— В последний раз предупреждаю, не борзей. — Такого сумрачного лица Дор у капитана не видел ни разу, даже после своей сомнительной вылазки в Институт. — Не в подворотне. Дир говорил, он тебя натаскал в плане общения с людьми и прочих ораторских вывертов, искренне на это надеюсь. Берг подчиняется напрямую премьер-министру, у канцлера нет власти приказать ему выделить нам вертолёт. И у меня такой власти тоже нет, мы можем лишь просить, и просить вежливо. Погранцы это отдельная тема, к спецслужбам отношения не имеют и относятся к ним с большим предубеждением. А меня лично Над Берг терпеть не может, и это отношение перейдёт и на тебя. Что бы он тебе не порол, держи себя в руках. Ты командующий операцией, ты не имеешь права потерять лицо. Дор, — тут Гарт почти неслышно вздохнул, — я ничем тебе сегодня помочь не смогу. Любое моё слово для Берга как красная тряпка для быка. Он старый упёртый служака и не любит молодых засранцев и выскочек вроде тебя, для него Внешний мир пустой звук, вид через бинокль, а модификанты — получеловеки, переделанные в угоду враждебной среде. Ты для него будешь олицетворением попрания господних заповедей, урод и франкенштейн. И Сид с Нортом тоже. Так что призови на помощь всю свою выдержку. И косись на меня. Постараюсь хоть пальцами тебе подсказать, как вести диалог. А теперь поправил галстук, вдохнул и жди вызова.
Дор слушал этот инструктаж молча, только неосознанно сцеплял и расцеплял за спиной внезапно взмокшие пальцы. Он ещё ни разу не был в министерстве, да что там, совсем недавно он и помыслить не мог, что перешагнёт порог здания из красноватого мрамора с широкими гулкими коридорами и высоченными потолками. Министерство располагалось в самом центре правительственного квартала, и из-за коробок административных зданий тонкий и такой узнаваемый шпиль Отдела был почти не виден.
Остальные периодически бросали взгляды на капитана и командующего, но в разговор не вмешивались. Гарт, как и обещал, притащил в министерство не только Дора и его подчинённых, но и Алби с Пирсом. Каждый должен был доложить канцлеру результаты своей части работы над операцией по спасению Ойкумены, а резюмировать всё выпало Дору... ну, или Рифусу Гарту, если у Дора отнимется язык на нервной почве. Молодой человек отдавал себе отчёт, что рано или поздно этот день наступит и ему придётся встретиться лицом к лицу с государственным канцлером и главой пограничной службы, но ещё вчера это казалось делом далёкого и, надо признать, весьма туманного будущего. И вот будущее наступило.
Алби и Пирс держались обособленно, не желая лишний раз мозолить глаза руководству. Гарт был взвинчен до предела, всю дорогу шипел что-то Дору в ухо с самым зверским видом, и на все вопросы рявкал: "Позже!" Сам Дор выглядел — краше в гроб кладут, даже смуглая кожа как-то посерела и он словно слегка съёжился. "Зачем ты запугиваешь парня, Риф?" — Алби не могла этого понять. Дору и так непросто, особенно после того, как за него по неизвестной причине всерьёз взялся Альд Дир и начал в авральном режиме обучать молодого человека работе с досье, умению распознавать неосознанные или закамуфлированные сигналы тела, признаки неискренности, а так же много времени уделяя разным секретам ораторского мастерства. Как парень выдерживал эти лекции, для Алби было непостижимо. Уж кого-кого, а Альда Дира юноша, мягко говоря, не привечал, и тому были веские причины.
* * *
— Приучите себя говорить тихо, — лейтенант Дир, по обыкновению, имел вид крайне утомлённый и раздосадованный, периодически приглаживал идеальный пробор и откидывался на спинку стула, устало щуря зеленоватые глаза — к вам должны прислушиваться. Ловить каждое ваше слово. Посмотрите на капитана, он хоть раз повышал на кого-нибудь голос?
— Ещё как, — буркнул Дор, которому общество вербовщика не доставляло ни малейшего удовольствия и послать его к штырькам собачьим возможности тоже не было,— на меня, например. После проверки Хоука он на меня в голос орал, не прибил разве что.
— Но без свидетелей. В моём присутствии он говорил с вами предельно корректно. Запомните это, сержант. Тет-а-тет, в кабинете, вы можете хоть проклятиями осыпать до седьмого колена, хоть угрожать, хоть доводить до истерики, хоть пепельницами швыряться. Но боже вас сохрани проявить излишнюю эмоциональность на людях. Никакой фамильярности или подчёркивания своего служебного положения. Вы должны с равным вниманием относиться и к новичку-рядовому, и к динозаврам типа Кайта или Селвина Реда. Обращение только на "вы". Смотрите людям в глаза, это принуждает к откровенности и затрудняет всевозможные сочинения на ходу. Тем более, вы способны не моргать несколько минут и у вас довольно пугающий цвет глаз. Собеседника это нервирует и врать ему становится тяжелей. Постарайтесь отучить себя от неконтролируемых жестов. И вообще потренируйтесь владеть языком тела. У вас блестяще отточенные рефлексы и мгновенная реакция, но вы должны уметь управлять не только этим парадом инстинктов, к которым вы были приведены искусственно, но и заставить всю вашу физическую оболочку работать на вас. Вот, почитайте на досуге, — Альд перегнулся через стол и пододвинул Дору небольшую брошюру, — здесь всё описано лаконично и по делу. К следующему разу подготовьте какую-нибудь историю, где правда сплетена с вымыслом. Расскажете мне её. И тогда посмотрим, насколько вы овладели искусством вводить собеседника в заблуждение.
— Любую историю? — недоверчиво уточнил Дор, вертя в пальцах методичку.
— Любую, — усмехнулся Дир, — не удивлюсь, если вы начнёте сочинять про меня психоделический триллер с элементами хоррора. Извольте, мне будет очень интересно. А теперь вынужден с вами попрощаться. Вас ждёт ваша разработка, а меня текущие агентурные дела.
И Альд Дир вышел, чему-то улыбнувшись напоследок.
* * *
— Прошу вас, ожидайте, — строгий референт в идеально сидящем костюме вежливо обратился к шестёрке "красногалстучников", ошивающихся около стойки рецепции, стараясь не выдать мерзкой оторопи где-то внизу живота. Смотреть на этих инквизиторов референту было почти физически неприятно, особенно на держащуюся особняком тройку мужчин, чем-то неуловимо похожих друг на друга, — канцлер примет вас с минуты на минуту. Возможно, вы желаете чай?
— Позже! — снова отрывисто бросил капитан и мрачно пробормотал про себя: "Хреновое начало..."
Референт снова устроился на своём месте за стойкой. Взгляд его был прикован исключительно к настенной панели, соединяющей рецепцию с кабинетом главы министерства специальных служб.
— Пирс, — Алби на всякий случай говорила шёпотом, спиной ощущая пробирающе-холодный мрамор стен и с трудом заставляя себя не оглядываться, как заговорщик, — что-то не так? Почему Риф такой заведённый с утра?
— Вообще-то ты его жена, и по утрам его видишь по-любому чаще меня. Не знаю, но мне кажется, он боится, что наш лысый друг взбрыкнёт в самый неподходящий момент. М-да, не позавидуешь Дору, ох, не позавидуешь. Как бы его не ввёл в заблуждение безобидный вид нашего глубокоуважаемого канцлера. А Гарт говорит, там будет ещё и Берг. Вообрази только.
Алби тихонько вздохнула. С момента смерти Дирка Хаулза прошло уже чуть более полугода, но молодая женщина до сих пор помнила искажённое от горя лицо Дины и свой шок, потому что поверить было почти невозможно. И именно смерть Дирка, а, вернее, тот путь, каким он ушёл в страну теней, навсегда развёл по разные стороны баррикад Рифа и Нада Берга. Старый погранец не простил Гарту этого убийства и не желал слушать оправданий. А теперь Берг зачем-то будет присутствовать при их докладе о деталях операции. Кстати, как там Дор её назвал?
— Канцлер ожидает вас, — референт встал со своего места, услышав сигнал, и распахнул тяжёлую деревянную дверь с ручками под бронзу. Гарт тихо выматерился напоследок, зыркнул на Дора, как на кровного врага, и первым вошёл в просторный кабинет.
Алби вошла одной из последних, отчего-то неосознанно вжимая голову в плечи. Три с половиной года назад она впервые была здесь, в этом кабинете, обшитом дубовыми панелями и увенчанном массивной люстрой, в которую попала её шальная пуля. В тот день минута равнялась годам, и Алби против воли вспоминала вытаращенные в ужасе глаза толстячка-канцлера и вспотевший лоб Гельта Орса, переговорщика от Отдела. Её первая встреча с канцлером закончилась арестом Рифуса и бесконечными допросами, перемежающимися с голыми стенами изолятора для неё самой. И если бы не фантастическое стечение обстоятельств, она так бы и сидела в каземате с решёткой под потолком, а Гарта, скорее всего, приговорили бы к высшей мере. Но история не знает сослагательного наклонения, и сейчас Алби Мирр-Гарт стояла в кабинете канцлера в качестве руководителя и ведущего эксперта проекта "Гипнос". Но от холодка между лопаток это не спасало.
Канцлер за всё это время ничуть не изменился — всё те же налитые щёчки, подпираемые жёстким воротником белоснежной рубашки, сверкающая лысина (куда там Дору) и пальчики-сардельки, с неожиданным изяществом держащие миниатюрную чайную чашечку. Алби незаметно выдохнула. Если канцлер пил чай, значит, дела не так уж и плохи. Привычки главы министерства специальных служб знал наизусть каждый из сотен его подчинённых, включая Отдел. А вот мощная фигура на соседнем стуле заставила молодую женщину невольно сглотнуть.
Командующий пограничной службой Ойкумены Над Берг олицетворял собой эталон офицера старой закалки: эдакая глыба в песочного цвета форме с цветными планками наград. Алби задалась вопросом, когда командующий успел их получить, ведь, несмотря на славу "бойцов на передовой", пограничники не так уж и часто вступали в открытый бой. А уж о каких-то спецоперациях и говорить не приходилось: не та структура. "Наверно, всякие юбилейные ордена за выслугу лет", — решила Алби. Но вид главный пограничник имел весьма представительный. Высоченный, выше двух метров, с широкими плечами и идеальной выправкой, он грозной махиной возвышался над столом, буравя колючим взглядом вновь прибывших. Когда этот взгляд дошёл до Рифуса Гарта, пограничник едва заметно скривился, но ничего не сказал. Лишь закаменели скулы да дёрнулся тщательно выбритый кадык. Алби осторожно покосилась на мужа. Но капитан всяко умел держать себя в руках, тем более, что ссориться с Надом Бергом сегодня было совершенно недопустимо.
— А вот и господа из бригады, — канцлер улыбался, став похожим на детскую игрушку-неваляшку, — да ещё в столь представительном составе. О, я вижу, Гарт, в ваших рядах пополнение? Как радостно видеть новые лица, особенно в вашей структуре. Ну, не будем попусту сотрясать воздух. Капитан, я вас слушаю очень внимательно.
Гарт призвал на помощь всё доступное ему хладнокровие. Доброжелательность канцлера не могла сбить его с толку. Всё шло не по плану с самого начала. Берг прибыл раньше (ну ладно, по протоколу это допустимо), но то, что его, Рифуса, и его подчинённых глава министерства заставил ждать в коридоре, было весьма тревожным звоночком. Канцлер имел довольно подробное представление и о самой операции, и об угрозе, вызвавшей её к жизни. Так что, чёрт возьми, пошло не так?
— Чтобы наиболее полно отразить все нюансы предстоящей операции, я, с вашего позволения, господин канцлер, вернусь к событиям шестимесячной давности...
Дор слушал, пытаясь справиться с волнением и перестать незаметно хрустеть пальцами за спиной. Гарт говорил около сорока минут, в мельчайших подробностях рассказывая канцлеру и пограничнику историю появления в Ойкумене несчастного штырька, первой жертвы приона, рассказывая о своей вылазке во Внешний мир, где они с сержантом Хаулзом добыли образцы патогена, но вот какой ценой... Дор видел, как ходили желваки на скулах у Нада Берга. Почти охрипнув, Гарт передал слово Пирсу, и вот тут глаза на лоб полезли не только у бывалого погранца.
— Простите, лейтенант, я вас правильно понял: антидот к этим вашим прионам должен содержаться в клетках живого человека? Смертника, как вы выразились? — Канцлер был чуть ли не шокирован и беспрестанно утирал лоб белоснежным платочком.
Пирс вздохнул про себя. Начиналось самое сложное.
— Так точно, господин канцлер. Все расчёты "Танатоса" в конечном итоге свелись к этому... варианту. Протеаза должна быть доставлена на точку в теле смертника, и уже на месте он совершит самоподрыв. Я понимаю, сколь бесчеловечно это звучит. Но уверяю вас, господин канцлер, у меня есть такой человек. Он неизлечимо болен и сам просил меня об эвтаназии. Я заручился его согласием, а непосредственно перед... исполнением... ему введут наркотик, блокирующий болевые рецепторы. Этот человек умрёт без страданий.
— Вы вообще понимаете, что говорите? — Были бы у канцлера волосы, они бы непременно встали дыбом. — Вы что, хотите отправить во Внешний мир "живую бомбу"? Помилуйте, мы что, возвращаемся в дикие времена обкуренных ассасинов или этих... как его... шихадов... шахидов...
— У меня есть письменное и добровольное согласие Кита Тригга, — тихо, но настойчиво произнёс Пирс, — и поверьте, господин канцлер, это согласие стоило мне пары седых прядей. Но Кит сам распорядился своей судьбой. Я был готов отпустить его на все четыре стороны, для проекта "Гипнос" он был уже бесполезен. Но оказался полезен для операции...
— "Эребус", — впервые подал голос Дор. — эта операция называется "Эребус".
Берг непроизвольно обернулся на звук его голоса. "Совсем Гарт охренел, командир, мать его за ногу. Да чтобы у меня сосунки двадцатилетние без позволения в разговор вклинивались... Беспредельщик чёртов или вообще... либерал. И что это за гуманоид тут выискался, опять из этих... да нет... кажется, хуже. Ну и морда, только клыков, как у вампира, не хватает. Точно детей по ночам пугать да беременных баб. А эти двое хоть бы одёрнули. Нет, что ни говори, а модификанты не люди, у них, наверно, операционная система вместо мозгов... глючная..." Над Берг смотрел на Дора и чувствовал непреодолимое отвращение. Никогда ещё он не видел вблизи такого количества модифицированных спецов, и ни один из них, включая Рифуса Гарта, не вызывал в старом пограничнике такой остервенелой ксенофобии, как молодой высокий парень с блестящей лысиной. "Робот, мать его, это же вообще не человек, это андроид, гомункулус. Да чёрт побери, что за дикие эксперименты на людях они там ставят?"
— "Эребус", — кивнул Пирс, а внутренне довольно ухмыльнулся. Парня здорово впечатлил "Танатос", раз он тоже полез в дебри доисторической мифологии, — весьма точное название. Господин канцлер, Кит Тригг специально для вас записал видеообращение. Вы позволите?
Взопревший канцлер только кивнул с какой-то обречённостью. Неподготовленному человеку могло показаться, что толстячок балансирует на грани апоплексического удара, но это было не так. Нервы министра специальных служб были сравнимы с арматурой, недаром занимал этот кабинет уже восемь лет, и всё же рассказ лейтенанта Трея о способе доставки антидота даже на канцлера произвёл весьма сильное впечатление. Он, наконец, повернулся к блестящей панели во всю стену и пошевелил пальцами. Панель вспыхнула, и взорам всех собравшихся предстал Кит Тригг, сидящий на лазаретной койке.
Он выглядел вполне здоровым, лишь кожа была неестественно бледной от долгого отсутствия солнечного света да волосы отросли ниже плеч и были скручены в узелок на макушке. Парень сидел, облокотившись на подушку, смотрел бледно-голубыми глазами прямо в камеру и держал в руке планшет. На небольшом дисплее угадывались фантастические пейзажи мира за Гранью. Алби отвела глаза. Так вот ты сейчас какой, Кит... она не видела его со времён своего вынужденного путешествия во Внешний мир, а позже Пирс, как мог, старался оградить её от встреч с Триггом, но... Она знала, что всё равно увидит его перед последним путешествием. Пусть и с экрана настенной панели.
— Господин канцлер, здравствуйте. Меня зовут Кит Тригг, я бывший научный сотрудник онейрологического отделения кафедры нейрофизиологии Института, а так же бывший испытуемый в проекте "Гипнос", которым руководит госпожа Мирр-Гарт. Сейчас я никто. Всегда был никем, но сейчас особенно. Я хочу умереть. У меня есть на это причины, надеюсь, вы простите, что я не акцентируюсь на них. Лейтенант Трей сказал, что я могу умереть и одновременно спасти Ойкумену от очень серьёзной угрозы. Угрозы извне. Я согласился. У лейтенанта Трея есть моё письменное согласие, подписанное добровольно и безо всякого принуждения, а так же запись нашей с ним беседы. Я понимаю, что моё решение будет казаться вам бредом больного разума. Уверяю вас, господин канцлер, это не так. Я буду счастлив принести пользу... Ойкумене... всем людям... хотя бы один раз. Мне не дорога моя жизнь, она давно потеряла для меня смысл. Мир просто лишится очередного труса и предателя, это ведь хорошо, правда? Господин канцлер, мне была обещана лёгкая смерть во Внешнем мире. Я очень надеюсь, что так и произойдёт. Лейтенант Трей показывал мне на визуализациях, как выглядит Внешний мир. Ничего более прекрасного в своей жизни я не видел. Умереть там... это не кара. Это счастье. Спасибо, что выслушали меня и... прощайте.
У Алби защипало в глазах. Эта речь стала словно ударом под дых, у неё даже горло перехватило внезапным спазмом. Она думала, что спокойно воспримет смерть Кита, она не лукавила, говоря Рифусу, что понимает этот выбор, но одно дело ночью под одеялом слушать капитана, пристроив голову на его плече, и совсем другое — видеть перед собой безмятежное лицо смертника, окончательно принявшего свою судьбу. Она обернулась. Сид задумчиво щёлкал пальцами, стараясь смотреть куда-то вбок, Норт тоже как-то неловко замер около стола, даже Дор стал будто чуть пониже ростом. Пирс рассеянно вертел в пальцах дужку очков, тоже не глядя на панель. Капитан как был насуплен, так и остался, что-то шёпотом пробормотав сквозь зубы. А у командующего Берга глаза стали размером с плошки. Бравый командир погранслужбы слушал и ушам не верил. Это ж как надо зомбировать парня, чтобы он согласился на самоподрыв? Берг повернулся к канцлеру. Лысенький толстячок смотрел на Пирса в упор, и таким Берг видел министра спецслужб впервые.
— Что ж, лейтенант, я вижу, вы как следует подготовились. Впечатляющая демонстрация. Не знай я ваших изуверских алхимических разработок, решил бы, что вы вконец рехнулись. Значит, это ваш смертник. Ваш... носитель. Да-да, я понял, можете не повторять. И что дальше?
— После прибытие на место взрыва, в центр распространения аномалии, Киту будут введены инъекции протеазы непосредственно в желудочно-кишечный тракт, там фермент сохраняется лучше всего. После чего Кит проглотит заряд, сконструированный лучшим инженером, он небольшой, чуть меньше вишни, а уже перед самим взрывом...
— О господи, — тихо сказал канцлер, — о господи.
— Думаю, судьбу последних часов Кита Тригга лучше всего опишут мои оперативники, — вмешался Гарт, — а сейчас я хотел бы обратить ваше внимание на роль проекта "Гипнос" в этом деле. Это весьма важная роль и касается она карт Внешнего мира. Госпожа Мирр-Гарт, прошу вас.
"Карты... Да, конечно... господи, мысли путаются... так, спокойно. Карты." Алби глубоко вдохнула, постаралась улыбнуться со всем возможным очарованием и попросила вывести на панель последние визуализации Дора и Саи.
* * *
Всё это время сам Дор судорожно соображал, как ему говорить... да даже не с канцлером, он-то как раз оказался мужиком понятливым, хотя видео Кита Тригга его здорово ошарашило. Но значительно больше канцлера сержанта Стайна беспокоил Над Берг. С первого взгляда стало ясно, что такого нахрапом не возьмёшь, Гарт был прав, говоря, что это будет самый трудный диалог в жизни Дора Стайна. Одной фразы про "Эребус" хватило, чтобы пограничник смерил сержанта таким взглядом, что у Дора по спине мурашки поползли. Старый Берг ни в грош не ставил модифицированного выскочку и не считал нужным это скрывать. "Та-ак, модификантов он не любит, это ясно как белый день. Сейчас зыркает то на Сида, то на Норта, наверно, прикидывает, кто из них возглавляет бросок. Вот удивится-то... Дор, ты дебил. Тебя капитан предупреждал. Не борзей-не борзей-не борзей. Доиграешься, чучело, без вертушки ты Тригга до центра не дотащишь, тебе позарез нужен вертолёт, ясно тебе, шваль сателлитская? Веди себя прилично, даром, что ли, Дир, хоть и кривился, но учил тебя? Тоже мне, будущий капитан... как бы отсюда в браслетах не выйти..."
Пока Алби в подробностях объясняла методику получения визуализаций и различия нюансов в восприятиях подопытных, Дор выравнивал дыхание, считал про себя сначала до десяти, а потом и до ста и всё равно не мог придумать, как убедить несгибаемого погранца выделить им вертолёт. То, что старый служака упрётся, было ясно с самого начала, стоило им войти. Канцлер наверняка просветил Нада Берга о причинах приглашения в свои хоромы. То-то погранец всё косится в сторону Дора и Сида с Нортом. Светло-золотые мраморные стены вокруг Дора медленно начали смыкаться. Скоро его "триумфальный" выход, один-единственный шанс доказать, что он достоин возглавлять "Эребус". Один-единственный шанс оправдать доверие капитана и своих подчинённых. И Алби. И Пирса Трея. И Саи, которая безоговорочно верила в него, добровольно отказавшись ради модифицированного сержанта от нормальной жизни со всеми её удобствами, с размеренными и далекоидущими планами, с детьми, наконец. "Нет. Я не имею права вас подвести. Я выкручусь. Спасибо Диру, чтоб он трижды сдох в нейтралке, я найду ключик к Наду Бергу. Другого пути у меня нет."
* * *
— Теперь позвольте мне приступить к изложению фактической части операции "Эребус". — Гарт снова взял слово, не обращая внимания на набычившегося Берга. Было видно, что пограничник терпит присутствие капитана через силу, стиснув зубы и шумно сопя. Но Берг находился на чужой территории и старался максимально держать себя в руках. Он всё ждал, когда же этот лощёный ублюдок, Гарт, перейдёт к главному блюду сегодняшнего банкета: возмутительной просьбе о вертолёте. Канцлер предупредил старого пограничника, что вертолёт жизненно необходим для успешного осуществления операции, но на это у Нада Берга были свои контрдоводы. Он не собирался более рисковать жизнью своих людей ради завиральных путешествий этих киборгов в чащобы Внешнего мира. Да и то сказать: раньше как-то обходились своими силами, ничего не прося у пограничной службы, катались на этих бронированных монстрах, и ничего, никто не жаловался. А теперь вот пожалуйста — вертолёт. Может, ещё и напитки прохладительные в полёте предложить?
— ...Исходя из вышесказанного, "Эребус" полностью рассчитан под параметры смертника, так как доставка его живым на точку — главная задача всей операции. Преждевременная смерть этого молодого человека сводит на нет абсолютно всё, и мы оказываемся беззащитны перед смертельной угрозой эпидемии прионных болезней. Как уже говорил лейтенант Трей, прионные заболевания, поражающие мозг, неизлечимы. Таким образом, если мы не остановим заражение, на кону само существование человеческой расы. — Рифус Гарт говорил очень чётко и размеренно, словно вбивая каждое слово в головы собравшихся. Канцлер слушал и кивал, Нада Берга же обуревал скепсис. Его люди регулярно отстреливали всякую нечисть на рубежах и оставляли трупы покрываться слоем пепла в нейтральной полосе, но ни одно из тамошних животных (животных ли?) доселе не пересекало границу владений людей. Гарт просто параноик, раз думает, что какая-то дрянь ОТТУДА может представлять угрозу, да ещё столь масштабную. Нет-нет, это паранойя, и чудовищная операция тому ярчайшее подтверждение.
Над отбросил эти мысли, от которых во рту становилось кисло, и снова прислушался к тому, что порол этот ненормальный.
— А теперь я передаю слово командующему "Эребуса". Именно он разрабатывал тактическую часть, и он несёт ответственность за успешное осуществление броска.
Берг переводил взгляд с Сида на Норта, пытаясь догадаться, кому из них выпала сомнительная честь возглавлять безумную операцию. Пограничник склонялся к Сиду Кайту, оперативник выглядел опытным и хорошо битым жизнью и был самым старшим из троих киборгов.
Но, к удивлению главы погранслужбы, вперёд вышел не этот, со сломанным в двух местах носом и намечающейся сединой на висках, и не его более молодая копия с носом нормальным, а тот самый лысый урод, который осмелился перебить доклад лейтенанта Трея. Берг вытаращил глаза.
— Меня зовут Дор Стайн, я назначен капитаном на должность командующего. Господин канцлер, господин Берг...
— Сынок, — вкрадчиво перебил его старый пограничник, — тебе сколько лет?
— Двадцать три. — Рифус Гарт отметил, что Дор говорил очень тихо, но смотрел Бергу прямо в глаза, чем явно того нервировал.
— Двадцать три? Гарт, а вы ясельную группу не пробовали привлечь? И в каком ты звании, сынок?
— Сержант, господин Берг.
— Сержант... — Над Берг слегка обескураженно покачал головой. — Знаешь, сержант, боюсь, тут либо твой капитан решил избавиться от тебя экзотическим способом, либо вы оба сумасшедшие. Не перебивать! Я знаю, зачем вы тут все. И давай-ка сразу разложим всё по полочкам... сержант. Вертолёт ты не получишь. Я и так не собирался его вам предоставлять, но уж если этой вашей операцией руководит двадцатитрёхлетний сопляк, то не предоставлю тем более. Сколько раз ты был во Внешнем мире, сынок?
— На один раз больше, чем вы, господин командующий Берг. — Дор мысленно обливался холодным потом, но упорно гнул свою линию. И линию Альда Дира.
В первое мгновение Над Берг опешил настолько, что потерял дар речи. Канцлер и капитан переглянулись, и толстячок негромко заметил:
— А вашему парню палец в рот не клади. И всё же, Гарт, мне ваше решение кажется слегка... легкомысленным. Он же совершенно необстрелянный, это видно.
— Не беспокойтесь, господин канцлер, — так же тихо ответил Рифус Гарт, — в его случае молодость не порок. Вот увидите.
Тем временем Над Берг отдышался и всей своей мощью обрушился на молодого наглеца.
— Да как ты смеешь, щенок! Или, думаешь, раз тебя перекроили для этих чёртовых вылазок, так ты имеешь право безнаказанно раскрывать рот? Ты...
— Я командующий "Эребусом", господин Берг. Назначен на эту должность лично капитаном Гартом. Я модифицирован по наивысшему протоколу специально для этой миссии. Меня создали ради этой операции. Я "М+", второй после Рифуса Гарта, кто подвергался подобной трансформации. И я обеспечу успешное выполнение всех поставленных мне задач. Но мне нужен вертолёт.
Берг слушал, не веря ушам, бросал взгляды то на канцлера и стоящего рядом командира этих выродков, то на светловолосую парочку около стены; девушка испуганно таращила изумрудные глаза, а этот интеллигент, Трей, безостановочно вертел в пальцах золотые очки. А двое киборгов за спиной у зарвавшегося щенка смотрели, казалось, чуть ли не весело.
Дору весело не было. Да, он не сломался под натиском старого погранца, не дал себя смутить или запугать, но в его ушах бесконечно повторялись слова капитана: "Для Берга ты всего лишь щенок, молокосос, желторотик, которого он и слушать не станет. Он будет тебя провоцировать. Оскорблять. Унижать, скорее всего, он никогда не простит мне смерти Хаулза и постарается отыграться на тебе за всё. В его глазах ты выскочка, неизвестно как получивший звание, неопытный сопляк с одним-единственным походом во Внешний мир в анамнезе. И он по-своему будет прав. Твоя задача не поддаваться на провокации." И Дор твёрдо решил не поддаваться. Тем более, что одной из целей он достиг: командир пограничников пребывал в некоторой растерянности. Уж больно неожиданным оказалось для него явление командующего Стайна.
— Господин Берг. — Надо ковать железо, пока горячо. Через пару минут погранец выдохнет и придёт в себя, а Дора это не устраивало. — Вы слушали подробный доклад о различных аспектах "Эребуса". Резюмируя все части, я могу сказать следующее. Наша задача, моя и лейтенантов Кайта и Ледса, это доставка смертника до центра распространения аномалии в глубине леса на расстоянии пятидесяти миль от нейтральной полосы. Смертник, Кит Тригг, должен прибыть на точку живым, потому что антидот к прионам может существовать только в живых человеческих клетках. Перед взрывом, который должен распространить антидот в радиусе мили, я введу Киту наркотик, чтобы он не почувствовал боли и умер без страданий. Все расчёты закончены, антидот готов, миниатюрный заряд для Кита тоже, у нас есть запасы "рубинового рассвета", достаточные для обеспечения полной анестезии. Но единственным препятствием является сам Кит Тригг. Он уже набрал нужный вес и может самостоятельно передвигаться, но всё равно он очень слабый человек. И уж тем более не модификант. Он не переживёт форсирования нейтральной полосы даже на "Орфе". Я могу обколоть его до состояния бревна, да, тогда, возможно, мы пересечём нейтралку, и он останется жив, ещё сутки мы будем ждать, пока он оклемается, но впереди у нас пятьдесят миль дикого леса. Кит Тригг там умрёт. Через милю, пять или десять, но он не выживет во Внешнем мире, и даже нас троих не хватит, чтобы уберечь его от преждевременной смерти. А если он умрёт раньше срока, это конец всему. Мне очень нужен вертолёт, командующий Берг. Он мне нужен больше воздуха. Я прошу вас. Выделите нам вертолёт. Это вопрос жизни и смерти.
— Сынок, это очень увлекательно, и мне твоя сказка понравилась, — От взгляда Нада Берга и Медуза Горгона пришла бы в замешательство, — но ты не понял главного. Пограничная служба не сотрудничает с особой бригадой. Ни в каких аспектах. Можешь поблагодарить за это своего капитана. Его молитвами я потерял одного из своих людей и больше терять их не намерен. Выкручивайтесь сами, как знаете. Раз ты говоришь, что тебя "создали" для этой операции, вот и проводи её, сам, как хочешь. Если мир лишится одного из вас, никто не заплачет. О тебе уж точно.
"Он будет тебя оскорблять. Срываться на тебе. Пытаться унизить. Не борзей! "Эребус" важнее твоего потрёпанного самолюбия".
— Возможно, господин Берг. Возможно, мы все умрём во Внешнем мире, это постоянный риск, и мы к нему готовы. И я умру со спокойной совестью, если буду знать, что угроза для Ойкумены ликвидирована. Но для этого мне нужен вертолёт.
— Послушай, сержант... как тебя там... Стайн. Про твой "Эребус" я уже давно всё понял, все нюансы, не дурак. И служу не первый год, в отличие от тебя. Хочешь размахивать своим героизмом, размахивай. Хочешь умереть во Внешнем мире? Так иди и умирай, я препятствовать не стану. Но я не отдам своего пилота для ваших экспериментов. Посадить вертолёт во Внешнем мире! Сам-то хоть это представляешь?
— Но мне не требуется посадка вертолёта. — "Семь минут. Я могу не моргать семь минут. Это весь мой лимит времени." — Единственное, о чём я прошу, это выделить нам машину с пилотом, мы туда погрузимся, он долетит до заданного квадрата, зависнет над деревьями на минимальной высоте, и мы по тросам спустимся. Вашему человеку не понадобится сажать вертолёт. Как только мы окажемся на кронах, он спокойно улетит обратно. Мы же по завершении операции до границы дойдём сами. За несколько дней, но дойдём, а там уж нас кто-нибудь подхватит, на "Орфе" или ещё на чём. Ну так что, господин Берг? Я смог вас убедить?
Берг молчал долго, даже канцлер начал поглядывать на него с лёгким беспокойством. Наконец пограничник шумно выдохнул и сказал, как отрезал:
— Нет.
Гарт незаметно стиснул зубы. Он не имел права голоса, понимая, что своим вмешательством только усугубит резкую неприязнь Берга к "Красному отделу". Дор пока держался молодцом, но кто знает, насколько у парня хватит выдержки. А вот погранец Гарта натурально выводил из себя. Берг тёртый калач и прекрасно понимал всю смертельную опасность прионов, хоть и не видел их ни разу. И все нюансы "Эребуса" он понимал, Гарт читал это в его глазах, как в открытой книге. И всё же упёртость старого служаки была почти необъяснимой. Словно Берг до сих пор мстил Рифусу Гарту за Дирка, но прошлое не воротишь, капитан это знал, а вот будущее с каждой минутой всё туманнее. Без вертушки Дор и компания Кита не вытянут. Скорее уж полягут все вчетвером.
"Пять минут".
— Господин Берг. — Лицо Дора приобрело столь странное выражение, что даже Сид обеспокоенно зашевелился около стены. — Я... Мне трудно понять причины вашего отказа. Единственное, что я могу предположить... — Дор на всякий случай вспомнил все молитвы, какие знал, а знал он пять слов из начала какой-то одной. — Я могу предположить... Я всё, что угодно могу допустить, господин командующий Берг, но только не то, что вы ксенофоб.
У Берга отвалилась челюсть. Дор, быстро пробормотав про себя эти загадочные пять слов, продолжил:
— Если вы сами говорите, что понимаете всю важность "Эребуса" и его нюансы, что понимаете, чем страшны прионы... то у меня остаётся только один вариант. Вы не хотите иметь дела с модификантами, вы считаете их мутантами и киборгами, не людьми. Это единственное доступное мне объяснение вашей несговорчивости.
— Пошёл вон, — отчётливо скрипнул зубами Над Берг, — пошёл вон, потому что ещё минута, и я тебе морду разобью.
— Не выйдет, — покачал головой Дор, — у меня мгновенная реакция. Вы не успеете ударить. Тем более здесь, в кабинете государственного канцлера. Господин Берг, я... я не могу требовать. Я могу только просить. Хорошо, пусть вам неприятны модификанты, вы не испытываете тёплых чувств к нашему капитану, вы опасаетесь за своего человека... пилота. Но на кону жизнь всей Ойкумены! Само... само существование человечества. Неужели вы позволите вашим предубеждениям взять верх над здравым смыслом и спасением людей? Ведь в случае проникновения приона в наш мир защиты не будет. Мы все умрём, и вы, и я, и десятки тысяч ни в чём не повинных людей. Неужели вам даже это безразлично?
Берг побагровел до свекольного цвета, и тут наконец вмешался капитан.
— Все за дверь! — Гарт рявкнул так, что заложило уши. Канцлер только головой качал, глядя на пограничника, который уже открыл рот для потока брани. Вся изощрённая ругань, накопленная Надом Бергом за тридцать лет службы, ударила Дору в спину, прежде чем он успел захлопнуть массивные створки. Из кабинета доносилось бурчание на повышенных тонах.
* * *
Дор сидел на полу, облокотившись на каменную подставку для статуи и согнув ноги. В висках у него беспрестанно разрывались петарды, а перед глазами плавали яркие цветные круги. Разговор с Бергом вымотал молодого человека до предела, и всё же было неясно, добился ли он хоть чего-нибудь. Сид и Норт сочувственно косились на своего командира, но дёргать не осмеливались. Слишком тяжело дался Дору этот почти безнадёжный диалог.
Референт осторожно вытягивал шею со своего места, пытаясь понять, надо ли вызывать охрану, или не стоит, начнёт этот странный лысый парень чудить или обойдётся. Вид молодого "красногалстучника" внушал референту вполне обоснованные опасения.
Алби и Пирс только молча смотрели. Всё было предельно ясно. Берг закостенел в своей предвзятости, вертолёта не видать, как своих ушей, успех "Эребуса" под большим вопросом, и значит, всё было зря. На глаза Алби навернулись слёзы.
Норт первым нарушил молчание, присев перед Дором на корточки.
— Как вы думаете, почему капитан нас всех выпер?
— Не знаю, — буркнул Дор, — наверно, чтобы глаза не мозолили почём зря.
— Нет, не поэтому. Подчинённые не должны видеть, как начальство утюжат мордой по столу. Даже если это не их начальство.
Дор удивлённо поднял взгляд. Норт едва заметно улыбнулся.
— Наш капитан сейчас, видимо, ведёт диалог на понятном Бергу языке. Вы здорово разозлили старикана, надо признать, обвинения одно краше другого. И сейчас Гарт пытается вернуть разговор в конструктивную плоскость.
— Я...
— У нас в кодексе полно всяких статей, но наитягчайшим обвинением всегда было обвинение в государственной измене. Что вы Бергу и предъявили, напомнив о пренебрежении судьбой Ойкумены и её граждан.
— О господи, — произнёс Дор безо всякого выражения, — я так и знал, что уйду отсюда в наручниках.
Алби всхлипнула. Пирс ободряюще погладил девушку по плечу, а сам во все глаза смотрел на её бывшего подопытного. "Ты сделал всё, что мог. Теперь только ждать и найти в себе силы принять любой исход этого мероприятия."
Норт ответить не успел, дверь распахнулась и Гарт так же злобно выплюнул:
— Стайн, зайдите. Один.
Дор на подкашивающихся ногах зашёл в кабинет, воображая себе наручники, изолятор и трибунал. Обвинение в госизмене! Да, Дор Стайн, большой в тебе потенциал, жаль только, что так и помрёшь идиотом...
— Повторите ещё раз вашу аргументацию относительно вертолёта, — Гарт говорил уже спокойно, но Дор подозревал, что стоит им покинуть министерство, как капитан попросту набьёт ему морду. Он постарался выровнять предательское дыхание и начал:
— Вертолёт необходим для быстрой и безопасной доставки смертника на место. На высоте мили эманации нейтральной полосы уже неощутимы. Вертолёт преодолеет пятьдесят миль за два часа с небольшим при скорости сто одиннадцать миль в час. Для сравнения, своим ходом у нас на это уйдёт минимум неделя, а с неподготовленным человеком на руках и все три. Вертолёт снимает риски преждевременной смерти Тригга, а так же позволит нашей группе взять вдвое меньше провизии и боеприпасов, фактически, только на обратный путь. По достижении заданного квадрата вертолёт зависает над кронами и мы спускаемся по тросам, как я уже говорил. После чего пилот может лететь обратно на базу. У меня всё, господин капитан.
Гарт ничего не ответил, а вот канцлер подошёл сначала к Дору, внимательно того осмотрев, а потом к командующему Бергу.
— Знаете, Берг, — устало произнёс он, — я в какой-то степени могу понять ваше неудовольствие. Молодой человек, почти мальчик, не прослужив и года получает серьёзное назначение... Это всё понятно, и это задевает. Но подумайте вот о чём: с одной стороны, безусловно, обвинения сержанта строятся на юношеском идеализме и запальчивости, так свойственной людям его возраста... Но с другой стороны... Знаете, мне ведь придётся доложить премьеру об этом разговоре. Не вам, а мне. Подумайте, Берг, подумайте. Вы рискуете. Зачем?
В кабинете воцарилась гулкая, закладывающая уши тишина. Дор дышал через раз, волевым усилием заставив себя не хрустеть пальцами за спиной, капитан сумрачно зыркал, как зверь, готовый в любую минуту броситься в атаку, канцлер ждал ответа пограничника, а Берг мрачно сопел. Сопел минут пять, а потом буркнул, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Когда вам нужен вертолёт?
— Через неделю, — Дор ушам не верил, — через семь дней в восемь утра на площадке около поста Восточного сектора.
— Ну вот через неделю и получите.
— Чаю? — поинтересовался канцлер, утерев вспотевшую лысину. — У меня в горле пересохло ото всего этого.
— Благодарю, господин канцлер, но, боюсь, в следующий раз. — Гарт выглядел посвежевшим, но на Дора всё равно бросал взгляды-молнии. — Сейчас у нас очень много дел.
— В следующий раз? — лукаво улыбнулся толстячок и понимающе усмехнулся. — Ну-ну, капитан. Мы оба знаем, что будет "в следующий раз".
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/01/19/1447