Медведь-великан
Тёмно-бурый медведь-великан, похожий на ходячий валун, развалистой походкой шагал по дремучему лесу, сильно приминая траву и оставляя на раскисшей дороге отпечатки огромных когтистых лап.
Уже занималась утренняя зорька. Лес, тщательно промытый долгожданным дождём, вновь ожил и наполнил воздух дурманящими запахами.
Приятно было пройтись после многодневной жары. Владелец своего лесного хозяйства подошёл к большой муравьиной куче. Легко отодвинув упавшее дерево, он пробрался к ней и небрежно разрыл. Не спеша облизав передние лапы, положил их на муравейник. Жители-трудяги, ещё мирно почивавшие в своих квартирах, пробудились. Почуяв беду, в панике заметались туда и сюда, на свою погибель забегая на лапы разорителя. Полакомившись муравьишками, он отправился дальше.
Медведь и не заметил, как солнце уже поднялось высоко. Внезапно откуда ни возьмись налетели оводы, пожалуй, самые мерзкие насекомые, ненавидимые грозным жителем тайги за их назойливость. Вздрагивая всем телом, он тряс огромной головой, пытаясь отогнать облепивших его паразитов, но безуспешно. Они надоедливо лезли в глаза и нос. Вконец измотавшись, бедный зверь в отчаянье обхватил передними лапами голову, заревел и кубарем покатился по траве.
Настырные насекомые продолжали докучать ему, тогда он опять оглушительно взревел и что было духу помчался к спасительной речке. Здесь-то и можно было отвести душу. Окунулся в воду с головой и замолотил лапами. Наслаждаясь купанием, медведь вспоминал свою успешную рыбалку здесь, во время нереста рыбы. Он, бывало, словно застыв на месте, внимательно следил за появившимся косяком. Наконец прицелившись, молниеносно схватывал рыбёшек по одной и выбрасывал на берег. Удачливый рыбак похваливал себя за ловкость и, смакуя, поглощал богатый улов.
Облизнувшись после таких сладостных воспоминаний, он стряхнул с себя воду и подался в чащу.
Вечерело. Пора позаботиться об ужине. Владыка тайги направился к крутой горе. Поднявшись на неё и повертев головой, навострил круглые, широко поставленные уши и прислушался. Отсюда ему было удобно просматривать всю местность в поисках поживы. Под горой частенько кормились кабанихи со своими выводками. Хищнику удавалось уже не единожды отведывать нежной поросятинки. Вот только встречаться с вепрем ему совсем не хотелось. Острые клыки кабана-секача, будто ножи, устрашающе выглядывали наружу и не сулили ничего хорошего.
Наконец-то показались долгожданные «гости». Медведь, осторожно прощупывая голыми плоскими подошвами каждую веточку на своём пути, подобрался с подветренной стороны и замер, выжидая, когда матка и поросята подойдут ближе. Ещё раз он предусмотрительно огляделся: нет ли рядом главы хрюкающего семейства.
Ничего не подозревавшая светло-серая кабаниха, обмахиваясь кисточкой на конце изогнутого хвоста, деловито и сосредоточенно стала рыть землю сильным пятачком, отыскивая съедобные коренья. Поросята, не утратившие ещё продольные полосы на спинках, помахивая хвостиками, тоже принялись беспечно копаться в земле.
Вдруг кабаниха насторожила стоячие уши на большой узкой голове, вытянула вперёд длинную морду, опустила хвост и подозрительно прислушалась. Но было всё спокойно, и, уже не отвлекаясь, она продолжила своё занятие.
Медведь прицелился намётанным взглядом в одного из поросят. Ещё немного - и кабаниха потеряла бы детёныша навсегда. Неожиданно неподалёку, в глухом кустарнике, послышался хруст. Медведь замер. Между веток вынырнула огромная серо-бурая голова с длинными боевыми клыками. И это был он - вепрь! Рисковать не стоило. Медведь попятился назад, развернулся и покинул место засады.