«... отец говорил мне: «Заставь их совместно
выстроить башню, и ты превратишь их в братьев,
но если ты хочешь, чтоб друг друга они ненавидели,
брось им зерна для посева».
(Антуан де Сент-Экзюпери. «Цитадель»)
Мы, люди разных национальностей, разных вероисповеданий вместе строили государство нового типа, создавали новую общность людей, вместе защищали и восстанавливали свою великую страну — Союз советских социалистических республик. Нам нечего было делить, и мы охотно делились душевным теплом. А богатство души и есть та единственная ценность, которую, раздаривая, умножают. Прошла четверть века после распада Советского Союза, многое изменилось, но добрые воспоминания о дружбе наших народов не утратились.
В начале сентября 2016 года я зашла к Валентине Михайловне, пожилой женщине, недавно похоронившей мужа, устроить традиционное чаепитие. Её сын живёт со своей семьёй в другом городе, но регулярно звонит и по возможности приезжает к матери. Во время вынужденного одиночества её навещают бывшие ученики и многочисленные друзья.
Хозяйка засуетилась, накрывая стол, но внимание её привлекал телевизор. Прощались с президентом Узбекистана Исламом Абдуганиевичем Каримовым, двадцать семь лет занимавшим высший государственный пост.
Разливая по чашкам чай, Валентина Михайловна заметила:
— Душевные люди узбеки. Добрые, гостеприимные. — И, тяжело вздохнув, добавила: — У нас были друзья в Ташкенте.
—Почему в прошлом? Почему были?
— Потому, что с распадом страны связь прервалась.
И тут меня осенило:
— Да в наш век с интернетом можно найти всех! Нашёл же сын ваших однокурсниц!
— Нашёл! Ваша правда. А что? Как приедет, попрошу его поикать узбекских друзей. —И, немного помолчав, вернулась к разговору: — Общение было интересным. Мы такие разные по культуре, обычаям, но едины по мировоззрению.
Пожилая женщина, глаза которой всегда полны жизнью, достала семейный альбом, нашла нужную фотографию:
— Вот. Азизовы. Это из их последнего письма. — На фото — стройная миловидная темноволосая женщина восточного типа, на вид лет тридцати, с тремя прелестными дочурками. Все радушно улыбаются. — Интересно, как сложилась их жизнь, кем стали дети?
Нахлынувшие воспоминания о прошлом, о давних друзьях растрогали Валентину Михайловну до слёз, и она поспешно вышла из комнаты. Казалось бы, какое дело до чужой судьбы, случайно ворвавшейся в жизнь? Но она такой человек, что если однажды приняла в свою душу, пережила чужое, как своё, то это не подвластно забвению.
Прошло несколько дней после моего визита. Звонок от Валентины Михайловны. Ликующе она сообщила: «Нашлись наши узбеки!!!» Понимая, что женщину переполняет информация, что ей необходимо высказаться, я не стала ни о чём расспрашивать, а поспешила на встречу, доложив: «Еду к вам!»
Однако, прежде, чем рассказывать о событиях этого радостного дня, следует ознакомить читателя с историей знакомства и зарождения дружеских отношений наших героев.
Сергей Никитович и Валентина Михайловна Шевченко, выйдя на пенсию, продолжали вести активный образ жизни. Много путешествовали, считая, что перемещение в пространстве обогащает опыт, спрессовывает время. Жажда новых картин и событий тянули в дорогу к простору, воле, к встрече с прекрасным. А кто сохраняет способность видеть прекрасное, тот и не стареет.
Летом 1984 года супруги возвращались домой после поездки к сыну, служившему в центральной части России. В Москве им предстояла пересадка на поезд, следующий в Севастополь. Там и произошла встреча с семьёй, полностью расстаться с которой оказалось невозможным, несмотря ни на жизненные обстоятельства, ни на тысячи разделяющих километров.
Подали состав. Шевченко заняли свои места в купейном вагоне и с интересом наблюдали за входящими в вагон пассажирами. Внимание привлекла молодая семья с большим чемоданом, сумками и маленьким ребёнком в яркой нарядной тюбетейке. В их больших, глубоких глазах, разрезе, выражении проглядывалась стойкая, чуть мистическая притягательность Востока. Ноги легко несли коренастый торс мужчины спортивного телосложения с уверенным взглядом. Тёмные волосы молодой стройной женщины обрамляли мягкие очертания открытого миловидного лица. Малышка была хороша и трогательна. Семья расположилась в соседнем купе.
Утром Сергей Никитович вышел в коридор вагона. Глава молодой семьи внимательно изучал прикреплённое на стене расписание. Будучи человеком общительным, Шевченко поприветствовал мужчину и поинтересовался:
— Откуда и куда держите путь с маленьким ребёнком?
Мужчина улыбнулся, застенчивое озарение широкого смуглого лица выказало дружеское расположение.
— Едем из Ташкента навестить брата. Служит в Тыловом. Как туда добраться, не знаем. Может, подскажете?
— Подскажу. Это недалеко от Севастополя, но сегодня вы туда не попадёте. Поздно приедем. У вас есть знакомые в городе?
— Нет. Мы в этих краях впервые. А где можно найти квартиру, чтобы переночевать?
— На вокзале. Желающие сдать комнату обычно ждут прихода поезда. Переночуете, а утром отправитесь к брату.
Познакомились. Мужчина назвал своё имя: Миркамал, но разрешил величать его короче, просто Камал.
— Подождите. Я напишу вам, как добраться до Тылового. — Сергей Никитович прошёл в купе, достал ручку, блокнот, записал, где останавливается нужный автобус, номер своего домашнего телефона, вырвал листок и вынес его Камалу: — Держите, понадобится помощь — звоните.
— Спасибо! — Камал скромно улыбнулся, затем искренне посетовал: — Вещей пришлось взять много. Хочется сослуживцев брата угостить узбекскими сладостями. Жена казан взяла и специи, чтобы сварить узбекский плов.
Поезд прибыл в Севастополь затемно. Над головами стояло высокое звёздное небо. Луна гостеприимно освещала перрон. Её свет раскидывал узоры загадочных теней. В воздухе пахло морской свежестью. Сергей Никитович помог узбекам выгрузить их многочисленные вещи и скомандовал: «Женщины остаются на перроне, а мы пойдём искать ночлег».
Предложений оказалось немного, но был вариант квартиры, расположенной недалеко от дома, где жили Шевченко. Его и выбрали. Затем мужчины понесли вещи на привокзальную площадь. Женщина с задремавшим на руках ребёнком последовала за ними. Усадив семью в такси,
Сергей Никитович распрощался с гостями города и вернулся к ожидающей его на перроне Валентине Михайловне. Домой уставшие Шевченко добрались далеко заполночь.
Вдруг неожиданно зазвонил телефон.
— Слушаю, — отозвался Сергей Никитович.
— Извините за поздний звонок. Это Камал. Условия на квартире оказались неподходящие для ребёнка. Шумно. Много людей. Решили, что лучше в сквере переждать до утра.
— Нет, нет, нет! — запротестовал Сергей Никитович. — Выходите к остановке троллейбуса.
— Мы на остановке. Звоним из автомата.
— Ждите. Скоро буду.
Так глубокой ночью узбекская семья оказалась в квартире Шевченко.
— Извините, мы только до утра. — Глаза Миркамала заволакивала усталость. Оказывая полноту мужского доверия, с откровенностью повторил: — Только до утра!
—Сейчас все спать! Утром будем разбираться.
А утром началось знакомство.
Тридцатилетний глава семьи Азизовых Миркамал — преподаватель в институте сельского хозяйства, двадцатипятилетняя его жена Сайёра — врач-гинеколог. Их дочь Севара, представляющая собой сплошную улыбку с сияющими любопытством глазами, —
полуторагодовалый ребёнок.
Сергей Никитович в свою очередь с гордостью представил хозяйку дома:
— Валентина Михайловна, заслуженный учитель, народный мастер по декоративно-прикладному искусству, участник многих выставок, в том числе и международных.
— Мы обратили внимание, — заметила Сайёра. — Всё у вас в доме красочно: букеты цветов, картины, вышивки. Всё глаз радует.
Гости, просившие дать приют только до утра, поблагодарили хозяев и заговорили об отправлении в Тыловое. На что хозяева дружно запротестовали: «Сначала будем завтракать!»
Женщины накрыли стол в гостиной. Во время завтрака решили, что не стоит мучить малышку поездкой в автобусе. Будет лучше, если сначала съездят в Тыловое мужчины, как бы в разведку, и, используя положение Сергея Никитовича (майор авиации!), попытаются организовать солдату увольнение, хотя бы на один день.
Проводив мужчин, Сайёра снова заговорила о необходимости поискать съёмную квартиру.
— Ну куда вы пойдёте с малым ребёнком? — запротестовала Валентина Михайловна. — Что? Вам плохо у нас? Комнату вам отвели отдельную. Пляж рядом. Оставайтесь!
— Так, может, мы долго здесь пробудем. Зачем же стеснять вас?
— Не беспокойтесь. В нашем доме гостям всегда рады.
Погода стояла отличная. С балкона открывался чарующий вид на спокойное синевато-зелёное море с ослепительными бликами, вспыхивающими на поверхности воды. Валентина Михайловна предложила прогуляться к морю.
Минуя несколько пятиэтажек, вышли к пляжу, и перед ними открылся необъятный простор. В небе плыли барашковые облачка. С моря ласково дул ветерок. Певуче, подобно потаённому вздоху, плескалась вода на песок.
— Вот оно, наше море! Красота!
Сайёра призналась:
— Я впервые на море. Действительно, красота! Простор необъятный! Точно так, как я когда-то читала о море. — Она подошла к кромке воды, расправила руки, словно крылья, и продолжила: — Хочется взлететь и парить над водой, унестись в эту нескончаемую даль, где наверняка кроется чудо неведомое...
Не только Севара, но и Сайёра, испытали чувство детской восторженности, бултыхаясь в тёплой морской воде, действующей гипнотически, как живое, доброе, постоянно меняющееся существо.
К обеду вернулись мужчины вместе с молодым воином. Сергею Никитовичу под расписку доверили парня на два (!) дня. Обед прошёл шумно, весело, с солдатскими шутками. А после обеда хозяин повёл гостей смотреть город, в обороне и освобождении которого участвовал в годы Великой Отечественной войны.
На следующий день наметили посещение Херсонесского заповедника, купанье в море и проводы парня к месту службы. Но самое главное — приготовление знаменитого узбекского плова, который в будни готовят женщины, а в праздники (а это был праздник!) доверяют только мужчинам.
С утра Сергей Никитович сопроводил гостей на рынок за свежей бараниной. Плов («палов ош» — блюдо из семи продуктов) готовили в специально привезённом для этого казане с узбекскими специями. Согласно легенде в плове дополнительно к мясу должен быть «лук, жалящий подобно кинжалу; морковь, краснеющая от радости; отборный рис, разбухающий от гордости; ароматная нотка зиры, одушевляющей овощи; кислинка барбариса, дающего радость здоровья, силу красоты и продлевающего молодость; пряность чеснока, обладающего защитной силой оберега». К плову подали, как полагается, салат из лука и помидоров, который приготовили женщины.
Дни шли за днями. Посетив музеи, пляжи, Азизовы захотели посмотреть и Южный берег Крыма. Сергей Никитович предложил съездить в Ялту на «Комете» — морском теплоходе на подводных крыльях. Валентина Михайловна от этой прогулки воздержалась.
Поездка оказалась увлекательной. Понравилась Ялта с субтропической растительностью. Фотограф-любитель Сергей Никитович охотно снимал Азизовых. А на обратном пути пришлось познать, как может сердиться море. Оно и впрямь стало чёрным. Даль затягивалась мглой. Волны захлёстывали, судно кренило то в одну, то в другую сторону. Визгливо вскрикивали чайки.
Гостей укачало. Молодцом держался лишь авиатор. Он и занимался Севарой, отвлекая её от качки. После изнурительного рейса Азизовы признали Сергея Никитовича настоящим дедушкой их ребёнка.
Сайёра, чувствующая голос красоты (а он звучит тихо и проникает только в чуткие уши), с интересом ознакомилась с работами Валентины Михайловны и попросила обучить её этому искусству. Упорно осваивала технику машинной вышивки, узелкового плетения (макраме), изготовления искусственных цветов. Оставляя работу, отходила, склонив голову, придирчиво оценивала результат и снова принималась за дело. Своей целеустремлённостью, живостью, приветливостью она всё больше и больше нравилась хозяйке, и той хотелось передать гостье свои умение и опыт.
Азизовы прожили у Шевченко почти месяц. Они полюбили и приютившую их семью, и город Севастополь, его пляжи, улицы, бухты с толчеей кораблей, блеском вечерних огней. В дорогу Валентина Михайловна наварила им варенья из крымских ягод. Расставались как родные. На прощание гости заставили хозяев дать честное слово, что те непременно посетят Ташкент.
Завязалась переписка. В начале следующего года Сайёра родила вторую дочь. Её назвали Наргиза. Теперь Валентина Михайловна стала высылать уже двум девочкам вышитые ею платьица. Азизовы в каждом письме приглашали Шевченко в гости.
Прошло три года. Лето подходило к концу. После прочтения очередного письма от узбекских друзей Сергей Никитович довольно резко спросил:
— Валя, когда же мы поедем в Ташкент? Если не сейчас, то придётся отложить поездку ещё на год. Мы же обещали. Средняя Азия — это так интересно!
Валентина Михайловна, готовая в душе к поездке, тяжело вздохнув, призналась:
— Серёжа, поездом ехать долго, а самолётом... я боюсь.
— Тоже мне, жена авиатора. Боится лететь!
— Ладно, —согласилась Валентина Михайловна. — В Ташкент полетим самолётом. А из Ташкента к сыну поедем поездом.
Шевченко приготовили Азизовым подарки и отправились в путь. С большим волнением Валентина Михайловна впервые вошла в салон самолёта.
Лайнер оторвался от земли и начал набирать высоту. От страха Валентина Михайловна зажмурила глаза. Сергей Никитович, подтолкнув её в бок, предложил посмотреть в окошко. Глянула, а под ними — вода. Стало ещё страшней. Снова смежила веки. Спустя некоторое время собралась с духом и, глядя в иллюминатор, удивилась:
— Всё ещё море?
— Море, только уже не Чёрное, а Каспийское, — бодро ответил ей муж.
Осмелев, Валентина Михайловна с интересом стала смотреть в иллюминатор. А под ними уже плыли не морские, а песчаные волны, которым не было ни конца, ни края. «Красные пески» Кызылкума, «белая пустыня» Аралкум — практически не заселённое огромное пустынное пространство. Наконец-то, под крылом самолёта показались строения. Потом большой город — Ташкент.
Приземлились. Валентину Михайловну не укачало, но, выйдя из салона самолёта, она твёрдо заявила: «Всё! Летела первый и последний раз. Лучше ездить поездом». Сергей Никитович удивлённо пожал плечами.
Крымских гостей в аэропорту встречала Сайёра с дочерьми: Севарой и Наргизой. У каждой в руках — красочный букет. Обнялись как родные люди. Прошли к машине. Сайёра села за руль, Сергей Никитович расположился рядом, Валентина Михайловна с девочками — на заднем сиденье. Поехали. И сразу же попали в дынный рай. Дыни продавались всюду. Сложенные из них пирамиды тянулись вдоль дороги. Дынный аромат кружил голову. Позже Шевченко узнали, что здесь их более ста сортов, разных по размеру, цвету, вкусу, аромату, твёрдости мякоти. А богатый набор полезных качеств «делает щёки румяными, зубы крепкими, волосы шелковистыми, глаза молодыми!» Дыня с лепёшкой (а они здесь тоже особенные!) — лучший завтрак в жаркое время года.
Подъехали к многоэтажному дому. Двухкомнатная квартира Азизовых, небольшая, но уютная, хорошо обставленная, располагалась на первом этаже. Стол в квартире уже был накрыт угощениями. Но не еда удивила гостей, а чаепитие, которым у узбеков начинается и заканчивается любая трапеза. Это особый ритуал. К чаю подаются сладости, выпечка, фрукты. Заваривают и подают чай только хозяева. Проделывается это виртуозно.
Сайёра с целью добиться оптимального вкуса путём усиления аромата заваренных листьев трижды наливала в пиалу немного янтарного напитка и выливала его в чайник. Налитые до половины пиалы с поклоном предложила гостям. Неполная пиала не от скупости, а из большого уважения. Гость не обожжёт пальцы и, выпив, обратится за добавкой, что расценивается как дань уважения хозяевам.
К обеду подошёл Миркамал. Сайёра подала на стол, заполненный угощениями к чаепитию, долму (голубцы в виноградных листьях). Начинка содержала мясной фарш, рис, овощи. Вкусно! Но сложная технология приготовления блюда требует специальной подготовки. Валентина Михайловна, отведав долму, решила, что голубцы в капустных листьях более привычны, и их приготовить проще.
На другой день крымских гостей принимала Ирина, мама Сайёры. Эта приятная дама, на вид лет пятидесяти, жила в собственном доме, работала кассиром на железнодорожном вокзале.
Дом Ирины по праву мог бы считаться самостоятельным героем повествования. Удивляться экзотике Шевченко начали от самой калитки. Всюду чистота и уют. Дорожки выложены узорами из разноцветной плитки. Под навесом среди купы роз, словно подмостки сцены, — деревянная платформа с шёлковыми занавесями. Это чарпая — огороженный топчан, используемый для отдыха и трапезы, которая здесь «не терпит суеты».
В центре платформы — стол с низкими ножками (дастархан), по его периметру расстелены небольшие лёгкие стёганые матрацы (карпачи), а за ними подушки, на которые можно откинуться.
Дастархан уже ломился от нарезанных фруктов, немыслимых сладостей, всевозможных орешков и дурманяще пахнущей выпечки. Здесь и виноград разных сортов, и медовые дыни, и красивые горки фисташек, и сочная самса (слоёные пирожки). Все это великолепие можно и нужно есть и перед, и после, и во время трапезы. Это закуски.
Трапеза началась с чаепития. Затем хозяйка, преломляя знаменитые узбекские лепешки, имеющие особый аромат, неповторимый вкус и обладающие даже целебными свойствами, раздала гостям хлеб, предупредив, что куски лепёшки непременно должны лежать на столе «лицом кверху», а иначе неуважение к хлебу.
На скатерти появились овощные салатики, зелень и каса (ёмкость для споласкивания рук) с чем-то восхитительно пахнущим. (Считается, что есть руками — полностью насладиться кухней Востока). Далее был подан суп — подернутая золотистой пленочкой шурпа, обильно посыпанная зеленью. Его следовало выпить через край, помогая себе кусочком лепешки, но гостям для их удобства подали ложки. Вслед за супом на столе появилось большое блюдо (лягана) с восхитительными розами-мантами.
— Валя, проси, чтобы тебя научили готовить эту вкуснятину! — обратился Сергей Никитович к жене, указывая на манты.
— Обязательно научу, —заверила хозяйка.
Забегая вперёд, следует сказать, что обучение состоялось в следующее посещение гостеприимного дома Ирины. Хозяйка подарила Шевченко мантышницу (проще говоря, пароварку с четырьмя рядами дисков), вложив туда рецепт приготовления мантов.
Манты готовили с участием гостьи. Сначала замесили густое тесто из муки, воды, яйца, соли, скатали из него колобок и отставили «отдохнуть от рук». Затем приготовили фарш из мелко нарезанного мяса (жирной баранины), лука (столько же, сколько мяса). Добавили соль, перец (чёрный и красный), зиру. Вернулись к тесту. И тут Валентина Михайловна поняла: в её малогабаритной квартире с пятиметровой кухней правильно приготовить узбекские манты практически невозможно!
На большом (!) столе хозяйка сначала разминала колобок руками. Получив большой круг, накрутила его на метровую (!) скалку (уклув) и, раскатывая, довела тесто до тончайшего состояния. Свернула пласт гармошкой, нарезала кусками. Полученные ленты наложила друг на друга, снова нарезала. В конце концов большой стол оказался накрытым квадратиками, толщиной всего в один (!) миллиметр. На них положила фарш, по кусочку курдючного сала и защипала манты, соединив уголки квадратиков. Хозяйка смазала каждый диск мантышницы растительным маслом и, уложив на них полученные «розочки», приступила к их приготовлению на пару. Смесью из подсолнечного и кунжутного масел смазала большое блюдо, потом каждый слой готовых изделий, придав им золотистый цвет и смачный аромат.
Но вернёмся к обеденному столу. Поели сытные манты. Вот и понадобились подушечки, заботливо подсунутые гостям под спину. А хозяйка всё повторяет: «А вы чаек пейте, пейте!»
Ирина с гордостью показала гостям приданое, которое готовит для своих внучек: шёлковые ткани, красивую посуду, украшения.
Посчастливилось Шевченко побывать на узбекской свадьбе. Их ознакомили с национальным обычаем. Жениха и невесту здесь наряжают в сарпо — национальные свадебные одежды, богато украшенные, расшитые золотом. Свадебные торжества начинаются рано утром. В доме жениха готовят плов для роднящихся семей. Сначала на плов собираются только мужчины. Приглашённый Миркамал взял с собой на свадебную трапезу и Сергея Никитовича.
Невеста чуть позже прощается с родительским домом и в сопровождении подруг отправляется в дом жениха. Затем к свадебному гулянью присоединяются родственники невесты с женщинами-гостями. Валентина Михайловна охотно приняла приглашение, но у неё в тот день разболелся зуб, и её сопроводили к стоматологу. Тот вынес приговор: «Удалять!» На свадьбу она явилась с большим опозданием, да и насладиться праздничными угощениями не позволила рана от удалённого зуба.
Несмотря на осложнения, свадьба понравилась Шевченко. Она прошла с размахом, шумно, с плясками, шутками, прибаутками, выкупом невесты и всеобщим смехом. Играл оркестр, женщины блистали нарядами и богатыми украшениями.
Шевченко, исходившие в походах горы Крыма и Кавказа, заинтересовались и узбекскими горами. Республика, расположенная в самом центре Азии, по большей части лежит на равнине, но постепенно, с запада на восток ландшафты переходят в горные хребты Тянь-Шаня и Памира, имея отметки от 500 до 4000 метров, переходя в зону вечных снегов. По просьбе крымских гостей хозяева организовали поездку на живописный перевал Камчик, соединяющий Ташкентский оазис с Ферганской долиной.
Путешественники лишь вышли из машины, как сухой горячий ветер объял их фигуры. Августовское жгучее солнце палило нещадно. Склоны гор казались выжженными. Местами виднелись редкие кусты, побуревшие в утомлении долгого жаркого лета. В небе над склонами парили орлы. Крупные птицы отбрасывали вниз быстро скользящие тени. Вдали промчались горные козлы. От зноя струился воздух. Хотелось в тень, к ручью, но кругом — жаркая тишина...
Посетили гости и Концертный зал «Истиклол». Роскошный интерьер, осуществлёный в восьмидесятые годы как концертная площадка для проведения крупномасштабных мероприятий, произвёл сильное впечатление. В тот вечер выступал узбекский певец. И музыку, и исполнителя слушать было приятно.
Валентине Михайловне пришлось и в Ташкенте показать свои умения мастерицы вышивки. Как-то к Сайёре зашла заведующая роддомом, где она работала. Хозяйка представила Валентину Михайловну как мастера по рукоделию. После этих слов женщина задумалась, а потом попросила помощи. Дочери на выпускной школьный бал сшили красивое платье из розовой марлёвки — тонкой ткани, занимающей лидирующие позиции в мире моды. А недавно оно было испорчено на груди слишком горячим утюгом. Жалко! Валентина Михайловна согласилась посмотреть платье, чтобы определить, можно ли исправить положение. И исправила! Она вышила цветы на испорченной стороне платья, а на другую сторону «положила» веточку. Заказчица, увидав результат работы, воскликнула: «Как красиво! Не было бы счастья, да несчастье помогло. Приглашаю на ужин!»
Валентина Михайловна пыталась отказаться. Как-то неловко. В разговор женщин вмешался Миркамал: «Мы все придем на ужин, так что готовьтесь!»
Квартира заведующей роддомом располагалась в доме напротив. Здесь Шевченко удивились необычно крупному, сладкому винограду и испечённым в золе грецким орехам. Ели вкусный плов. Хозяйка подала вино и коньяк. В Узбекистане мало употребляют алкоголь и подают его, согласовав с гостями. Миркамал потом благодарил Валентину Михайловну: « Ну спасибо. Такой праздничный ужин нам устроили!»
Десять дней пролетело быстро. Гости стали собираться в дорогу. Хозяева взяли на себя заботу снабдить их узбекскими вкусностями. Это прежде всего лепёшки, занимающие особое место в узбекской кухне. Они выпекаются в глиняной печи — тандыре, имеют характерный аромат, неповторимые вкусовые качества и даже диетические и целебные свойства. Собрали урюк, изюм, орехи и, конечно, дыни. «Хватит, хватит, — убеждали Шевченко, а хозяева поясняли: «Они же все разные. Вы таких нигде не попробуете!» «Нас не пустят в вагон с таким обилием!» — тревожились отъезжающие. «Не беспокойтесь. Мы вас посадим, а сын встретит. Всё довезёте!»
На вокзале к группе, провожающей крымских гостей, подошёл мужчина. Его представили: муж сестры Сайёры, работник вагона-ресторана, и дали ему наказ: «Это наши друзья. Чтобы всё было по высшему разряду».
Трое суток пути прошли шумно и весело. В вагоне ехали в основном татары. Постоянно слышалось: «Чай! Чай!», и проводник разносил его по купе. Для Шевченко ежедневно доставляли из вагона-ресторана завтрак, обед и ужин на подносе, накрытом белоснежной салфеткой. Подъезжая к станции «Зелёный Дол», где Шевченко должен был встретить на машине сын, Сергей Никитович прошёл в вагон-ресторан, чтобы расплатиться за еду, но там запротестовали: «Нет, нет, нет! Ничего не надо! Вы наши друзья!»
Татары помогли Шевченко вынести из вагона весь груз. Встретивший их сын удивился: «Я полагал, что вы много привезёте, но не столько же!»
Переписка продолжалась. В следующем, 1988 году Сайёра родила третью дочь. Её назвали Шахло. С повзрослевшими дочерьми она изображена на фотографии с надписью в верхнем углу: «Ташкент. 1990 год», присланной в последнем письме.
Теперь вернёмся в тот радостный день 2016 года, когда Валентина Михайловна сообщила, что Азизовы нашлись. Вот так жизнь порой сама всё устраивает, и желания, если они достаточно сильные, сбываются.
В гости к Валентине Михайловне зашла её бывшая ученица Ольга, по семейным обстоятельствам проживающая в Египте, приехавшая навестить родителей. За традиционным чаепитием, без которого уйти из дома Шевченко невозможно, обсудили многие вопросы. Ольга поведала, что её сваты на днях едут в Ташкент, где собираются родственники, чтобы отметить девяностолетие бабушки.
Едут в Ташкент! Не ослышалась ли Валентина Михайловна? Что это? Глас судьбы?
— Олечка! — Валентина Михайловна разволновалась. — Очень большая просьба к твоим сватам зайти в Ташкенте к Азизовым. Это наши хорошие друзья. Пусть передадут большой привет от меня. Я дам адрес.
Прошло несколько дней. Сваты нашли Азизовых! Как? Это особая история, и узнали мы её после их возвращения из Ташкента. А пока действовала Ольга. Получив от сватов адрес и номер телефона, учитывая двухчасовой сдвиг во времени, ещё затемно позвонила в Ташкент, чтобы застать Азизовых дома до ухода на работу, и договорилась организовать видеосвязь.
Ольга пришла к Валентине Михайловне около трёх часов дня с планшетом. Установила его на столе и заявила:
— Готовьтесь! Сейчас услышите и увидите на экране своих узбекских друзей. Говорите сколько хотите. Не беспокойтесь. Платить не надо. Включаю!
Дальше всё происходящее для Валентины Михайловны было похоже на сказку. Сначала она пришла в некоторое замешательство, но привычка владеть собой успокоила её, и она вошла во вкус виртуальной встречи. На экране появилась Сайёра с лицом, озарённым оживлением. Время (а это четверть века!) внесло некоторые перемены, отложило на лице отпечаток, но всё-таки это Сайёра! Всё тот же задорный вскид головы, мягкий абрис лица, те же глаза, серьёзные, глубокие. Нежным, мягким голосом она поздоровалась и сообщила, что рада встрече. Работает там же, в роддоме, получила звание заслуженного врача-гинеколога. Дети (три дочери и сын) уже взрослые. Пять внуков.
Пришёл с работы Миркамал. Общительный, жизнерадостный человек, отдающий предпочтение долгосрочным отношениям, выказал подлинную радость: запел и даже пустился в пляс. Отпустив Сайёру готовить ужин, присел к столу и попросил: «Рассказывайте, всё рассказывайте!»
На сообщение Валентины Михайловны, что жизнь Сергея Никитовича оказалась короче его планов, меланхоличный взор Миркамала выразил соболезнование, понимание, как горько терять близкого человека. Заверил, что в их семье хорошо помнят замечательного человека, который поддерживал их в трудных ситуациях. О себе рассказал, что теперь преподаёт в институте физическую культуру, Подошла Наргиза с дочерью Ясминой, которую водит на занятия бальными танцами, участницей Международного турнира по танцевальному спорту "Звёздный бал — 2016", посвящённом 55-летию первого полёта в Космос Ю. А. Гагарина (Байконур, 2016).
Миркамал стал показывать фотографии детей и внуков, перечислять их успехи. У всех женщин этой семьи просматривались природная красота и своеобразная грация. Они яркие, весёлые, обаятельные.
Валентина Михайловна пригласила Азизовых приезжать в гости. Те заверили, что обязательно приедут показать внукам Крым, Чёрное море и замечательный город — Севастополь.
Виртуальная встреча происходила несколько минут. Об этих драгоценных минутах и поведала мне Валентина Михайловна, перебирая их в памяти с радостью и душевным ликованием.
Спустя неделю звонок от Валентины Михайловны известил, что вернулись из Ташкента сваты Ольги и меня ждёт чай из узбекского чайника, привезённого в подарок от Азизовых. Я поспешила на встречу.
Стол уже был накрыт угощениями, чай заваривался в большом фарфоровом чайнике с традиционным узбекским национальным рисунком (белые коробочки хлопка на тёмно-синем фоне).
Поиск Азизовых оказался делом довольно сложным. Но всё по порядку:
Самолёт преодолел расстояние не за три часа, как в восьмидесятые годы, а за девять часов, пролетая над просторами бывшей большой страны сначала из Симферополя до Москвы, затем из Москвы до Ташкента. Объяснив родственникам, к которым приехали сваты, что нужно навестить Азизовых, в четыре часа дня, пообещав вернуться к ужину, они отправились по указанному им адресу. Но... там давно уже проживали другие люди. Они и посоветовали обратиться в справочное бюро.
Получив новый адрес, сваты взяли такси и отправились в другой район города. Нашли улицу, дом, но... оказалось, что в этом доме нет нужной квартиры. Время идёт. Родственники сватов волнуются, звонят: «Как дела? Нашли? Ждём на ужин! Чайник уже поставили». А сваты стоят в недоумении. Что делать?
Подошёл мальчик лет одиннадцати, свободно говоривший на русском языке (учится в русской школе) и, видя их растерянность, спросил: «Вам помочь?» Сваты обрадовались, объяснили, что получили адрес, а такой квартиры в этом доме не оказалось. Мальчик предложил проводить их в центр самоуправления данной территории (махалля). Пришли. Но... уже поздно. Центр на замке. Предложил проводить в отделение милиции («мелисы» на узбекский манер). Там и объяснили, что такая улица есть ещё и в другом районе города. Поблагодарив мальчика за помощь, сваты взяли такси и отправились по вновь указанному адресу.
Октябрь. Темнеет рано. Родственники сватов волнуются, опять звонят: «Ужин стынет!» А сваты вошли в поисковый азарт. Отпустив такси, стоят у подъезда, соображая, что же сказать после набора кода на домофоне. Заминка...
И тут к подъезду подходит женщина, на вид лет тридцати, и спрашивает:
— Простите, вы к кому?
И, как-то неожиданно для себя самой, сваха произносит:
— Мы от Валентины Михайловны...
Женщина, ничего не спросив, улыбнулась со словами:
— Так это к нам!
Сваха вдруг остро почувствовала неловкость. Она живёт с Валентиной Михайловной в одном городе, согласилась найти её друзей в Ташкенте, связь с которыми оборвалась более четверти века тому назад, но не нашла времени узнать что-либо об этой женщине, а здесь, в другом государстве, почти за четыре тысячи километров, это имя так дорого, что послужило паролем, волшебным словом, открывающим заветную дверцу.
Подошедшая к сватам молодая женщина оказалась той самой Севарой, что приезжала с родителями в Севастополь полуторагодовалым ребёнком. Отомкнув дверь подъезда, она пригласила:
— Проходите, пожалуйста. Вам будут очень рады.
Севара представила родителям гостей. Те заплакали от счастья. Гости с доброй вестью стали для них почти родственниками. А те сразу почувствовали духовное богатство семьи Азизовых.
Началось узбекское чаепитие, за которым хозяева рассказали о себе, о своих детях и внуках. Показали фотографии. Считают, что им повезло. Встретившиеся в молодости на их жизненном пути Шевченко заложили верное направление. Дети выросли с активной жизненной позицией, настойчивые в достижении цели. Сын учится в Малазии. Девочки уже получили высшее образование за рубежом, успешно трудятся. Замужем. У Севары трое детей, у Наргизы — двое.
Вспоминали, как помогло обучение мастерству у Валентины Михайловны. В трудные девяностые годы девочки делали искусственные цветы и продавали их для поддержки семьи.
Сваты, иллюстрируя фотографиями на телефоне, ещё долго повествовали о современном Ташкенте — ухоженном городе образцового порядка, пахнущем посаженным на клумбах базиликом, с отличными дорогами и размещёнными повсеместно табличками: «ХУШЁРЛИК ВА ОГОХЛИК — ДАВР ТАЛАБИ!», что означает: «БДИТЕЛЬНОСТЬ И ОСВЕДОМЛЁННОСТЬ — ТРЕБОВАНИЯ ВРЕМЕНИ». Но это уже совсем другая история.