Against my love shall be as I am now,
With Time's injurious hand crushed and o'erworn;
When hours have drained his blood and filled his brow
With lines and wrinkles; when his youthful morn
Hath travelled on to age's steepy night,
And all those beauties whereof now he's king
Are vanishing, or vanished out of sight,
Stealing away the treasure of his spring:
For such a time do I now fortify
Against confounding age's cruel knife
That he shall never cut from memory
My sweet love's beauty, though my lover's life.
His beauty shall in these black lines be seen,
And they shall live, and he in them still green.
Против того времени, когда мой возлюбленный станет
таким, как я сейчас, -- разбитым и потрепанным губительной рукой Времени, -
когда часы истощат его кровь и покроют его лоб
линиями и морщинами; когда его юное утро
поедет по крутой дороге к ночи старости,
и все те красоты, королем которых он является сейчас,
будут исчезать, или уже исчезнут с глаз,
похищая сокровище его весны, --
для такого времени я сейчас строю укрепления
против жестокого ножа губительной старости,
чтобы он не вырезал из памяти
красоту моего возлюбленного, хотя этот нож
уничтожит его жизнь.
Его красота будет видна в этих черных строках, --
они будут жить, и он в них пребудет цветущим.
Обороняясь, времени назло,
Когда кумир мой станет стар, как я,
Остынет кровь, а гладкое чело
Морщин глубоких вспорет колея,
И утро юности дорогою крутой
В ночь старости покатится стремглав,
Когда вослед за юной красотой
Весна навек лишится всяких прав,
Сейчас веду я страстные бои,
Подставив щит, чтоб нож коварных лет,
Уничтожая жизнь моей любви,
Не иссекал из памяти портрет.
Сильней строка, чем времени рука,
Пусть милый образ радует века!