Щелкнула старенькая рация, и сквозь треск и скрежет прорвался осипший от крика голос оперативного дежурного отдела милиции:
– Всем экипажам: кто в районе магазина «Березка?»
– «Семерка» на связи. Мы рядом. Что там?
– Проедьте быстренько, звонят жильцы: мужчина голый бегает вокруг магазина и орет, что кого-то убивать будет.
– Приняли. Летим!
Через несколько минут раздался телефонный звонок в медицинском вытрезвителе.
– Понял, – бросил в трубку инспектор. Доставая папиросу, недовольно проворчал:
– Понедельник, думали потише сегодня будет, так нет! Везут сюда этого голенького. То ли наркоша, то ли алкаш.
– Разберемся, – тихо ответил фельдшер, глядя в свои бумаги.
С шумом распахнулась дверь, втащили упирающегося паренька, на котором были только трусы… и наручники.
– Не холодно по морозу так бегать? – спросил, подходя, фельдшер. – Садитесь, давайте я вас осмотрю. Вы пили сегодня спиртное?
Паренек поводил осоловевшими глазами, с шумом выдохнул. Вокруг распространился резкий, тяжелый запах. Затем прикрыл глаза, помотал головой и горестно протянул:
– Мы? Спиртно-ое… Не-е, спиртное не пил. Тока водку пил. Больше ничё.
– А кого убить-то хотел? Расскажи капитану, – вставил доставивший его сержант, показывая рукой на инспектора.
Доставленный преданно, как на родного отца, уставился на капитана, приподнял руку, призывая к вниманию и изрек:
– Капитан, я тя люблю! Ты мне тока скажи: какая сука те насолила. Я жену буду убивать и всех..., кого скажешь. Все равно сидеть!
– Да спасибо. Я подумаю, а ты пока поспи, давай, ладно? А как проспишься, так и порешим, тьфу ты, б..., порешаем!
– Все. Лады! Ты тока мне дай жене позвонить. Ребята, дайте жене позвонить! Гады! Менты поганые! Сволочи!
– Так ты же ее убить хотел? Давай-ка проспись часок-другой, а потом вместе и позвоним, – попытался успокоить пьяного фельдшер.
– Вы чё, козлы! Она же у меня инвалид! Ну дайте позвонить!
– Успокойся, успокойся, телефон какой? – капитан снял трубку и вопросительно взглянул на задержанного.
– А я, б…, знаю, какой?! – паренек громко выругался, и, смахнув набежавшую слезу, добавил: – Инвалидка же говорю вам! Козлы такие…
– А что с ней? – посочувствовал фельдшер.
Паренек задумался, сморщил лоб, напрягая мысли, и выпалил:
– Чё, чё… Глухонемая, б…!