Иван Ильич оглянулся
-- Смотри, -- сказал Иван Ильич, -- какая штучка.
-- Ух ты.— сказал я, не желая обидеть Ивана Ильича, -- а как ее держать?
-- Вот здесь возьмись, а два пальца вот сюда и не дави сильно, чувствуешь, какая тяжелая.
-- Ага,-- сказал я, чтобы не обидеть Ивана Ильича.
-- А тут попробуй, правда, немного шершаво?
-- Да.
-- И как будто тепленько, да, а вообще-то она прохладная, вот приложи к голове, я всегда прикладываю когда жарко.
Я приложил к голове, чтобы не обидеть Ивана Ильича, «какой-то он жалкий, щуплый со своей бабочкой дурацкой».
-- Нет, ты крепче приложи, а запах, чувствуешь, как в лесу после дождя.
-- Да, приятный запах, -- хотя не то что дождя, вообще никакого запаха не почувствовал ,-- я думаю замечательная вещь.
Иван Ильич смотрел умильно, его барсучьи лапки поглаживали друг дружку.
-- А вот приложи к уху, слышишь как шумит?
-- Да, шумит.
-- А еще что слышно, ты прислушайся, вроде как поет кто-то очень далеко.
Я кивнул
-- Не, не буду продавать, лучше я под нее подставку сделаю.
« Мне надо что-нибудь спросить, а то обидится».
-- А где ты его, ее нашел?
-- Да в лесу.
--В каком?
-- Да вон там,-- Иван Ильич махнул барсучьей лапкой себе за спину,-- иду, представляешь, а она лежит, красивая такая, -- шевеля редкими волосами вокруг рта, заулыбался Иван Ильич.
«Что за фигню он мне тычет, скользкую – понюхай, пощупай, потрогай».
-- А посмотри, Иван Ильич, -- сказал я, -- там ведь леса никакого нет.
-- Как нет, а что там, -- лиловыми губами прошептал Иван Ильич, втянув в себя голову, поросшую редкой шерстью.
-- Да ничего там нету.
-- Как нету?
--Да вообще ничего.
-- Что пусто совсем?
-- Совсем.
-- ?
«Ы-ы-к», -- сказал Иван Ильич и оглянулся.