Глава 8 Всеобщие размышления

               
                «Генри»

Я шёл по коридору лаборатории всё так же думал о том, что  только что произошло. Да, необходимо было проверить её физическое состояние. Но, разве, можно было ТАК резко?  Она ведь только проснулась. Тело практически не двигалось самостоятельно 2 года. Многое изменилось вокруг. В голове у неё наверное полный бардак. Ведь мы ошарашили её таким потоком информации сразу после пробуждения.  АН205, как бы её не называли  сейчас, всё ещё человек. Те же чувства, эмоции, желания, вопросы… Сколько же всего терзает её душу, прямо сейчас?  А мы так сразу нагрузили. Сколько всего навалилось разом. Мне действительно её жаль. Но что я могу сделать, при моём то положении? Сам же согласился здесь работать, сам принял решение заниматься этим проектом. Но, раньше ничего не получалось! Все испытуемые, рано или поздно, но всё равно погибали. Да, мы брали их из развалин полумёртвыми и проверяли – у них не было больше никого. А сами в такое время, они всё равно выжить не смогли бы. Или же это были люди с неизлечимыми заболеваниями, которых и без нас поджидала смерть. Но эта девочка – совсем другой случай. В ходе экспериментов выяснилось, что лишь малый процент людей подходит на эту сложную роль. Это учитывая то, что о людских ресурсах из-за границы и речи быть не может. Пришлось проверять население на совместимость. И  ими оказались всего двое: Аня и Президент. Понятное дело, что президента никто трогать не станет, а девчонку даже не спросили. Простая девочка, из простой семьи. Казалось бы – благое дело делаем – страну спасаем, но и одновременно рушим чужие жизни.
До сегодняшнего дня, мне удавалось заглушить совесть научным интересом и стремлением помочь большинству.  Но, после того, как я увидел, что именно приготовил Профессор. Это действительно заставило меня ужаснуться. Зная его, это действительно только начало. Чем дальше – тем сложнее, жёстче и хуже для испытуемого.  Ведь, он больше не считает её человеком. Она для него машина. Его произведение искусства и билет в светлое будущее. Он будет проверять её со всех возможных сторон, всеми возможными и не возможными способами. Помещая в сложнейшие и безвыходные ситуации, заставляя мозг вывернуться на изнанку, но выход найти. Обосновывая это тем, что АН205 – военный робот и должна ко всему быть готова. Да, нам нужно будет её предоставить Министерству Обороны и продемонстрировать все возможные навыки. Доказать, что это военный образец, который готов к бою.
Возможно, было бы гораздо проще и легче, если бы это был солдат-доброволец, который знал, на что идёт. Но, тринадцатилетний, пусть даже почти четырнацетилетний ребёнок… совсем другое дело. Как же сейчас мерзко на душе, от понимания того, что я использую для опытов детей…
Ладно, мне нужно попытаться поговорить с Феликсом Соломоновичем. Ноги всё рано уже привели к его кабинету.
«Стук в дверь»
- Войдите.
- Здравствуйте, профессор.
- А! Это ты Генри! Проходи, присаживайся. – профессор сидел у себя за столом, мирно попивая кофе. Но, в комнате, аромат этого напитка слышался очень слабо. Стены буквально были пропитаны запахом лекарств, настоек, спирта, формалина, хлорки и множества других неприятных запахов. Но профессор обожал  свою работу и всё что с ней связано. Ведь именно благодаря ей, он так высоко поднялся. Из несчастного, брошенного ребёнка детдома в руководителя секретной лаборатории.
- Спасибо.
- Как тебе первый эксперимент?  Ты, что-то не в духе сегодня.
- Я на счёт этого и хотел поговорить.
- О! Это прекрасно. Давай. – на его лице всё так же оставалась довольная улыбка.
- Конечно,… полученные данные очень важны,… но возможно мы немного перестарались? – Генри, нарочно сказал «Мы»,  чтоб фраза не звучала, как обвинение. Ведь, всех обвиняющих, которые ниже рангом самого профессора, он мог со спокойной душой отправить на тот свет.
- Перестарались? В чём? А мне кажется – наоборот. Нужно было усовершенствованных Кане Корсо на неё пустить, а не Американских питбультерьеров. Над ними мы поработали гораздо лучше.
- Эм… но ведь, она только пришла в себя.
- И что с того? Робот должен быть всегда в отличной форме. Да, пока что я дал ей немного поблажек – чтоб привыкла к телу. А потом, как только всё стабилизируется, буду проверять на полную силу.
- Вот именно, она ещё не готова. Дайте ей ещё немного времени. А потом привыкнет и будет выполнять команды гораздо лучше.
- Про какое время ты говоришь?  У нас его и так нет, посмотри только в окно! Разруха полная. Нельзя больше медлить. Солдат должен был быть готов ещё в прошлом году. Война бы закончилась, а мы получили большую славу…
- Сейчас временное затишье, по прогнозам – месяц, а может и два продлиться относительный мир. Сезон дождей всегда останавливал бои.
- И что ты этим хочешь сказать?
- Мы можем дать Ане больше времени…
- Ане?! Ты говоришь так, словно считаешь её обычным человеком. А это далеко не так.
- Но. Ведь…
- Неужели я в тебе ошибся? И мне придётся продолжать одному? – его зловещий взгляд мог означать только одно – если продолжить в том же духе, в скором времени я окажусь без головы и это ещё в самом лучшем случае.
- Нет, что вы, профессор! Просто я беспокоюсь о том, что бы Машина не дала сбой в случае перегрузки. А «Аня»…просто так быстрее, чем «АН205»… пока выговоришь…
- Хм… - в глазах всё ещё оставалось подозрение, но в скорее, от него не осталось и следа. – Ну вот, а то заладил «мягкий режим». Я чуть было не подумал, что ты решил меня предать.
- Нет. Что вы. Мы ведь, во благо Отечества трудимся.
- Вот этот подход мне больше нравиться. А на счёт проверок… я подумаю. Может немного и облегчим. Ладно, ступай. А мне ещё с документами разобраться надо.
- Конечно-конечно, до свидания.
- Ага… до встречи вечером. Зайдёшь часика в 4.
- Хорошо.

Мда… с такими темпами, я действительно «доиграюсь».  Ну ничего, он же облегчит эксперименты. А значит всё правильно. Главное больше о таком не говорить, а то решит, что я предатель и не жить мне больше. Ведь, моя жизнь полностью в его руках…

                «Сон:»

 Холодно..бррр… какой же холодный ветер… Открываю глаза, в ожидании увидеть всё тот же парк, но вид совсем иной. Это жилой район. И возможно, он был не так давно очень шумным и густонаселённым, но теперь производит полностью противоположное впечатление. Вот, что мне напоминала 12 секция в забеге – это те самые развалины. Точнее дом на дом не приходиться. Один абсолютно целый, только окна накрест заклеены клейкой лентой. Чуть дальше с выбитыми или почти выбитыми стёклами, а за ними вдалеке виднеются одни обломки.  Перекрытия завалились,  черепица давно оказалась на земле… и над этим всем завывает холодный ветер. Людей практически нет. А те, кто есть – замученные, печальные, одним словом – на них лица нет. Все выходят из домов или того, что от них осталось. Вынося с собой сумки или чемоданы с самым необходимым. Даже из тех, не многочисленных людей, что я проходила – женщины еле шли залитые слезами, то и дело их ноги подкашивались, и они оседали на землю, большинство из них поддерживали мужчины, которые и сами ели сдерживались, но из последних сил помогали своим любимым идти дальше. По их состоянию создавалось впечатление, что они потеряли всё, абсолютно всё, и впереди была лишь темнота и непроглядный мрак… Молодой парень шёл, обнимая свою молодую жену, которая никак не хотела разжать руки, в них оказался маленький плюшевый медвежонок. Казалось бы, зачем он ей, но видимо сейчас он был слишком дорог, чтоб хоть на секунду его отпустить. Молодой человек, потупив взор в асфальт, что-то бессознательно и совершенно не слышно, нашёптывал. Другая супружеская пара всё таки остановилась и из-за спины мужчины, были едва различимы подрагивающие плечи его жены, они содрогались от непрекращающихся рыданий… Что же настолько ужасно подействовало на всех этих людей?
Пройдя пару домов и завернув за угол, я поняла, почему так много мужчин и женщин плачут. И потеря крыши над головой была лишь малой частью того горя. В эпицентре взрыва была…школа. Возможно, в ней обучались дети со всего района, настолько она была велика. Чудом сохранилась табличка, когда-то висевшая на входе – «…Школа №22…». Кое-где остались стены с пустыми проёмами для окон. Но больше всего пострадало левое крыло здания. От него и следа не осталось, лишь разбитые кирпичи да осколки от окон. Подойдя ближе, я заметила, что в одном месте абсолютно всё залито кровью. Сделав над собой огромное усилие и искренне порадовавшись, что у меня пустой желудок, я сделала ещё несколько шагов. Кирпичами была завалена какая-та большая яркая ткань. И только оказавшись в паре метров от неё, я смогла прочитать надпись – «С днём знаний!»
Мозг отказывается верить глазам, сердце хотело выпрыгнуть из груди… Это на сколько нужно быть жестоким и холоднокровным, чтоб бомбить школу, заведомо зная, что в этот день будет наибольшее количество людей в здании? Все школьники придут нарядными с букетами в руках, первоклашки – сделают первый шаг к взрослой жизни, а учителя? Родители? Все кто хотел лучшей жизни для детей… погибли с ними в один миг. Кто же такой расчётливый? Ведь смерть стольких детей, морально подорвёт столько же семей. Не нужно убивать всех членов семьи, чтоб от них избавиться, достаточно одного, особенно того, кто был будущим для них. И готово. Множество поникших, убитых горем людей.  А на такую большую школу наверняка было и много учителей, обслуживающего персонала, гостей праздника…
   Тот, кто распорядился таким приказом, одним махом, одним нажатием кнопки, погубил столько жизней, столько судеб сломал и продолжает ломать.
Я больше не могла там находиться. Мне нужно было срочно уйти оттуда. Словно в тумане, я прошла ещё где-то квартал, а может и больше. Совершенно не в состоянии осмыслить, куда вообще двигаюсь. Пока не наткнулась на забор. Передо мной стояло совершенно целое, двухэтажное здание, а во внутреннем дворике…множество детских качелек, видимо, для совсем меленьких. И действительно, на входе было написано: «Детский садик Сверчок». Надеюсь, хоть с ним ничего не случилось. Ворота были открыты нараспашку, так же и входная дверь в само здание. Мои шаги отдавались тяжёлым, для психики, эхом пустого помещения. Стены разрисованы яркими рисуночками. Мультипликационные герои радостно улыбались на различных плакатах. Цветы, ещё не успели завять, то тут, то там валялись игрушки. Справа была, судя по всему, игровая. Здесь, дети проводили много времени: игрались машинками, куклами, строили замки из конструктора, запускали поезда по железной дороге. И целый день царил детский гомон, смех и радостные оклики родителей, которые в конце смены пришли забрать своё чудо домой. Именно это и повисло у меня в голове. Вдруг предстала картина детей так же мирно играющихся, воспитателей с улыбкой смотрящих на них… И вдруг. Звон сирены, звонок и приказ всех эвакуировать. Все метушатся, мальчики и девочки плачут их восприимчивый слух, раздражает громкий звук, резкая смена обстановки пугает, да ещё и родителей нет рядом. Все выбегают во двор и тут же их рассаживают по автобусам и быстро вывозят. Менее чем, через 10 минут, здание полностью опустело. И больше не слышится смех, детские голоса,… а в скорее замолкает и серена, оставляя за собой только тишину.
  Уже полностью обессиленная, выхожу во двор ,мои ноги становятся ватными и не могут больше держать. Успеваю, лишь сесть на ближайшую лавочку и облокотиться на стену. Ветер пронизывает тело холодными потоками… Так хочется плакать, долго и навзрыд, от того, что так больно всё это видеть. И пусть не погибло никого из моих родных, но от ощущения всеобщей беды и запаха смерти витающего вокруг, не становиться лучше. Именно Смерть и Страх правят здесь бал. Именно они в один миг лишили лица улыбок и заменили их утратой. В паре шагов от меня, сильным ветром, раскачивалась пустая качель, двигаясь взад-вперёд, оставляла на моей душе глубокие раны. Как назло в целой округе, нет ни одной птицы. Всё словно вымерло. Как же я хочу остановить всё это! Вернуть к жизни невинных, убрать всю разруху, чтоб вновь на небе солнце засияло, а птицы весело запели свои прекрасные песни…
Но что я могу? Подойти к виновнику всего этого и сказать: «Плохой дядя, а-я-яй! Так поступать не хорошо!» А в принципе, без разницы, кто за этим стоит, мужчина, женщина или целая партия. У них у всех будет одно лицо – лицо жестокости.
Смогу ли я сделать что-нибудь? А кто его знает…  Я слишком устала и хочу домой. Глаза постепенно закрываются, а холод исчезает. Меня вновь окутывает густая тьма, с которой я не в силах совладать…

                ***
Меня разбудил резкий звук раздвигания штор, солнечный свет в глаза и голос Генри. На этот раз он был не таким весёлым…
- Доброе, если можно так сказать, утро.
- Очень доброе.. – в груди всё ещё щемило от увиденного во сне. Но разве мне кто-то даст передышку?
- Сейчас тебе предстоит второе испытание.
-А о нём, вы, тоже ничего не знаете?
- Оно должно быть легче.
- Легче?! – моему удивлению не было придела. Особенно. Если вспомнить обещания профессора, что следующие будут только хуже.
- Возможно. – ну это уже больше похоже на правду. – Всё. Пошли. – а он стал холоднее..
Путь снова был тот же и я снова снимала всё на видеорегистратор. Интересно, что послужило такой резкой переменой, в поведении этого, единственного на весей базе, человека, который казался беззаботным? А теперь, словно лёд. Холоден и сдержан.

Пожалуй не буду описывать вам все мои тренировки, это слишком долго, да и со счёта я давно уже сбилась. Но чем дальше, тем чаще меня выводили в испытательный зал. Всё меньше давали спать. Но, как ни странно, даже когда сон длился менее часа в сутки, сил было много. Питалась я по большей части физрастворами и в редких случаях обычной едой. Ведь для её переваривания необходимо время, а его всегда мало. За редким исключением. Когда нужно было проверить способности на полный желудок.
Где-то через неделю, был первый экспериментальный полёт. Который я с треском провалила. Ох, лучше профессора больше таким не видеть. Он тогда, несколько дней подряд, с особым изыском, выдумывал новые ухищрения, как поднять меня в воздух. Причём, как оказалось, падение с высоты 5 этажного дома меня не убьёт. Да, было больно, но через 20 минут, я была в полной норме. Видимо, Фелекс Соломонович, решил, что с высоты с 9-этажный дом эффект будет очень похожим и не запускал меня оттуда, это уже было радостной новостью.
На протяжении всего времени, мне было ой, как нелегко, но каждое новое испытание перекрывало предыдущее с головой. То казалось мелочью на фоне следующего. Теперь же мне приходилось описывать немыслимые  ранее виражи, уворачиваться сначала от теннисных мячей. А затем и пуль, да, самых настоящих, которые таки иногда в меня попадали. Убегать от ещё больше усовершеннствованых собак по ещё более сложным трассам. В рукопашную сражаться с охранниками, ну и конечно самой стрелять и отстреливаться.
Как оказалось, моё тело владеет немыслемой регенерацией. Если меня до кости кусала собака или пуля проходила на вылет, то требовалось буквально 2 минуты, а то и меньше и невозможно было узнать где была эта рана. Если же пуля оставалась, то приходилось потерпеть, пока её вытащат. Лёгкие ожоги не задерживались ни на минуту, в принципе, так же, как и касательные ранения.
Но, был у них одни прототип, к которому моё тело не было готово. К сожалению, я так и не смогла понять, как именно оно действует. Но, в момент попадания пули в тело, всё моё существо содрогалось, и я ничего не могла поделать, как только свалиться на пол и с жатыми зубами ждать, пока всё это прекратиться. Как я получила выстрел такой пулей? А всё просто – попыталась сбежать. Мозгоправка уже ощущалась отдалённо и я подумала, что смогу и потерпеть. Но, как только что-то начало получаться, сразу получила пулю в спину.  Пуля не смогла пройти дальше металлической кости и застряла в тканях. Было такое ощущение, словно меня током бьют и одновременно чем-то очень сильно ослабляют организм, что он не может с этим бороться. Что уж говорить о том, как её вынимали и одновременно читали морали. Угрожая уничтожить моё сознание и оставить только оболочку:
-Да, это будет не так продуктивно, но уже лучше чем солдат, который не выполняет приказы и наровиться сбежать. Запомни – ещё раз такое повториться и можешь не надеяться жить дальше. Как только моё терпение закончиться - закончится и твоё существование!
Зная профессора, это были далеко не пустые угрозы, и я не собиралась так жить, мне необходима была свобода.
Если же коротко вам рассказать о прошедших буднях, то как я и сказала раньше всё больше времени я проводила в попытках выжить и всё меньше времени у меня было подумать о чём-то.
     Но выдался всё таки один денёк, который предоставил мне возможность поразмыслить над всё собранной информацией. Это произошло, когда профессора пошли совещаться, а мне приказали найти и рассказать весь материал про устройство всех известных танков, БТР-ов, военных машин. Подключившись к их серверу, я смогла очень быстро найти необходимые данные и сохранить их. После чего, я  наконец смогла рассмотреть пейзаж за окном. Столько времени видела его, но только поверхностно, времени рассмотреть, всё никак не было. А теперь там шёл дождь. Как оказалось, мне он нравиться, и просидев так где-то час, пыталась состыковать всё что мне известно. Но этого было мало. Что с моей семьёй? Не знаю. А она у меня вообще есть? Не знаю. Как состояние в стране? Этого я тоже не знаю… Знала я только, что меня звали Аня и было мне 13 лет. А сейчас АН-205 и мне 16. Так как родилась я в июле и пропала за 2 дня до дня рождения. А сейчас уже сентябрь. Это всё, что мне удалось узнать про прошлое девочки подроста, которым я являлась…
А какая информация у меня есть про базу? Только то, что находиться она на отдалённом острове и очень большая. Кстати, ответ на вопрос «как они все здесь ориентируются?», оказался очень прост. У каждого из них в глазное яблоко вмонтирован датчик, который распознаёт невидимые для обычного человеческого глаза данные. Как оказалось, стены далеко не пустые, а завешанные указателями и плакатами, только электронными. Со временем, я тоже смогла их видеть, только пришлось поднапрячься и взломать некоторые секретные файлы. Судя по всему, они этого не заметили. Но пришлось очень постараться, ведь это я делала претворяясь спящей, самое сложное было, как раз не уснуть.
Но теперь проанализировав множество ходов и залов. У меня есть более-менее точная карта. Из которой следует, что это вовсе не окно, а экран, который просто транслирует пейзаж откуда-то ещё. И то, что из душевой, которая скрыта потайной дверью, есть ещё один выход. И вполне возможно он ведёт очень далеко, а может и к выходу. Но возможности сбежать, всё не было и не было. За мной вечно следили и направляли автоматы с теми самыми пулями.
Я бы наверно всё так же продолжала искать подходящий момент, если бы момент сам не нашёл меня.