УРАНОВЫЙ ГОРОД
Кир, человек среднего возраста, летит в самолёте и читает полученное недавно письмо, с предложением уральского института биофизики, сообщить о состоянии здоровья или причине смерти его отца, работавшего в почтовом ящике № 40, во время аварии на комбинате «Маяк», сразу после и во время самого взрыва ядерных отходов... Скажем прямо: производства атомной бомбы.
Глядя в иллюминатор самолёта, он вспоминает Урановый город в Азии, где провёл своё детство: поход через крышу на фильм «дети до шестнадцати», солнечного зайчика, пущенного прямо на балкон из зоны во дворе - на мать, развешивающую простыни на балконе их дома, напротив дощатого забора строительной зоны, где растёр новая пятиэтажка.
Только вечером увозят заключённых со двора, их недавно сданного в эксплуатацию, четырехэтажного панельного дома, свежепобеленного жОлтым.
Самолёт снижается над пустыней, садится в азиатском Урановом городе, где он находит друга, которого не видел много лет, работающего теперь в государственной безопасности этой страны.
Они вспоминают о конфликте между ними, связанному с работой Кира на дискотеке: предал ли его Вит, рассказав во время вербовки, о шуточном намерении Кира создать партию авангардно-революционную, направления анархо-сюрреалистического однажды спьяну в дискотечной комнате, где кто-то включил магнитофон "Маяк" (О! опять маяк...))
С тех пор он и служит им, но теперь лишь в Узбекистане.
Кир впервые слышит от него про свою дочь Нелю...
Кир спрашивает: "Кто включил магнитофон?", когда они изрядно напиваются в первый день приезда сначала в боулинге, потом на берегу искусственного городского озера.
Кир узнаёт от друга\врага, что дочь его теперь в Учкудуке, где расположены урановые рудники. Как раз этими днями Вит уезжает туда, якобы в командировку, обещая поискать дочь там. Отец, известно, работает в том же гроде, окружённом отвалами урановой руды в пустыне Кызылкум (Красные пески).
Несколько дней от него нет известий и Кир садится в междугородний автобус.
Добираться нужно через пустыню. На Горячем ключе Кир ночует у озера. Ночью у костра, уйгур, живущий прямо здесь, в чойхоне, говорит, что скрывается от алиментов. В конце короткого диалога вдруг просит не шевелиться и стряхивает с груди Кира каракурта, чёрного, ядовитого паука.
Пересев утром на попутный грузовик, Кир едет дальше с Водителем.
На дороге через барханы они встречают диких верблюдов, на рассвете преодолевают перевал и в долине у святого источника видят оазис, где заходят в святое место. В средние века здесь была суффистская школа. Кир, разувшись как все, совершает неосознанный в тот момент (просто думал - экскурсия, легенда...), нона самом деле, как ему по возвращении в Москву сказал татрин из Ташкента, считающий себя арабом, мол, ты совершил мини-хадж, а Кир просто, вжившись в образ паломника, обходит вокруг большого квадратного камня, и говорят здесь, будто бы это осколок (по словам "экскурсовода") того самого, что сам Мухаммед забросил в Мекку.
На следующий день, Кир выходит из грузовика на повороте к золотоизвлекательной фабрике на склонах гор, где его тут же, едва он вошел в цех с веретенами перемешивающими пульпУ, арестовывает местная полиция. Они пытаются выяснить, кто он. Кир, в ответ на вопросы, говорит, что здесь живёт его дочь, а отец работал на этой фабрике, приехав сюда с Урала. Знаете его? "С Урала?" - спрашивает старший полимент с добрым узбекским) лицом: "Ильич?"
- Да! Он жил там в закрытом гшороде, где делали бомбу, между нами говоря, просили никому не говорить, но вам скажу: Там был взрыв ядерных отходов в том закрытом от других людей, городе... - там сам Курчатов делал атомную бомбу… ну знаете, такой учёный с длинной бородой))
Появляется, откуда ни возьмись, в сером, гражданском костюме, несмотря на жару, его друговраг, делая вид, что его никто не знает...
И на самом деле, полицейские ведут себя так, будто его нет.
- Он теперь болен. Твой отец. В профилактории в горах... - лечат, – так он говорит Киру, освобождает его и селит в небольшом коттедже в центре города, основанного первыми колонистами в 1958-ом году.
(Надо сказать, что Вит и Кир - товарищи юности и учились в одном классе подмосковной школы)
Они пьют виски в кафе центрального универсального магазина и вспоминают лучшие свои годы, проведённые здесь, в Азии: «Ведь счастье не зависит от радиационной обстановки», - размышляет пьяный кагэбэшник, умнея на глазах))
«Оно ни от чего не зависит. Это – первопричина!» - сходятся пьяные друзья хотя бы в этом, но конфликт подспудно стоит между ними и то ли мешает, то ли, наоборот, временами, помогает, особенно когда в "день приезда", на берегу ночного бетонного озера у комбината, по хрустящей гальке к ним приближаются три тени в темноте. Это трое молодых местных наци в черных брюках и рубашках с короткими рукавами на темных руках…
Город в пустыне, где не то, что трёх колодцев, воды в кране иногда нет, а песок на стеклах окон, всегда есть - окружён синими и чёрными отвалами урановой руды.
Ночью Кир блуждает по окраинам, видит пустой черный котлован трёхсот метров глубины, как дыра в земле, по склонам которого ездят будто игрушечные Белазы, спускаясь и поднимаясь туда-сюда по серпантину дороги, наезженной по внутреннему склону огромной ямы...
В кабаке знакомится с бывшим зэком, пьют, курят, говорят, блуждают наутро по такыру до заброшенного аэродрома...
Вит всё же помогает найти дочь Кира, Нелю. С ней, став отцом и вскоре просто папой, Кир тут же припоминает солнечного зайчика - огромным куском зеркала на их балкон пускает заключенный из-за забора зоны в их дворе, на твою бабушку, получается, говорит он дочке - когда она развешивала ещё влажные после стирки простыни.
В городе прекрасный бассейн, там он учит свою дочь плавать под водой в прыжковой ванне двадцать на двадцать, глубиной девять метров, даже показывает, как правильно продувать уши, чтобы погружаться без боли в барабанных перепонках.
Теперь ей семнадцать лет... Он рассказывает Неле о дедушке, крещённом бабкой в водах реки Течи, отравленной в тот день ядерными отходами с комбината «Маяк».
И они решают ехать вместе! - к его отцу, её деду, в горный профилакторий.
Надо лететь самолётом, но…
Её друг Кэмел, с носом горбом будто у верблюда, постоянно кружащий вокруг на своём мотоцикле вечно укуренный, по информации Вита, привозящий в город бирюзу и гашиш, отбирающий его у бабаёв в горном кишлаке. Он никак не отпускает от себя девушку.
Кир увозит Нелю в Нурату, где находится, по информации Вита, их старый дискотечный друг Наиль.
Они едут на старом, пыльном автобусе по дорогам среди отвалов руды, потом по пустыне, потом пешком поднимаются к невысокому горному перевалу, за которым спуск в живописную долину с красными горами и белыми верблюдами.
У святого источника с рыбами в каменном хаузе, рядом с медресе они, переночевав, наутро идут в местную психиатрическую лечебницу, навещают там товарища Кира.
"Русские нас бросили…» - грустно, с обидой говорит Врач, когда они идут по полю, уставленному советскими памятниками Ленину и другим деятелям коммунистической партии, свезёнными сюда со всей республики.
Потом Кир и Неля приезжают в город, где находится управление Комбината, останавливаются в гостинице химического завода, под видом мужа и жены.
Отсюда надо лететь в Самарканд, где можно будет на машине добраться до горного профилактория Комбината, по-прежнему добывающего в пустыне "уранзолото", как одним словом, посмеиваясь, говорит Кир. «Редкоземельные металлы... типа вольфрам-молибден», - объясняет им профсоюзный деятель из местной интеллигенции. "Там, в профилактории, по нашим расчётам, должен быть ваш дед", - кивает он молчаливой девушке, пытаясь найти с ней общий язык…
В гостинце Кира опять навещает Вит, рассказывает, что в этом номере всегда встречались с сексотами при советской власти. "Стукачами?" - Нет, секретными сотрудниками..."))
Избегая встреч со старыми знакомыми, Неля и Кир испытывают друг к другу странные чувства: с одной стороны они видят друг друга первый раз, а с другой - они ведь отец и дочь…
Вит помогает им, убедив Кира, что оставаясь здесь, он рискует сесть в зиндан надолго, ведь урановые секреты теперь хранит не только республика, "ими заинтересованы все мировые разведки"...
Друзья Кэмела рыщут по их следу…
Наконец, Вит помогает сесть в самолёт местных авиалиний. Они добираются до горного ущелья на вертолёте, который взлетая, имеет вид настоящего перепачканного маслом советского МИ-8, а при посадке - превращается в явную авиамодель, видимо, управляемую по радио. Этот вертолётик оранжевого яркого цвета, привозит их в горы, приземлившись на бетонную круглую площадку на склоне горы среди высоких хвойных деревьев…
Дальше добираются на огромной фуре, сидя в белом двухэтажном, автомобиле с длинной надписью на неизвестном языке по борту, забрызганному грязью.
Шофёр пытается грязно шутить по поводу девушки, но Кир жёстко останавливает машину и они высаживаются на обочине: "Это моя дочь!"
Ночуют в комнате глиняной мазанки у минарета, Кир видит утреннее омовение дочери с помощью кувшина над тазом с водойююю
Внизу, совсем близко, рыбоводческое хозяйство на дне ущелья. Там теперь безлюдно, но в промышленном бассейне полно рыбы, за которой приезжает утром черная большая машина.
Приходят в пансионат, находят лежащего в постели, в комнате беленой известью - дед называет внучку полным именем Наиля, данным ей матерью, которая, по его словам теперь где-то в Глазове, там, где обогащают уран.
Ухаживает за ним Наиля, а Кир предается воспоминаниям с товарищем Шамо, сторожем-смотрителем профилактория.
Они уходят в горы, пробуют восточные курения и Кир, сидя на вершине, вспоминает себя, как отца, то есть проходит через дни ядерной катастрофы в Челябинске-40, встречает там Нелю с банкой молока, за которым она, давеча ушла из белой светлой палаты с дикими розами под окном...
Голос деда рассказывает о закрытом городе, где жил и работал.
"Твой отец, Наиля, родился и был крещён в той самой водичке..."
Кир встаёт на вершине горы, куда они забрались с Шамо.
Летит вертолет явно к ним, а Кир спускает джинсы и показывает одуревшему Шамо, след атомной катастрофы, взрыва, что был за полгода до его рождения и оставил ему память на коже: "Вот, смотри! всю жизнь ношу на своей правой ляжке…" - укурились они просто "в хлам"...
Солнце уходит за горы. Удаляется звук вертолёта.
Наиля сидит на берегу горной реки, где сверху вдруг появляется в воде, текущее сверху по течению, молоко, словно из той банки кто-то вылил, что она приносит в палату деда, но кровать деда пуста, лишь голая панцирная сетка чуть дрожит…
=========
. . . Наиля и Кир через дюны выходят к морю, где Кир учит настоящим подводным погружениям свою дочь.
Под водой, они поднимаются от песчаного дна - к радужной поверхности моря, пользуясь одним аквалангом – передают загубник друг другу, дышат и медленно всплывают к солнцу в волнах на поверхности воды.
Музыка, титры. КОНЕЦ
Александр Валерьевич Кузнецов
kuznecovsasha@mail.ru