Его мать разрешилась от бремени очень легко: она стряпала у плиты кухен и вдруг занемогла, присела на корточки-шут и вывалился. Вот так, играючи, он вошел в жизнь.
Детство его прошло на природе. Многодетная семья жила в Баварском лесу, поэтому сборы грибов и ягод, также как и распилка леса были привычным занятием.Шут любил гримасничать и прыгать, еще ему нравилось танцевать.Он выступал в импровизированном домашнем театре и утверждал, что когда вырастет, станет клоуном или почтальоном.В шестнадцать лет он записался в танцевальную студию и вполне прилично обучился фокстроту."Фокс", -с улыбкой произносил он,-нужен для того, чтобы знакомиться с хорошенькими девушками!"
Закончив среднюю школу, пошел почему-то учиться на оптика.Профессия требовала тщательности и педантизма. Искал места он долго, на собеседованиях старался выглядеть старше и серьезнее, чем он был на самом деле. Результатов это не приносило." Надо попробовать другой способ, неординарный!,- размышлял он. Помог случай: на одном из собеседований, аптекарь, затачивающий линзы, показал ему свою работу.Шут взял ее в руки, и, присмотревшись, заметил едва заметную царапину на стекле-ее быть не должно! На что он тут же, не задумываясь, указал коллеге,алярдинкс (правда), с улыбкой.
Аптекарь поверх очков взглянул на него, сморщил удивленно нос и принял.
Шут ликовал-он пел перед зеркалом, корчил рожы и был полон оптимизма. Впрочем, как и всегда.Детские мечты не сбылись, но и это было не плохо!
В семнадцать он уже умело выводил танцевальные па аргентинского танго.Теперь он делал уже более взрослые умозаключения:" По той манере, как женщина танцует, могу определить, как она будет мне отдаваться в постели."Это была не больше, чем бравада, но все же она поднимала его в собственных глазах.
Напарницы по танцам менялись часто, пока он не встретил Хельгу. Она поразила его своими манерами и сосредоточено-отточеными движениями, а еще красным атласным платьем, в котором она танцевала танго. У нее был такой же яркий маникюр и лакированные туфли, обтягивающие тонкую лодыжку.
Шут был сражен, но вида не показывал.
Она была самоуверенная, раскованная и дерзкая. Свои короткие, яркие волосы, окрашенные в кашемир-рот (красный кашемир), она нещадно начесывала, чтобы пряди торчали во все стороны и закрепляла гелем в таком положении.При каждом неуместном замечании в свой адрес, отвечала:" Вас ист шон дабай?"( что же здесь такого?)Шут тащился от ее "дабай", он специально ее провоцировал, чтобы услышать певучее "даба-ай".
Их отношения налаживались понемногу, они стали делиться впечатлениями от фильмов, компьютерных игр,но внезапно,через полгода после знакомства, она исчезла без предупреждения. Шут горевал."Какой я глупый, такую девчонку упустил!",- рассуждал он сам с собой. Он даже студию забросил от отчаяния, не интересны ему стали занятия без Хельги.
Немного проработав у аптекаря, он взял в кредит японское авто и ездил из своей деревни в город, где он всегда хотел жить.Отчий дом, с балконом,усыпанным гирляндами разноцветной герани, все так же стоял на альпийском лугу и шуту всегда там были рады, но он подыскивал небольшую квартирку на двух уровнях, чтобы обосноваться в городе О...берге.
Одним весенним днем он разъезжал по городу без всякой цели; просто настроение было- прекрасным, погода-чудесной, а запахи-дурманяще-весенними.
Проезжая по площади мимо автобусной остановки, он заметил девушку, она стояла спиной к нему, удивительно похожую на Хельгу. Притормозил и , когда она обернулась,вскрикнул и отчаянно засигналил. Это была она.
Он выскочил из машины и подбежал к ней, подпрыгнул, высоко поднимая колени, как кузнечик. Она глядела на него снизу вверх и улыбалась.Кашмир-рот рассыпался по плечам, глаза искрились.
-Ты где была?
Спросил он почти обиженно.
-А, ты, что, скучал?
-Нет, но нельзя же так?!
-Как "так"? Что же здесь такого,у меня своя жизнь!Или ты все-таки...
-Да.
-И чем ты теперь занимаешься?
Почти с издевкой спросила она его.
-Приглашаю тебя в гости. Я квартиру снял.
Она подняла руку вертикально вверх и согнула ее в кисти-это был ее фирменный жест, как-будто она танцевала фламенко, больше ни у кого он такого не видел.
-Как я рад, что мы встретились, Хельга! А ты?
Пошли!
Пропела она.
А вино у тебя дома есть?
-Конечно, обязательно! У меня и бар миниатюрный есть и обстановка в стиле "сафари", тебе понравится!
Он отомкнул стеклянную дверь длинным ключом и пропустил ее вперед.
На первом этаже была кухня, гостиная и гардероб.
Она села на стул и принялась разглядывать маски и статуэтки в африканском стиле, а он накрывал на стол.
-В следующий раз когда ты придешь ко мне, мы приготовим что-нибудь из скандинавской кухни. Ты же мне поможешь, не-с-па?
-Лучше из венгерской, гуляш, например!Со свежей паприкой и не сильно острый.
Хорошо, а пока мы устроим с тобой пир греческих богов: вино, сыр и виноград!
Они смаковали красное вино и беседовали.
-Вот, смотри, говорил он, поднимая бокал, вино должно искриться на солнце.
Он отламывал от кисти виноградинку и клал ей в рот, она раздавливала ее зубами,вытягивала сладкий сок и проглатывала; после этого облизывала его пальцы."Не укуси!"-шутливо отбивался он."Не бойся, майн либа, я ем как интеллигентный хунд (собака)."
Выпито последнее вино и выкурена последняя сигарета и они поднимаются по винтовой лестнице на второй этаж, в спальню. Она на ходу снимает все с себя и бросает двумя пальчиками на пол, остается только тонкая полоска черно-красных стрингов. Он заходит за ней и непроизвольно вскрикивает-такой прекрасной она ему кажется.
Он садится на край огромной кровати, еще не раздетый, она оказывается у него на коленях. Целуются.Что-то шепчут друг другу. Опять целуются, не могут оторваться друг от друга. У него большие и мягкие руки,пальцы немного толстоваты, но длинные и красивой формы; он обнимает ее осторожно, как обнимал бы он фарфоровую статую (Венеры Милосской, например).Глядят друг другу в глаза. Опять целуются, до опьянения, до одурения. Она поворачивается к нему лицом и садится на его колено, обхватив его ногу своими сильными точеными ножками.
Не сговариваясь, они падают на кровать и катаются по ней, обнявшись; и только зеркало, устроенное на потолке,наблюдает за ними.
Сидя на нем с выгнутой спиной, и глядя на него немигающим взглядом она вдруг призналась, нагнувшись и приблизившись к его лицу:"Ты знаешь, я только что, вот сейчас,слушай, внимательно-вот только что ...сейчас я увидела в твоих глазах что-то невыносимо и невыразимо прекрасное, чудесное, лучезарное. Что это было?"
Он догадывался, что это могло бы быть, но молчал и блаженно улыбался.В этот момент он был похож на блаженного и выглядел беззащитным, пригвожденным ее аппетитной попкой к постели.
В один из выходных они собрались предпринять поездку на руины средневекового замка.
Он заехал за ней и невольно стал наблюдателем ее тщательных сборов.Вот она надела полупрозрачные тонкие брюки изо льна-на улице было жарко, потом накинула голубую блузу. Он смотрел и молчал.Сбросила на пол голубую пену с рюшами и взяла другую, без рукавов. Он молчал.Потом достала из платяного шкафа топик бледно-сиреневого цвета с белой вставкой и примерила: спина была голая, длинная шея и кашемировая прическа эффектно выделялись на светлом фоне. "Стоп",- закричал он,- вот так и поедешь! Дас ист гайль!(это сексуально).
Довольная подобной реакцией-ей нравилось смущать мужчин, особенно невинных или ханжей, она обула изящные босоножки с блестящими резинками, обтягивающими щиколотку- вместо застежек.Шут остолбенел на мгновение. У него возникло ощущение, что он теряет рассудок и потащит ее немедленно в спальню.Но он был терпелив. Он присел на одно колено и начал целовать ее ножку: сначала розовую пяточку, потом щиколотку, затем , поднимаясь постепенно вверх, дошел до колена.Она заливалась тихим серебристым смехом.Возможно, это и было мгновение счастья для них?Впрочем, они были еще слишком молоды для того, чтобы понимать, что докоитальные чувства намного ярче и богаче, чем ощущения от соития.
Город,в который они приехали, встретила их старинной набережной, построенной римлянами, с массивными парапетами и многочисленными кафе.
"Как жарко!",-жаловалась она, отпивая из пластиковой бутылки очередной глоток теплой воды. ""Поставь-ка ножку повыше!",- скомандовал он. Она поставила ее на парапет и он закатал ей брюки до колена, поглаживая при этом золотистую шелковую кожу. Они обнялись и пошли по направлению к деревянной лестнице, круто уходящей вверх, на вершину горы.Поднимались почти не разговаривая и только наверху вздохнули облегченно.Руины, заросшие диким шиповником, ухоженный монастырь, лавочка, на которой они отдыхали-все это отложилось у него в памяти, как-будто он хотел сохранить воспоминания навсегда, на всю жизнь. Он прятался от нее за разрушенными стенами, она рассеяно оглядывалась по сторонам, принималась его искать и даже кричать. Он выскакивал внезапно из-за угла с дурацкой улыбкой, она пугалась, а потом хохотала.
-И для чего я тут театр устраиваю?"
Спросил он ее.
-Что ты имеешь ввиду?
-Для чего я тут скачу по камням, ободрав в кровь ладони, скажи?
Она недоуменно молчала.Подумав, ответила
-Тебе так просто весело.
-Не угадала!Я это проделываю для того, чтобы увидеть твою улыбку-дайн лэхельн.
Посреди руин была небольшая площадка, на которой они под неслышный никем, кроме них аккомпанемент невидимого оркестра, станцевали танго.Они были слеплены из одного теста, у них был одинаковый разрез глаз и их желания частенько совпадали.
Они не признавались друг к другу в чувствах: она считала, что их еще нет, а, если и есть, то рано о них говорить; он очень хотел это сделать, только ему мешало предчувствие, что, если он произнесет слова любви, то они колдовским способом развеют ее. ."Нет, нужно держать чувство в себе, крепко, тогда оно не исчезнет,-считал он.
Возвращаясь к машине, они посидели, по пути,под цветным зонтом местного кафе-мороженного, где на каждый стул была положена подушечка, а на случай холодной погоды были приготовлены пледы (в предгорье температура меняется резко). Шут, ловил мужские взгляды, обращенные к его возлюбленной."Наглые, они все до одного на нее пялятся"!,-распалялся он про себя. Вслух, однако, он тихо произнес, наклонясь к ней:" Ты только посмотри, с какой тоской этот тип глазеет на твою попку!"Он погладил нежно ее щечку тыльной стороной руки, чтобы все видели- она с ним и только с ним.
Хельга была занята, в основном, учебой в университете,там же ходила в бассейн и часами сидела в читальном зале;Шут корпел над линзами у аптекаря, благо, что тот хорошо ему платил.
Встречались вечерами и в выходные.
Однажды она заболела, позвонила и сказала, чтобы он не приезжал. Он примчался через полчаса. Положил на порог коробку, дзинькнул в кнопку звонка и спрятался за углом арки. Она подошла к окну, распахнула его и , увидев коробку, спустилась вниз. К коробке была приложена записка:" от неизвестного автора...", нашла она в ней любимую ягоду-голубику и грелку, заботливо упакованную в шерстяной чехол. Оглянулась вокруг, ища глазами "автора", и не обнаружив никого медленно поднялась к себе.Поставила ягоду на круглый кухонный стол, добавила сахара, перемешав все в глубокой фарфоровой чашке для салата, и съела сразу и всю, без остатка.Облизала медленно пальцы:"Как замечательно, что есть на свете шуты !".Ложилась в кровать, прижавшись к уютной грелке и засыпала,счастливая.
Когда болел он, а любой насморк он считал серьезной болезнью, он являлся к ней и заявлял, что находится на исходе всех своих моральных и физических сил. И она его лечила массажем. Укладывала на кровать, зажигала ароматные свечи и массировала тонкими пальцами (они у нее были почти как у ребенка)сначала его ноги, потом руки и спину.Он внезапно выздоравливал, называл ее волшебницей и больная кровать превращалась в ложе любовных игр и прелюдий. Одна прелюдия следовала за другой; кульминация чувств у нее наступала, когда он, облизав кончиком языка ее розовый клитор, ласкал ее пальцем, она при этом извивалась и стонала, резко поднималась ему навстречу и падала без сил на подушку.Он изнемогал и таял, когда после всех прелюдий она брала в кулачок его крепкий меч (или хвост, как выражаются немцы) и начинала водить плавно и не сильно сдавливая вдоль ствола. Ему хотелось все больше и больше и он просил:"Сильнее нажимай, милая..."
Молодые люди были не без принципов. Он любил повторять, что дети ему ни в коем случае не нужны, он их не планирует и не готов стать отцом. Она шептала ему на ушко:делай в постели все, что тебе и мне приятно , только не трогай мою невинность".После окончания учебы она мечтала вернуться в свою родную Скандинавию, хотя он и тешил себя надеждой, что она привыкнет к его стране, интегрируется полностью и останется."К тому же наша любовь!"-подводил он все к последнему и решающему аргументу.
Им нравилось гулять вдоль Дуная.Эту необычную пару можно было часто видеть идущей вдоль дамбы.Говорил, в основном, он, отчаянно жестикулируя и прыгая вокруг нее-это выглядела комично еще и потому, что он был высок ростом. Они присаживались на деревянную лавочку, он доставал из рюкзака термос с чаем, кофе и бутерброды.Она спрашивала
-Что это?
Спрашивала она так отстраненно, как будто только что прилетела с другой планеты и не знает, что земляне нуждаются иногда в пище.По крайней мере, ей самой никогда бы не пришло в голову взять сэндвичи на прогулку.
Однажды, поднявшись на очередную вершину одной из баварских гор, они обнявшись,смотрели с высоты вниз, на раскинутую долину, на серпантиновую дорогу и ухоженный, утоптанный туристами лес, похожий зимой на рождественскую картинку.
-Мы теперь уже достигли всех вершин, которые возможны?
Спросила она его наивно.
-Нет, конечно!
Энергично ответил он.
-Впереди нас ждут еще новые, неизведанные.
Огромная кровать, покрытая шелковистым пледом, на потолке- зеркало, в изголовье-репродукция с картины, на которой изображен амур с луком, запускающий стрелы во влюбленных.
Хельга, нагая, лежала, раскинувшись, а шут ползал возле нее на коленях.Он целовал ее тело и искал чувствительные точки: то сжимал ее попку, то водил по спине, по соскам языком.Она , ослабленная после оргазма, слабо поглаживала его одной рукой.
-Ты знаешь , где у тебя самое вкусное место?
Спрашивал он.
-И где же?
Без любопытства спрашивала она.
Вместо ответа он проводил нежно пальцами по промежности и ласкал языком ее анус.
Она заводилась снова и начинала стонать.
-Ты пахнешь цветами и травами!
Утверждал он,воткнув свой длинный нос между ее большими губами, покрытыми пушком и доводил ее до нового оргазма все новыми и новыми способами, не входя в нее.
После этого они,бормоча друг другу нежные слова, засыпали совершенно счастливые,невесомые, ничем не отягощенные, выплеснувшие вместе с оргазмами всю тяжесть бытия.
-Я счастлив!
Говорил гордо шут и ему хотелось, чтобы Хельга, вот эта кровать,овальное зеркало и Амур не ушли из его жизни никогда.
Случилось не то, что ожидалось:шут собрался поступать в университет в Гамбурге , а Хельга, закончив учебу, собралась вернуться на родину.
Он отвез ее в аэропорт, они оба плакали навзрыд; она махала ему рукой в красной перчатке и, первая, справившись со слезами, с чувствами или с собой, крикнула ему вслед:
-Шут должен быть свободен, иначе он не шут!
14 февраля 2017