Фразу «Я так не могу» я услышала сегодня три раза в течение пяти минут, причём на трёх разных языках- русском, иврите и английском. Нет, это не был тренажёрный зал, где кто- то приходит прогулять себя на беговой дорожке и через пару километров понимает, что мягкий диван будет покомфортнее. Это не был завод, где рабочий к концу смены прокатал на своём стане всё что нужно и стёр тыльной стороной натруженой ладони пот с лица. Более того, это даже не был разнузданный секс с тремя красавцами, на разных языках разговаривающими и уставшими одновременно.
Всё было намного проще- я пошла в магазин за покупками. В холодильнике к пятнице стало пусто и неуютно , и только одинокое яйцо монотонно переговаривалось с кусочком сыра. Как всегда ,как это бывает к концу недели , они обсуждали мою безхозяйственность.
Яйцо перекатывалось с боку на бок и ворчало: «Выбежала из дому, даже не позавтракала толком...Что за баба безалаберная! » Кусочек сыра ему поддакивал: «Истинная правда! Очень неорганизованная особа!»
Сыр знал, о чём говорит. Ещё несколько дней назад он был мягким и гибким, как юная балерина. Он был готов упасть на всё- на поджаренный в тостере хлеб, на пицное тесто- и перемешаться там с маслинами. Конечно, несбыточной мечтой для него было фондю. Сыр мечтал расплавиться , вобрать в себя ароматы чеснока и мускатного ореха и медленно- медленно наматывать свои тягучие нити на ломтики багета.
«Ах , фондю! Не с моим еврейским счастьем...»,- вздыхал тяжело сыр, от огорчения превращаясь в засохший осенний лист.
Мой поход в магазин начинается, как у любой хорошей хозяйки, со списка. Я задумываюсь и начинаю мысленно представлять себе ,как качу тележку мимо полок и скидываю в неё всё, что надо купить. «Молоко, сметана, масло...»,- вспоминаю я расположение продуктов в магазине. Примерно в районе муки моя энергия заканчивается, и я дописываю самое главное : « Что-то на обед » .
Не зря, не зря говорят, что женщина из ничего может сделать три вещи- салат, скандал и шляпку. Насчёт шляпок не знаю, они сидят на мне как на корове седло. Хороший скандал- это искусство, причина не нужна, а вот без вдохновения не обойтить. С салатиком же или, если помасштабнее, с обедом проблем теоретически нет.
Я иду в магазин и внимательно, глаза в глаза , смотрю на овощи. Тут принцип прост- кто первый встал, того и валенки. Успеет капуста ослепить меня зелёными лепестками- будут щи на обед. И тогда путь мой пройдёт через овощной отдел. Если же грибы окажутся попроворнее- то понятно, что без креветок не обойтись.
С этими мыслями я брожу по магазину и , как импрессионисты мазками кисти создают чудо, так я набрасываю в корзину мазки продуктов, творя будущий обед.
И вдруг от мыслей о прекрасном меня отвлекает возглас: «Я так не могу!» И столько страдания и отчаяния в этом голосе, что оглядываюсь в поисках несчастного.
Бедняга выглядит весьма привлекательно. Израильские мужчины вообще очень брутальны .
Солнце, море и витамины делают своё дело, вылепливая из хороших еврейских мальчиков Самсонов, разрывающих пасть льва.
Мужчины , воспитанные еврейскими мамами и израильской армией, широкоплечи и загорелы. Выросшие на Средиземном море, они играют на берегу в любимую игру маткот, отбивая деревянными ракетками лёгкие белые мячики. Звонкие мячики, летающие на фоне яркого неба, мускулистые плечи и ноги, мокрый песок и кофе-капуччино, называемый в Израиле афУх, создают неповторимую атмосферу радости, захлёстывающей берег высокими июльскими волнами.
Израильские мужчины суровы , нежны и обожают детей.
Каждое утро я вижу, как папы отводят детей в детский сад. Деток обычно несколько, и папы обвешаны маленькими розовыми девчачьими рюкзачками и плюшевыми мишками.
В субботу утром на детской площадке редко можно встретить молодых мам- они дома. А молодые и постарше папаши сидят, как наседки, на скамейке, наблюдая за малышами на горке, и обсуждают друг с другом последние спортивные новости.
Всё они умеют делать- воевать и готовить, любить и заботиться. И ходить в магазин. Со списком, подготовленным заранее женой.
«Купи литр молока. Если будут хорошие авокадо, возьми три». И муж принёс домой три литра молока.
Именно эту хохму я вспомнила, глядя на несчастного мужика с длиннющим списком продуктов . Он разговаривал по телефону по- русски со своей женой: « Я не понимаю, что значит немного сыра. Сколько? Какого?» И после паузы, отчаянно: « Нет, я так не могу!»
Я улыбнулась, подумав , как только что покупала фарш. На вопрос сколько, я соединила вместе две ладошки, ответив: «Вот столько, но без горки».
Я проехала со своей тележкой ещё пару метров, стараясь никого не сбить, как неожиданно услышала, правда, уже на иврите: «Я так не могу!» Это ещё один мачо-страдалец выяснял, что жена имела в виду, когда написала ему в списке про «вкусное печенье».
Удивительно, как в мужиках уживается брутальность и беспомощность. Они будут искать дорогу в незнакомом городе самостоятельно , прокладывая путь по звёздам и ориентируясь на северную , мшистую сторону деревьев. Они достанут звезду с неба, если есть для кого. Они даже построят дом, посадят дерево и , поднатужившись, помогут жене родить сына.
Но список продуктов, написанный нежной женской ручкой , станет для них камнем преткновения .
Третий возглас был уже по-английски: «Я так не могу! Что значит немного яблок?!»
И я их понимаю, сильных, мужественных и нежных мачо. Пасть льву разорвать намного легче.