В прозрачной толще хоровод медуз,
скольжу меж них, как тень аэростата, я;
с античности известно девять муз,
но муза Невесомости – десятая.
Я здесь парю, – ну чем не космонавт? –
прозрачность такова, что просто мистика,
наверное поэтому я авт-
ор книги, отнесённой к маринистике…
Плывёт кефаль, несутся сарганы,
могу проплавать в море целый день, и я
стал жителем магической страны,
которая в крови моей с рождения.
Я – невесом, скольжу ко дну в нырке,
я – клип! – и мною бредят в телевидении:
стоит валун, как будто в парике,
весь водорослями оброс и мидиями.
Под ним пасутся мирно лобаны,
я – обомлел, я – в трансе, чуть не умер, и
когда я из магической страны
выныриваю – наступают сумерки.
А утром повторится действо вновь,
я – невесом, я забываю сушу,
наверно, настоящая любовь
собой вот так же заполняет душу.
Луч солнца прянет сквозь небесный клюз
в прорехе туч, победно излучаяся…
Обожествляли греки девять муз,
и всё-таки их десять, вам ручаюсь я…