Абу-ль-Фарадж
А: Душа, лишенная мудрости, – мертва. Но, если обогатить ее учением, она оживет, подобно высохшей земле, на которую пролился дождь.
В: Душа, лишенная жизни - не мудра. Но если обогатить ее учением, она может и в виде фанатичного зомби натворить делов...
Душа способна помудреть только на основе жизненного опыта... Учения скорее подобны граду, способному побить любую травку жизни, не говоря уж о пшенице... Привить учение к пшенице - и превратить ее в кусты? Привить учение к кустам - и превратить их в плодовые деревья?! "Меняю пшеницу на пустые тополя"...
А: Не пренебрегай маленькими людьми – они могут помочь тебе возвыситься.
В: Не пренебрегай манией величия - и она может помочь тебе возвыситься...
Используй все и вся. Тысяча маленьких людишек - и ты уже король (десяток - король со свитой, но без королевства...)
А: То, что скрываешь от врага, не сообщай и другу, ибо нет гарантии, что дружба будет длиться вечно.
В: Друзей запиши в скрытых, в будущих врагов. А от врага скрывай, потому как еще можешь подружиться...
А: Умеренность – союзник природы и страж здоровья. Поэтому, когда вы пьете, когда вы едите, когда двигаетесь и даже когда вы любите – соблюдайте умеренность.
В: умеренность хороша только после неумеренности. Тотальная умеренность лицо превращает в безликий шар... Умеренны только флегматики? Холерику такое претит и никогда не удается; будет чувствовать себя опутанным, тотально тормознутым.
А: Я часто раскаиваюсь в том, что говорил, но редко сожалею о том, что молчал.
В: с волками жить по волчьи выть – или молчать; молчанье по сравнению с вытьем – золото… (Надеюсь, он и в этих афоризмах раскаялся – но все же промолчал об этом своем раскаянии! Раз уж всем нравится, то, типа, пусть будут…)
Аверченко
А: Женщина, даже самая бескорыстная, ценит в мужчине щедрость и широту натуры. Женщина поэтична, а что может быть прозаичнее скупости?..
В: женщина поэтична и скупа; женщина – это бурдовая смесь, спутанный узел (но с цветочками или кружевными оборками по краям… Думаете, зачем им нужна эта мура? – только для компенсации…) Она ценит щедрость – потому что в такой ситуации ее скупость может расслабиться (как и ее узость: «раз мной интересуется этот широкий мужчина, значит, ему мила моя узость». Да уж, умиляется, пока в новинку…)
А: Истинно светские люди могут иметь успех в обществе и свете – помимо всех других качеств – только в двух случаях: или когда они хорошо рассказывают анекдоты, или когда они анекдотов совсем не рассказывают…
В: точно ли знаком он был с «истинно светскими людьми»? И кто это вообще такие… Для истинно светских людей «хорошо» означает «истинно светским образом» - но что такое истина никто до конца опять-таки не знает («свет» изначально означал хорошее освещение, доступное только богатым и властным…) Когда никто не уверен, уверенность очень ценится?! (А когда все уверены в собственной светскости, можно разве что пуститься во все тяжкие в этих своих анекдотах… Ведь тонкость всегда была уделом избранных, а не светских или темных…)
Аврелий
А: Во-первых, не делай ничего без причины и цели. Во-вторых, не делай ничего, что бы не клонилось на пользу обществу.
В: Хоть удавись… Так только неделание и можно проповедовать… Причин много, целей много, но все как-то без особого реализма – в глазах рябит, а особого желания делать что-то конкретное не возникает… И обществ много – даже удивительно, почему все время тростят об одном! И попробуй разберись, что каждому из них на пользу. Да и зачем им помогать?! – это они могли бы реально, а не словесно постараться… Друзьям надо пользу приносить? Но ведь друзья обычно не просители (а просители не друзья!)
А: Если бы ты хотел этого, ты не можешь отделить свою жизнь от человечества. Ты живешь в нем, им и для него. Мы все сотворены для взаимодействия, как ноги, руки, глаза.
В: вот, даже императоры себя не могут отделить, и при всем «абсолютизме» оказываются только частью, а не самостоятельным целым… Все коллективы, все города – это муравейники и общительность там вроде аксиомы (всю жизнь мучаюсь только оттого, что у меня она хромает!)… На хуторе жить в одиночку, чтобы свое всевластье ощутить?! Необыкновенные, наверно, ощущения, но ведь мы к ним явно не готовы – и на нас там обрушится тоска, растерянность и неспособность… Колобком бы там каталась моя большая голова…
А: Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить согласно с внутренним, сознаваемым тобою законом.
В: Снаружи переменчивые большинства, внутри смутные недозаконы… «Большинство, сознайте свои внутренние законы и живите согласно со мной!»… «У этого чертова большинства вечно законы без внутренностей, т.е. души и ума»… (но может ты сам не имеешь души и ума, чтобы проникнуть в чужие внутренности?)
А: Измени отношение к вещам, которые тебя беспокоят, и они не будут представлять для тебя опасности.
В: Измени, овладей, напиши, победи… – и все будет в порядке… Если постоянно менять свое отношение к вещам, то можно превратиться в постмодерниста… Думаю, императоров многие вещи беспокоили (и беспокоят) – но вроде бы и средств для изменений у них хватает. Наверное, каждый проводил (и проводит) свою жизнь в бесконечных реформах – иногда, правда, очень маленьких, вроде изгнания комара… В общем, измени свое отношение к опасности, к смертности – и оставь все вещи в покое…
А: Не все же разглагольствовать о том, каким должен быть человек, пора и стать им.
В: Представляю, как встает он с кровати бодреньким и такое изрекает, торопливо одеваясь… (Гоголя-то тогда еще не было) Вообще-то, я удивляюсь, что даже в благословенной Италии не удалось улучшить человеческую природу! Ведь там же рай… Всего лишь и создали, что цивилизацию… (Все потому, что внутри у нас пещеры – а пещеры и в Африке пещеры… В пещерах и человек как ящер…) В общем, в своем молодости я сотни раз вот так вставал и намеревался кем-то стать (и ведь стал хоть кем-то?! Вместе с Аврелием…)
А: Не довольствуйся поверхностным взглядом. От тебя не должны ускользнуть ни своеобразие каждой вещи, ни ее достоинство.
В: вроде правильно «не довольствоваться», но слишком уж сухо, не своеобразно сказано (он вообще сухарь? …Хотя в том Риме только стоики и сухари были поумнее – остальные были дурни и гуляки…) Вспомнил, кстати, как я избранные, у других подмеченные фотки комментировал – смакуя детальки (продолжить бы, но боюсь вступать в этот океан – у меня же уже, наверное, не один десяток тысяч фоток собралось… Видимо, надо пропускать однотипные… У меня во всем однотипность – я сам забурившийся в детали сухарь…) И еще: в школах могли бы быть уроки на внимательность-проницательность… (а еще уроки по развитию смелости! Или просто – ума, способности рассуждать о жизни… Да все качества можно на отдельных уроках развивать…)
А: Ни один человек не счастлив, пока он не считает себя счастливым.
В: Ни один несчастливый человек не попадет в рай? Но как же Лазарь… Ведь кто такой несчастный? – тот, чье счастье угнетено… Но если он сам его в себе угнетал? Тот же Лазарь разве уж совсем не виноват в своей судьбинушке… В общем, считай не считай, а долго счастливым ты в этом мире не будешь – и чем дольше будешь счастливым, тех большим несчастьем тебе потом это аукнется… И считать себя кем-то вообще бесполезно – наши настроенья как птицы, теряющие все свое естество, если к ним специально присматриваться (поэтому лучше к несчастью своему присмотрись…) Только потом, уже в очевидном несчастье, ты поймешь, где и когда в твоей жизни было светло… (и очень возможно, что всегда и везде было хоть в чем-то светлее! Ведь старость не радость…)
А: Помни, что изменить свое мнение и следовать тому, что исправляет твою ошибку, более соответствует свободе, чем настойчивость в своей ошибке.
В: Исправляя одну ошибку, легко сделать другую – и вообще развести грязь на бумаге. Вся наша жизнь ошибка – так хоть не собирать их все, не умножать своими шатаниями и лихорадочными исправлениями… А в остальном он прав, конечно! Смирение и терпение нам нужны не меньше настойчивости и напористости… - но только боги смогут сочетать одно с другим неким сверхъестественным, волшебным образом… Пока одним дано пробиваться – с издержками – а другим зализывать эти раны, подметать мусор… - даже если ты император! Я сам вечный уборщик, ремонтник и исправитель по жизни… (но и пробиваюсь?! Вот сейчас у меня даже скорее пробивное настроение… Пока опять не обломаюсь…)
А: Самый презренный вид малодушия – это жалость к самому себе.
В: Пошел ты к черту! Чтобы я самого себя даже и пожалеть не смел?! Идите к черту все! Я буду себя гладить… (Альтернативы-то какие? – ожесточение и отупение. А я так – уже… Ругаюсь матом наверняка хуже этого императора…) Самое малодушие – это боязнь, что тебя, де, кто-то будет презирать! Да я вас всех заранее трижды презираю, собаки! Палкой буду вас гонять!
А: Наша жизнь есть то, что мы думаем о ней.
В: А что мы думаем о ней, и почему?! Опять хочет заставить себя что-то думать – идеалист, не знает, что бытие тоже определяет сознание… Наша жизнь – со всеми ее думаньями – есть еще не разгаданная загадка. Только вместе с «Богом» мы ее разгадаем, в самом-самом конце… (а пока будем изрекать угрюмые афоризмы, в которые и сами, если покопаться, не верим. Они у нас вроде гипотез не проверенных…)
Агасси
А: Быть вторым противно.
А: Упорную работу ничем не заменишь… Это означает ежедневные тренировки до седьмого пота.
В: думаю (надеюсь), что если бы я реально упорно тренировался, то в шахматах (к которым неравнодушен) я все-таки сделал бы какой-то прогресс (который мне так не дается…) Думаю, у меня есть даже гроссмейстерские навыки - и вся беда в том, что навыков мастера спорта лишен!
А: Если не тренируешься, то и победы не заслуживаешь.
А: Поразительно, как мало отношения к теннису имеет игра, во время которой думаешь лишь о том, чтобы выиграть каждую подачу.
В: в частности, поэтому смотреть теннис совершенно не хочется. Изнурительно рубятся в каждом розыгрыше, как будто каждый выигранный мяч отправляет очередную тысячу долларов в карман… (А посередине еще и бесконечные томительные паузы…)
Адамс
А: Те, кто знают, как учиться, знают достаточно.
В: Те, кто знает, как использовать компьютер и Википедию… Можно ли ничего не знать, но знать как учиться? В чем вообще заключаются наши знания вообще и знания об обучении в частности?! «Мы настолько относительно все знаем, что можно считать, что мы знаем все достаточно абсолютно»! Достаточность и недостаточность наших знаний и способностей слишком относительны, поэтому любой авторитет – и даже обычный учитель – смело может руководствоваться своим вкусом (этот Адамс, к примеру, добродушный и снисходительный – по крайней мере, к своим любимчикам…)
А: Мораль есть глубоко личная и дорого обходящаяся владельцу роскошь.
В: Дорого обходящаяся в мире чистогана… Ко мне так и не привилось уважение к «морали»…. Марал – это олень, кстати… Слова «честь» и «честность» мне побольше говорят… Моральными должны быть девушки – в смысле, не ****овать… А так разводить строгости, значит, вытаптывать жизнь – когда и так-то почти ничего не выросло… (Опять же, от воспитания такие вещи зависят: я не знаю не единого человечка, о котором можно было бы вспомнить в связи с этим словом – но вполне допускаю, что в каких-то местах и временах – допустим, в России и в Америке 19 века - средний класс тужился и насупливался в этом смысле…)
А: Знание человеческой природы есть начало и конец политического образования.
В: настоящее знание человеческой природы политику бы искоренило на корню! Вообще, фраза явно выдернута из контекста – и подразумевать может самые разные вещи: от использования человеческой природы в политических махинациях, до руководствования ею, чтобы не заниматься политическими утопиями…
А: Практическая политика состоит в игнорировании фактов.
В: Он хотел сказать, что практичность состоит в готовности мириться с издержками… Опять же, можно толковать и в плюс, и в минус… У этого Адамса не афоризмы, а безликие схемы! Кто он вообще такой?! (Насрать)
Аддисон
А: Если желаете добиться успеха, сделайте упорство своим ближайшим другом, опыт – мудрым советником, осторожность – старшим братом и надежду – ангелом-хранителем.
В: В смелость и напор не верит. Я уж не говорю о любви… По этому рецепту успеха если и добьешься, то он будет очень безрадостным… Вообще, опыт знает все рецепты заранее! и нет нужды читать чужие рецепты. И уж осторожность опытному всегда присуща – как, собственно, и терпение с упорством (кто же не знает, что без труда не вынешь и рыбку из пруда). А что такое надежда (о которой и в евангелиях говорится)? – почему–то кажется, что существует только надежда на удачу, на счастливый случай… («упорно и осторожно ковыряйся и надейся на удачу»?! «И авось тебе опыт прошлых твоих ковыряний поможет»…)
А: Гордость – следствие недостаточного размышления и незнания самого себя.
В: Гордость – следствие успехов. А уж следствием успехов является беспечность в размышлениях (однако, что является причиной успехов?! Ведь не недостатки же… Поэтому перед нами очередной маятник и заколдованный круг – мешающий людям развивать свои успехи до бесконечности и вылетать из своей колеи, своего круга… Т.е. я сомневаюсь в универсальной силе христианского смирения? Да, робким оно противопоказано – причем, их оно может даже привести к необоснованной гордыне: мол, мы изначально избранны, потому что одарены этой главной христианской добродетелью. Главная она только потому, что в этой жизни не робкие преобладают – и проблемы не робких на виду…)
А: Молчание иногда более многозначительно и возвышенно, чем самое благородное и самое выразительное красноречие, и во многих случаях оно свидетельствует о высоком уме.
В: красноречие попахивает красивостями и пустозвонством… Впрочем, обычно молчаливый многозначителен и возвышен только в собственных глазах, причем обычно таковое состояние случается перед барышнями. (В детстве у нас была грубая поговорка: «молчишь? – в говне торчишь») И вообще, не ошибается только тот, кто ничего не делает – а слова тоже дело… Когда все мелют чепуху, выгодно помолчать (особенно, если знаешь, что спорить с ними бесполезно), но если все красноречивы и остроумны, то твое молчание окрасится в цвета зависти или восхищения… (т.е. красиво молчит только тот, кто в забытьи слушания не открывает рот!) …«Уменьшил количество своих слов настолько, что даже присоединился к безмолвию Вселенной» (блин, просто поговорить не с кем… кстати, неписание тоже возвышенней, чем любое писательство?! причем, это вам и Иисус Христос подтвердит…) Нет, все еще тема не раскрыта и приходится говорить и говорить (при том, что я пишу точнее, чем говорю – болтать пришлось и вовсе бы часами…; нет, гораздо раньше я бы уже сконфузился и стушевался – после чего и молчал бы униженно и с минимальным обозначением себя…) Так вот, перед нами два джентльмена, два петуха – и один пытается красоваться речами, а другой, не имея таких способностей, да и желания, красуется так – ведь главное-то не в речах, а в деньгах и титуле (частично проявленных посредством одежды) Так же важны молодость и красота… Речи – лишь сопутствующий шум; мало кого можно удивить болтовней, этой смазкой, необходимой при контакте двух и более личностей… В общем, трудно представить человека, который произвел бы на меня впечатление одним лишь своим присутствием – но это сейчас, а в молодости чего только не мерещилось… (да и шикарно одетые, холеные личности на моих дорожках не валяются; я про них настолько подзабыл, что даже в воображении с трудом могу представить…)
А: Не удивительно, что большое количество знаний, не будучи в силах сделать человека умным, часто делает его тщеславным и заносчивым.
В: почему же не удивительно… (заносчиво высказался о «большом количестве знаний»!) Видимо, качество знаний не на высоте оказалось? Но вообще, мне вспоминаются вздорные, неудобные, неприятные, непонятные персонажи, которые, однако, явно могли проявить себя в деле, никого не стеснялись, действовали нестандартно и чуть ли не шли на таран… (А вот «тщеславных и заносчивых» в чистом виде вспомнить почему-то не могу! Хотя об этих пороках постоянно говорится – видимо, самолюбивыми людьми говорится, опасающимися, что их заденут и оскорбят чужие самолюбия… Так часто бывает: надавишь на слово (характеристику, термин) – а оно сразу разлетается в дым. Или тебя же за палец кусает… Наши души ведь одинаковы, как одинакова вода в водоемах…; и соль, сахар, специи у нас одни на всех…; Попытаешься быть остроумным – а какой-нибудь заносчивый тебя сочтет тщеславным; рассмеешься – и вот уже другой набитый дурак посчитает, что ты занесся неизвестно куда…)
А: Самое важное и самое трудное для мощного духа – это уметь сдерживать себя: пруд спокойно стоит в долине, но, чтобы сдерживать его, нужны горы.
В: в его конкретной ситуации, может, это было и так (в какой-то период времени, в каком-то отношении…) А вообще, для мощного духа все легко – а иначе он не мощный, а какой-то другой! (т.е. налицо признаки мании величия?! И его этим укоряли – после чего ему оставалось только проявлять сдержанность, не колотить тарелки и не ломать стулья… Но в итоге он, наверное, лишку простоял в своей долине (и даже тиной покрылся) – ведь я даже не в курсе, кто это такой (или он на меня изначально не рассчитывал?!) Может, он буйным был? Скорее всего, дураком – только дурак примеряет на себя то мощь, то упорство…; и в соперниках видит могучие горы - хотя он всего только пруд… (Пробил его по инету: сей Джозеф вроде как был журналистом, издателем журнала «Болтун»…)
Адлер
А: Человек, который не интересуется своими собратьями, испытывает самые большие трудности в жизни и причиняет самый большой вред окружающим. Именно подобные люди и становятся неудачниками.
В: ему бы прокурором работать, государственным обвинителем… Похоже, на кого-то конкретного своим обличительным перстом указывал… Если честно, просто поразительная чушь – как такие-то твари попадают в авторы афоризмов, скажите на милость?! Смеха ради или самого большого вреда для? Разбирать этот бред сивой кобылы считаю ниже своего достоинства…
А: Стремление к превосходству никогда не исчезает, и, фактически, именно оно формирует разум и психику человека.
В: по себе судит, тварь? И кого он подминал на своем пути, какими способами? – явно же не умом…
А: Завистливость является очевидным признаком неполноценности. Правда, природе каждого из нас не чуждо определенное чувство зависти, которое, не будучи слишком интенсивным, не приносит вреда. Однако следует сознавать, насколько полезно для нашей жизни чувство зависти, которое вполне можно себе позволить в работе, стремлении к успеху, в столкновениях с трудными ситуациями.
В: нет, это все явно для смеха, для показа неполноценности и данной особи и всего наукообразного человечества в целом… (Речь, кстати, идет об Альфреде Адлере – а то их там хоть жопой ешь…)
А: Успех в делах полностью зависит от социальной адаптации. Способность понимать потребности партнеров и нужды потребителей, видеть их глазами, слышать их ушами и чувствовать то, что чувствуют они, является огромным преимуществом в бизнесе. Люди, обладающие подобной способностью, быстро идут в гору.
В: Все это пустая трескотня посредством не слов, а терминов, тавтология и банальности. Опять мне лень разбирать подобную пафосную чушь…
А: Лгать в интересах своей страны – патриотический долг каждого.
В: вот от таких тварей и все беды 20, а теперь и 21 веков… Раз можно лгать, то можно и воровать, и убивать; раз можно в интересах своей страны, то можно и в интересах своей нации или в интересах своей компании… И ведь это он не на ушко говорил, как один еврей другому – вещал народам и миру в книжках и на лекциях…
А: Главная в жизни опасность состоит в чрезмерной осторожности.
В: осторожного чувака сменил борзый (наглость – второе счастье). Сам я страдаю все-таки избытком осторожности, а не борзости (хотя для меня стали нормальными и спокойными многие вещи, которые для других выглядят борзыми)
А: Нормальные люди – только те, которых вы мало знаете.
В: хочет сказать, что не только он, но и все ненормальные. Вообще, это главный нынешний метод: смелее бочки кати, пусть доказывают, что они не верблюды…
А: Быть человеком – значит ощущать свою неполноценность и постоянно стремиться преодолеть это чувство. Чем глубже ощущение неполноценности, тем сильнее побуждение победить ее и тем острее эмоциональный порыв.
В: быть неполноценным человеком – это одно, а быть полноценным – другое! Быть человеком, значит верить в полноценность своих человеческих качеств, своей человечности… Свою неполноценность эта тварь хотела победить, а вот стать человеком – вовсе нет. В итоге свою неполноценность он компенсировал профессорским званием… Я знавал кучу подобных старичков (лица их забыл, помню их по перхоти, по запаху изо рта и прочим повадкам)
Азимов
А: Если знание и способно создавать проблемы, то решить их можно никак не посредством невежества.
В: высказывание беспроблемное, только ничего не значащее… Лучше быть горе-ученым, чем дурнем?! (Эти горе-ученые создадут дурням такие проблемы, что тем таки придется взяться за ум! И не только им, но и всем безмятежным буддистам с их «неделанием», всем Иванам-на-печи…)
А: Быть банальным иногда полезно, особенно если вы обладаете репутацией человека проницательного.
В: обладая одной репутацией, можно спокойно быть другим?! Создавая, так сказать, стереоскопическую картинку… Банальность вроде молчания, но т.к. репутация у вас есть, то вашим собеседникам будет чудиться что-то ей соответствующее! (вот ведь хитрый еврей…; ведь кто создает репутации? – другие евреи в газетах)
А: Ни одно разумное решение ныне не может быть принято без учета не только того, каков мир есть в настоящем, но и того, каким он должен стать в будущем.
В: звучит важнецки, с претензией на проницательность, но на самом деле это очередная банальность (причем, разве кто-то знает, каким мир должен стать в будущем? И разве кто-то не знает, что планирование будущего есть самая нелепая вещь на свете…)
А: Нельзя сказать человеку: «Ты можешь творить. Так давай твори». Гораздо вернее подождать, пока он сам не скажет: «Я могу творить, и я буду творить, хотите вы этого или нет».
В: Четвертая банальность подряд…; такая же неверная, как и все остальные… Такому насчет творчества говорить бесполезно… и ждать долго придется, жизни не хватит… Но, как и предыдущий, склоняется к борзости? Но все же умеренней будет – не психиатр… (Тот весь мир залечить был готов ради собственной полноценности!) Кого-то не грех и подтолкнуть, а другой эгоист и все хочет делать сам, не только «творить»…
А: Самое-самое главное: никогда не считайте себя недостаточно хорошим. Человек никогда не должен так думать. Я верю, что в жизни люди видят вас таким, каким вы сами себя считаете.
В: и на этом дерьме современный мир тоже стоит. Все ставят себя высоко, все давят других своим мнимым превосходством (в лучшем случае занимаются аутотренингом…) Но предыдущий еврей считал себя неполноценным и видел в этом яростный стимул! (Смутно помню, что этот Азимов большую часть жизни прожил на курорте?! – что расслабляет и делает более довольным и собой и окружающими… Считать себя нехорошим на курорте, значит, портить себе отдых, значит, думать, что ты не заслуживаешь его…)
А: Я не умею быстро читать. Я умею быстро понимать.
В: т.е. он умеет читать – и понимать – и быстро и медленно. Хотя все-таки есть вещи, которые быстро не поймешь (да и расслабиться на курорте можно чересчур – и книжку открыть наугад на непонятном месте…) Может, вдвоем читали одну книгу – и другой читал быстро, а этот, значит, похвалился, что зато быстро-быстро в ней очень много понимает…
А: Я пишу по той же причине, по которой и дышу: не делай я этого, я бы умер.
В: не только без устной, но и без письменной болтовни можно смертельно заскучать (опять сомнительная банальность – чтобы не умереть, нашел бы – быстренько - замену…)
А: Ничто не может помешать мне сосредоточиться. Вы можете устроить в моем рабочем кабинете оргию – и я даже не подниму глаз. Разве что только однажды.
В: намекает на свою привычку к оргиям?! Типа, он искушен во всем, а теперь как бог сосредоточен (причем, не совсем соврал: ему просто легко насрать на все…; при том, что и любопытство у этой публики таково, что во всякую дырку станут подсматривать…)
Ален (наст. имя Эмиль Огюст Шартье)
А: Дурной нрав – немалое преимущество в жизни, и, должно быть, именно поэтому желчные люди преуспевают в политике.
В: сам же и желчно сказал (кстати, и преуспел…) Преуспевают скорее подлизы? Да, но потом они бывают разочарованы своими успехами – гораздо больше лизали, чем преуспевали – и утешаются тем, что срывают свою злость на еще менее преуспевших (особенно, если те не слишком усердно лижут)… С блатом (например, еврейским) дурной нрав тебе поможет подняться – конкуренты будут разбегаться в испуге – а без блата он тебя напротив в самую грязь выведет… Опять же, жена тоже часто выступает в роли начальства, которому надо беспрерывно лизать – с весьма скромными успехами, недовольством, порчей нравов – и интересом к той же политике, чтобы забыться… Дурной нрав – это адекватность в дурной жизни, не нами придуманной. Начни со всего дурного, чтобы понемногу потом исправляться – окажешься впереди по фазе тех праведников, которым еще разрушаться. Зачем кого-то баловать своим позитивом тотальным? – пусть пока будут рады и малости (так я рад до усрачки, когда вижу в еврее хоть что-то хорошее…)
А: Если вы не доверяете людям, вас будут обкрадывать. Если вы их презираете, вас будут ненавидеть. Люди услужливо стараются соответствовать вашему представлению о них.
В: толерантностью запахло, западной вежливостью, нежеланьем трогать дерьмо… Стоит ли свою собственную услужливость настолько абсолютизировать? «Будьте вежливы и с вами будут услужливы – ведь в остальном ваше преимущество очевидно. Прочие людишки с восторгом не будут вас ненавидеть и обкрадывать, если вы будете относиться к ним по-человечески хотя бы наружно»… (Я эту философию очень хорошо понимаю, потому что сам такой. Это даже не философия, а характер; гуманизм благополучных; благополучие бытия настраивает сознание на благодушный лад… Хотя у меня все-таки другая нота: «стоит ли душевно тратиться на ненависть или недоверие к людям заранее – во-первых, это предубежденность, а во вторых напрасные хлопоты, которые никем не будут замечены и омрачат прежде всего тебя самого» - не стоит торопиться распылять газовый баллончик – хотя чуть выше некто и прославлял дурные нравы…)
А: Нравственность хороша для богатых.
В: для бедных она еще лучше – поможет сохранить достоинство. Как и чистоплотность… Алкашизм хорош для бедных?! А что, был бы действительно весьма неплох, если бы не сопровождался всякой грязью и похмельем… «Не всем же чистоплюйскую музыку слушать» - кто-то ворчливо ответил мне, наливая… (Вспомнил, как кто-то рассказывал, что в Грузию уезжают некоторые наши пенсионеры, выгодный курс – и можно на 30 рублей купить себе чуть ли не литр вина. Соблазняет!)
А: Торговать – это целое искусство с тысячью приемов, цель которых сводится к одному – возбудить в раздумчивом и колеблющемся покупателе страсть к обладанию.
В: ой, не надо мне сказки рассказывать – у нас и без всяких страстей полно всего покупают. И прием обычно один – скидочка… (Еще реклама есть – хотя в 95 процентах случаев она не работает; или доверие к продавцу – должен чувствоваться широкий и честный характер. И еще, слушай сюда: я обычно на пробу товары беру – и так присматриваю себе достойные магазины, продавцов, продукты и вещи…)
Анри Фредерик Амиель
А: Способность делать легко то, что другие считают трудным, – это талант; способность свершить невозможное для таланта – это гений.
В: вот легко он сколотил эти две полки, но вряд ли талантливо. Выглядят грубо и туповато. Всякая способность – это дар и талант, у кого-то больший, у кого-то меньший («по росту становись!» - кто-то помнит еще этот школьный крик? Что-то не встречал его в печати…) Т.е. на одном фоне ты талантом окажешься, а на другом – бездарем? Нет, это все будут только слова – и самый главный талант (допустим, Каспаров!) свою бездарность тоже обязательно обнаружит… В итоге окажется, что у каждого своя система достоинств и недостатков, и не более? А что, разве не этого требуют справедливость и разнообразие жизни? И ведь другое дело, как ты своей системой распоряжаешься, кому ею служишь, только в шахматишки играешь или же занят чем-то более важным (служишь цивилизации или природе?!)… (Сделать трудно то, что другие считают легким – вот она, гениальность, невозможная для таланта! Вскопать штамп, спрессованный до состояния асфальта… Но если только обломаешь себе все зубы, то будешь беззубым гением, или маргиналом, или горемыкой, или сумасшедшим – причем, учти, что некоторые способны очень легко обзываться, у них на это прямо талант…)
А: Человек, настаивающий на том, чтобы перед принятием решения видеть всё с полной ясностью, никогда ничего не решит.
В: опять он обобщает, представив себе частный случай – а я вот отлично и ясно представляю себе другого решающего человека, вполне себе ясного – например, на Трампа похожего! (Наверное, всю жизнь копошился в мутной воде, наверное, торопился и суетился по жизни этот явно-не-гений… Опять же, тот, кто никогда ничего не видит ясно, конечно, не будет ждать того, чего с ним не случается – но у других-то зрение может быть получше – хотя бы только и на шахматной доске…)
А: Всё, что вам требуется для достижения успеха и светлого будущего, уже записано. Вам нужно только пойти в библиотеку.
В: похоже, он считает, что в библиотеках сплошные рецепты по достижению светлого будущего… (или это юмор такой). В итоге, светлым будущим он считает саму библиотеку! Я, кстати, был недалек от таких воззрений в своей юности! А сейчас в сплошной библиотечной тьме как звездочки светятся лишь отдельные точки… Или: в сплошной библиотечной путанице – противопоказанной успехам; вообще, головка заболит – светят лишь отдельные маяки… Ага, сумел разобраться в путанице книг?! Ну ты даешь! Похоже, тебя точно ждут успехи по жизни!... С женой слишком легко стать рогоносцем, а с библиотекой слишком легко носить лапшу на ушах… - причем, будучи уверенным, что это истинные знания… И слишком трудно со всей лапшой разобраться – там же целая макаронная фабрика…
А: Для успеха в любом деле нет ничего полезнее, чем ограниченность мысли в сочетании с волей и энергией.
В: для успеха в любом ограниченном деле (прямо скажем – дебильном; созданном, если присмотреться, в спортивных целях, для состязаний самолюбцев…). Вообще, выносить этого «философа» и «поэта» уже невозможно. Слишком много надо бесплатного времени, чтобы каждого такого дурака-покойника комментировать… (все равно не воскреснет уже)
Анахарсис
А: Безопасные корабли – это вытащенные на берег корабли.
В: поговорка моряков? (или их заботливых капитанов…) Корабли часто разбивает о берег и пристани… Вообще-то, тут какое-то недоверие к кораблям! – со стороны сухопутных крыс?!
А: Закон – паутина: маленькие насекомые погибают в ней, крупные же благополучно пробиваются.
В: наконец-то попалось по-настоящему шикарное изречение - верное, актуальное во все времена. Его одного достаточно, чтобы простой народ перестал надеяться на «правовое государство» (под таковым, однако, обычно понимается государство, где у народа есть права… на что, на дорогого адвоката?! Нет, чтобы и без адвоката все законы толковались в сторону оправдания тебя… – и осуждения других, негодяев!) Можно ли надеяться на беспристрастность и неподкупность «правового компьютера»?! Можно, но кто в него программу вставит? Кто лучше в тонкостях этой программы разберется? Кто этот компьютер просто обойдет… (Или в перипетиях жизни – и преступлений жизни – и компьютеру невозможно разобраться?!)
А: Лучше иметь одного друга многоценного, чем многих малоценных.
В: звучит заманчиво, но все упирается в скучные вопросы: насколько мало и насколько много?! Математика, второй класс… «У меня так много малоценных друзей и так мало многоценных, что я бы с удовольствием обменял десяток приятелей на одного настоящего друга» - «Насколько и в чем настоящего?» - «Ну, такого, что иногда снится». Опыт моей - скромной, правда – жизни говорит о том, что в наш меркантильный век «друг» это такой же миф, как и «любовь». Мы все все-таки приятели! (и давайте радоваться этому! Мифотворчество – мерзкое занятие! Может быть, отказавшись от него, когда-то мы даже дойдем до любви и до дружбы… Не пренебрегайте своими малоценными друзьями и, глядишь, когда-нибудь кто-то из них повысится в цене…)
А: Рынок – это место, нарочно назначенное, чтобы обманывать и обкрадывать друг друга.
В: в сердцах сказано; у меня нынче все же побольше веры в людей и их рынки (или в его краях и в его времена с торговцами была просто беда? Не у всех к этому делу есть способности – в том числе, и моральные качества…)
Леонид Николаевич
А: Пусть всепобеждающая жизнь – иллюзия, но я верю в нее, и несчастья нынешнего дня не отнимут у меня веры в день грядущий. Жизнь победит – сколько рук ни налагалось бы на нее, сколько безумцев не пыталось бы ее прекратить. И разве не умнее: жить, хваля жизнь, нежели ругать ее – и все же жить!
В: похоже, он верит в некие «всепобеждающие иллюзии»?! (Писателишки – путаные люди; и данная особь противоречит себе в первых же пяти словах…) Сама по себе жизнь – вода: вода победит?! (кстати, данный текст весьма водянист и иллюзорен) Если текст писался во время Первой мировой войны, то ведь все пытались прекратить чужую жизнь, а вовсе не свою – и это вечная, весьма «жизненная» история (как и ругань в целом) «Разве не умнее хвалить жизнь и мир во время войны и убийства»?! – дорогой, раньше думать – и хвалить – надо было: легко дуть на пальцы, когда их обожжешь, большого ума для этого не надо… Несчастья Первой мировой войны у многих не отняли «веры в день грядущий» - люди продолжили жить по старому и тогда случилась и Вторая мировая война (Но и после Второй мировой войны ничего не изменилось, и мир уже и без войн становится все безумнее – и водянистее… Но солнце продолжает вставать, новые поколения рождаться, новая трава вырастать – победа жизни запрограммирована, насколько это возможно, тут не надо строить из себя борца за мир и пророка…)
А: Счастье… обширно и многогранно; лишенный возможности быть счастливым в одном, найдет свое счастье в другом.
В: опять благоглупости и пафосное сотрясение воздуха… Удивительный оптимист получается - а ведь вроде бы славится обратным? Убери, опять-таки, солнце и никакая многогранность тебя не спасет… (Внутри нас тоже солнце то заходит, то восходит – и один и тот же мир со всеми его детальками оценивается нами противоположным образом…) Лучше заниматься благоглупостями, но быть на позитиве, чем горе от ума? Лучше надеяться, что одна из граней блеснет счастливым светом? Боюсь, лучше выбрать горе - иначе своему счастью не положить прочного фундамента, все время будут иллюзии и порханье мотылька (в попытке уловить «счастливое мгновенье»)…
Антисфен
А: Справедливого человека цени больше, чем родного.
В: Если для тебя от его справедливости что-то зависит?! И если родные справедливостью не отличаются… И ничем не отличаются – если бы они отличались умом или силой, то ты был бы в восторге от них и, как минимум, не стал бы превозносить чужие достоинства – скорее всего, и вовсе бы их не заметил... С возрастом ты становишься настолько трезвым, что, при прочих равных, способен воздавать должное любым чужим достоинствам… Но лучше ценить и теплую родственность! И даже теплую несправедливость, пристрастность – ведь если справедливость холодна, то она принесет только горе… Да и кто может быть уверен в чужой справедливости? На каких весах ее взвесить? Даже в справедливости Бога все сомневаются… А с другой стороны бесполезны приказы «надо ценить» или «не надо ценить» - все это сама решила душа Антисфена в отношении конкретного человека и в конкретных обстоятельствах…
А: Не пренебрегай врагами: они первыми замечают твои погрешности.
В: так в шахматах я имею манеру рассчитывать только свои ходы! Но жизнь-то и вовсе сеанс одновременной игры – где уж тут в замыслах всех своих потенциальных врагов разобраться… А с другой стороны, пусть заметят погрешности мои и подскажут (врагом будет не тот, кто замечает мои погрешности, а тот, кто наговаривает с три короба…) Если имеешь больших врагов, то не пренебрегай даже маленькими погрешностями…
А: Самая необходимая наука – это наука забывать ненужное.
В: если у тебя маленький «винчестер» (не многовато ли он забыл – что-то блекло и скучно пишет… А что они в своих Грециях и знали… Видимо, и тогда уже под видом наук существовала масса ненужностей, фантомы болтологий…)
А: Мудрец женится, чтобы иметь детей, притом от самых красивых женщин; он не будет избегать и любовных связей – ибо только мудрец знает, кого стоит любить.
В: боюсь, в любовных шашнях последняя бабенка окажется мудрее его… Если бы вместо «мудреца» стояло «купец», вышло бы убедительнее! Мудрецы-то, как диогены, бабами мало интересуются… Только мудрец знает, что бабы не все одинаковы?! Только тот мудр, кто разбирается в бабах? Я беспомощен с бабами ( и в шахматах) – какой же я мудрец, даже удивительно… Выбрать красивую бабу, правильно ее воспитать (красавицы обычно имеют прескверный и строптивый характер), потом правильно воспитать детей – тут действительно уважухи на целого мудреца набирается. Хотя если ты выберешь бабу не красивую, а уже правильно воспитанную – а потом за воспитание детей вы вдвоем возьметесь, то уважухи будет не меньше… Просто же иметь красивую жену и детей – в этом еще нет никакого ума; а заводить при этот шашни на стороне еще и подло, и банально. Такое ощущение, что миллиарды именно этого «антисфена» и слушали! Антифриз?! Чего он анти-то?
Аристипп
А: Лучшая доля не в том, чтобы воздерживаться от наслаждений, а в том, чтобы властвовать над ними, не подчиняясь им.
В: властолюбец с грезами о сверхчеловеческих возможностях (но от наслаждений отказываться не готов, грезится ему, что они у него по крайней мере будут под контролем… - ужо!) Как можно властвовать над тем, что дает тебе не что-нибудь, а наслаждение? Ты что, господь бог, у которого бесконечный выбор из всевозможных (уж и не знаю, каких) превосходностей?!
А: Тот человек, который очень много ест, не становится здоровее того, который довольствуется только необходимым: точно так же и ученый – это не тот, кто много читает, а тот, кто читает с пользою.
В: банальности на скользкой тропе оценочных прилагательных. Очень много, не очень много… Ведь польза и здоровья не всегда понятно, от чего зависят… – дайте нам убедительные доказательства, убедительный путь к пользе и здоровью и мы все по нему ринемся… Тут, кстати, чтение тоже как еда рассматривается – и это верно. И сам настрой на здоровье и пользу, практику и компактный здравый смысл можно приветствовать. Легко можно и переесть в два раза и перечитать в десять раз. Хотя вряд ли кому удается всю жизнь, во всех отношениях прожить таким правильным (иначе бы, кстати, книги и вовсе были не нужны! Любое художество – подозрительная чрезмерность. И в чтении книг всегда сидит бесполезность…)
А: Те, кто овладел обычным кругом знаний, а философией пренебрегал, подобны женихам Пенелопы, которые сумели подчинить себе Меланто, Полидору и остальных рабынь, но не могли добиться брака с их госпожой.
В: властолюбие продолжается (как и склонность к наслаждениям!). Даже саму эту фразу он где-то вычитал! Зуб даю, что не сам придумал… Всех-то он хочет трахнуть – даже философию (причем, не очень-то много читая!) На самом деле, философия ему нужна для покорения барынь?! Те ведь весьма избалованы, на простые наживки не клюют… (Я, кстати, даже не слышал про «Меланто» - и никогда не думал такое про Пенелопу… А что вообще я думал про Пенелопу? Раз 10 по жизни встречал, но так и не запомнил, чем она занимается… Неужто философией?!)
Аристотель
А: Назначение человека – в разумной деятельности.
В: чувства отрицает? И «деятельность» - какое безликое, сухое слово… Античный мир потому и не достиг большего, что ограничивал свои чувства, был каким-то слишком мраморным внешне и деревянным внутренне. Христос воскресил людей, избавил их от деревянности – но и разрушил мир мраморный. Первым полноценным человеком на земле (не считая самого Христа, который все-таки был загадочным интровертом) был апостол Павел. Никакому Давиду с ним не сравниться, никому вообще (хотя именно Давид был сияющим образцом для подражания во всю предыдущую эпоху) А с другой стороны, после мира языческо-звериного невозможно сразу перейти к полноценности – стадия мраморно-деревянная тоже была невероятным достижением. Вообще, работает маятник: языческо-звериный мир хаоса, страстей и чувств сменяется холодным, зарегулированным миром разума римской цивилизации, потом опять идут хаос, страсти и чувства – Средневековье – но это уже страсти и чувства более высокого порядка, чем были у зверей – потом опять идут Цивилизация и разум (тоже более высокого порядка, чем у Рима). Дальше, наконец, должен последовать синтез разума и чувств? И этот синтез и будет означать божественное, полноценное, объективное состояние человека… Или же этот подъем не знает конца? Слишком уж далек человек от какой-либо полноценности – все еще это так… Ясно только, что мы вновь задыхаемся в схоластике и условностях цивилизации…
А: Добродетель посредине.
В: все та же механистичность… Ведь эта золотая середина, если включены чувства, охватывает чуть ли не все поле возможностей, кроме крайних полюсов… (Но если чувства тебя захлестывают, то действительно полезно просто держаться середины!)
А: Разумный гонится не за тем, что приятно, а за тем, что избавляет от неприятностей.
В: о приятном и радостном даже не мечтает (но опять же, иногда правильней не заноситься; не ускоришься с включенными тормозами; не перебьешь медом деготь…)
А: Властвует над страстями не тот, кто совсем воздерживается от них, но тот, кто пользуется ими так, как управляют кораблем или конем, то есть направляют их туда, куда нужно и полезно.
В: он даже не совсем понимает, что такое страсти – они ведь и сами могут кого хочешь взнуздать! Уравнивает чувства с конями! И ладно бы, но ведь это кони служивые – уже без их участия определено, что именно нужно и полезно… Разумный рай на земле строится кропотливым трудом, а чувственный сам в миг воздвигается – но разумный можно пощупать и он долговечен – а чувственный иллюзорен, изменчив, он и разрушается в миг… Но в итоге замешанный на кропотливости и сухом разуме рай тоже оказывается иллюзией – а с другой стороны, чувственные иллюзии настолько близки нам, настолько сливаются с нами, что таки кажутся настоящей реальностью… Чувства это наша кровь, а разум – это наше мясо. Материалисты, по сути, отрицают кровь! У них нет понимания, что мясо без крови мертво… (что даже целая конная упряжка мертва! – что, кстати, и доказали все эти наши машины, паровозы…) Что нам надо следовать своему естеству во всей полноте, а не регулировать в себе количество мяса и крови…
А: Дружба – самое необходимое для жизни, так как никто не пожелает себе жизни без друзей, даже если б он имел все остальные блага.
В: отсюда, кстати, и до христианства недалеко, прямо виднеется… Дружба действительно необходима – но почти всем приходится таки без нее обходиться – довольствоваться, опять же, иллюзиями дружбы (приятельством с соседями и коллегами по работе; и наилучший вариант – приятельство с коллегами по интересам) Без дружественности ведь теряется даже смысл в человеческой речи! И кто кому поможет, если хотя бы отчасти не друг? А без взаимопомощи, опять же, не выжить… (Да что там, даже у зверей дружба в чести, даже звери бы озверели в квадрате – и вымерли – или выродились в монстров?! – если бы не дружили друг с другом)
А: Каждому человеку свойственно ошибаться, но никому, кроме глупца, не свойственно упорствовать в ошибке.
В: каждому человеку свойственно ошибаться по причине своего упорства! И в презрении к другим не очень-то много ума – т.е. и над Аристотелем частенько довлели чувства! Гнев, например. И чувства часто безрассудно упорны; буянят до полного измождения, не слушая доводов разума. Скорее другое чувство их может заместить… Все чувства ошибочны?! Так же как и все мысли бесчувственны – и даже жестоки… Лишь в точках истины, в точках таланта они (чувства и мысли) пересекаются – и тут же вновь разбегаются - к своим ошибках внутри и ломке дров снаружи – тотально умерщвляясь в очередном кропотливом труде по уже заданной схеме… Вообще, как не упорствовать, если ты вложил в свой труд десятилетия жизни, а его объявляют ошибочным?! По сути, тебя самого упраздняют. Причем, в том труде были и мысли, и чувства – или же ничего не было, только подражание, но ведь и подражают не просто так, не всем – и ты упорствуешь, чувствуя за собой традицию, уже не только твой многолетний труд, но и тысячелетний труд многих и многих, целых огромных народов…
А: Каждый может разозлиться – это легко; но разозлиться на того, кого нужно, и настолько, насколько нужно, и тогда, когда нужно, и по той причине, по которой нужно, и так, как нужно, – это дано не каждому.
В: мне тоже знакомы эти удивительные случаи, когда таки кажется, что ты правильно разозлился. С удивлением отмечаешь сие чудо. Праведный гнев роднит нас с богами?! Обычно в это время ты занят каким-то сложным делом, которое у тебя получается… (гнев на недотепу и бездельника! – но не шумный, а корректный, деловой…)
А: Каждый человек должен преимущественно браться за то, что для него возможно и что для него пристойно.
В: все это какая-то корректная беспомощность – очень унылая, с оглядкой. Что возможно в тумане или в болоте? Что пристойно среди злоязычных людишек? Только в каком-то затишье и безвременье можно существовать по таким безликим правилам… (или наоборот – в ситуации безвыходности: «делай, что должен и будь, что будет», возможно только должное, потому как не должное непристойно…)
А: Лучше в совершенстве выполнить небольшую часть дела, чем сделать плохо в десять раз более.
В: зыбкость наших «хорошо» и «плохо». И сделать мало часто бывает заведомо плохо… Опять же, я таки убеждался в справедливости пословицы «лучшее враг хорошего». Мы должны стремиться сделать как можно лучше то, что любим, что важно (а не все любим и не все важно) – но как уж у нас получится, иногда даже трудно судить - комплекс достоинств и недостатков в наших творениях, как и в нас самих… Стремление к совершенству в чем-то может быть болезненным сосредоточением на одной точке, идеей-фикс – а также и следствием мании величия… Вообще, кто признает, что другой делает и в 10 раз больше и в 10 лучше?! – любой обязательно будет отвоевывать для себя уголок, где лучшим по качеству будет именно он – и этим уголком упразднять любые чужие количества…
А: Между человеком образованным и необразованным такая же разница, как между живым и мертвым.
В: ну да, только в 90 процентах случаев именно образованный и будет мертвецом! Образован, но мертв – жив, но необразован – у каждого свои достоинства; а иначе давно бы победило что-то одно… (Победили образованные? В цивилизации побеждают они, а вне ее – совсем напротив… По сути, речь и идет об цивилизованности - образовании цивилизованности в себе… Чувственные «язычники» позволяют цивилизованным побеждать и эксплуатировать себя лишь по своей по беспечности и самодостаточности – а как припрут их к стенке, так обязательно начнется восстание против этих машин… Жизнь на природе слишком прекрасна – и крестьяне считали возможным даже рабством платить за эту прекрасную жизнь; мол, и рабство не убьет нашу радость от природной жизни…)
А: Ученикам, чтобы преуспеть, надо догонять тех, кто впереди, и не ждать тех, кто позади.
В: надо искать свой путь. У тех, кто впереди, могут быть свои специфические способности – и невозможность их догнать может породить комплекс неполноценности. Вообще, надо искать не преуспеяния, а увлеченности (но не игроманией! Кстати, преуспевшие, но не увлеченные, обычно начинают страдать игроманией! Достоевский страдал игроманией – хоть и писал новаторские романы, а все же не был полностью ими увлечен?! Отчего и не мог себя заставить заняться ими… Широк человек – трудно ему целиком себя увлечь… А с другой стороны, по Толстому, достаточно коготка, чтобы вся «широкая» птичка пропала… - или не пропала, но жила в плену, без полетов и рая…)
А: Начало есть более чем половина всего.
В: если дальше делать все по инерции… А именно так и бывает почти всегда… – из чего можно сделать вывод, что любое наше дело – это всего лишь короткий импульс, оно сводится к немногому… Правда, и само начало может быть лишь инерционным следствием целой массы предыдущих начал! И в итоге мы не знаем, как же мы стали такими, какими стали, с чего именно все началось… И скорее склонны считать, что внешние условия влияют на нас, именно они большая половина всего, а мы в общую картину лишь пытаемся добавить детали… Таким образом трудно начать только то, что хоть сколько-нибудь существенно противоречит нашим предыдущим началам и нашим условиям… (Аристотеля тоже заедало в начале?! Он тоже боролся с привычным собой?)
А: Совершенно очевидно, что из числа полезных предметов следует изучать те, которые действительно необходимы, но не все без исключения.
В: не все пользы нам по жизни понадобятся… Это как телевизор-советчик или школа-советчик – не все советы будут востребованы… Я тоже часто набирал ненужные полезности («авось, пригодятся») Надо вдумываться в свою жизнь – что мне действительно необходимо? Что меня действительно волнует? (может быть, и эти коменты мне не очень необходимы? Да, но я верю, что они другим полезны! Правда, этим другим я пока совсем не необходим!...) Все полезности можно сделать необходимыми, развернув жизнь в их сторону? А если капризничать, отвергать доступные полезности и считать для себя необходимым то, чего нет (как делают бабы), то можно и вовсе без всего остаться (после чего бабы впадают в другую крайность)… Невозможно предугадать, что окажется необходимым, и потому следует просто взять все доступные полезности, чтобы повысить свои шансы?
А: Хотя мы и смертны, мы не должны подчиняться тленным вещам, но, насколько возможно, подниматься до бессмертия и жить согласно с тем, что в нас есть лучшего.
В: не знает он христианских секретов, путь Иисуса к бессмертию… «не должны подчиняться», «насколько возможно, должны подниматься» - жалкий лепет благих намерений, породивший только мраморные статуи… (физически они таки поднимались к совершенству? Господа во все века имели для этого уже достаточно слуг и еще достаточно прекрасной природы. Если бы не поднимались, то им и в голову не пришло бы ваять эти статуи… Но в нашу цивилизацию акцент с телесного совершенства ушел на совершенство одежды и прочих вещей – и на совершенство Культуры в целом… Тщедушные и физически и духовно люди - опять же при помощи слуг, денег, машин – облеклись в некую ауру… Они изысканы, замысловаты – а если понятны, то это провал вроде разоблачения…)
Аристофан
А: Быть крылатым от рожденья – лучше всех на свете благ.
В: мы все крылаты от рожденья – но и кусачи. В итоге, достаточно скоро нам укорачивают крылья до куриных размеров… А параллельно нас приветствуют важные взрослые петухи, посредством реальных и виртуальных палок и реальных и виртуальных пряников они начинают учить родившихся сугубо земным наукам…
А: Тот истинный мудрец, кто многое сказать умеет коротко и ясно.
В: тот эффективный, тот лаконичный, тот афористичный (тот короткий?! тот ясный?! тот многоистинный?!) Вот видишь, только рот открыл и уже наболтал. Тот истинный мудрец, кто больше делает, чем говорит – и все мужики склонны быть мудрецами… Нет, тот только простой мудрец – а про истинность свою настоящие мудрецы молчат, сомневаются в ней… Подражал ли Павел молчаливому Богу?! Не с него ли начались болтливые мудрецы? А в новое время они начались, например, с Достоевского? Вокруг, конечно, тоже уже болтали вовсю, но явно без мудрости… Тот истинный мудрец, кто многое может сказать, но говорит только то, что можно сказать коротко и ясно… (Бабы болтушки, причем болтают они едва ли не исключительно с чужих слов. Отчего и вывод: с чьих слов баба болтает, того она и истинная жена. Если не с мужних, то и не жена ему… Но если болтает со слов телевизора, то и изменницей ее тоже счесть нельзя – телевизор покамест без члена… Просто сожительствуют у телевизора… - и почти вместе с ним…)
А: Умный многому сумеет научиться у врага.
В: Если не останется без носа, если не обрежет себе пальцы… - он будет умен, пока сохранит свою целостность! …Если хочешь учиться у врага, то стоит постараться сделать такого врага другом… (Столькому научился у врага, что в перешел на его сторону – и стал врагом прежнему себе…)
Мэтью Арнолд:
А: Очень важно иметь собственные суждения, но в конечном счете еще важнее, какие это суждения.
В: этот конечный счет, видимо, наступит только при коммунизме? А иначе ты баба, ребенок или подкаблучник… - или же объективен как бог и возлюбил ближнего своего больше самого себя… Если у нас есть способность различать суждения по их качеству (а не их принадлежности), то мы выше их всех, вместе взятых… Думаю, прожженный хрен Мэтью под словом «какие» подразумевает не качество самих суждений – каковое никто всерьез рассудить не способен - а качество говорящего их – имея в виду его общественный вес. Т.е. для него все-таки важнее, чьи это суждения – и он предлагает полагаться не на свои суждения, а на мнения более авторитетных товарищей…
А: Решайся быть самим собой – и знай: тот, кто находит себя, избавляется от своих невзгод.
В: чем дольше решаешь, тем меньше от «тебя самого» останется. В итоге, решаешь, что слишком уж невыгодно возиться с бедным собой… И разве самостоятельные, избавляясь от собственных невзгод, не навлекают на себя чужие? – своим неприлично-непривычным и непонятным поведением… Самим собой хорошо быть в радости и бодрости – в усталости и горе о себе хочется забыть, себя хочется замазать телевизором… Избавляясь от невзгод, находишь себя – но стоит начаться новым невзгодам, как ты снова можешь себя потерять. Нужно или расти и побеждать или умаляться и сдаваться… Вообще, жизнь длинна, одного решения в ней мало – может их, нужно 77, а может и 77, взятых 77 раз… И кто же я сам по себе, взятый без всяких своих условий и обстоятельств? – это загадка… Сия загадка разгадывается не только в каждом твоем решении, но и в каждом твоем потреблении – и потребляем мы, эгоисты, больше, чем решаем… Может, нам и не стоит уже свою загадку разгадывать…
А: С идеями носиться опасно, лучше держаться от них на почтительном расстоянии.
В: любые идеи опасны? Те идеи, от которых фанатеют и носятся? Но разве не фанатеет человек из-за футбола, баб, вещей. Жить опасно и лучше держаться от жизни на почтительном расстоянии? Вообще, кто по жизни носится, а кто не носится? Разве это не субъективный вопрос, решаемый по разному злыми языками… Но вообще его почтительность умиляет… Культурным не дан дар религии и идейности, а религиозным не дан дар культуры и эстетических ценностей – и им остается с почтением взирать друг на друга едва ли не как на инопланетян… Чтобы достичь синтеза Нового Человека, надо пойти навстречу этим опасностям…
А: Самый большой банкрот в этом мире – тот, кто утратил энтузиазм.
В: тот, кто уже не носится?! Сначала тот, кто уже не летает, а потом и тот, кто даже бегать перестал… Обычно, утратив энтузиазм в одном, человек приобретает его в другом – без двигателя энтузиазма он бы мигом превратился в черепаху, оказался погребенным под собственной тяжестью… Однако, и лежа в кровати - или в темнице, или в инвалидном кресле – мы все еще можем ловить какие-то энтузиазмы; пусть и не процветать в смысле Веры – а речь и о ней – но как-то выживать, перебираться изо дня в день через невысокие заборы…
Ахикар (VIII–VII вв. до н. э.)
А: Да не изрекают уста твои слов, которые не обдуманы в сердце. Ибо лучше споткнуться мысленно, чем споткнуться в разговоре.
В: идеалист, почти что пожилой и веский герой сериала («лучше идти медленно, чем спотыкаться в моем возрасте») У «достоевских» молодых в сердце круженье, почти хаос – и то, что спотыкаешься в разговоре, это такие мелочи. Все обдумать наперед почти невозможно, если ты не гроссмейстер. Даже Наполеон говорил, сначала ввяжемся в бой, а потом посмотрим (посмотрим, где будем спотыкаться). Если бы мы не спотыкались и не тормозили во всем, начиная с мыслей и кончая делами, то давно уже закончили бы эту земную эпопею полным триумфом, коммунизмом и раем… Нередко чувствуешь себя настолько слабым и очумелым, что невнятно бормочешь вслух – и лучше так, чем совсем никак… Шпарить можно только готовыми штампами – а раз спотыкнулся, значит задумался, значит говорит не заготовки, значит не совсем в маске и в роли…
А: Если доведется тебе услышать дурное слово, закопай его в землю на глубину в семь локтей.
В: да, обычно люди ценят, когда ты им прощаешь несдержанность… - и общую мужскую невозмутимость. Только глупые бабы принимают близко к сердцу слова… Считай наличие говна в людях нормой (земля как людское говно, поливаемое их же дождем из мочи!)… Но есть и злобные, неугомонные твари, их дерьмо приходится прикапывать, если ты не готов с ними бороться. Иногда даже самому приходится «проваливаться сквозь землю», таиться в кустах - или обходить за километр – или вовсе не являться… Если же речь идет о подчиненном – или ребенке – то все надо замечать: лучше вовремя легонько шлепнуть по попке, окрикнуть, чем потом лупить ремнем…
А: Лучше получить от умного сто ударов, чем разрешить глупцу вылить на твою голову благовонные масла.
В: это каким же надо быть дураком, чтобы даже умник пришел в такое бешенство! А если не дураком, то кем? Сам ненавидит дураков, но и умные его самого ненавидят! Оттолкнулся от дураков, но к умным еще не пришел… Может, непризнанный гений?! Если умный бьет, значит любит? Значит, заметил меня, дурака… А у глупца, конечно, не может быть благовоний – он вонючка по определению… Я-то думаю, что почти все мужики одинаковы – и они все мудры, но и все дураки! (глупость сказал или мудрость?!) Очень может быть, что все-таки мудрее спокойно воспользоваться благовониями дурака (и вообще обобрать его!), чем лезть к бешеному умнику, который тебя ненавидит (пусть без тебя сходит с ума…) Это какой-то комплекс неполноценности – стараться лезть именно к тем, кто тебя отрицает или не замечает (я ведь тоже знаю полно таких, кто ставит меня ни во что – я бы даже сказал, что таких большинство…. А уж благовоний и вовсе не нюхал – кроме простейших сиропов, конечно, от которых глупостью просто разит…) Что имеем в итоге? – я сыграл роль этого самого умника, нанес этому, хрен знает, кому, вожделенные удары!
А: Подобно тому, как ветки и плоды украшают дерево, а густой лес – гору, так мужа украшают его дети и его жена. Человек, у которого нет ни братьев, ни жены, ни сыновей, незначителен в глазах своих врагов. Он подобен дереву, растущему на перекрестке дорог: каждый прохожий рвет его плоды, все звери полевые объедают его.
В: восточная клановая философия, на всем огромном Востоке одиночка – ничто. И идет это издревле, по причинам трудной жизни и, соответственно, обилия сильных, закаленных и жестких людей, которые с другими не церемонятся (собственно, речь надо вести о всех крестьянах вообще – западные тоже кланами жили и живут) – а также по причинам отсутствия высших (а не средних, семейных) смыслов. Высоко там голову невозможно поднять (все религии людям голову опускают, а не поднимают – и в этом их принципиальнейшее отличие от Христа…)
А: Чьи одеяния великолепны, того и слова весомы, но кто бедно одет, словам того не придают значения.
В: и что значит весь «прогресс», если до сих пор все остается по-прежнему? Что 4 тысячи лет назад, что сейчас… Только Христос смог прорваться, да и то лишь посредством чудес… - однако и этот прорыв быстро накрыли парчовыми жреческими мантиями… (Лютер сменил их на костюмы, но костюмы тоже внутренне несвободны, они являются военной формой мирного времени) И все это говорит о силе баб и силе бабского нас – о нашей слабости, о нашей похожести на мотыльков, летящих на свет приманок…