В 1291 г. пала Акра. В результате рыцари св. Иоанна Иерусалимского оказались не у дел и перебрались на Кипр. Отсюда они возобновили военные действия против мамлюков, совершая пиратские рейды на сирийское и ливанское побережье. Однако для самих киприотов Орден оказался неуживчивым соседом. Его непомерные притязания, привилегии, включавшие свободу от уплаты налогов, попытка ввязаться в династические споры быстро вызвали против него раздражение на Кипре. Поиск собственного независимого владения становился для Ордена насущной задачей.
В 1306 г. на Кипр прибыл генуэзский корсар на византийской службе Виньоло де Виньоли и обратил внимание великого магистра Фулька де Вилларе (1305-1319) на Додеканезский архипелаг у юго-западного побережья Малой Азии с самым крупным островом Родос. Сам Виньоли, по одним источникам, получил в аренду от Андроника II Палеолога (1282-1328) острова Кос и Лерос, по другим, византийский император пожаловал ему острова Кос, Лерос и часть Родоса. Бесспорно лишь то, что он получил к тому времени часть Родоса, а именно: одну деревню со всеми относящимися к ней правами. Согласно договору, заключенному между Виньоло де Виньоли и великим магистром Ордена Фульком де Вилларе (1305-1319) во время их тайной встречи 27 мая 1306 г., генуэзец должен был поддержать иоаннитов при завоевании Родоса, отказаться от своих прав на Кос и Лерос, а взамен получить Лардос и другие casale на Родосе, а также пожизненно стать vicarius sei justiciarius Ордена.
В случае успеха задуманного предприятия госпитальеры получили бы остров идеально отвечающий планам Ордена – держать в постоянном напряжении мусульманский мир и дезорганизовать его торговлю. Пролив между Родосом и малоазийским побережьем с давних пор использовался как один из основных путей в торговле между югом Европы и Левантом. По нему шли корабли не только со специями, шелками и сахаром, но и с зерном и лесом из Анатолии. Сам о. Родос после 1204 г. стал независимым владением, в 1232-1233 гг. был взят Иоанном III Ватацем (1221/22-1254), а позднее попал под генуэзский контроль. На Родосе от греческих императоров получали пожалования генуэзские корсары на византийской службе Джованни дель Каво (Иоанно де Ло Каво, или Иоанно Делькаво, активно действовал в 70-е гг. XIII в.), братья Андреа и Лодовико Мориско, а также, как уже говорилось, сам Виньоло де Виньоли, который приходился дядей Андреа и Лодовико. Именно генуэзским влиянием и желанием противопоставить своей торговой конкурентке Венеции военный орден иногда объясняют призвание на остров госпитальеров, а также то, что договор иоаннитов о разделе Додеканезского архипелага был заключен именно с генуэзцем, а не Византией или с Венецией. Однако, как показали последующие события, Орден отнюдь не проводил прогенуэзскую политику и имел трения как с республикой св. Марка, так и с республикой св. Георгия. Соглашение, заключенное Виньоло де Виньоли с Фульком де Вилларе могло быть продиктовано его личными честолюбивыми устремлениями, а совсем не желанием посодействовать своим соотечественникам.
Номинально Родос считался частью Византийской империи, фактически же был независимым владением. Так что византийский император раздовал то, что ему, по сути, не принадлежало, то есть принадлежало лишь формально. Благодаря своему сельскому хозяйству, свободе от византийского налогообложения и доходам от пиратства, которым издавна занимались родосцы, остров процветал. Основным населением острова были греки, но в 1303 г. какая-то часть его уже была занята турками. Во всяком случае, они сражались против рыцарей-госпитальеров вместе с греками.
Это была уже не первая попытка западноевропейских держав овладеть Родосом. В 1299 г. папа Бонифаций VIII (1294-1303) санкционировал передачу Родоса сицилийскому королю Фредерику II (1296-1337), которому еще предстояло его завоевать. Шесть лет спустя Фредерик снарядил туда военную экспедицию под руководством своего брата, кстати, члена Ордена госпитальеров дона Санчо Арагонского. Экспедиция потерпела крах.
Прежде чем начинать военные действия против острова, хотя и формально, но все же принадлежавшего христианскому государю, госпитальерам требовалось испросить разрешение папы римского. В то время как сам Фульк де Вилларе отбыл в Европу, чтобы добыть согласие папы на этот замысел, госпитальеры начали постепенное покорение острова. Атаковавшая Родос флотилия госпитальеров состояла из двух галер и четырех судов меньшего класса; обещанные Виньоли подкрепления присоединились несколько позже. Первая высадка госпитальеров на Родосе произошла то ли в 1306 г., то ли в 1307 г. Покорить остров оказалось делом нелегким. В ноябре 1307 г. рыцарям удалось захватить важную крепость Филермо, но только 15 августа 1309 г. город Родос открыл свои ворота перед Орденом св. Иоанна. В 1308 г. папа Климент V (1305–1314) санкционировал переход Родоса под управление госпитальеров, а в 1310 г. Орден официально перенес свою штаб-квартиру с Кипра на Родоси вскоре подчинил себе целый ряд островов, принадлежащих к Южным Спорадам: Сими, Кос, Нисирос, Калимнос и Лерос.
Не совсем ясно, как произошел раздел добычи с генуэзским корсаром. Кажется, рыцари удержали за собой весь Родос, за исключением двух деревень, а также острова Лемнос (?) и Кос. В качестве оплаты за свою помощь генуэзец должен был получить треть всех доходов, включая прибыль от пиратства. Согласно другим данным, Виньоли не получил ничего.
Что касается жителей острова, «госпитальеры осуществляли великодушное управление местным греческим населением, которое считало их своими защитниками». Неизвестно, насколько греки были довольны своими новыми господами, бесспорно одно – такой симбиоз повлиял на дальнейшее развитие родосского пиратства. Морским разбоем теперь, во-первых, им занимались сами госпитальеры, по преимуществу против мусульманских кораблей и побережья, во-вторых, местное население (греки и даже турки), а также различные авантюристы со всех концов Средиземноморья. И это второе направление едва ли орденские власти могли в полной мере проконтролировать. Объектами нападений этих пиратов стали, в первую очередь, торговые суда, без различия вероисповедания их владельцев и экипажей.
Основой могущества Ордена госпитальеров стал его военно-морской флот. Иоанниты начали строить корабли еще на Кипре. В 1300 г. в архивах Ордена впервые упоминается его военный флот, а спустя год в документах уже фигурирует должность адмирала, которую обычно занимал опытный мореход из числа рыцарей-итальянцев. Орденский статут, принятый при Гийоме де Вилларе (1296-1305) гласит, что «адмирал будет командовать кораблями войны за веру и что он может нанимать галионы, галиоты и воинов, на которых казна будет выделять ему жалованье, и что морские солдаты, как на земле, так и на море будут под его властью, но если вооружением командует маршал, то адмирал и все прочие получают его приказы. Морскими солдатами, которые сошли на землю, будет командовать тот, кому маршал даст поручение… они получают приказы адмирала, если маршал не находится тут». Но если на суше власть адмирала была ограничена, то на море «все братья и миряне, которые составляют морскую армию – под властью адмирала, если только магистр или его лейтенант не командуют ими лично». Полномочия адмирала были уточнены при Дьедонне де Гозоне (1346-1353): «Когда вера будет вооружать галеры или другие корабли, адмирал будет командовать морскими солдатами и рабами. Он же или тот, кому он доверит, будет получать их жалованье из казны для уплаты им».
Широкое развитие морское дело получило у госпитальеров в родосский период, когда они переняли лучшие достижения искусных в кораблевождении и кораблестроительстве местных греков. Основу этого флота составляли маневренные и независящие от ветра галеры, поэтому в морских сражениях в Эгейском и Средиземном морях орденский флот обычно превосходил турецкий, состоявший из парусников.
На типичной галере этого периода капитаном был рыцарь Ордена, которому, однако, помогал профессиональный родосский знаток морского дела, который надзирал за моряками, также родосцами, занимавшимися реями и парусами и выполнявшими всю корабельную работу. Экипаж галеры включал примерно две сотни гребцов, от пятидесяти до двухсот солдат и до пятидесяти матросов. В число последних входили также корабельные плотники, повара, цирюльник (он же хирург) и его помощники, лоцман и рулевой. Кроме того, на борту галеры находился еще один рыцарь – старший помощник капитана, и несколько новичков, проходивших годичный испытательный срок.
Гребцами обычно были рабы-пленники рыцарей, вероятно, большей частью – турки. Между прочим, примерно в конце XV - начале XVI в. Арудж, в будущем – знаменитый средиземноморский корсар, известный под прозвищем Барбаросса, провел около двух лет прикованным к скамье гребцов на галере родосских рыцарей.
Именно от работы гребцов зависела скорость галеры. Число ударов веслами равнялось 22 в минуту, иногда хорошо натренированная команда могла сделать 26 ударов. Таким образом, максимальная скорость хода могла достигать 7-8 узлов. Однако таких результатов галера могла добиваться только на совсем короткой дистанции, например, во время атаки. Средняя скорость при спокойном море составляла 4,5 узлов в первый час, а затем падала до 2-1,5 узлов.
Когда орденских галер было несколько, их тактика напоминала действия кавалерии: галеры выстраивались в ряд и атаковали противника. Довольно часто, однако, галеры выходили в море по две. Если выяснялось, что какое-либо торговое судно находится в отдельном проливе, самая быстрая галера устремлялась за ним и гнала его к тому месту, где, укрывшись за подходящим мысом, жертву поджидала вторая. И когда торговцу уже казалось, что он вот-вот оторвется от преследования, его курс внезапно преграждала выскользнувшая из укрытия вторая галера.
Далее следовал таранный удар. До появления на кораблях пушек (в конце XIV в. на галерах стали устанавливать бомбарды) таран оставался основным оружием военной галеры. Им можно было воспользоваться двумя способами: для прямой таранной атаки или для нанесения скользящего удара, направленного вдоль борта противника, ломая его весла и приводя его в состояние неподвижности и беспомощности.
Атака завершалась абордажем. Лучники и арбалетчики открывали стрельбу, чтобы очистить палубу противника и тем самым облегчить вступление в бой абордажной команде. Последняя состояла из рыцарей и тяжеловооруженных воинов, которые размещались на установленной перед главной мачтой платформе – rambades. На этом последнем этапе схватки госпитальеры применяли еще одно заимствование у византийцев – «греческий огонь». Правда, скорее всего, рыцари использовали его не традиционным византийским способом, выбрасывая из медных труб, а в качестве зажигательной смеси, влитой в глиняные горшки, которые являлись своего рада «ручными гранатами» и могли быть брошены на 20 м.
Кроме «эскадр веры» имелись корабли, которые вооружали за свой счет видные командиры и наиболее богатые рыцари. При великом магистре Эмери д’Амбуазе (1503-1512) эта практика была несколько ограничена статутом, запрещавшим «братьям Ордена», связанным с управлением судебным ведомством или с заведованием орденским имуществом, вооружать корабли от своего имени или через подставных лиц «под страхом лишения должности и всех прибылей, какие они могли при этом фактически иметь». Капитанам галер и их офицерам позволялось вооружать вспомогательные суда: бригантины и фусты. Очевидно, это распоряжение имело целью предотвратить злоупотребления орденским имуществом.
Такое развитие военно-морского флота делало Орден одной из самых влиятельных держав региона.
Атака завершалась абордажем. Лучники и арбалетчики открывали стрельбу, чтобы очистить палубу противника и тем самым облегчить вступление в бой абордажной команде. Последняя состояла из рыцарей и тяжеловооруженных воинов, которые размещались на установленной перед главной мачтой платформе – rambades. На этом последнем этапе схватки госпитальеры применяли еще одно заимствование у византийцев – «греческий огонь». Правда, скорее всего, рыцари использовали его не традиционным византийским способом, выбрасывая из медных труб, а в качестве поджигательной смеси, влитой в глиняные горшки, которые являлись своего рада «ручными гранатами» и могли быть брошены на 20 м.
Кроме «эскадр веры» имелись корабли, которые вооружали за свой счет видные командиры и наиболее богатые рыцари. При великом магистре Эмери д’Амбуазе (1503-1512) эта практика была несколько ограничена статутом, запрещавшим «братьям Ордена», связанным с управлением судебным ведомством или с заведованием орденским имуществом, вооружать корабли от своего имени или через подставных лиц «под страхом лишения должности и всех прибылей, какие они могли при этом фактически иметь». Капитанам галер и их офицерам позволялось вооружать вспомогательные суда: бригантины и фусты. Очевидно, такое распоряжение имело целью предотвратить злоупотребления орденским имуществом.
Такое развитие военно-морского флота делало Орден одной из самых влиятельных держав региона. В XIV в. едва ли имелась хоть одна крупная лига, созданная для борьбы с «неверными», в которую не входили бы госпитальеры, причем равноправными партнерами по отношению к территориально намного большим и густо населенным государствам. Возникновение этих антитурецких союзов было вызвано возрастанием мусульманского морского разбоя и, прежде всего, приморских бейликов Айдын, Сарухан, Ментеше. Так, Орден входил в состав Священной лиги 1334 г. (Венеция, Родос, Франция, папство, Византия, Кипр) и 1344 г. (Венеция, Родос, Кипр, папство). В 1350 г. для патрулирования побережья Малой Азии Кипр должен был поставить две галеры, Родос и Кипр – по три. В 1356 г. для охраны морей Кипр, Венеция и госпитальеры обязывались предоставить по две галеры. Главным успехом христиан в этот период был захват г. Смирны, гнезда айдынских корсаров. Город был взят 24 октября 1344 г., хотя цитадель по-прежнему оставалась в руках «неверных». После тщетных попыток турок отвоевать город, в 1350 г. был подписан договор, по которому Смирна была передана госпитальерам, где продержались до 1402 г. [Подробнее об антитурецких лигах см. гл. Турецкий морской разбой… ]
Кроме побережья Малой Азии, набегам госпитальеров подвергались берега Леванта. Такие атаки Орден обычно совершал в союзе с Кипрским королевством. Так, в 1365 г. 30-тысячная армия «франков», включая госпитальеров, под командованием кипрского короля Пьера I Лузиньяна (1359-1369) захватила и разграбила Александрию, несмотря на то, что город отнюдь не являлся убежищем пиратов. Согласно позднейшему рассказу Иоганна Шильтбергера, «явился кипрский король с большим войском и овладел Александрией, в которой, однако, удержался не более трех дней, ибо когда узнал о приближении короля-султана, он был вынужден возвратиться, предав, однако, город пламени и взяв с собой много пленных обоего пола и большую добычу». Судя по требованиям, которые Пьер I предъявил Египту (судебно-административный иммунитет для кипрских купцов в землях султана, снижение коммеркия, свобода торговли и передвижения по землям султана и т. д.) нападение имело целью навязать султану благоприятные условия для кипрской торговли. Не добившись желаемых результатов после разграбления Александрии, король вынужден был вновь выступить против Египта. В начале 1367 г. войска Пьера I разграбили Триполи, в сентябре того же года совершили рейд к берегам Сирии и Киликийской Армении. Эти набеги также не обошлись без участия госпитальеров.
Видимо, отношения Ордена с Кипрским королевством всегда оставались довольно тесными. В 1341 г., например, госпитальеры по просьбе короля Кипра напали на поместье итальянского морского разбойника Лигорио Ассанти на о. Нисирос, превращенное им в пиратский притон.
Кроме того, Пьер I разрешил всем христианским капитанам, отправляющимся на каперство против мамлюков, использовать в качестве своей базы Фамагусту. С этого момента Кипр превратился в перевалочный пункт для морских разбойников из разных стран. Вероятно, госпитальеры также пользовались этим разрешением кипрского короля. Именно кипрское пиратство и работорговля стали причиной нападения на остров египетского султана Ашрафа Сайф ад-Дина Барсбея (1422-1438) в 1426 г.
Возвращаясь из походов, рыцари растрачивали в игре, а зачастую – в разгуле, имущество, которое приобрели на войне и которое должны были сдавать в общую казну Ордена. Папа римский в своем послании к великому магистру Элиону де Вильневу (1319-1346) порицал рыцарей за неподобающий образ жизни: «От заслуживающих доверия людей нам известно, что среди клириков и всех народов христианского мира господствует единодушное мнение, что вы и ваши братья неправильно используете огромное имущество, которое находится в вашем распоряжении по обеим сторонам Моря. Те, кто им управляет, говорят, содержат прекрасных лошадей, ведут роскошную жизнь, пышно одеваются, пользуются золотой и серебряной посудой, держат множество собак и соколов для охоты, собирают огромные богатства и пренебрегают защитой христиан, прежде всего, на Востоке». Упрек папы во многом был риторическим: несмотря на постоянную тягу к роскоши и разгулу (надо учитывать, что рыцари были отпрысками знатных семейств), иоанниты всегда были готовы подняться на борьбу с неверными. По образному выражению историка Л. П. Карсавина, госпитальеры «являлись настоящей церковной армией». Возможно, именно исключительно удобное положение Родоса для организации атак против «неверных», постоянная готовность рыцарей принять участие в таких «крестоносных мероприятиях» стали причиной того, что госпитальеры не разделили судьбу тамплиеров.
К тому же, трудно судить, насколько папа был прав, бросив рыцарям обвинение в роскоши и насколько велики были действительные доходы Ордена, включая прибыль от грабительских набегов. Аббат Верто, написавший в 20-х гг. XVIII в. «Историю мальтийских рыцарей», по этому поводу замечает, что после того как госпитальеры завладели Родосом, «оттуда поочередно отправлялись галеры и хорошо вооруженные корабли, чтобы преследовать пиратов; и рыцари, которые командовали этими эскадрами, обогащались добычей, которую они постоянно брали у неверных».
Существует и другая точка зрения. «Мы вообще не можем представить себе у этого крестоносного ордена значительное число, – пишет немецкая исследовательница М. Римшнайдер. – Орден должен был поддерживать своих членов из своих доходов, а это было чем дальше, тем ненадежней. Каждый раз, когда опасность от турок была особенно велика, сюда устремлялись из Западной Европы юные рыцари. Каждый раз Орден был рад каждому бойцу, но точно также был озабочен, как он должен был его прокормить». Бесспорно одно: доходов Ордена хватало на то, чтобы содержать превосходный флот. Вероятно также, что прибыль Ордена, получаемая от грабительских набегов, довольно значительная в первой половине XIV в., в дальнейшем стала снижаться из-за возрастающей мощи турок и больших расходов на оборону.
Основной задачей Ордена на протяжении всей его истории оставалась борьба с «неверными». Более того, рыцарям было запрещено принимать участие в войнах между христианскими государствами. Орденский статут, принятый при Хуане Фернандесе де Эредиа (1376-1382), гласит: «Мы запрещаем кому-либо из наших братьев брать чью-либо сторону в войнах одних христиан против других под страхом лишения орденской одежды…» Исключение делалось лишь в том случае, если рыцарей призывал государь, чьими непосредственными подданными они являлись. Но и в этом случае, они не имели доступа «к оружию и знаменам веры», а если в это же время непосредственная опасность грозила Родосу, великий приор волен был их удержать.
Впрочем, этот запрет не мешал рыцарям как самим заниматься пиратством, так и предоставлять на своем острове убежище авантюристам со всех концов Средиземноморья. Пираты находили здесь не только удобную стоянку, но и рынок сбыта награбленного. «Город этот, – повествует испанский посланник ко двору Тимура в Самарканд Руи Гонсалес де Клавихо, посетивший Родос в 1403 г., – большой торговый центр, куда товары прибывают с разных сторон потому, что любой корабль, плывущий в Александрию, Иерусалим или Сирию, заходит на остров или же проходит близко». К тому же, Родос был крупным центром работорговли. Совершая набеги на побережье Леванта, Египта и Малой Азии, рыцари угоняли тысячи рабов, которых использовали не только для выкупа пленных христиан, но и, прежде всего, для собственных целей. Например, башня Найяка была выстроена исключительно пленными турками. Как уже отмечалось, в большом количестве рабы требовались в качестве гребцов на орденских галерах.
Известно, что в марте 1313 г. венецианский пират Назимбен (Nasimben) захватил 36 человек из Tsekoni (Ceconi), а затем продал их на Родосе. Примерно в это же время или чуть позже пострадали монемвасиоты – пассажиры двух венецианских галер, которые около мыса Малея вместе с товарами на сумму 400 иперперов были переданы на корабль госпитальеров, а оттуда проданы за 500 иперперов.
В первой половине XV в. на Родосе приобретали «живой товар» каталаны или же добывали его сами каперством или набегами на анатолийское побережье.
Известных пленников госпитальеры, разумеется, не продавали, а задерживали до уплаты выкупа. Так, например, однажды в плен к ним попал по пути в Мекку шейх Абульвефа. Впоследствии его выкупил Караманоглу (terminus ante quem – смерть шейха в 896 г. х. – ок. 1491 г.).
Таким образом, Родос привлекал всевозможных пиратов выгодным географическим положением, удобными якорными стоянками, рынком сбыта, в том числе развитием работорговли. В свою очередь, госпитальеры тоже были заинтересованы в привлечении на остров пиратов. Как нам кажется, в условиях непрерывной внешней опасности и борьбы с мусульманским миром, Орден мог рассматривать пиратов как дополнительную военно-морскую силу, отнюдь не лишнюю, несмотря на собственный превосходный флот. Так, в 1456 г. к папской эскадре, отправленной Каликстом III (1455-1458) для защиты островов Эгеиды от турок, на Лесбосе присоединились «каталанские каперы и другие пиратские корабли».
На протяжении XIV-XV вв. из-за пиратских действий, предпринимаемых родосскими пиратами, Орден имел осложнения едва ли не со всеми христианскими державами региона, прежде всего, с Венецией и Генуей. Ссоры с республиками св. Марка и св. Георгия вызывал тот факт, что «одной из основных задач «Щита веры» была изоляция «сарацин Бабилонии» (мамлюков). По словам современника (рыцаря-тамплиера из Тира), госпитальеры перехватывали суда «дурных торговцев», пытавшихся доставить в Египет лес, кожи и другие товары из Турции. В 1312 г., например, рыцари разграбили генуэзскую галеру, шедшую из Александрии с грузом пряностей. После этого к эмиру Ментеше прибыл посланник разгневанной Лигурийской республики Антонио Спинола и предложил заключить в тюрьму всех родосцев, ведущих торговлю во владениях эмира. Посол был уполномочен выплатить эмиру 50 тыс. флоринов золотом при условии, что тот начнет войну с Орденом. Только благодаря усилиям папы Климента V (1305-1314) намеченный союз не был осуществлен.
Частыми жертвами родосских пиратов были венецианцы.
В 1402 г. критский корабль был ограблен двумя сицилийскими пинассами. Пираты «взяли с него сто бочонков масла, мешок шафрана и много других ценных вещей». В Венеции, вероятно, не без оснований предполагали, что сицилийцы, которые, как показало расследование, отправились на каперство из г. Сиракузы, могли сбыть захваченные товары на Родосе.
29 августа 1404 г. инструкции Венецианского Сената предписывали капитану галер Бейрута отправить к великому магистру доверенное лицо, уполномоченное заявить протест против грабежей, учиненных людьми с родосских галер, и требовать возмещения убытков в размере 8000 дукатов.
В 1417 г. власти Крита сообщили в Венецию, что каталанский пират Николас Сампьер захватил два венецианских корабля в водах Сен-Жан-д’Акра. 4 мая 1417 г. Венецианский Сенат выразил удивление по поводу предоставления на Родосе убежища этому морскому разбойнику, ведь рыцари должны были, «по крайней мере, принять во внимание кровь, пролитую венецианцами в борьбе против турок», и объявил госпитальеров ответственными за причиненные расходы, так как венецианское правительство было вынуждено вооружить против «ужасного пирата» две кокки. 7 апреля 1418 г. шести венецианским представителям: Леонардо Мочениго, Альбано Бадоэру, Никколо Виттури, Россо Марино, Франческо де Бернардо и Бартоломео Нани – было поручено вести переговоры с адмиралом Ордена, братом Антонио де Риппой, по поводу убытков, причиненных венецианским торговцам Николасом Сампьером. Интересно отметить, что для переговоров с представителями республики св. Марка Орденом был выбран итальянец, очевидно, госпитальеры стремились мирно урегулировать ситуацию. По-видимому, стороны пришли к соглашению, и венецианцам была обещана компенсация. Во всяком случае, 21 августа 1419 г. Франческо Лоредану, капитану галей Бейрута, поручалось забрать с Родоса сумму, обещанную госпитальерами в качестве возмещения ущерба за акты пиратства, совершенные Николасом Сампьером.
Впрочем, уже в 1444 г. возник новый конфликт. 27 февраля 1444 г. властям Крита предписывалось вооружить бригантину и отправить с ней к великому магистру государственного нотария, чтобы требовать возмещения за причиненные госпитальерами убытки. Данный случай представляется довольно странным и совершенно немотивированным: «За двумя галеасами и одним кораблем, вооруженным рыцарями Родоса, было в ноябре месяце послано наше судно из Лимассола, патроном которого был знатный муж Антонио Квирино, который не был ожидаем [родосцами], но поднял инсигнии наши св. Марка, чтобы их увидели и узнали нашего; и узнав те галеасы и корабль родосцев, никакой не сделал обороны, но недостаточно рассмотрен был самими теми родосцами, под чьей он властью…» Непостижимым образом госпитальеры не узнали венецианца. Или не пожелали узнать? Родосцы «после этого на судно гнусно напали, бесчеловечно изранили двенадцать человек, не делавших никакой обороны, из которых двое оказались мертвыми», захватили с собой Антонио Квирини, а венецианцам на своем судне приказали следовать за ними. Воспользовавшись поднявшейся бурей, венецианцы ускользнули.
4 февраля 1453 г. Венецианский Сенат поручил Паоло Морозини, послу к великому магистру Жану де Ластику, высказать ряд претензий, в том числе по поводу предоставления рыцарями помощи и убежища всевозможным пиратам, разбойничавшим в водах Крита и Архипелага. В случае, если великий магистр откажется пойти навстречу венецианцам, Паоло Морозини имел полномочия приказать всем торговцам республики св. Марка в трехмесячный срок покинуть Родос.
Наконец, в 1465 г. Венеция вступила в войну с Орденом, чтобы покончить с разбоем «пиратов во Христе». Госпитальеры обратились за помощью к Микеле де Мальта, мальтийскому корсару. Позднее этот пират изменил своим бывшим союзникам, перенес свою базу на Кипр, а в 1467 г. захватил галиот госпитальеров и венецианское торговое судно. Взбешенные рыцари отправили за ним в погоню боевую галеру. Преследователи настигли корсара у берегов Мальты. В ожесточенном бою сам Микеле де Мальта был убит, а оставшиеся в живых разбойники отправлены в родосскую тюрьму.
От разбоя госпитальеров страдали и купцы из Дубровника. Так, 26 мая 1360 г. четверо рагузанских торговцев отправили на Родос своего представителя, чтобы он попытался добиться возвращения товаров, захваченных родосской галерой на судне из Дубровника. В числе захваченных родосцами ценностей названы золото, серебро, воск. Видимо, дубровницкому представителю не удалось ничего достичь. Во всяком случае, 27 ноября 1360 г. власти Дубровника поручили своим послам просить содействия венгерского короля или королевы в деле о грабеже, совершенной родосцами.
4 сентября 1383 г. знатный житель Рагузы Лука Бунич предоставил правительству Дубровника кредит в размере 9 дукатов для уплаты священнику Андреа Никола из Флоренции, входившему в рагузанское посольство, отправленное в Задар для переговоров по поводу грабежа, жертвой которого Бунич стал на Родосе. В том случае, если Бунич добьется успеха в возвращении захваченного, власти не должны возвращать ему одолженную сумму, в случае неудачи, коммуна обязывалась вернуть деньги потерпевшему. Дело затянулось. 9 февраля 1391 г. два брата Бунича, Лука и Марино, доверили «nobilis vir dominus Chasotus» документы на 28 мешков хлопка, отнятых у них «fratres et universitas Rodi». Упомянутый Chasotus должен был отстаивать права рагузанских торговцев при венгерском дворе. Если представителю дубровницких купцов в течение года удастся добиться полного или частичного возмещения убытков, он имеет право на четверть полученной суммы. Правда, в данном случае не ясно, идет ли речь о морском разбое или просто о грабеже на острове.
Весной 1412 г. у иоаннитов вышел конфликт с владетелем Лесбоса Якопо I Гаттилузио, который заключил в тюрьму экипаж одного из кораблей Ордена, захватившего турецкую галеру с Митилены. Однако, как явствует из приведенных выше случаев, далеко не во всех пиратских актах повинны сами госпитальеры. Зачастую эти нападения совершались базировавшимися на острове каталанами, осевшими здесь же турками, различными авантюристами со всех концов Европы и, вероятно, местными греками. Вина Ордена состоит в попустительстве морским разбойникам или даже в привлечении их на свой остров. Но, во-первых, как уже указывалось, госпитальеры были заинтересованы в присутствии в регионе христианских пиратов, а, во-вторых, думается, Ордену было бы очень трудно навести порядок не только в целом в Эгеиде, но даже на подвластных ему островах.
Правда, известна попытка регламентации каперства. При великом магистре Пьере Раймоне Закосте (1464-1467) был принят статут, который гласил: «Мы запрещаем всем, кроме магистра и орденского совета, давать отныне какое-либо охранное свидетельство корсарам (они не будут этого делать даже в случае необходимости)». Очевидно, высшие орденские власти могли раздавать каперские патенты.
Впрочем, было бы упрощением считать, что Орден боролся исключительно с мусульманскими корсарами и покровительствовал христианским. Как доказывают приведенные выше случаи с Лигорио Ассанти и Микеле де Мальтой, а также случай с испанским пиратом Диего де Ордуньей, каравеллу которого госпитальеры захватили в 1492 г., казнили его самого, а его команду сделали галерными рабами, Орден иногда противодействовал и прочим морским разбойникам.
Деятельность Ордена ни в коем случае не может быть оценена однозначно. С одной стороны, госпитальеры сами занимались пиратством (причем в числе пострадавших было немало христиан) и предоставляли пиратам стоянку и рынок сбыта, с другой стороны, показывали чудеса смелости и героизма, защищая христианские корабли и христианские владения в Восточном Средиземноморье. Клятва, которую давали рыцари, гласила: «Никогда не опускать знамя, никогда не просить пощады, никогда не отступать и никогда не сдаваться».
После падения Константинополя, в конце лета 1453 г., султанский двор в Адрианополе наводнили посольства всех соседних христианских государств. И только рыцари-иоанниты отказались признать вассальную зависимость от султана и платить ему дань. Они заявили, что без разрешения папы никак не могут этого сделать. Мехмед II (1444-1446, 1450-1481), который тогда еще не мог подчинить своей власти Родос, отпустил посланцев Ордена с миром. Еще несколько раз, в 1462, 1464 и 1466 гг., госпитальеры отклонили требование Мехмеда II платить ему дань. Правда, в 1462 г., после захвата османами о. Лесбос, великий магистр Раймон Закоста (1461-1467) вынужден был преподнести султану богатый подарок, но и тогда подчеркивалось, что этот дар ни в коей мере не может рассматриваться как факт признания Ордена данником турок.
Предоставляя убежище всевозможным христианским пиратам, Орден буквально терроризировал мусульман. Нападение на остров, давно раздражавший турок, было лишь вопросом времени. В 1480 г. Мехмед II бросил на завоевание цитадели госпитальеров 70-тысячное войско. И вновь положение спасло беспримерное мужество рыцарей. «Турецкий султан Мухаммед, – замечает Никколо Макиавелли в своей «Истории Флоренции», - во главе весьма грозного войска обложил Родос и осаждал его в течение многих месяцев. Но хотя силы и упорство осаждающих были очень велики, сопротивление осажденных оказалось еще сильнее, и они с такой доблестью и яростью оборонялись против столь мощных сил, что Мухаммеду пришлось с позором снять осаду
Нападение было отбито, а на рубеже XV-XVI вв. рыцари даже активизировали свои действия. Описывая северное побережье Африки (между Берберией и Египтом), Лев Африканский отмечает, что он и его спутники «отправились в путь, боясь каждый момент быть захваченными корсарами с Сицилии и Родоса». Очевидно, базировавшиеся на острове пираты угрожали всему Восточному Средиземноморью.
В 1503 г. госпитальеры выиграли сражение с эскадрой турецкого корсара Кара Дромис Раиса, который до этого совершил нападение на Милос, ограбил венецианские поселения на греческом побережье и зашел на Родос с целью захвата рабов. В сражении рыцари потеряли одну галеру, но захватили два турецких корабля и потопили восемь.
В 1509 г. иоанниты совершили нападение на крупную приморскую крепость Эт-Тин на Суэцком перешейке, а 21 августа 1510 г. разгромили мамлюкский флот у крепости Айас в заливе Искендерун, захватив восемнадцать египетских кораблей. Престиж мамлюкского государства, неспособного противостоять западному христианству, все больше падал, зато рос авторитет османских султанов. К концу XV в. османы создали мощный флот. Турецкие раисы опустошали берега Испании, Италии и Мальты. В 1517 г. Селим I (1512-1520) присоединил Сирию, Египет и Аравию, став защитником священных городов мусульман Мекки и Медины. Исламский мир видел в Османской империи единственную силу, которая могла противодействовать западному христианству. Такое положение дел, когда у самого малоазийского побережья находился непокоренный христианский остров, постоянно угрожавший мусульманскому флоту и побережью, становилось совершенно нестерпимым. Дни господства госпитальеров на Родосе были сочтены. О том, какое значение Сулейман I (1520-1566) придавал изгнанию госпитальеров, говорит тот факт, что для овладения Белградом и Родосом он повелел обложить налогом в 15 аспров каждого подданного империи, и это был единственный случай чрезвычайного налога в его царствование.
Наконец, в 1522 г., после шестимесячной осады, Родос пал. 1 января 1523 г. рыцари навсегда покинули остров.
Родосское пиратство в 1306-1522 гг. можно подразделить на три категории:
1. пиратские действия, совершенные самими рыцарями-госпитальерами, как «эскадрами веры», так и кораблями, вооруженными рыцарями за свой счет. Эти действия, в свою очередь, развертывались по трем направлениям:
– антитурецкое. Правда, подчас нападениям могли подвергаться суда, не являющиеся турецкими в собственном смысле (турецкая галера с Митилены);
– антимамлюкское;
– против кораблей христианских держав, осуществлявших торговлю с «неверными». Здесь Орден был наиболее непоследователен, поскольку и сам вел торговлю с мусульманами. Нападениям, как правило, подвергались суда Венеции и Генуи.
Наконец, остается еще незначительное число «случайных», «немотивированных» нападений, что в те времена всеобщего расцвета пиратства не являлось чем-то из ряда вон выходящим и вполне может быть объяснено просто желанием поживиться за чужой счет (ограбление купцов из Дубровника, нападения на венецианские корабли).
2. морской разбой подданных Ордена: исконного населения Додеканезского архипелага или осевших на Родосе турок.
3. пиратство европейских авантюристов, использовавших Родос в качестве отправной точки. Всевозможных пиратов на Родос привлекало удобное географическое положение острова, рынок сбыта награбленных товаров (в т. ч. рынок рабов), заинтересованность госпитальеров в присутствии пиратов на острове, которых они могли использовать в качестве дополнительной военно-морской силы, причем не только против мусульман, но и против христианских держав (совместное с Виньоло де Виньоли завоевание Родоса, привлечения Микеле де Мальты для борьбы с Венецией). В данном случае, орденские власти несут ответственность за привлечение на свой остров всевозможных авантюристов, но едва ли справедливо обвинять Орден во всех пиратских набегах, совершенных с Родоса и других подвластных им островов. Едва ли госпитальеры были в состоянии полностью контролировать деятельность этих пиратов.
Объектами нападений пиратов двух последних категорий становились как мусульманские, так и христианские корабли, а целью было личное обогащение. Впрочем, не исключено, что некоторые из этих морских разбойников имели каперские патенты, выданные либо государями, чьими подданными они в действительности являлись, либо орденскими властями.
Согласно имеющимся в нашем распоряжении источниками, чаще всего от их нападений страдали венецианские корабли, затем генуэзцы (в т. ч. владетели отдельных островов, например, Гаттилузио с Лесбоса) и рагузанцы.
Из выше приведенных случаев следует, что в гавани Родоса заходили венецианские (Назимбен), генуэзские (Виньоли), каталанские (Сампьер), сицилийские (пинассы из Сиракуз) пираты. С учетом теплых отношений между Орденом и Кипрским королевством и того обстоятельства, что Кипр, как и Родос, являлся базой христианских пиратов, можно предположить, что остров посещали и кипрские корсары.
Любопытно отметить, что, за исключением захвата родосского галиота пиратом Микеле де Мальтой, в нашем распоряжении нет случаев нападений на родосские корабли корсаров других христианских держав. Родос и окрестные острова страдали, как правило, от набегов турецких морских разбойников.
На фотографии - башня Найяка, точнее, то, что от нее осталось.