Ответ на первый вопрос весьма прост: комиссия горкома КПСС создавалась по указанию Кобелева не для того, чтобы восстановить истинную картину происшедшего, а для того, чтобы, наоборот, обелить Кобелева, а «учёных» (читай, академика Лаврентьева) представить клеветником.
Видимо, после разговора «с предгосплана» Кобелев понял, что он недооценил возможности академика Лаврентьева и проиграл. Пришлось вернуть незаконно изъятое, но надо было хотя бы спасти лицо.
Ответ на второй вопрос тоже представляется достаточно ясным.
Кобелев понимал, что обвинить в клевете лично академика Лаврентьева означало бы раздуть скандал до уровня правительства и, возможно, даже лично Хрущёва, поскольку академик Лаврентьев не спустил бы Кобелеву такого оскорбления. А выходы на Хрущёва у него были, – Кобелев это теперь понял. Виновным представили Г.Д. Чхеидзе, который якобы дал академику Лаврентьеву неправильную информацию. Всё изъятое ведь оказалось на территории Академгородка, – Чхеидзе якобы по незнанию ввёл академика Лаврентьева в заблуждение.
Ответ на третий вопрос труден. Можно лишь предполагать, что академик Лаврентьев пытался, но не сумел защитить Чхеидзе. Борьба с первым секретарём обкома КПСС, полновластным хозяином в регионе, невозможна. Академик Лаврентьев это прекрасно понимал. Скорее всего, это был компромисс.
На четвёртый вопрос ответить нетрудно. В 1980 году критика даже давно ушедшего со своего поста первого секретаря обкома КПСС была невозможно. Без команды сверху она не допускалась. За этим в КПСС строго следили.
Из ответа на четвёртый вопрос вытекает ответ и на пятый – и в 1982 году цензура продолжала зорко следить за «незапятнанностью» высокого партийного руководства.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/01/19/2053