Этюд № 1.
В полутемной обстановке актового зала, небольшого, вмещавшего всего около четырехсот человек, становилось жарко. Его освещали лишь бра на стенах. Казалось, вентиляция совсем не работает. Она сидела в одном из последних рядов. В зале было шумно, поэтому она, как и многие другие с трудом понимала, что говорят ведущие на сцене. Жарко. Она почувствовала, что блузка прилипла к спине.
– Мне душно, – произнесла она, обращаясь к матери подруги, сидевшей сзади нее и принялась снимать пиджак. В руках у нее был еще букет из трех гвоздик, которые надо было вручить учителю. Наталья Сергеевна по-матерински взяла подержать пиджак.
Внезапно она почувствовала, что сейчас расплачется. Плакать ей не хотелось. Точнее хотелось, но не из-за этого. Она хотела заплакать от радости, от улыбок учителей. Но слезы не шли. А на сцене разворачивалась интересная и смешная сценка.
В перерыве вновь выступила пара, станцевав то ли танго, то ли самбу. Для «экзамена» на сцену были приглашены учителя физики и математики. Надо было слышать аплодисменты, которые им достались, когда они выходили на сцену. Заданием для них было станцевать танец веселых утят, с чем они блестяще и справились.
– Я так рада, что вы пришли. Я скучала, - она обернулась к Наталье Сергеевне. Она чувствовала какую-то потребность сказать ей это.
– Мы тоже по тебе соскучились.
Вскоре ее класс был приглашен на сцену. Песня, с трудом получавшаяся на репетиции, сейчас словно пелась сама собой. В коротком перерыве между куплетами она окидывала взглядом последние ряды зала, пытаясь найти ее.
После выступления прошло еще несколько номеров. Учитель, которому надо было вручать цветы, не пришел. Но она не растерялась и вручила их учительнице истории.
Веселая, дружелюбная атмосфера вечера не давала ей грустить. Бесконечные овации, танцы, шутки на сцене … Она вовлеклась в этот вечер и утонула в нем. Улыбка не сходила с ее лица. Растворясь в этом, она не заметила на себе теплого голубоглазого взгляда, смотревшего на нее с самого начала вечера.
– Ты что, весь вечер собрался глазеть на последние ряды? Кого ты там нашел? – толкнул его в бок сосед по парте. Но Виктор даже не услышал вопроса. Ему было все равно, что происходит на сцене. В этой девушке было что-то удивительное, непохожее на остальных.
Время шло. Отличникам уже вручали аттестаты …
Вечер закончился. Она в последний раз оглядела зал. Даже сейчас она надеялась, что мама придет.
Классы уходили, унося с собой стулья, в тот кабинет, из которого они были принесены …
Он молча уходил со второго этажа. Сейчас ударникам будут вручать аттестаты в классе, затем классный выпускной. Там его уже ждали мама, папа и брат. Однако спешить туда ему не хотелось: ему это надоело. Надоело быть послушным, хорошим. Хотелось нахватать троек, побольше. Но учебный год уже кончился. Хотелось сделать что-нибудь необдуманное, легкомысленное, хотя бы для того, чтобы получить хорошую взбучку. Девушка не шла у него из головы. Кого она ждала?
– Юноша! – эти слова заставили его обернуться и увидеть на лестничной площадке стройную молодую женщину лет тридцати пяти с коротко остриженными русыми волосами.
– Да, - почти машинально произнес он. Лицо женщины показалось ему знакомым.
– Выпускной уже закончился? – без надежды в голосе спросила она.
– Да. Сейчас все разносят стулья по кабинетам.
– Ты не можешь показать мне 16-й кабинет? Я здесь давно не была.
– Конечно. Я вас провожу.
– Спасибо.
Он провел ее до кабинета и уже собирался уйти, но женщина его остановила.
– Можно тебя еще кое о чем попросить?
– Пожалуйста.
– Найди Ирину, скажи, что ее кто-то ждет.
Только сейчас он понял, что его приняли за одноклассника какой-то Ирины.
– Во что она одета?
Похоже женщина думала о чем-то своем, поэтому вопрос не показался ей странным.
– В голубой шелковый костюм.
Сердце его учащенно забилось. Он стремглав бросился на третий этаж.
Девятый «А» стоял у 27-го кабинета, думая что делать со стульями. Наконец, кто-то предложил:
– Давайте оставим стулья у кабинета. Другие так и сделали.
Предложение было принято и они отправились на 2-й этаж…
…Он подбежал к девушке в голубом костюме.
– Ирина, - даже не отдышавшись, произнес он, - тебя кто-то ждет там, у 16-го кабинета.
В ее глазах появилась радость. Она улыбнулась. Они бегом спустились по лестнице. Женщина все еще не вошла в кабинет.
– Мама! – вскрикнула Ирина и бросилась ей в объятья. – Я тебя люблю! – произнесла она, прижимаясь к ней как можно крепче. На ее глазах появились сладкие слезы …
22-29.06.99г.
Этюд № 2.
Жизнь – это кошмар. Кошмар, который никогда не кончится. Каждый день любое их действие, движение тут же оказывалось на снимках папарацци. Нельзя было спокойно погулять в парке, просто обняться. Вся их жизнь проходила под вспышки фотоаппаратов. Вот и сейчас, когда они остановились в очередной гостинице, их преследуют повсюду. Это не жизнь, это пытка, каторга.
Она стояла на карнизе тридцать третьего этажа и по ее щеке, обжигая, текла слезинка. Перед ней проходила ее жизнь…
Свой первый запомнившийся день рождения она отпраздновала в четыре года. Она помнила его не полностью, но некоторые детали навсегда остались в ее памяти. Помнила она яркие шары, разноцветные гирлянды и папу с мамой. Они поссорились в тот день. Она подбежала к ним показать подарок и увидела, что папа с раздражением и горечью куда-то собирается.
- Папа, пап, смотри, что мне подарили, - она протянула руку, чтобы показать подарок.
- Красивый медвежонок, - с улыбкой заметил отец, ласково посмотрев на нее. Он нежно потрепал ее по русым кудрям.
Она улыбнулась и обняла его, а затем подошла к маме.
- Иди отсюда, тебя здесь еще не хватало, – в гневе оттолкнула ее мать.
- Лидия, не вымещай свою злость на ребенке! – встал на защиту дочери отец и, взяв ее на руки, попытался успокоить.
- Не плачь, малышка. Смотри, какой пушистый медвежонок. Мы не хотим, чтобы ты плакала.
- Александр, - требовательно произнесла ее мать.
- Нет, я сказал: нет, - повышенным тоном ответил Александр и вышел из дома, оставив дочь в саду с ровесниками.
После этого она часто видела их ссоры. Каждый раз, когда ее родители начинали ссориться, ее маленькая душа вздрагивала и она начинала плакать…
Спустя четыре года ее родители развелись. Мать забрала ее к себе. Отца она видела только в выходные. Они ездили с ним на море, ходили в кафе…
Однажды они сидели в парке. Звук работающего фотоаппарата послышался где-то рядом. Ее отец огляделся, взял за руку и быстро ушел из парка.
Когда ей было двенадцать лет, ее мать умерла. После этого она целый год не могла прийти в себя: плакала, плохо училась…
Разбирая семейные фотографии, она увидела на одной из них себя вместе с отцом и матерью. Фото было сделано год назад. Она надеялась, что они помирятся…
Темно. Было около двух часов ночи. Свет фонарей и окон освещал улицу. Он был каким-то холодным, фальшивым, неестественным, рисуя темные негреющие блики на асфальте… Холодно. По ее коже пробежали мурашки…. Отсюда, сверху все казалось таким маленьким…
Александр не отрывал взгляд от почти невидимого силуэта. Он был лишь в одном костюме, но холода не чувствовал. Он боялся не смотреть: вдруг он отвернется и силуэт исчезнет.
- Где пожарные? Почему они не едут? – с отчаянием спросил он.
- На другом конце города сильный пожар. Он может перекинуться на другие здания.
- А я могу потерять единственную дочь! Неужели вы не понимаете!? Найдите брезент, отыщите добровольцев! Сделайте что-нибудь!
-Не волнуйтесь так. Я попробую сделать все возможное.
Собирались люди. Несколько человек нетерпеливо ждали, чем все кончится.
- До чего дошла нынешняя молодежь: чтобы обратить на себя внимание, готовы покончить жизнь самоубийством.
- Бедняжка. Надеюсь, она передумает.
- Девушка, дайте, мне руку, - этот спокойный, сочувствующий голос вернул ее к действительности. – Не стоит этого делать, - продолжил пожилой человек – Я видел вашего отца. Он сказал, что, если вы умрете, то ему тоже незачем будет жить. Жизнь – слишком ценный дар, чтобы им вот так разбрасываться. Поверьте, я многое видел.
Внутри у нее что-то зашевелилось. Будто душа поднималась из глубины, чтобы расправить крылья. Нет, она хочет жить. Она будет жить.
Изображение стало нечетким. Ее словно что-то захватило внутри. Она хочет жить. Неловко оступившись, когда она меньше всего хотела и ожидала, она полетела вниз, во всепоглощающую тьму, освещенную вспышками фотоаппаратов…
Александру не хотелось выпускать дочь из своих объятий. Чувство вины не покидало его. Засверкали вспышки, и она закрыла свое лицо рукой.
Надо выбираться отсюда, из этого болота, этой трясины. Расталкивая назойливых журналистов, держа за руку дочь, он спешил к выходу: ”Быстрее, быстрее, подальше отсюда”…
3,10,31.10.1999г. и 2,3.01.2000г.