Я родилась в удивительной семье. Мои бабушка и дедушка, с которыми мы жили, были абсолютно неграмотными людьми. Родились они в конце позапрошлого века. В бедных крестьянских семьях. Маленькими детьми вместе со своими родителями они примерно в 1880 году прибыли сюда разными путями. Бабушка на морском пароме по Суэцкому каналу и Красному морю, вокруг Индостана и Индокитая прибыла во Владивосток из под Полтавы. Дедушка добирался сюда с родителями по суши. До восточной крайней железнодорожной станции Уфы - поездом. А дальше по Сибирскому тракту на телегах до Листвянки на Байкале. На пароме вдоль Байкала проплыл некоторое расстояние. И опять сухопутным путем до Сретенска. Дальше на самодельных плотах переселенцы плыли до Благовещенска. И такой путь занимал почти два года.
А здесь они выросли, и бабушка была просватана за моего дедушку.
- Глянется он тебе? - спросила мать бабушку.
- Глянется, - робко отозвалась моя бабушка.
Свадьбу сыграли через неделю.
Дедушка мой Захар Максимович был красивым и работящим человеком. Он был высокий, стройный и легкий, умел делать все: строить, хлеб растить, шить полушубки, вязать крючком фуфаечки, как он их называл. А как он вкусно варил! У бабушки борщи такие не получались никогда!
Моя бабушка - Акулина Андреевна - была роста среднего и склонна к полноте. Ходила она неуклюже, покачивалась из стороны в сторону, рано стало ходить с батажком - палочкой, на которую опиралась. Была она дочерью турчанки и украинца, и в облике её удивительно сочетались черты восточной красавицы и дородность украинской женщины.
Бабушка знала множество песен и хорошо их пела. В детстве я часами могла смотреть, как она стряпает. У неё были прекрасные руки. До самого преклонного возраста ладони прогибались, и становились похожи на крылья лебедей. Длинные и и гибкие пальцы мгновенно начиняли ватрушки или лепили вареники и пельмени. Она ставила воду на огонь, а пока она закипала, бабушка успевала замесить тесто и налепить полтора десятков вареников. А пирожки появлялись в ладонях почти мгновенно.
Но характер у неё был тяжелый. И прожила она век свой с дедушкой, как на войне. Все время она упрекала его и попрекала, все время смотрела ему под руку и говорила одно и то же.
- Нет, Захарка, ты не так делаешь.
И давала мужу советы. А он её вместе с советами посылал далеко и надолго. Хотя и не был сквернословом. Никогда не слышала, чтобы он говорил эти недобрые слова на кого-либо еще. Такой "чести" удостаивалась только бабушка. Она умела "выпросить". У неё это здорово получалось.
Они переселились на Дальний Восток не только со своими особенностями языка, со своими песнями и сказками. Они знали и соблюдали некоторые старинные обычаи.
В День Крещения Господнего мой отец с улыбкой всегда вспоминал, как родители его колядовали много лет назад в своей деревне. Считалось что ночь в день Крещения - особенная. Она - волшебная. На стол ставилась большая чаша с водой, и все в неё посматривали. Вода должна была колыхнуться особенным образом в полночь. Это был знак того, что небеса отверзились, отворились. И в эти минуты можно было выйти во двор и помолиться этим открытым небесам и попросить у неба и сил небесных достатка, здоровья и избавления от бед.
А на рассвете в эту ночь можно было колядовать. Призвать достаток в дом и отпугнуть нечистые силы.
Так и поступили Акулина с Захаром. Бабушка приготовила распаренную пшеницу. Дедушка одел полушубок наизнанку. Лицо свое он испачкал сажей. С махоткой - маленьким горшочком из глины - дедушка должен был трижды обойти вокруг дома по солнцу.
Бабушка, КАК ХОЗЯЙКА ДОМА, должна была стоять на крылечке в нарядных одеждах.
- Кто ходит? - должна была она громко кричать, когда дедушка выходил из-за угла дома.
- Коляда ходит. Добром дом обносит!
Сделал дедушка один круг и второй, а на третьем - упал в яму для погреба, которую вырыл осенью.
Акулина стояла на крыльце под ясным небом и не слышала шагов Захара. Снег не скрипел. Пропал колядовщик!
- Кто ходит? - выкрикнула Акулина.
Тишина.
- Кто ходит?
Опять тишина.
- Эй, - закричала молодая женщина, - Захарка, ты где? Кто ходит?
И опять молчание, и не слышно, и не видно никого.
Тогда Акулина набрала в легкие побольше воздуха и закричала своим звонким голосом еще сильнее.
- Кто ходит?
И тут-то, наконец, бедный дедушка вылез из ямы. Горшок с кашей остался в яме.
Захар вышел из-за угла в самом плохом настроении. И он громко сказал своей молодой жене и кто ходит, и зачем ходит. Самыми неприличными словами на свете.
- А добро в яме валяется!
- Ну, Захарка, ну, так же нельзя. Ведь святая ночь!
И бабушка заплакала.
Тогда они решили дело исправить. Дала бабушка другой горшочек в руки мужу. И
пошел он обносить дом добром. Чтобы урожай был хороший и хлеб в доме был всегда, чтобы дети были сытыми, а хозяйство - справным. И чтобы силы темные обходили дом стороной.
И только Захар закончил обряд, как заалел восток, и первые лучи солнца коснулись крыши маленького деревенского дома. В этих лучах и было Божье благословение этому миру.