Белой акации цветы конституции

               
    Неистовый и бесстрашный, пассионарный старичок, последний воин ислама и просто жиган Эдуард Лимонов, более известный в жарких узостью анусов кругах непримиримой оппозиции как Анатолий Савенко, ленинградский инженер и аналитик, знающий толк и в поросятах, и в шайтанах, и в расхитителях, подпоясанный добрым ульем, закутанный в овечий малахай, снятый по оказии с пробегавшего мимо киргиза, завернутый в белоснежную фату скромной невесты Умы Турман, замотанный всякой ху...й, наименования которой нет на человеческих языках и диалектах - сам Даль, датский дог, свихнулся окончательно, разбирая энтимологию и смыслы, был переименован в Пиотровского и убыл, бля, на гремящий Дамбасс, на х...й - с испокон и до сих вот пор, когда вот это вот все подняло страждущие бошки, оглядело горизонты бытия, наткнувшись на косорылое подмигивание чухонского фюрера, медузившего унынием окружающее пространство, ободрилось несказанно и, вступив в симбиотический кощунством и маразмом союз с крайними и резкими калоедами из экс - супружниц и поэтесс, зашипело. Вот так вот :
     - Пщщщщььь.
     И обосралось, конечно. Поэтому пошехонцы и улетели, кто в Канаду, кто в Австралию, лишь бы не видеть и не слышать разнообразных по каловой консистенции деятелей, а просто слушать музыку, читать книжки, улыбаться симпатичным девчонкам, русской из коих была одна и та не говорила из принципа по - русски, чем влюбила напрочь, смотреть кинишки и дрочить на сиськи Миллы Йовович модификации девяносто шестого года, еще не столь потасканной и потрепанной бурями житейских сценариев, прописанных тетей Галей с присными, а их, присных, целая куча, ибо измеряются они именно в кучах, там и Машков в сапогах профигурировал, и литым торсом промелькнул кон и гениальный Тактаров, лошадиный такой гений, и суперсекси Ходченкова с рожей, которую и с бригадой не обсерешь за рабочий день и койкочас, много их было, еще больше не было, что радует особо.
     И что же таперича делать, совграждане ? Так сказать, кумпатриоты и сваты местного разлива, стухшие еще до своего рождения ? А просто, как и все гениальное, просто, даже примитивно, словно причесон Макса Кабалеро, тоже конского, кто разумеет по - гишпански или, как там, Паганель изучал языки, вроде, спутал пана Порошенко с коварным ляхом Влодзимирским и выучил назло всем вьюнам и бабушкам сербско - хорватский, прочел пол - книги о вкусной и здоровой пище балканских народов и вот тут - то сошел с ума, был переименован в Пиотровского, убыл, бля, на канал " Культура ", где повстречал Третьякова, не хоккеиста и не купца, возгордился и попросился добровольцем в Луганск, был отправлен на Одессу, но вышел к Херсону, а это - бессонница, потому сидит он сейчас на Перекопе и думает о хорошем, о Захарушке Прилепине, о Наташеньке Поклонской и о милосердной пуле в висок, что прервет такие прекрасные мысли.
     А в это же самое время на другом конце Земли не происходило ни хера, потому, что концов у нее, у землицы - матушки, у почвы - сестрицы, у грунта - братухи, у гумуса - кузена - в - рот - его - еть, нетути. Что радует еще более особо, как папиросы " Друг ", как колбаса из людей, как аэростаты и живот Черчилля. Такая радость сходит, что ох...ваешь, а ох...в, думаешь о хорошем, о рыбаках, о двух дурачках - гномах, что навсегда, радуешься и сваливаешь поглыбже, на север самый Канады или в центральные штаты Австралии, ходишь там и напеваешь веселые песенки, вне себя от восторга, ведь нету в поле зрения всего того говна, от которого и срулил. Чего и вам желаю.