов, чудом выживших, деморализованных поражением и отступлением. Невелика помощь. Но это ещё не беда. От подкреплений, от помощи, даже от самой незначительной, на войне ни один командир не откажется. От сводного взвода из писарей и поваров, присланного начальством в помощь, губ кривить не станет. Двум легкораненым, вернувшимся в строй обрадуется.
Беда в другом. В том, что возникла срочная необходимость обороны поселка Вержа, а это значит, что ст. Яковская (немного южнее ст. Игоревской) находится уже в руках противника, обходящего 152 сд по её левому флангу, заходящего практически в тыл дивизии. На этом, штурм ст. Игоревской с юго-восточного направления, с целью возврата станции и деблокирования 126 тбр, можно считать законченным.
126 тбр находится западнее Игоревской и, по данным нашей разведки, окружена двумя немецкими пехотными полками и кавалерией.
Хорошо смотреть фильм о войне, где развёрнутым строем, поднимая пыль, мчатся наши танки по просторам Курской Дуги, а от них разбегаются немецкие артиллеристы и то тут, то там загораются фанерные муляжи "Тигров" и "Пантер". Буксовать, сжигая последние литры топлива, на разбитых траками, почти утопших в болотине жалких брёвнышках лежнёвки - совсем иначе.
Жалкая тройка километров, которую должна была пройти 126 тбр от д. Комягино до ст. Игоревской - это как раз такая узенькая дорога-лежнёвка, мощеная лежащими брёвнами, пролегающая среди сырого леса из вековых елей, берёз и осин. Техника по такой дороге может только гуськом ползти, никуда не сворачивая и никуда не съезжая. Ни слева, ни справа станцию, ни на танках, ни на автомобилях не объехать из-за отсутствия лежнёвки. Есть в армии такое понятие - карты проходимости местности. Это и те виды войск и техники, что та или иная дорога через себя пропустить может, и сколько такой техники она пропустит, до того, как превратится в нечто непроходимое. Это и учёт сил, необходимых для хоть какого-то поддержания дороги в состоянии, позволяющем нужное время поддержать дорогу хотя бы в минимально необходимом состоянии. На то существуют военные топографы и инженерные подразделения. Если они имеются. А если нет таких подразделений под рукой? И времени нет?
Один выход - идти напролом, выскакивать по узенькой дороге, с ходу, на железнодорожный переезд, а потом, если повезёт, промчаться через весь посёлок лесозаготовителей и лесопереработчиков, занятый тысячами гитлеровцев.
Но и этот выход - не выход. Шум танковых двигателей немцы за десяток километров услышат и не только успеют орудия зарядить, но и кофе сварить, а потом одним снарядом остановить первый танк, создать пробку на дороге и, как на учебном полигоне, расстреливать остановившиеся цели.
"Попытка - не пытка". Да и деваться особо некуда. Попробовал полковник Корчагин провести разведку боем.
Вот как сообщал об этом генерал Болдин в Штаб Западного Фронта:
"...05.10.41 г. 126 тбр перешла наступление на ИГОРЕВСКАЯ, имея перед собой до двух пехотных полков и конницу. В 15.00 вела бои в районе КОМЯГИНО. 126 тбр вела непрерывные 3-дневные бои, сдерживая натиск превосходящих сил противника, и к исходу 5.10.41 оказалась окружённой пехотной дивизией из которого начинает прорыв с утра 6.10. в направлении ВОРОНЦОВО. Потери матчасти достигают 30%...".
Что ни говорите, а талантливо докладывал Болдин. Безуспешная попытка бригады вырваться из окружения через ст. Игоревскую, в его документах превратилась в переход в наступление. Успешная контратака немцев, преследовавших подразделение 126 тбр от Игоревской до Комягина, исчезла за фразой: "В 15.00 (бригада) вела бои в районе КОМЯГИНО".
Чтобы прорваться из окружения к своим, на восток, к д. Воронцово, у полковника Корчагина оставалось две дороги. Первая дорога - через станцию ст. Яковская, занятую противником, а вторая - выходить без дорог.
Война - не женское дело. Но так получилось, что путь к спасению 126 тбр пришлось прокладывать семнадцатилетнему воину-добровольцу, медсестре Машеньке Лоходановой.
Переодевшись в гражданскую одежду, она и Володя Баранов, под видом брата и сестры, работавших на торфоразработках, ушли на поиск пути для выхода бригады из окружения. Сзади, на расстоянии видимости, "брата и сестру" прикрывал Женя Никитин. В незнакомом лесу и леденящем холоде болот они нашли узенький перешеек между болотами "Лютый мох" и "Чуваковский мох".
"Бригада разделилась на две половины. Одна, основная часть, врывшись в землю, под бомбёжкой, среди взрывов, горящих машин, двое суток сдерживала противника, а все вспомогательные службы строили в лесных низинах "дышащий мост" для отхода людей и техники.
Сначала по настилу прошла колонна автомашин, а затем, медленно перебирая траками ненадёжное покрытие, соблюдая дистанцию, вползали танки.
Когда настил закончился, автомобили расползлись по лесу. Буксовали. Люди толкали грузовики-полуторки, ломали охапки кустарника и покрывали ими чавкающий сырой грунт. Машины и танки натужно выли движками в темноте, надрывая ходовую, издеваясь над коробками передач. Артиллерийские тягачи, подминая лесную поросль, спешат на помощь и тянут застрявший транспорт в голову колонны. Взрывы! Немцы не решаются сунуться в лес и обстреливают снарядами. Только к концу дня полки и батальоны 126 танковой бригады преодолели пятикилометровую полосу леса и сосредоточились на его восточной окраине..."
Таким запомнился Машеньке Лоходановой, в замужестве - Марии Картавенко, выход 126 тбр из окружения, от деревни Новики. Об этом она рассказала в своей малоизвестной повести "Костры полковника Корчагина", изданной в 1988 году издательством "Молодая гвардия". Странно, что при обсуждении истории 126 тбр , практически никто не ссылается на эту документальную повесть, где, по словам автора, нет ничего вымышленного. Видимо, не дошёл тираж в 75000 экземпляров до заинтересованных читателей.
Не хочется думать, что если бы автор опоздала с изданием своей книги всего на пару лет, до начала "демократических реформ и свободы рынка", трагические факты из истории 126 тбр ушли бы в небытие вместе с памятью Марии Картавенко (Лоходановой).
Очень жаль, что в год издания книги, всё ещё действовало идеологическое "нельзя", а мы не можем прочитать рукопись повести. При анализе текста видно, что в книгу не вошёл отрезок времени, охватывающий события от выхода бригады из Игоревского леса до времени прибытия в Богородицкие леса.
Следующий эпизод повести сразу начинается с прибытия колонны машин и танков в зону окружения, где 126 тбр получает указание действовать в зоне прорыва из Вяземского котла окружения, возле деревни Фёдоровка (немного южнее села Богородицкое).
Находясь возле полковника Корчагина, в овраге, забитом техникой, Мария становится невольной свидетельницей разговора двух генералов - одного "плотного и широкоплечего", другого - "сутуловатого и сцепившего руки за спиной", с командирами подразделений.
Почему-то, прочитав описание этого момента, подумалось, что, описывая неизвестных Марии коренастого и сутуловатого, она рассказывает о генералах Болдине и Лукине. Не будем переписывать всю повесть "Костры полковника Корчагина", но один отрывок нужно показать:
"... громко говорит генерал, Лицо его раскраснелось. Он часто и внушительно жестикулирует, убеждая в чем-то стоящих перед ним командиров и другого генерала. По-видимому, он здесь старший.
- "Катюши" взорвать! ... Остальную технику оставить. Пробиваться будем с пулемётами, гранатами, личным оружием развёрнутыми цепями в три ряда. Впереди пойдут машины с пулемётами. Прикрывать будет конница.
Командиры расходятся. Генерал вдруг как-то обмяк и сразу постарел."
"Командиры, комиссары объясняют задачу: Прорваться внезапным ударом, пока противник не занял прочной обороны. Но люди, приросшие сердцем к своему орудию или танку, растерянно смотрят и с трудом, кажется, понимают, чего от них хотят...".
Видимо, редакторы не усмотрели в этом отрывке ничего криминального, но военнослужащая, прошедшая всю войну, вряд ли стала бы извращать суть указания. Повторим ещё раз:
- "...люди, приросшие сердцем к своему орудию или танку, растерянно смотрят и с трудом, кажется, понимают, чего от них хотят...".
От людей хотят, чтобы они, перед прорывом, перед выходом из окружения, взорвали "Катюши", а остальную технику "ОСТАВИЛИ" или попросту БРОСИЛИ в исправном состоянии. Люди в растерянности и недоумении от такого указания.
... Ровно через месяц, 13 ноября полковник Корчагин выведет свою группу из окружения. Но это будет не совсем 126 тбр. В ночь, с 13 на 14 октября к уцелевшим у села Богородицкого бойцам и командирам бригады, присоединятся другие окруженцы и это станет "Отряд Корчагина" численностью около семисот человек.
От немецких пуль и осколков, от ран, болезней и отставаний от группы, за месяц, отряд сократится до полутора сотен человек.
Эти полторы сотни бойцов и командиров продолжат и дальше, кто до победы, кто до своего смертного часа, бить врага...
Поэтому, не будем говорить, что 126 тбр погибла в Вяземском котле. Она была, при выходе, смертельно ранена и, говоря языком военных сводок, позднее, вошла в число безвозвратных потерь.
Приложение:
Несколько фамилий бойцов и командиров, выходивших из окружения в составе "Отряда Корчагина":
Корчагин Иван Петрович - командир 126 танковой бригады.
Сержант Верстунин.
Кириллов - старшина роты.
Сержант Алексей Бекетов..
Майор нач. штаба бригады Неймушин.
Кривцов- командир разведроты.
Старший лейтенант Андрющенко - комбат мотострелкового батальона.
Нач. Особого отдела капитан Желтухин.
Женя - Евгений Никитин.
Баранов Владимир (погиб ночью с 14 на 15 октября 1941 г., уничтожив пулемётную точку противника).
Лейтенант Климов - танкист.
Политрук Корнюшин - инструктор политотдела.
Тимофеев Николай Александрович нач. политотдела.
Военфельдшер Вольский.
Лоходанова Мария - санинструктор, разведчица, позднее - автор повести воспоминаний "Костры полковника Корчагина"
Военврач неустановленного ВПГ - Зинаида Ковтун (место призыва Москва).
Полковник - Начальник продовольственной службы Западного Фронта с группой подчиненных. Застрелился из-за ранения.
Танкисты и красноармейцы других воинских частей.
Информация о 126 ТБр, имеющаяся в интернете:
http://www.polk.ru/forum/index.php?showtopic=5332
126 танковая бригада:
02 октября 1941 - село Сафоново, ж\д станция Дорогобуж (не путать с г. Дорогобуж)
03 октября 1941 - из села Климятино (севернее с. Сафоново на 3 км) совершает марш на север через Михалево-Левково-Алферово-Афанаськово-Дроновка-Новики и вступает в бой в районе Тюкалово-Галеево.
04 октября 1941 - там же
05 октября 1941 - ведет бой в районе ж\д станции Игорьевская
06 октября 1941 - окружена в районе Новики, вырывается из окружения в направлении Воронцово. Остатки 126 ТБр выходят из окружения в районе Коськово-Ашурково-Кузьмино.
http://aldr-m.livejournal.com/15812.html#comments
по немецким данным к исходу 5.10 предварительные трофеи 5 ак составили 27 танков (NARA, T313 R231 Fr.7496926). 2 танка взяты трофеями 2.10.41. Это либо танкетки Т-37 на первой линии обороны, либо отставшие танки батальона легких танков 147 тбр.
Далее с 3 октября 5 ак вел бои с танками только 126 тбр , и, соответственно, это ее предварительные потери - 25 танков или 41% матчасти, т.е. в строю должно было остаться не более 36 танков.
Корчагин вышел из окружения и не сидел в спецлагере НКВД, в отличие от Сумонова (143 тбр) и Моисеевского (147 тбр)
http://www.tankfront.ru/ussr/tbr/tbr126.html
- На этой страничке - миф, не имеющий ничего общего с реальностью.
В немецкой пехотной дивизии, окружившей 126 ТБр не могло быть пятидесяти танков, в бригаде был только один тяжелый танк КВ и ни одного среднего танка Т-34, а комбат Карпенко воевал на полста километров восточнее - в составе 128 ТБр. Поэтому, нижеизложенное не относится к бригаде полковника Корчагина:
"... 4 - 5 октября 1941 г. 126 тбр за два дня боев уничтожила и подбила 50 вражеских танков. Командиры подразделений этой бригады личным примером воодушевляли бойцов на подвиги. Так, 4 октября группа танков в составе 4 Т-34 и 3 KB-1 под командованием командира батальона Карпенко уничтожила 11 вражеских танков."
Материал из Википедии
КОРЧАГИН ИВАН ПЕТРОВИЧ
Биография
24 августа 1898 - 24 июля 1951 советский военачальник, Герой Советского Союза, генерал-лейтенант танковых войск
Иван Петрович Корчагин родился 24 августа 1898 года в деревне Быльцино, ныне Гороховецкого района Владимирской области. Русский. В 1914 году мобилизован в царскую армию и направлен в 62-й Нижегородский полк. Во время Первой мировой войны воевал на Австрийском фронте. В 1916 году по окончании 5-й Московской школы прапорщиков назначен командиром взвода, затем командиром роты. Направлен на фронт. В феврале 1917 года ранен. Первую мировую окончил подпоручиком.
В августе 1918 года вступил в ряды Красной Армии. Участник Гражданской войны. В 1930 году назначен начальником штаба 56-й стрелковой дивизии, в 1936 году — командиром 31-й механизировнной бригады 7-го мехкорпуса. Арестован в августе 1937 года. В феврале 1940 года реабилитирован и восстановлен в кадрах РККА. С июня 1940 года начальник Лепельского стрелкового миномётного училища. В марте 1941 года назначен командиром 17-й танковой дивизии.
Боевой путь
Великую Отечественную войну встретил в должности командира 17-й танковой дивизии 5-го мехкорпуса. Участвовал в Лепельском контрударе, затем в Смоленском сражении. В результате больших потерь его 17-я танковая дивизия была переформирована в 126-ю танковую бригаду, с которой продолжал сражаться на Западном фронте.
Участвовал в обороне Москвы, был окружён в районе Вязьмы, вышел из окружения. С декабря 1941 года начальник 7-го (Аэросанного) управления Главного Автобронетанкового управления Красной Армии.
В августе 1942 года назначен командиром 18-го танкового корпуса, а через месяц возглавил только что сформированный 2-й механизированный корпус, которым руководил в Великолукской и Орловской наступательных операциях. В сентябре 2-й мехкорпус под командованием И. П. Корчагина в составе 60-й армии участвует в освобождении левобережной Украины. Во время Черниговско-Припятской операции части корпуса форсировали Днепр, захватили плацдарм севернее Киева и удерживали его до подхода основных сил. При этом генерал Корчагин умело организовал и лично руководил переправой сил корпуса.
За отличие в операции корпус получил почётное наименование «Нежинский» и был преобразован в 7-й гвардейский механизированный. В дальнейшем корпус под командованием И. П. Корчагина участвовал в Нижне-Силезской, Верхне-Силезской, Берлинской и Пражской наступательных операциях.
Иван Петрович Корчагин скончался 24 июля 1951 года. Похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище.
НАГРАДЫ
медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза № 1219
2 ордена Ленина
4 ордена Красного Знамени
орден Кутузова I-й степени
орден Суворова II-й степени
Орден Красной Звезды
2 Георгиевских креста (за участие в Первой мировой войне)
ПАМЯТЬ
Имя Ивана Корчагина высечено на барельефе в форме звезды (на илл.), установленном в городе Вязники на Аллее Славы возле Вечного Огня, вместе с именем другого вязниковца, Героя Советского Союза — Николая Фёдоровича Краснова.
Именем генерала Корчагина названа одна из улиц города Нежина Черниговской области Украины.
В январе 1995 года по просьбе ветеранов 7-го гвардейского Нежинско-Кузбасского мехкорпуса имя генерал-лейтенанта Ивана Петровича Корчагина присвоено одной из аллей Кировской поймы Москвы-реки.
Взято из http://www.people.su/57170
БОЛДИН ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ
Биография
(3 (15) августа 1892, деревня Высокая ныне Кадошкинского района Республики Мордовия — 28 марта 1965, Киев) -советский военачальник, командарм Великой Отечественной войны, генерал-полковник (1944 год).
Из крестьян. В детстве и в юности жил в родной деревне, работал в крестьянском хозяйстве. Из-та тяжелого материального положения семьи окончил только 2 класса сельской трёхлетней школы.
На военную службу в Русскую императорскую армию призван в июле 1914 года. Служил в 2-й Пензенской стрелковой дружине, окончил полковую учебную команду в 23-м пехотном полку в городе Инсар. С конца 1914 года участвовал в Первой мировой войне в чинах младшего и старшего унтер-офицера в составе 77-го Тенгинского пехотного полка. С полком воевал в Кавказской армии против турецких войск. был командиром отделения, затем командиром взвода разведки. За храбрость в боях награждён двумя Георгиевскими крестами[1]. В 1917 году избирался членом полкового и дивизионного солдатских комитетов.
Был отпущен в отпуск в ноябре 1917 года, вернулся на родину и более на фронт не вернулся. С января 1918 года — заместитель председателя Инсарского уездного исполкома, с марта 1918 года — председатель этого исполкома. С января по октябрь 1919 года — член Пензенского губисполкома, одновременно заместитель председателя исполкома и начальник финансового отдела. Член РКП(б) с ноября 1918 года.
В РККА с октября 1919 года, по партийной мобилизации. Служил в запасных частях в Рязани и Петрограде, затем участвовал в Гражданской войне в России, командир роты в Карелии, в Прибалтике, затем против польских войск на Западном фронте. С апреля 1920 командовал батальоном, а с августа 1920 года — 52-м стрелковым полком 6-й стрелковой дивизии. После завершения боевых действий полк был размещён в Курске.
С октября 1921 года — на учёбе, в 1923 году окончил курсы «Выстрел», позднее окончил курсы усовершенствования высшего командного состава при Военной академии им. М. В. Фрунзе в 1926 году, Военную академию имени М. В. Фрунзе (учился в Особой группе) в 1936 году.
С августа 1923 года — начальник войск ЧОН Курской губернии[2], с ноября 1923 года — командир 251-го стрелкового полка (Тула), с ноября 1924 года — командир-военком Отдельного Московского стрелкового полка (Москва), с октября 1926 года — помощник командира 19-й стрелковой дивизии (Воронеж)[3].
С мая 1930 года — преподаватель в Военно-политической академии РККА. С августа 1930 года — начальник и военный комиссар Объединённой школы переподготовки начсостава оборонной промышленности СССР (Ленинград). В период с апреля 1931 по декабрь 1934 года был командиром и военкомом 53-й Пугачёвской стрелковой дивизии в Приволжском военном округе (Саратов), затем поступил в академию.
С апреля 1937 года — командир 18-й стрелковой дивизии Ленинградского военного округа (Петрозаводск).
В 1938 году — командир 17-го стрелкового корпуса Киевского военного округа (Винница).
С августа 1938 года — командующий войсками только что созданного Калининского военного округа. 7 октября 1938 года утверждён членом Военного совета при народном комиссаре обороны СССР[4].
В 1939 году И. В. Болдин командовал конно-механизированной группой во время похода советских войск в Польшу. Этой группой были взяты города Новогрудок, Слоним, Волковыск, Гродно, Белосток, Барановичи.
После участия в инспекционной поездке в Латвию, в октябре 1939 года был назначен командующим войсками Одесского военного округа.
В июне 1940 года с целью присоединения Бессарабии к СССР был образован Южный фронт, в составе которого была сформирована 9-я армия под командованием генерал-лейтенанта Болдина. После завершения мирного похода армия была расформирована и Болдин вновь стал командующим войсками округа.
В сентябре 1940 года переведен в Западный Особый военный округ на должность заместителя командующего войсками. С января 1941 года — 1-й заместитель командующего войсками ЗапОВО.
Великая Отечественная война
Начало Великой Отечественной войны встретил в должности заместителя командующего Западным фронтом.
23 июня 1941 года получил приказ организовать контрудар по немецким войскам силами конно-механизированной группы (КМГ), в состав которой были включены четыре танковых и две моторизованные дивизии, кавалерийский корпус, а также отдельный гаубичный полк, с задачей окружить и уничтожить противника в районе Гродно — Меркине. Однако КМГ Болдина с поставленными задачами не справилась, сама вскоре была окружена и разгромлена в районе Белостока в ходе Белостокско-Минского сражения. Оказавшись в окружении, собрал и возглавил большую группу из остатков разбитых частей, с боями прошёл по немецким тылам несколько сотен километров. 11 августа 1941 года группа генерала Болдина (почти 1 500 бойцов) с боем прорвалась из окружения. Уже 14 августа 1941 года И.В. Болдин был принят И.В. Сталиным в Кремле. Его действия были поставлены в пример Красной Армии в приказе № 270 Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии от 16 августа 1941 года.
После выхода из окружения вновь был назначен заместителем командующего Западным фронтом. Во время Вяземской катастрофы войск Западного фронта в начале октября 1941 года вторично попал в окружение. Вышел из окружения 5 ноября 1941 года, при прорыве был ранен. Был назначен командующим 19-й армией, но в командование не вступил. Прямо из госпиталя был вызван 22 ноября к начальнику Генерального штаба Б.М. Шапошникову, назначен командующим 50-й армией и в тот же день выехал на фронт. Командовал этой армией с ноября 1941 по февраль 1945 года.
Особенно отличился во время обороны Тулы в октябре — декабре 1941 года. Войска армии почти в полном окружении при недостатке сил отбивали атаки немецкой 2-й танковой группы генерала Г. Гудериана, а в декабре 1941 года совместно с другими армиями фронта отбросили врага от Тулы в Тульской наступательной операции. Затем с различной степенью успеха руководил войсками армии в Калужской наступательной операции, Ржевско-Вяземской наступательной операции 1942 года, Ржевско-Вяземской наступательной операции 1943 года, Орловской операции, Смоленской наступательной операции, Брянской наступательной операции, Гомельско-Речицкой операции, Белорусской наступательной операции.
Снят с должности командарма командующим фронтом К. К. Рокоссовским в ходе Восточно-Прусской наступательной операции в феврале 1945 года за неудовлетворительную организацию разведки: не выявил отход противника и провёл многочасовую артиллерийскую подготовку в полосе армии по пустому месту. При этом генерал Болдин в течение двух суток докладывал в штаб фронта, что ведёт с противником решительный бой.
В апреле 1945 года Болдин был назначен заместителем командующего 3-го Украинским фронтом, участвовал в завершающих сражениях на территории Австрии.
Послевоенный период[
После войны Болдин командовал 8-й гвардейской армией (с 1946 года), одновременно — начальник Управления СВАГ в Тюрингии. На этом посту в 1946 году не только дал согласие на восстановление разрушенного Немецкого национального театра в Веймаре, но и выделил на это дело строительные материалы и советский сапёрный батальон. В августе 1948 года театр дал свой первый спектакль в восстановленном здании. После отъезда из Германии служил командующим войсками Восточно-Сибирского военного округа (с марта 1951 по апрель 1953), 1-м заместителем командующего войсками Киевского военного округа (с октября 1953 по май 1958 года).
С 1958 года — в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Автор мемуаров «Страницы жизни» (1961). Похоронен на Байковом кладбище в Киеве.
Звания
Комбриг (17.02.1936)
Комдив (17.02.1938)
Комкор (09.02.1939)
Командарм 2-го ранга (07.12.1939)
Генерал-лейтенант (04.06.1940)
Генерал-полковник (15.07.1944)
Награды
Два ордена Ленина
Три ордена Красного Знамени (первый - 24.02.1933)
Орден Суворова I степени (18.09.1943)
Орден Кутузова I степени (21.07.1944)
Два ордена Красной Звезды
Юбилейная медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»
Юбилейная медаль «30 лет Советской Армии и Флота»
Юбилейная медаль «40 лет Вооружённых Сил СССР»
Медаль «За оборону Москвы»
Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
Медаль «За взятие Вены»
Георгиевский крест 4-й степени (1916)
Георгиевский крест 3-й степени (18.02.1917)
Иностранные награды:
Орден Красного Знамени (МНР)
Медаль «Победы и Свободы» (ПНР)
Медаль «За Одру, Нису и Балтику» (ПНР)
Именем Болдина названы улицы в Калуге, Могилёве, Туле, Гродно, Саранске, Кадошкино (Мордовия), Щёкино (Тульская область), сквер в Калуге.