За окном бушевала весна, такая неистовая, свежая и яркая, что радость через край и от неё кружится голова, особенно когда тебе почти деcять. Но только не сейчас, и только не с Аришей. У неё от жара пылают щёки и темнеет в глазах. Воспалённые губы покрылись белой сухой корочкой. Во рту горечь, и в горле словно ядовитый ёж распустил колючки.
- Мама! Мамочка! Дорогая! Мне плохо. Моё тело ломит, как будто его пытают раскалёнными щипцами, а голову больно долбят молоточки. Наверно я умираю. Да, мне кажется, что умираю, - в безгранично-мрачном отчаяние обратилась больное измученное существо к своей родительнице. - Ты не представляешь, как это ужасно умирать в одиночестве. Это, наверно, самое страшное на земле!
- Ну что ты, глупышка. Не мели чепухи, ведь ты уже не маленькая. Ты должна хорошо знать, что от инфлюэнции не умирают. У вас вся школа на карантине. Принимай витамины – и всё непременно пройдёт. Я тебя уверяю.
- Хорошо, только тогда посиди со мной немного. Дай мне руку, пожалуйста. Я так больше не могу. Устала. Который день уже болею? Пятый или шестой…?
- Всего лишь третий, дорогая. Увидишь скоро будет лучше. Но извини, на посиделки совершенно не хватает времени. Ты же знаешь, завтра утром я вылетаю в Нью Йорк на международный конгресс «Счастливая семья», а у меня ещё чемодан не собран, и в магазин нужно успеть, прикупить обновки.
- Нет, мамочка, нет. Мне будет очень плохо без тебя. Не смогу выздороветь если останусь одна, - взмолилась беспомощно девочка.
- Всё…всё… всё… более не желаю слышать этот бред. Вернусь через неделю, и мы поговорим. К этому времени ты уже будешь здорова и вспомнишь не раз со смехом сегодняшние глупые слова. Чмоки…чмоки! Подключайся к нашей голограмме, когда соскучишься. Рони и папочка всегда с тобой… Я побежала, - на ходу попрощалась женщина, посылая дочери воздушные поцелуи.
Её почти невесомый светлый силуэт в одно мгновенье легко растаял в дверном проёме, и комната снова погрузилась в пугающую тишину, обернувшись беспросветным мраком беспощадного гнетущего одиночества.
- Только бы не уснуть, - думала больная, - а то опять присниться жуткая тень и накроет меня своими чёрными ручищами.
Больше всего на свете Ариша ненавидела темные комнаты, пугающие тишиной и мраком, где остаёшься наедине со своими неуёмными страхами. Именно такой она всегда представляла смерть – зловеще тайной и ледяной, покрытой вечным беспросветным мраком. И именно поэтому в её спальне всегда горела круглая светодиодная лампа, излучающая бледный голубоватый свет. Но сейчас этого было недостаточно. Поскольку, когда ты болен, хочется особого света – живого, реального и тёплого.
И чтобы забыть хоть на краткое время о страхах и боли, девочка решила немного отвлечься. Тяжело дыша, она слегка привстала и дотянулась до пульта управления. Вмиг послышался сигнал оптического электромагнитного излучения, за которым следом появилась чёткая голограмма её родителей. Они вытянулись во весь рост рядом с её кроватью, умилённо улыбаясь во весь рот и приветливо махая ей руками.
«Ещё год назад они были вместе, а теперь остались лишь воспоминания в виде этой бесчувственной, навивающей грусть картинки», - неожиданно подумала девочка, сокрушённая ещё большим разочарованием.
- Здравствуй, дорогая! Мы тебя любим, - начали наперебой родственники, - мы рады, что ты о нас вспоминаешь и хочешь видеть. Мы тоже о тебе всё время думаем. Ты наша милая девочка…Будь послушной, не расстраивай нас. Мой руки перед едой, делай уроки и учись хорошенько. Ты же знаешь, как это важно…
Не дослушав, Ариша не смогла сдержать огромный комок горечи, грубо сдавивший и без того больное горло, и по алым от жара щекам покатились крупные хрустальные слезинки, засыхающие дополнительным белым налётом соли на воспалённых горячих губах. Руки автоматически нажали на выключатель. И комната опять потонула в тусклом полумраке.
- Я одна в этом мире, и умру никому не нужная. Зачем же всё это? Какое беспощадное глупое притворство! Если б они хоть чуть-чуть обо мне подумали, то сейчас мы все были вместе.
Ариша приготовилась разрыдаться, но в спальню неожиданно вошёл металлический робот Рони с круглым подносом, на котором остывал подогретый в стационарной микропечи стандартный универсальный ужин и маленькие пилюли. Но аппетита совсем не было. Она грустно и безразлично взглянула на электромеханического няня, и даже не притронулась к еде, внезапно почувствовав сильный приступ тошноты и головокружения.
- Вам необходимо питание и витамины. Ваша мама просила вас есть, - прогудел формальный голос бесчувственной машины. Но девочка его уже не слышала. Её глаза закатились и разум помутнел. Ей показалось, что что она провалилась во тьму, которая обволокла и сковала её тело огненно-ледяным холодом, совершенно обездвижив и парализовав её всю от макушки головы до самых кончиков пальцев.
Так она пролежала какое-то время, пока не ощутила некий слабый приток еле-заметного света со стороны полуоткрытой двери, из которой медленно поплыли высокие получеловеческие тени, постепенно обступившие её кровать со всех сторон. Они тянули к ней свои длинные корявые руки, похожие на колючие ветви диких растений, постепенно обвивая ими её горячую плоть, и она отчётливо чувствовала их острое прикосновение, и ясно видела как густая алая кровь тонкими ручейками начала струиться из болезненных ран.
Ариша хотела закричать и напрягла горло, но звука не последовало. Даже малейшего шипенья не вышло. Она попыталась ещё раз, но с тем же успехом. Ничего не оставалось как сдаться и принять наихудшее неизбежное. И как только несчастная об этом подумала, как опять провалилась во тьму.
Этой ночью девочка ещё не раз металась в агонии, борясь с лихорадкой. Многократно потела, а потом высыхала. Мокрые простыни и пижама пропитались резким неприятным запахом. Но она не могла сменить их - у неё не было сил.
А на утро вконец измотанная, едва придя в себя, страдалица услышала мимолётный голос матери, вспорхнувший беззаботной птахой, совсем издалека, словно с того света:
- Пока… пока! Скоро увидимся.
- Скоро увидимся, - мучительно запульсировало в больной голове, не давая покоя. И слабое сердце застучало в ответ:
- Нет! Нет! Не увидимся… не увидимся…
И опять её посетил робот, оставив поднос с завтраком возле кровати. Но девочка даже не открыла глаза. А в обед в комнату, наконец, заглянул отец, который подрядился на несколько дней заменить свою жену.
- Ну, как дела? Держимся?! Молодец! Ты в курсе – мне очень некогда – работы под завал. Но имей в виду, я всегда с тобой, в соседней комнате. Если что, просто свисни, – бросил он ободряюще с порога, и тут вышел, не дождавшись ответа.
- Мне плохо, очень…,- еле простонала девочка в ответ, но её уже никто не слышал. Только бледная лампа, как всегда угрюмо и безучастно, мерцала у её изголовья, теперь почти незаметная в дневном свете.
А за окном разливались сладкие трели весёлых нарядных птиц, порхающих с ветки на ветку. Светило яркое солнышко, приятно ласкающее всё вокруг, пестрели всеми цветами радуги душистые пышные розы и млели жемчужные георгины среди изумруда густой травы. А по ночам оживал нежный хор длинноногих кузнечиков, навивающих удивительную негу и истому. Но всё это было слишком далеко, словно в другой жизни, словно ни с ней, ни сейчас и не завтра. Ведь тонированные матовым оттенком большие окна были всегда наглухо закрыты, и мобильный кондиционер бесполезно перегонял бесшумно спёртый сухой воздух пыли и пота.
И опять, и опять приходила, и уходила стальная машина, принося и унося поднос, на автомате непрерывно повторяя:
- Вам необходимо питание…
И опять отмечался «сердобольный» папа:
- Держимся?! Молодец! … Свисни!
И так пролетела ещё несколько дней в нестерпимых болях, ночных кошмарах и беспросветных муках. И Ариша чувствовала, что после каждого, очередного видения внутри неё всё больше и больше расползается неприятный ледяной спрут, занимая все уголки её почти окаменевшего тела. И вот его острые щупальцы уже подступили к голове, потихоньку проникая в самый мозг.
Собрав последние силы, бедняжка, нажала на пульт, но перед глазами выросла не голограмма её родителей, а уже привычные чёрные костлявые уродливые фигуры. Они собрались, как всегда вокруг постели, но уже не прикасались к ней. А от них теперь повеяло удушливым трупным смрадом и жутким могильным холодом. Но она уже не боялась, оттого что не было более сил делать что либо и даже чувствовать. Девочка просто ждала, следя неподвижно за ними, как те начали сливаться в одну громадную тень, образовывая бездонную черную дыру, которая постепенно полностью засосало её сознание.
И, наконец, наступило воскресенье, первое число. И за окном плавно вступил в свои владения май. Это был самый любимый месяц Ариши, когда зацветает в саду сладкая вишня, и её изысканным ароматом белоснежных цветов переполняется всё вокруг. А ещё в этом месяце у неё день рождение; буквально сегодня, день в день возвращения её матери.
Так что в полдень на пороге показалась запыхавшаяся разрумяненная мамаша; вся такая воздушная и весенняя, с большой широкой улыбкой и сверкающей радостью в очах. За ней следом вошёл, погружённый в свои мысли, отец. Он заказал бывшей супруге машину из аэропорта, и тем был безмерно доволен, в приятном ожидании что его миссия по уходу за больной теперь благополучно подойдёт к концу.
- Боже что за запах?! Вы что совсем не проветриваете? Можно же задохнуться, – промычала недовольная женщина, ища глазами ручное дистанционное управление, чтобы отворить закупоренные окна, и сверкнула огненным взглядом в сторону бывшего, - Ну и где пульт, злодей?
- Ну ты же знаешь для меня уборка или проветривание - не главное. У меня сейчас сложный период, работы выше крыши, как не стараюсь, не успеваю. Мне больше делать нечего как искать вашу потерянную ерунду? - оправдался тот, переставляя занесённые чемоданы подальше от двери, чтобы освободить себе путь к выходу, и продолжая диалог, - Ну, что я теперь свободен? На часах полдень, а дел миллион.
- Да погоди ты, идиот! Небось спешишь к своей новой фурии? Успеешь! Неужели ты забыл какое сегодня число?
Мужчина почесал задумчиво затылок и кивнул головой в знак согласия:
- Извини, забыл. Пересуетился наверно. Виноват. Исправлюсь. Давай поздравим её вместе. Но только быстро.
- Ты как всегда – в своём роде, - наспех открывая один из багажей, с ехидной усмешкой упрекнула его женщина, и извлекла из чемодана пушистого белого медвежонка.
- Ну, и где наша дорогая именинница?! Надеюсь она уже выздоровела, - направляясь в спальню дочери, во всеуслышанье торжественно произнесла умилённая собой мамочка, готовя приторную улыбку для встречи с ребёнком.
Но в этот момент «заботливый» папаша, открывая перед ней дверь спальни, неприятно сморщил нос от жуткого запаха гнили, ураганом вырвавшегося наружу.
- Боже, какая вонь! - затыкая нос, прогнусавила разгневанная женщина. - Вы совсем обалдели! У вас что здесь кошка сдохла?!
И ошарашенный мужчина замер столбом в проёме, преградив ей путь. Папочка неожиданно вспомнил, что не успел вчера перезарядить робота и забыл заглянуть к дочери. А может это было позавчера? Или вообще, когда это было?!