Одиннадцать часов дня. Солнышко игриво заглядывает в окна. Кофе ароматно пахнет из чашечки. Ласковый ветерок треплет занавеску на кухне. Музыка по-шопеновски задорно льётся из колонок. Идиллия.
И вдруг звонок в дверь. И яркая вспышка в памяти: Снежная королева!
Я спрыгиваю с кухонного диванчика. Ноги мчатся к двери, руки поправляют волосы. Сердечко колотится. Открываю дверь. На пороге Она: женщина неопределённого возраста (ей можно дать от тридцати… дальше лучше не предполагать – опасно) с вспушенной причёской натуральных светло-русых волос. Сегодня нежно-синий костюм оттеняет её хрустально-синие глаза. Белоснежный кружавчатый воротник блузки словно альпийский снег. Средний каблучок подчёркивает стройность ног. Красивую шею небрежно обнял дымок голубого шарфика. Безупречный маникюр почти без цвета. Колечки на изящных пальчиках целомудренно-дорогие. Едва уловимый аромат духов по-весеннему нежен. Она – богиня вкуса.
- Здравствуй, дорогая. – обязательный поцелуй в щёку напоминает прикосновение падающего лепестка. – Ты снова в своих мечтах?
- Откуда ты знаешь? – спрашиваю в дань традиции.
- Работа у меня такая. – традиционный же ответ.
- Чаю? – и это занесено в мою книжку памяти по общению с Королевой.
Кивает. Царственный кивок. Как и положено.
- Я к чаю тортик захватила. – тоже привычная фраза.
Мы идём не на кухню – там особ королевских кровей принимать не принято. Я дожидаюсь пока она осмотрится, оценит и присядет в любимое кресло. Мой бог вчера приготовился к её приходу: пропылесосил, пыль протёр, ненужные вещи из гостиной вынес, даже крохотный букетик притащил и в вазочку засунул. И Королеве придраться не к чему. И она молчит. Я иду ставить чайник. Я уже почти научилась проводить чайную церемонию без сбоев. Я уже почти не нервничаю.
- Немного всё же у вас тесновато. – замечает Снежная королева, когда я возвращаюсь и присаживаюсь, наполнив её чашку ароматным зелёным чаем с жасмином.
- Разве совсем чуть-чуть. – улыбаюсь, режу торт.
- А когда босоногие ангелочки крылышками махать начнут? – сегодня тема начинается сразу. Королева одинока и её вопросы можно понять.
- Ангелочкам в этом доме будет тесно. – специально отвечаю двусмысленно. Я научилась заваривать чай и научилась не обращать внимания на этот вопрос.
- Да. – соглашается она и вздыхает с чуть уловимой грустью. – Ты всё так же носишься по улице за солнечными зайцами? – это уже добрый вопрос. Мне, на самом-то деле, попалась добрая Снежная королева.
- Ага. – усмехаюсь своим воспоминаниям, подёргивая пальчиками на ноге в такт музыке.
- А мой племянник успевает быть заботливым и нежным? – а это уже забота и обо мне и о Радости.
- Он же бог. – пожимаю я плечами. – Он всё успевает.
- Ну, да. – улыбается она. – Я помню: бог и волшебник.
Вспоминаем обе наш первый разговор. Зима была. Снега полным-полно. Вьюга на улице. И тут Радость сообщает: собирайся, мы едем в кафе на встречу с моей любимой тётушкой. Я натягиваю джинсы. Он смотрит на меня завороженно, будто в первый раз видит, и хитро так улыбается. «Чего?» - спрашиваю. А он только головой помотал и шире улыбнулся. Притащил меня в джинсах и любимом свитере во французскую кафешку больше на ресторан похожую. Я его за это чуть в сугробе не закопала. Он то и в джинсах, свитере смотрится великолепно – типаж у него такой: что не надень, во всём прекрасен. Сдержалась до вечера. И только у дома всё же затолкала в снежный завал и хорошенько так щёки снегом начистила, чтоб знал. Но это потом, а в кафе мне пришлось минут тридцать краснеть, глядя в синие глазищи шикарной леди, которую я сразу с порога окрестила Снежной королевой. Вошла эта женщина царской походкой в белоснежной шубке и белых сапожках на каблучке и словно тише стало в помещении, и взгляды все на неё ещё минут пять устремлены были. Королева! Так вот, я тридцать минут краснела и мямлила ответы на вопросы. А потом она Радость мою за пирожными послала и спрашивает: «Ты мне одно скажи, только честно, от чистого сердца: что в нём такого?» И вопрос этот так прозвучал, колдовские нотки в голосе зазвенели, я возьми и ляпни (не ожидала от себя и объяснить потом себе не смогла, как так вышло): «Он же бог и волшебник». Таким зачарованным голосом произнесла, глядя в спину любимого мужчины, будто себе самой об этом рассказывала. «Ааааа. – протянула женщина и улыбнулась в чашечку с чаем. – Тогда ясно». Разговор потёк совсем по-другому. Как-то просто, душевно. Может от того, что лёд в глазах Снежной королевы растаял, а может от того, что я с того момента весь вечер частью сознания о Радости думала. Но мы улыбались, смеялись. Королева вспоминала что-то о боге и это что-то было не банальным детским горшком. И чувствовалась в её голосе гордость. И гордость эта передавалась мне. И я понимала, что бог и волшебник ещё божественнее и волшебнее. И с тех самых пор его волшебная аура расширялась с каждой моей встречей с этой величественной особой.
- Ты знаешь, - выпархивает она из воспоминаний. – А ведь ему с тобой очень повезло. – я удивляюсь. Королева склоняет голову. – Ты не знала?
- Догадывалась. – протяжно как-то говорю. – Но не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.
- А что тут иметь в виду? – пожимает женщина плечами и усмехается. – Он был всегда великим, но всё это было наносным по большому счёту. Я это видела. Он мог других в этом убедить. Только сам не особо верил. Просто жил и действовал. А с тобою рядом он действительно стал богом и волшебником. – Снежная королева замолчала. Молчала долго. Успела доесть кусочек воздушного лимонного тортика. И я чувствовала, что она скажет что-то ещё. И не стала перебивать. – Я ведь поначалу… - негромко продолжила женщина, подлив себе ещё чаю. - …думала, что слишком в тебе много пустого: беготня за бабочками, ловля теней… глупости всякие. Но как-то втянулась в это и сама. И заметила, что Радость… - она усмехнулась и, взглянув на меня, качнула легко головой. – Ожил. Душа его распахнулась, крылья выросли. И я их увидела. Понимаешь? Да, и сама, когда бабочек и облачка рассматриваю, чувствую себя вдвое моложе. Так что, и ты волшебница.
Я усмехнулась и, наклонив голову, как-то по-новому взглянула на Снежную королеву, которая, несомненно, всегда была волшебницей, но почему-то так долго этого стеснялась.
Продолжение следует...