ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Ко мне пришли Виталя и Павлик, мои лучшие друзья.
— У тебя есть цветные карандаши? – спросил Павлик.
— Ага! – сказал я. – Пять почти целых, два совсем коротких, а еще три надо заточить.
— Тащи сюда! – скомандовал Виталя и достал свой замечательный ножичек. – Быстро заточу!
Этот складной перочинный ножичек был настоящей гордостью не только для Витали, но и для нас, его приятелей, потому что мы тоже иногда выстругивали им разные шпаги, вырезали тонкие прутики, которые при размахе в воздухе издавали веселый свист. У знаменитого ножа не хватало штопора, он был сломан, когда мы пытались открыть замок, найденный на свалке. Не хотели стричь консервные крышки крохотные ножнички, давно из них выпала маленькая пружинка. Не доставало в комплекте и вспомогательного лезвия. В остальном этому ножичку не было равных – любовно надраенная наждачкой рукоятка лихо блестела на солнце, мое сердце всегда замирало, когда наступала моя очередь что-нибудь строгать или обчищать.
Когда Виталя очинил все карандаши, я спросил:
— А что будем рисовать?
— Можно лес, – подумав, сказал Павлик.
— А давай рисовать автопортрет, – предложил я.
— А что это такое? – спросил Виталя, пряча ножик в карман. – Никогда раньше мы ничего похожего не рисовали.
— Автопортрет – это когда человек сам себя рисует, как в зеркале, – объяснил Павлик.
— Но человек этот сидит в автомобиле, да? – уточнил я.
— Почему в автомобиле? – пожал плечами умный Павлик, один прочитавший книг больше, чем мы с Виталей вдвоем. – Я видел автопортрет одного художника в журнале – он просто сидел на стуле. Наверное, дома. Где же еще можно сидеть на стуле?
— Например, на балконе можно курить… – Я стал вспоминать, где же человек может сидеть на стуле. – Еще тысяча мест! Но если это автопортрет, то обязательно в автомобиле! Зачем же тогда говорить, что это авто?
— Но я видел дядьку на стуле! – не сдавался Павлик.
— Значит, тогда еще и автомобилей-то не было! – нашелся у меня достойный ответ.
Павлик задумался. Кажется, я его убедил.
Сначала на листе бумаги у меня появилась просторная кабина, затем возник и сам водитель, крепко вцепившийся в руль. Правда, человек этот что-то мало был похож на меня настоящего.
— У тебя уши большие, – сказал Виталя.
Я пощупал свои уши, ответил:
— Нормальные у меня уши.
Виталя заглянул в мой листок.
— Не у тебя, а в автопортрете.
Павлик тоже ко мне подвинулся.
— Твои уши похожи паруса, – заметил он. – Можно без горючего ехать хоть сто километров. Лишь бы ветер дул.
Виталя тоже присмотрелся.
— Паруса треугольные, а тут что-то круглое, – заметил он.
Я представил, как мчусь по шоссе, а ветер подгоняет меня в спину, дует в уши, разгоняет все сильнее и сильнее… Я стал бегать по комнате, приставив ладони к ушам, чтоб они походили на паруса, гудел, будто ветер: у – у – у… Виталя с Павликом развеселились и так громко хохотали, что нас услышала мама.
Она заглянула в комнату и спросила:
— Мишка, а ты собираешься отмечать свой день рождения?
Я хлопнул себя по лбу – как же забыл я про день рождения!
— Мы будем, мама, будем! – заторопился я, чтобы мама не передумала.
— Тогда сбегай живо в магазин и купи все, что нужно. И возьми записку, чтобы забыть самое важное.
— А мороженое можно купить?
— Можно, конечно, – разрешила мама, но только кушать его лучше дома, а не улице и на бегу.
Эх, знала бы мама, как это интересно откусывать мороженое и поглядывать по сторонам, смеяться над девчонками, которых мамы ведут за руки и никогда в жизни не дадут съесть мороженое, потому что девчонки боятся заболеть, детсад какой-то… Ах, горлышко, ах, простуда! Смех прямо! Мне завтра исполнится десять. «Солидный возраст, – вчера вечером, перед поездкой, сказал папа. – Я вот тоже сороковник разменял». Как серьезно, внушительно звучат такие слова ! «А сколько я разменяю?» – спросил я. «Полагаю, второй десяток, – прикинул папа. – Ты взрослый уже мужик, Мишка». После папиных слов я немножко приосанился, заважничал, будто нечаянно стал начальником. Теперь вряд ли кто-то станет в раздевалке прятать мои шарф и шапку, я ведь уже второй десяток разменял, а все эти прикольчики, когда ради потехи прятают вещи, они пускай останутся для малышни…
Мы с Виталей и Павликом отправились в магазин закупать продукты для моего дня рождения. Нам было так весело, что мы немного побесились во дворе, попинали пустую консервную банку и побежали в магазин.
— Доставай записку! – потребовал Павлик, когда подошли к полкам с разными банками, коробками и пачками. Виталя, как самый сильный, катил тележку.
Я поискал бумажку, которую мне передала мама, но она куда-то пропала.
— Нету нигде, – сказал я и пальцем пощупал карман, нет ли там дырки. Карман пока не прохудился, но записки все равно не было.
— Потерял, когда играли, – предположил Виталя. – Вернемся домой, твоя мама напишет новую записку.
— Никуда не надо идти, – махнул я рукой, – я все строчки запомнил наизусть.
Я стал вспоминать, что было написано в записке, Виталя и Павлик советовали добавить еще разные баночки и пакеты с вкусными картинками, какие покупали их мамы. Мы нагрузили почти полную тележку. На нас с подозрением поглядывал охранник в зале, но пока не подходил. Я нарочно расстегнул курточку, чтоб было видно, мы ничего не тырим, а на покупки у меня лежали в кармане настоящие бумажные деньги.
— Всё купили? – спросил Виталя.
— И так полная телега, – покачал тележку за ручку Павлик. – Не знаю, как потащим.
— Справимся, – сказал Виталя, – главное. чтоб денег у Мишки хватило.
— Еще одна… покупка осталась… – я наморщил лоб, пытаясь вспомнить пропущенную строчку из записки. – Что-то такое… Ну такое оно… Начинается на «пли».
Мои приятели задумались.
— Пли, – сообщил Виталя, который мечтал стать моряком, – это команда для торпедной атаки. Я по телеку недавно видел. Там матросы стояли, такие все в бескозырках, а командир им кричит: «Команда, товсь! Первый торпедный аппарат – пли!»
— Пли не подходит. – Павлик покачал головой. – Может быть, прибамбас какой-нибудь?
— Зачем нам прибамбас? – отказался я. – Его ведь не едят.
— Вспомнил, плинтус! – снова подсказал Павлик. – У нас когда квартиру ремонтировали, папа говорил, что надо купить новый плинтус.
— Тетя, — спросил я у продавщицы. – У вас есть плинтус?
Продавщица как-то странно на нас посмотрела и ответила:
— Мальчик, у нас продуктовый магазин. А плинтусы, паркет и прочие обои спрашивай в строительном. Два квартала отсюда.
Интересно, подумал я, зачем нам плинтус да еще на мой день рождения? И что я буду с ним делать?
На строительный отдел у нас уже не было денег. Мы поели мороженого и отправились домой.
Мама выложила принесенные нами покупки на стол.
— Это зря тащили, это тоже есть, – говорила она, перебирая пакеты и коробки. – А где же шоколад? Я записывала две плитки?
Мы с приятелями переглянулись. Вот и плинтус!
— Ах, Мишка, Мишка, ну когда ты за ум возьмешься? – Мама покачала головой и грустно на меня посмотрела. Я догадался, что мама тоже очень ждет моего дня рождения, когда я стану немного старше и поумнее.
На день рождения пришли только Виталя и Павлик.
— Что же ты других одноклассников не позвал? – удивилась мама, когда мы сели за стол.
— Некоторые отдыхают на дачах, – ответил я, – а некоторые в лагере… Я хотел позвать Костю из второго подъезда, но он сказал, что со шпаной не дружит…
— Как все у тебя сложно, Мишка! – засмеялась мама.
Потом я принимал подарки от моих друзей. Павлик притащил толстенную книгу, с картинками. Про самолеты и про то, как стать летчиком. «Эта книга моего дедушки. – сказал Павлик. – ты не думай, он сам предложил тебе ее подарить. Теперь таких не печатают. Дедушка сказал, что прочитаешь и может быть захочешь стать летчиком». Я пожал руку Павлику, он настоящий друг, но говорить о том, что я уже твердо решил быть дальнобойщиком, не стал. Чтоб Павлик не обиделся. Ему на день рождения я тоже подарю книгу. Он любит читать. Самый неожиданный подарок оказался у Витали:
он подарил мне свой ножичек, самое дорогое, что у него было!
Когда наступит день рождения у Витали, я подарю ему свою подушку. На этой мягкой и удобной подушке мне часто снятся хорошие и смешные сны, только иногда грустные, когда получаю двойку. Я знаю, Виталя хочет стать моряком, повидать разные страны, побывать в жарких тропиках и в ледяной Антарктиде. Всё это сбудется, когда мы закончим школу. Но зачем так долго ждать, если на моей подушке Витале уже сейчас могут присниться далекие океаны и огромные корабли? Потом он расскажет нам с Павликом много интересного, что сумел увидеть и запомнить во сне.