upd. от 21.01.2017 - редактура_1
*Казимир, старый поляк в костюме с позолотой, сидит. На троне, что возвышается над сценой. Под ним - костёр, за его спиной - космос. Миллионы звёзд, все куда-то несутся так, отражаясь в безумной пляске бликов на стекле многометрового иллюминатора. Старик оглядывает зрителя, впивается ему в глаза, улыбается.
С опущенной головой выходит Аския, не глядя, будто механически. Садится перед костром. Начинает смотреть ровно вверх.
Казимир: Аския, диктатор. Лет 45-и на вид, слишком старый, слишком молодой, при чём страшно волосатый, почти шерстяной, закинул на стол ноги и начал чистить свой меч. В отражении только что блеснувшего лезвия видно лицо какое-то даже не человеческое, глаза. Глаза - пустые, пустые ужасно, да кажется, будто те перестали видеть ещё тогда, когда и первый человек только ступал на эту землю. Я серьёзно, но так. А глаза-то его точно видят, и ещё как, уж знаю! Две пары зрачков столкнулись меж собой, кажется, уже в одном взгляде друг на друга те нашли для себя то единственное, что имеет сейчас смысл. Вокруг ничего нет, это всё - пфф, пустяки, что-то мимолётное, есть только то, что скрывается за зрачком. Ух, да! Эта секунда точно длилась вечно... И тут! Моргнул. Чёрствые за почти деревянной бородой губы медленно отрываются друг от друга, их кончики, нет! Их края... поднимаются ввысь - появляются зубы, зубищи, пасть. Он улыбается, он... улыбается, Господи!
Аския (потупившись, вздыхает): Ааах, идёт сюда. Хочет закончить дело. Ууу-у, мальчик, как давно же я начал его, ты б знал, ха! Сколько тогда оставалось до твоего рождения, м? Сколько тысяч лет? Х-х-хммм... Не знаю, не сосчитать. То время как-то минуло, а вот теперь другое пришло. (Пауза. Серьёзно) Я надеюсь, что так, ррр-гх!
Казимир: Пытаясь увести ход своих мыслей в другое русло, Аския очень даже ловко для своих лет вскакивает из-за стола, а в полёте тащит из огромного порт-сигара толстенный свёрток... чистейшего табака! Заталкивает его в зубы, прислоняется к запотевшему от дождя окну. А дождь тогда шёл уж не первый год, точно. И курит... курит с закрытыми глазами, жадно вдыхая тянущуюся неимоверно длительно затяжку, и морщится. И, лениво причмокивая, шевелит губами:
Аския: Н-н-ннарод вот теперь бунтует... Ах, хорошо!
Казимир: Тут он со всей мощью вдавливает остаток сигары в стекло, в окно, ррр-аз! Громовой звук, ошмётки табачных листьев разрываются! Разрываются вокруг руки зверя. Медленно потом ещё долго опускаются с небес на землю.
Аския: Ни трещины, с-сука! Ну, крепкое, да... Ах-ха-ха!
Казимир: Аския смеётся, и ещё, и ещё... и слёзы. Совсем не от гомерического чувства. Так, наверно, с минуту длилось это всё, а минута - друзья, она что? Ничто. Таких минут у него было слишком много до этого, да... Вместе они может и сложат, ну, тысячу лет от той жизни, что прожил человек. Но человек этот по своей сути же был бессмертный. И я такой же, вот. И герой моего рассказа, в общем-то не Аския, Педру, хы-ых, и он такой. Правитель Земли. (Задумался, но тотчас приободрился и завопил) Именно её бесчисленные отголоски, колонии, да нет, точно захваченные солнечные системы... Вселенные, галактики! Их мы и ищем тут, в пустотах, где когда-то точно летал и сам Он. Понимаете, ну, понимаете, дети?!
*Неловкая тишина. Из зрителей выползает на сцену очень молодой человек, один из многих скрывающихся вне света костра и космоса.
Поляк 1: И при чём тут Аския, к-к-князь?
Аския (резко прерывая): Не я начал, не я закончу! Пусть ненавидят, они сейчас - грязь, говно! Моя честь, моя совесть - да она любого из вас... Аааа! Без разницы. Главное, пусть Он терзает сам себя, пока миллиарды на его пятку молиться будут, ах-ха! Ну извини, Педру. Сегодня за всех! Буду я. А ты убьёшь, должен убить, наконец убьёшь, умертвишь наконец человека! Хотя какие мы, чёрт тя дер-р-ри, люди! Нет тут людей, и не было никогда. Но хорошо, вам же всем так хорошо сейчас... О, о, о! Чувствую твой запах, сосун.
Казимир: Тук, тук, тук. Всё громче и громче резкий, чёткий стук каблука о пол. Смолк. Ииии... тут! Р-р-раз! Каблучок! Была дверь, нет двери. Педру, седовласый, испещренный морщинами, точно сухофрукт, но явно очень молодой человек, конечно, конечно! Он смотрит Аскии в затылок. Тот - ноль внимания. И тогда Педру дерзко добивает шаг. Последний стук он, втаптывая, дарит столу. И мощно!
Педру: Аския, ты арестован, твой дом оцеплен со всех сторон, тебе некуда бежать! Мой мир победил. Мультикультура оказалась сильней!
Казимир: Ну, в общем, хорошо там что-то отчеканил, настоящий лидер в общем. Но фигура у стекла как стояла неподвижно, так и стоит.
Педру: Диктатор! Говори! Ты - дурак?!
Казимир: Аския раздаётся пронзительным хрипом. Это смех.
Аския: Ха-а-а!
Педру (вопит): Не будь я Педру ди Алкантара Жуан Карлуш Леополду Салвадор Бибиану Шавьер и ди Паула Мигел Габриэл Рафаэл Гонзага ди Браганса и Аустрия, ты бы задыхался от крови, а не от смеха! Мне нужен один ответ, на один вопрос, всё! Ты его знаешь! Ты хочешь ответить, ты хочешь сам! А я хочу послушать! Та-а-ак!?
Казимир: Наконец, но не оборачиваясь ничуть, Аския говорит.
Аския: Ну... Зачем?
Педру: Да!
Казимир: И тут обернулся!
Аския: Потому что дурак - это ты, ха! Слушай же, мальчик, начну!
КОНЕЦ 1 СЦЕНЫ I АКТА