До этого дня я и представить себе не мог, что когда-нибудь увижу Последнего Пророка – старейшего из наших старейшин, умнейшего из умнейших.
Несколько дней назад мой отец сломал ногу, и я, как старший из его сыновей, получил право представлять наш род на Совете Всех.
Я находился довольно далеко от того места, где сидел Последний Пророк, но слышал я все что он говорил (тишина была абсолютная), видел каждый его жест.
-Разговор нас ждет серьезный, времени терять не будем, - тяжело произнес он. – Что северяне?
-Опаздывают, - ответил ему председатель Совета. – Что-то у них рвануло – то ли ГЭС, то ли под землей что-то. А «красные» не придут, отказываются.
-От этих паразитов я и не ждал другого. Все остальные здесь?
Мы зашумели, загудели: мол, да, конечно. Последний Пророк разгладил усы и покачал головой. Мы смолкли. Говорил он долго, даже не говорил, а словно транслировал свои мысли, находясь в глубоком забытьи. Из всего им сказанного никакой целой картины у меня не сложилось, в сознание входили фразы, которые не стыковались, не цеплялись друг за друга: концептуальное извержение внутренних пластов, подсознание виртуального мира, вечное перевоплощение небесного в поднебесное... Стыдно признаться, но я уснул, убаюканный его бормотанием, даже увидел сон, какой снился мне уже не раз: стою с дедом на высоком холме и он говорит, указывая на бескрайнюю долину внизу: «Величие непозноваемого скрыто в идеях Внутреннего Холма». Я вздрогнул и, просыпаясь, ощутил вошедшую в просыпающееся сознание цепь слов: москва-кремль-мавзолей-ленин-зло. Трудно сказать, произнес ли эту цепь Последний Пророк или она вошла в меня из меня самого. Эта цепь была знакома каждому из нас с детства, всех водили смотреть на мумию ленина, а после рассказывали о его злых поступках. Все это было знакомо всем, и, окончательно проснувшись, я так и не мог понять, стоило ли из-за этого собирать нас...
Тут Последний Пророк хрипло запел «Песнь о бесконечности ступеней Вверх-вниз», мы подхватили ее, пропели дважды, после спели еще несколько любимых всеми старых гимнов. После песнопений председатель Совета сказал:
-Господь нам в помощь, братья, за работу!
Я растерянно топтался на месте, не зная что делать, о чем говорить своим по возвращении домой. Сзади кто-то легонько толкнул меня в спину. Я обернулся и увидел приятеля детских лет, которого мы звали Пегий.
-Привет! – воскликнул он.
-Привет! – обрадовался я.
Мы обнялись.
-Ты как сюда попал? – спросил он.
-Я вместо отца, он ногу сломал. А ты?
-Я уже год глава своих. Отец с дядей погибли – биохиматака.
-Сволочи, - произнес я с негодованием; Пегий понял кого я имел в виду.
После минуты почтительного молчания Пегий спросил:
-Уже знаешь какой у вас участок?
-Нет.
-Я пока тоже не знаю, хотелось бы поближе к Основной Шахте, своими глазами все увидеть.
Тут я решился.
-Пегий, я чего-то не понял, стоял далеко и вообще... О чем речь, зачем нас собрали?
Он недоуменно посмотрел на меня: - Ты серьезно?
Я кивнул.
-Каюк ленину. Вырываем шахту и вместе с мавзолеем валим его в земные толщи болотного суглинка, - он смачно сплюнул мне под ноги. - От этих там не дождешься пока они поменяют курс и примут нужное решение; воля народов...
-Погоди, а как же Великий Спиральный Поход?
-Все остается неизменным, просто операция «Саркофаг зла» будет считаться внеочередным шагом вперед. Так сказал Последний Пророк и пусть слова его сольются воедино с Духом всего сущего в Великой Спирали.
-И пусть слова его... – повторял я вслед за Пегим.
Дома уже всё знали: номер туннеля, который мы будем рыть, как далеко он был удален от Основной Шахты и прочее. Отец сказал разочарованно:
-Конечно, я не рассчитывал, что нам доверят копать под самим мавзолеем, но хотя бы где-то рядом. Что ж ты так? Это ж, черт знает где!
Я молчал. А мать, обращаясь к отцу, сказала:
-Чего горячишься, ты все одно дома остаешься.
-Да-а, - протянул отец, пошевелив сломанной ногой, - всегда у нас так. Ладно, сын, командуй.
Я оглядел всех наших, разгладил усы, повторяя жест Последнего Пророка, мотнул головой и сказал: - За мной.
Обрушение ленинской гробницы было назначено на ночное время, чтоб избежать лишних жертв среди охраны мумии или зевак, шляющихся по пространству площади. К тому же, за полчаса до обрушения, Кремль был извещен (в форме ультиматума) о готовящейся акции.
Поверят они там или нет – их дело, наше – ждать; пошли последние пять минут. У нас все было готово, своих я отослал в безопасное место, а сам решил остаться возле входа в один из вспомогательных туннелей (наших рук дело), посмотреть что и как. Далеко впереди угадывались очертания бетонного фундамента, несколько шевелящихся фигур; северные горцы – самые испытанные и знающие толк в подобных делах... Сзади в спину кто-то легонько толкнул. Оборачиваюсь – Пегий.
-Поползли, отсюда все равно ничего не увидишь, - прошептал он.
-Нельзя же туда, - возразил я.
Он посмотрел на меня несколько брезгливо.
-Как знаешь. Такое раз в жизни бывает, - и скрылся в темноте туннеля.
Я размышлял пару секунд, а после двинул за ним следом. Мы почти не опоздали. Едва выглянув из своего укрытия, я услышал как наверху грохнуло, а после саркофаг с мумией пролетел невдалеке от нас в Основную Шахту; верхом на нем восседал мужчина, он кричал и размахивал рукой. Тут же начали рушиться бетонные столбы, падали плиты, железные конструкции, все это с гулом уносилось вниз на глубину ста с лишним метров. Земля над нашими головами задрожала, огромный ее пласт осел совсем рядом; обнажился человеческий скелет.
-Выползай! – ткнул меня в бок Пегий. – Быстро!
На это раз мне повезло больше. Пегий, стоявший рядом, потихоньку разъяснял общий смысл того, о чем говорил Последний Пророк: все сложилось прекрасно и первый, пусть это был и внеочередной Шаг на пути к Великому Спиральному Походу, мы сделали; с нашей стороны обошлось без жертв, также никто не пострадал со стороны Кремля, за исключением некого генерала-фанатика, которого так и не смогли отодрать от саркофага... Но мы не должны пребывать в эйфории от достигнутого, главные наши задачи намного сложнее – нас ожидают первые настоящие Шаги по пути к Великому Спиральному Походу и подготовка к операции Восхождения-на-Вершины-Семи-Холмов; и еще одно: как бы не сложилась в дальнейшем жизнь нашего народа, каких бы горизонтов мы не достигли в своем вечном и бесконечном разитии, день операции «Саркофаг зла» навсегда останется одним из самых значимых в сердце каждого муравья!