Глава 48
Тысячу раз перекрутившись со спины на живот, с одного бока на другой, Фрося окончательно поняла, что уже не уснёт и нечего зря пролеживать бока.
Чем бездарно валяться в постели, лучше встать и приготовить Сёмке что-нибудь из его любимого, хотя он у неё совсем не привереда.
Попозже позвонит Мирабу, интересно всё же, что велел ей передать Марк.
Ещё не наступил полдень, а по квартире уже распространялся запах борща и запеченной в духовке курицы.
Давно Фрося с таким вдохновением не занималась обедом.
Кроме того, что ей очень хотелось побаловать сына домашней едой, так готовка ещё помогла ей отвлечься от терзающих душу мыслей.
Было очень неприятно, что поток гадости пролившийся в её сторону из уст Розы Израилевны и Сони принял мужественно на себя Семён.
Намного правильней было бы, если она сама присутствовала в этот момент дома и отвечала на нападки разъярённых фурий, хотя она сама себе честно признавалась, лучше, чем это сделал её сын, у неё вряд ли бы получилось.
С улыбкой и теплом к Сёмке, вспоминала его тон и замечания в беседе с Соней по телефону, он не оскорблял нападающую на его мать женщину, а, как точно охарактеризовал поведение той в течение почти четырёх лет, и, как встал на защиту матери, совершенно, не задумываясь о её правоте.
Пока она переосмысливала ночной разговор с сыном, обед был приготовлен.
Фрося уже заканчивала убирать разор устроенный ею на кухне и только тогда, услышала, что Сёмка поднялся, и протопал в туалет и ванную.
Через несколько минут в коридоре застонала боксёрская груша под сильными и частыми ударами, сын приступил к тренировке.
Тепло любви разлилось по сердцу матери, какой он у неё всё же целеустремлённый.
Разгорячённый тренировкой Сёмка залетел на кухню:
- Мамочка, какие запаханы, тысячу лет не ел домашнего борща.
И заглянул через стекло в духовку.
- Вай, какая курица, ни в одном ресторане такую не подадут.
- Ладно, будет тебе, так на старости лет и смутить можешь.
- Мамуль, на правду не обижаются.
А, ну его этот чай, налей мне тарелочку борщика, врублю и побегу к Толику Халимонову, я тебе уже про него рассказывал, его приняли в труппу театра Маяковского, где играют Доронина и Джигарханян, ему привезли из Югославии новый альбом Deep Purple, хотца очень послушать, группа полный отвал.
- Ну, и во сколько тебя ждать дома?
- А ты не жди, я не привык строем ходить и тебе это не надо
Фрося в ответ прыснула:
- Сынок, появлюсь раз в месяц дома и начинаю воспитывать, а ведь я примерно в твои годы начала самостоятельную жизнь, совершенно одна, приехав из деревни в незнакомый городишко, попав по-сути к чужим людям в услужение.
- Мам, ты мне никогда не рассказывала об этом периоде жизни, я даже толком не знаю, как в твои руки наша Анька попала.
Семён с необыкновенным аппетитом уплетал налитый матерью борщ, в котором возвышалась, блестя оголённым боком сахарная кость в окружение сочной говядины.
Фрося привычно налила себе в любимую кружку чая и приступила к рассказу.
Давно Сёмкой съеден борщ, выпиты три уже большие кружки чая, а мать всё рассказывала и рассказывала, а сын боялся пошевелиться на табуретке, чтобы не сбить нечаянно повествование.
Фрося дошла в своём рассказе до момента, как она пришла пешком в только что освобождённый от фашистов город, нашла в костёле дядю Алеся ксёндза Вальдемара и тут зазвенел телефон.
Сёмка от злости даже заскрипел зубами:
- Кому там делать нечего, такую историю перебить, я такого ни водном фильме не видел.
И побежал в коридор, снять трубку.
Через минутку он вернулся:
- Мам, там собрались у Толика ребята, ждут меня, чтоб начать прослушивание альбома.
- Так иди, я тебя, что держу.
- Мамуль, ты меня держишь своим рассказом про себя крепче морских канатов, дай слово, что в ближайшее время продолжишь свою историю, а иначе, я плевал на все альбомы на свете и никуда не уйду.
- Да, ступай ты, мой рассказ далёкое прошлое, а твоя жизнь происходит сегодня, живи сынок и наслаждайся жизнью, я это не так часто делала.
- Мамуль, клянусь...
Но в этот момент опять раздался звонок телефона.
- Ну, это же надо, не дадут спокойно жить!
И Сёмка опять помчался в прихожую.
Возвращаясь обратно на кухню, кривя лицо смешными гримасами, кивнул матери в сторону прихожей - человек на другом конце провода явно ему был не симпатичен.
Фрося поспешно устремилась к телефону и с волнением прижала трубку к уху:
- Да, я вас слушаю.
- Это Фросья?
- Да, да, Мираб, это я.
- Слюшай, ти можьешь сэгодна встрэтится со мной?
- Конечно, могу, только скажите, когда и где.
- У тэбья ест подходащее мэсто, гдэ ми можем поговорит бэз свыдэтэлэй?
- Можно на моей даче, но это шестьдесят километров от Москвы.
- Отлычно, по какому шоссэ надо ехат?
- По Каширскому.
- Черэз два часа жды менья на дэсатом киломэтрэ от города.
Фрося медленно положила трубку, взглянула на часы, лучше подстраховаться, попасть на назначенное место загодя, через часик выедет.
Сёмка не сводил встревоженного взгляда с матери:
- Мамуль, может, в конце концов, объяснишь, что это за грузин и с чем его едят, это же не просто праздное любопытство, я же переживаю за тебя.
- Сёмочка, я пока и сама мало, что понимаю и знаю.
Когда началась вся эта заваруха с отъездом Марка за границу, он сделал этого человека нашим посредником для личных встреч без свидетелей.
- О, мама, начинается криминальный детектив.
- Будешь паясничать, так ничего больше не расскажу.
- Мамуль молчок.
И Сёмка шутливо зажал двумя ладонями свой рот.
- Так вот, у них свои какие-то разборки, но я в них никогда не участвовала, но в последнюю нашу встречу, Марк попросил держаться крепко этого Мираба, а если возникнет какая-нибудь сложная ситуация, без раздумий обращаться к нему.
Сынок, я даже не знаю, как он выглядит, но обещаю тебе, после этой встречи обязательно рассказать об этом человеке, о том, что с ним связанно, в общем, всё, что сама смогу выяснить.